Читать книгу Все демоны ада. Книга 2-я. Фарьяз - Михаил Федоров - Страница 4

…Где-то на задворках мироздания, где пространство изгибается причудливым образом, а Великое Время, непоколебимое в своей монолитности, имеет возможность вдруг изменить свою стабильность, есть унылый мир, весь заросший чахлой растительностью и покрытый мхом пополам с грязью. Но в мире бескрайних трясин есть благодатное место, великолепный лес-сад, резко контрастирующий с окружающими его непроходимыми болотами, что не удивительно, ведь находится он в другом измерении реальности. А в этом лесу есть озеро, прелестное озеро с прозрачной сверкающей водой, так чудно искрящейся под светом местных светил, роль которых выполняют огромные матово-розовые шары. Их свет также отражается в зеркальной глади небольшого омута, который образовался в ложбинке, поросшей тростником салатного цвета. Тростник качается под легким и приятным, как прикосновение нежных любящих рук, ветерком, а ветерок забирается выше, на самые кроны гигантских деревьев с шелковистой кроной, и шуршит там, напевая сам себе, а также всем тем, кому не лень его слушать, неразборчивые, но чарующие своей радостной и непосредственной простотой песенки.

Но некому наслаждаться ими – смертным нет сюда пути. Хотя, нет! Трое, из породы людей, побывали здесь как-то раз, но они так поспешно покинули эти благодатные кущи рая!.. А это кто? Примяв тростники, на бережке у Омута, появляется человек. Он не выделяется ничем особенным – рост его средний, одежда – проста, возраст – почтенный; седина обильно тронула его слегка вьющиеся короткие темные волосы. С минуту он смотрит равнодушным немигающим взглядом на Омут, затем опускается на колени. Перед ним появляется посуда – глиняная плошка, деревянная фляга, заткнутая пробкой, пузырек, а также полотняный мешочек. Выдернув пробку, Мужчина высыпает из фляги себе на ладонь немного светящегося порошка, а потом швыряет его в воду. Звездными искорками теперь светится Омут. Поводив руками над поверхностью воды, Мужчина достает из мешочка корешок неведомого растения. Корешок, похожий на человеческую фигуру, кладется в плошку и заливается янтарной жидкостью из пузырька. Раздается шипение, над плошкой поднимается сизый пар. Через пару минут содержимое плошки выливается в воду. На ее поверхности зажигаются разные геометрические фигуры. Фигуры плавают по глади воды, раздваиваются, троятся, сменяют друг друга, и все они ярки и многокрасочны. Мужчина кидает в Омут новую порцию светящегося порошка и наклоняется над водой. Радужные фигуры исчезают. По поверхности проплывают некие образы, появляются движущиеся картины. Мужчина смотрит и хмурится.

Когда Омут Небытия принимает свой обычный вид, пожилой человек поднимается с колен. Он снова равнодушен и спокоен. Даже не оглянувшись по сторонам, не окинув взглядом восхитительные красоты этого дивного места, Вечный странник покидает мир Болотного Духа. А ветерок продолжает напевать незамысловатые песенки, хотя некому их слушать.

Взяв с собой все необходимое, Она поднялась на самый верх центральной – самой высокой – башни замка, где под самой крышей была обустроена небольшая келья. Окон или бойниц здесь не было, но вошедшая произнесла несколько слов своим мелодичным голосом, и вспыхнули свечи, в стенных нишах и стоящие на полу. На вид ей можно было с равным успехом дать и девятнадцать лет и сорок; простое фиолетовое платье очень шло к ее огненным волосам и великолепной фигуре. Из украшений на ней были только серьги; губы накрашены, и подведены глаза.

Мелинда де Гормеруарз, Хозяйка замка и святилища, прошла в центр кельи, где был очерчен тонким серебряным кольцом большой идеальный круг. Поставив в шаге от границы круга два ящичка (один поменьше, выглядевший как маленький чемодан, другой – побольше, в нем что-то шуршало), она открыла меньший из них. Первым из чемоданчика появился черный квадратный коврик, по контуру которого шли вышитые красным руны. Фиолетовое платье полетело в сторону – расстелив коврик и встав на него коленями, Мелинда начала читать заклинание. Очень быстро она вошла в транс – глаза полузакрылись, прекрасное обнаженное тело стало раскачиваться. Заклинание перешло в монотонный напев. Пальцы, длинными ярко накрашенными ногтями, впились в кожу на бедрах. Проступила кровь.

Но вот пение стихло, и открылись глаза – теперь Хозяйка была готова. Готова вызвать Нечто, не принадлежащее ни этой Вселенной, ни Вселенной демонов, ни какой другой Вселенной, сколько бы их ни было. Это Нечто было из мира Ничто. И в мире Ничто, как и в любом другом мире, обитали некие существа. Силы их были неизмеримы, как и все неизмеримое, а способности необъятны, как все необъятное. И одно из таких существ решила попытаться вызвать Мелинда де Гормеруарз, единственная обладающая такой возможностью, унаследованной ею от предков. Независимо от того, удалась бы эта попытка или нет – это была первая и последняя попытка – проникать в область Ничто можно было лишь раз в жизни.

Свечи, горевшие в стенных нишах, погасли. Мелинда достала из маленького ящичка слегка изогнутый нож с выгравированной на лезвии надписью на древнем языке. Затем потянулась к большому ящику. Невзирая на писк и сопротивление, из ящика безжалостно был вытащен маленький зверек с четырьмя ловкими лапками и хвостом, покрытый черным мехом с серебристым подшерстком. Зверек отчаянно верещал и вырывался; в его больших наивных глазах бился ужас. Но рука, на первый взгляд такая мягкая и нежная, но наяву обладающая стальной твердостью, немилосердно прижала его к полу, а вторая рука пронзила ножом грудь несчастного животного. Зверек задергался, на губах показалась кровь пополам с пеной. Еще дважды был занесен нож и дважды опущен, крест-накрест вспоров крохотную грудную клетку. Отложив нож, Хозяйка достала из чемоданчика две пробирки с красной и белой жидкостями. Это были кровь и семя Тэлпмораука. Давным-давно они были взяты Мелиндой и помещены в ее личное ледяное хранилище, и вот их час настал. И то и другое было оттаявшее и должным образом подготовленное. Взяв в каждую руку по пробирке, Мелинда вылила по половине из каждой в разверстую рану на груди уже мертвого зверька. Два пальца правой руки, указательный и средний, погрузились в рану, а затем розовым начертали сложный знак на груди, прямо между небольшими, но крепкими и высокими округлостями. Затем пальцы окропили смесью крови и мужского семени поочередно каждый сосок, алой вишенкой набухший посреди розового круглого поля. Левая рука поднялась над головой, сомкнутые пальцы правой двинулись вниз по груди, по животу; скользнули еще ниже… Огнем полыхнуло в чреслах, экстатической дрожью отозвалось тело, спина выгнулась дугой, стон огласил стены кельи. Также резко Хозяйка сложилась – тело все еще мелко подрагивало, дыхание было прерывистым. Наконец она подняла голову. Капелька пота стекла между бровей по переносице и смешалась со слезинкой. Мелинда посмотрела в очерченный серебром круг.

Свечи горели еле-еле. В их неверном свете середина круга едва просматривалась. Но не столько глазами, сколько чувствами, угадывалось в кругу темное, плотное, шевелящееся существо. С каждой секундой оно становилось все темнее, плотнее… и больше! Существо взмахнуло крыльями, порывом воздуха загасило все свечи. В тот же миг существо взлетело и, острым и плоским, как меч, светящимся концом длинного хвоста рассекло темноту надвое. После этого существо сгинуло бесследно, а щель расширилась; сквозь нее хлынул нежный, голубовато-розовый свет, создавая дорогу для того, кто шел сейчас из мира Ничто. А тот уже приближался. Посреди черноты, по призрачной дороге, шло то, чьи силы были неизмеримы, а способности необъятны. Вот уже видны нечеткие, пока еще, контуры… Они обретают четкость… И Нечто встало в серебряный круг.

Это была девушка. Прелестная девушка. Мягкие округлые формы, розовая свежая бархатистая кожа, плавные линии тела, длинные вьющиеся каштановые волосы, струящиеся чуть ли не до пояса. Чистое лицо, чувственные губы, невинный взгляд. Она с девичьей стыдливостью пыталась прикрыть свои прелести прозрачной накидкой. Ноги были босы.

Но Хозяйка не выглядела разочарованной:

– Как твое имя?

– Эрилия, – голос девушки был чист и светел.

– Эрилия! – в голосе Мелинды де Гормеруарз зазвенела сталь, две пробирки с красным и белым содержимым поплыли к девушке, она их робко приняла, – Властью, данной мне, приказываю и кровью и семенем врага заклинаю:

– Человек по имени «Тэлпмораук.» Ищи его! Найди его! Приведи его! – в руках Хозяйки появились четки из человеческой кости, – Чтобы ты могла выполнить мой приказ, я даю тебе неограниченное право воспользоваться всем тем, что я в тебе открою. Итак, я открываю в тебе – Ненависть! – пальцы Мелинды пропустили одну бусину на четках, – Коварство!

В невинных глазах Эрилии промелькнул недобрый огонек.

– Силу! – кулаки, сжимающие пробирки, сжались. Стекло перемололось в порошок, розовая жидкость потекла по пальцам.

– Жестокость! Неумолимость! Упорство! – каждое слово сопровождалось бусиной на четках. – А теперь воссоедини все открытое мной! – и руки, держащие четки разошлись.

Бусины покатились по полу. Невинной беззащитной девушки больше не было. Внешность не изменилась, но теперь она принадлежала хладнокровному расчетливому убийце. Вместо полупрозрачной накидки, на плечи Эрилии теперь был накинут черный плащ с горящими на нем звездами, похожий на лоскуток ночного безлунного неба. От стыдливости не осталось и следа.

– Теперь можешь идти выполнять приказ, – Эрилия еле заметно кивнула. Чернота вокруг вдруг усеялась звездами. Голубовато-розовое свечение погасло. Девушка завернулась в звездный плащ и через мгновение затерялась среди множества мелких огоньков. Мелинда прикрыла глаза и обессилено распласталась по полу. Очнулась она на самом верху самой высокой башни замка. Свечи спокойно горели и в нишах, и на полу.

Солнце медленно двигалось по небосклону. Оранжевое солнце по бледно- зеленому небосклону. А под ними огромный, словно бы ком, разноцветной растительности потихоньку расползался во все стороны сразу, неспешно захватывая все большие территории многокрасочного леса. Лес вдруг сменился розовой пустыней под небом, состоящим из абсолютной пустоты. Посреди пустыни вырос полузаброшенный город, пустыня вокруг него сменилась лесотундрой. Затем город превратился в исполинские горы, лесотундра – в снега и ледники.

Ландшафты плыли, постоянно изменяясь и накладываясь друг на друга. Вихрились тени, крутились цвета и краски. В безумных смерчах проскальзывали лица: четкие и расплывчатые, близкие и малознакомые, ясные и мрачные, старые и молодые. Лица уносились вдаль и приближались вплотную. Некоторые шевелили губами, но не доносилось ни звука. Бег теней все усиливался. Пространство искривлялось и заворачивалось спиралью. Смутные картины волнообразно колыхались и передергивались мелкой рябью. Порядок сменялся хаосом, хаос – порядком.

Безумие перспективы и спектра отступило. Снова появились ландшафты миров бесконечной вселенной, на этот раз выдернутые из самых глубин памяти. Миры и живые существа, их населяющие.

Пустынные области, пронзаемые жестокими ветрами; перенаселенные города, жутко заросшие джунгли, горы и равнины, реки и моря. Отрывки чьих-то действий, снов, жизней. А загадочная субстанция под названием «Память» продолжала свой путь вспять. Темные подземелья и мрачные холодные фигуры в черном. Подземные дворцы и трудолюбивые бородатые гномы. Замки, башни, небо, звезды. Оружие, боль, кровь, страх и смерть. Полет воспоминаний.

Появляются новые чувства. Можно слышать цвета, обонять звуки, видеть вкус. Проносящиеся мимо миры становятся все более серыми. Но серыми не цветом. А за некоей чертой начинается Ад. Плотные стены Багрового Огня и величественные песни всеприсущего пламени. И рождается в нем удивительный клинок – плод силы и разума, магии и металла. Клыки черноты торчат из мрака. Плотные воздушные массивы искрят сотнями молний. Кошмарные тени, безумие и ужас. Память захлестывает в кокон. Ей дальше не пробиться.

Течение времени становится ощутимым. Его воды, содержащие Всё, плавно покачивают и несут, несут, несут…

Но даже река Времени не является идеальной.

Тихие заводи, быстрые течения, а главное – воронки. И вот одна из них. Туман прошлого-настоящего-будущего царит там, куда выходит ее горло. Это область пространства между вчера-сегодня-завтра. Но будущее сейчас закрыто. Зато прошлое – прямой тоннель.

Трещит ткань мироздания – Зло явилось из соседней Вселенной. Кем-то создан мост, и демоны получили доступ к беззащитным мирам. Бушует Война Миров. Багровое пламя пожирает даже камень. Бешеные воды стирают с земли целые города. Ураганы сметают все живое. Недра Земли разверзаются и поглощают все, словно ненасытные пасти. Чернота пожирает свет, а ужас – разум. Многие миры потом тысячелетиями не могут зарастить раны Земли, возродить оплавленные области, разжечь искру жизни среди пепла, смерти и безумия.

Зло изгнано, но Зло осталось. По дорогам Миров могучей поступью стальных легионов движутся неисчислимые непобедимые полки того, кого позже назовут Повелителем битв. Полыхают пожары, гибнут разумные существа различных рас. Пламя отражается в глазах демона, и он смеется.

Скачут всадники в алых плащах, в ярко-бордовых шлемах. Оружие их ужасно. И длится война две сотни лет.

Лучшими умами создается удивительный и всемогущий артефакт, призванный служить на благо, но пытаются им завладеть честолюбцы, чтобы добиться власти путем насилия, угроз и порабощения. И повергается высокоцивилизованный мир в пучину анархии. Теперь вместо развитой цивилизации – руины…

А в одной очень мирной и тихой стране веками вызревало зерно мрака. Веками поддерживалась искра пламени Преисподней. И спустя столетия зерно дало ростки, а искра должна была зажечь Вселенский пожар. Непосредственную опасность удалось остановить, но, к сожалению, не ликвидировать…

Время вернулось в свое исконное русло. Снова пошла цепь воспоминаний – мутных образов. Снова пролетели картины миров, снова взвихрились тени, ослепительно блеснула бесконечность. Промелькнула, ни с того ни с сего, черная ткань пространственно-временного континуума, пронизанная тончайшей золотой нитью. Вновь нахлынули невероятные чувства: слышимое отвращение, осязаемая ненависть, горький вкус страха, резкий запах отчаяния и видимая боль. Затем эти чувства исчезли. Осталась только боль…

Сначала казалось, что боль повсюду – давит со всех сторон и заполняет все сущее. Но потом боль локализовалась, огненным диском “ перерезая “ шею. А кроме этой шеи и ее боли, вроде бы ничего больше и не было. Затем вдруг откуда-то появились легкие, словно засыпанные песком, трахеи и горло. Через горло попытался прорваться воздух. Продавив удушливую перегородку, живительный газ проник в легкие. Послышался сухой натужный кашель. Освежающая кровь ринулась к мозгу. В висках застучали молоточки. Стали появляться кое-какие мысли – сначала неразборчивые, потом простенькие и элементарные. Шевельнулись пальцы, почувствовав под собой шершавую поверхность. Тэлмер (он теперь точно знал, кто он такой) медленно приходил в себя.

Первым делом он прислушался к обстановке, а лишь после этого обратил внимание на себя: руки, ноги, другие части тела ощущались без дискомфорта, боль в шее проходила. Он решился открыть глаза, а затем привстать и осмотреться. Первое впечатление было не особо обнадеживающим – во-первых, была ночь (или поздний вечер), а во-вторых, при слабом свете желтой луны и звезд становилось понятно, что Тэлмера забросило в город (может даже, мегаполис), принадлежащий цивилизации, стоявшей на пути технологического развития. На это указывал асфальт с люком канализации неподалеку, высоченные дома по несколько десятков этажей, и огоньки, движущиеся и неподвижные, проникающие, видимо, с крупной улицы или проспекта в этот узенький переулочек. Рядом послышался шорох – из баков с мусором, стоящих у стены, расписанной непонятными кривыми буквами и разрисованной абстрактными картинками, выскочила тощая кошка и умчалась в темноту.

Тэлмер осмотрел себя – на нем была все та же одежда, в которой он шел на казнь: рубашка с отрезанным палачом воротником, брюки, сапоги. Все это было потрепано и выглядело не лучше тех лохмотьев, что торчали из мусорных баков. В карманах, естественно, ничего не было; слава богу, что хоть цепи остались в Оште. Юноша осмотрелся еще раз, на этот раз с помощью «зрения-извне». Ничего. Никакого намека хотя бы на близость силовой линии. А чтобы ее найти, а затем найти и средоточие, требовалась адаптация к данному миру, для чего необходимо было хотя бы знать язык. У Тэлмера было подходящее заклинание, но для него требовался реципиент. Не выходить же на улицу в этих обносках и ловить ни в чем неповинных граждан! Значит, следовало некоторое время вести жизнь крысы – скрываясь и изучая местный язык и обычаи. А там и одежонкой можно будет разжиться.

Раздумья Тэлмера прервал скрип – в темной глубине переулка отворилась железная дверь, и из нее вывалилась компания возбужденных юнцов. Удирать или прятаться было некуда, и Тэлмер, вздохнув, решил начать изучение здешнего образа жизни с этих молодых людей. Он только отступил поближе к мусорным бакам. Может, они и не обратят внимания на оборванного и грязного бродягу?

«А молодежная мода здесь оригинальная», – мелькнуло в голове у Тэлмера, когда он разглядывал приближавшихся ребят. Все пятеро были одеты в черную кожу – куртки размера на три больше, чем надо; обтягивающие штаны, высокие ботинки на твердой подошве. Фасон одежды у всех был разный, но зато все одинаково обильно были увешаны металлическими побрякушками: заклепками, цепями, медальонами, пряжками, кольцами, подвесками, сережками. А вот прически различались – стриженные ежиком, полностью бритые, с гребнем вдоль черепа и волосами до плеч. Парни громко переговаривались между собой, прихлебывая что-то из передаваемой друг другу бутылки. Некоторые курили белые палочки, от которых пахло табаком и еще чем-то горько-сладким.

Они уже проходили мимо, когда один повернулся, чтобы выбросить бутылку. Заметив стоящую рядом с мусором потрепанную фигуру, он воскликнул что-то удивленно-пренебрежительным тоном. На звук его голоса обернулись дружки и тоже заметили Тэлмера. Посыпались замечания по поводу увиденного – судя по интонации – насмешливого и оскорбительного характера – ребята, развлекаясь, как бы обменивались впечатлениями. Тэлмер давно уже ввел в действие заклинание познания языка, в суть которого входило нечто вроде телепатии и расторможения областей мозга, способных к аналоговому и ассоциативному мышлению. Пока информации было мало, хотя Тэлмер черпал ее не только из слов, но также из жестов, мимики и интонаций.

А ребята, разогретые вином и табаком (а может, и чем-нибудь покрепче), распалялись все больше и больше. Их явно раздражала невозмутимость оборванца, который был не старше их и не выглядел особо крутым. Впрочем, они уже были в таком состоянии, когда самоуверенность взлетает выше крыши, и все нипочем. Теперь их реплики направлялись непосредственно на Тэлмера. Язык был все еще непонятен, но смысл угадывался ясно – ребята перешли уже от безобидных «приколов» к явным «наездам». Но «оборванец» оставался абсолютно спокойным, не реагируя даже на особо забористые выражения.

Вскоре огонь угас – ребята теряли интерес к бессловесной потрепанной фигуре. Четверо уже отвернулись от Тэлмера, посчитав его либо круглым идиотом, либо накачавшимся по самые уши наркотиками (это Тэлмер уже смог разобрать), и, так как взять с него было нечего, собирались продолжить увеселительную прогулку. Но пятый, то ли сильнее всех поддатый, то ли самый неуравновешенный, сделал ошибку. Окончательно выведенный из себя, он подошел к юноше и грубо толкнул его рукой в грудь, сопроводив свои действия ругательством. Тэлмер чисто рефлективно перехватил его руку и, подняв над собой, вывернул ладонью вниз. Парень в кожаном выгнулся и вытянулся в струнку, танцуя на носках и шипя сквозь зубы от боли.

Его дружки кинулись на помощь. Первых двух Тэлмер сбил двойным боковым ударом левой ноги. В третьего он швырнул парня, пытавшегося его толкнуть – они оба рухнули на асфальт. Пятый, успевший сориентироваться в ситуации, подскочил к Тэлмеру уже в боевой стойке и взмахнул правой ногой. Тэлмер отпрянул, и носок тяжелого ботинка просвистел перед его глазами. Парень продолжал комбинацию ударом, который вполне можно было предугадать – левой ногой назад с разворота. Не успела его нога рвануться к цели, как ребро ладони Тэлмера врезалось ему в ключицу. Парень ткнулся носом в стенку бака и сполз на землю. Остальные уже поднимались. Да, ребята явно употребляли сегодня не только вино и табак. Получив отпор, они и не собирались отступать. У двух из них в руках появились ножи с выскакивающими лезвиями, третий снял с себя ржавую цепь и намотал на руку, четвертый вооружился короткой дубинкой, и не нашлось среди них ни одного рассудительного, кто почуял бы смертельную опасность в оборванце, который и при виде холодного оружия не моргнул глазом.

Но Тэлмер убивать не хотел. Ребята, усмехаясь, приближались. Тот, что был в центре, взмахнул цепью. Тэлмер чуть сместился вправо, перехватил цепь и рванул на себя, одновременно выбрасывая навстречу парню кулак. Не успел парень упасть, как его дружок слева загнулся от жестокого удара ногой ниже пояса. Дружок справа попытался достать Тэлмера дубиной, но запястье его хрустнуло от жесткого захвата, а челюсть сдвинулась вправо от удара локтем. Парень с ножом заскочил сзади, но получил пяткой в солнечное сплетение. Затем его рука с ножом пошла назад, и плечо выскочило из сустава. С помутившимся от боли сознанием налетчик опустился на колени. Позади послышался щелчок. Тэлмер обернулся – пятый, лежащий у мусорных баков, направлял на него массивный предмет. В торце у него было отверстие – это отверстие смотрело пустой глазницей на Тэлмера. Взглянув в лицо парню, и увидев злорадствующую усмешку, юноша понял, что его сейчас будут убивать. Мысль эту он думал уже в падении. В руке у парня грохнуло, что-то маленькое пролетело с огромной скоростью мимо плеча Тэлмера – он почувствовал движение воздуха. Парень засмеялся и снова выстрелил. Тэлмер перекатился и снова избежал смерти. А вслед за тем метко брошенный нож пробил предплечье руки, державшей огнестрельное оружие. Поднявшись и подняв пистолет (следовало бы предугадать существование подобного оружия в данном мире), Тэлмер выбрал одного из ребят, который больше всех остальных походил фигурой на него самого.

Пребывшие через пять минут двое мужчин в форме, с дубинками, наручниками, фонарями и револьверами на взводе обнаружили в темном переулке лишь следы хулиганской разборки – пятеро молодых людей с увечьями разной степени тяжести, разбросанное холодное оружие и две стреляные гильзы, валявшиеся неподалеку. Один из патруля вызвал, разговаривая с маленькой коробочкой, снятой с пояса, «машину скорой помощи», а когда приехал белый фургон, оба патрульных помогли погрузить раненных в машину, недоумевая, почему на одном из хулиганов не наблюдается верхней одежды, кроме нижнего белья.

А Тэлмер в это время уже шел по одной из улиц незнакомого города в незнакомом мире. И расположение звезд на небе не было ему знакомо – ни по собственному впечатлению, ни по атласам небесных сфер. Судя по всему, данный мир находился на очень приличном удалении от миров, известных Тэлмеру (что, впрочем, всегда бывало с мирами с подобным ходом и степенью развития). И было очень мало шансов выбраться отсюда в ближайшее время: для формулы переноса и навигации в пространстве требовалось определение точки отправления и куча энергии. Ни того, ни другого в активе не было. Также было мало шансов найти область взаимопересечения миров, не говоря уж о Вратах. Так что Тэлмеру пока что ничего не оставалось делать, как только идти по улице и делать вид, что он здесь старожил.

Равнодушие ему удавалось без проблем, труднее было незаметно постоянно оглядываться в поисках хоть каких-нибудь намеков на концентрированные биоэнергетические поля. А пооглядываться стоило не только из-за этого – Тэлмер нечасто бывал в столь высокоразвитых мирах, на что указывал любой «штрих» города – громадные здания с тысячами светящихся окон; блистающие всеми красками световые картины, созданные явно не магией, безлошадные повозки, закрытые и открытые, проносящиеся туда-сюда по проезжей части, изредка гудя и освещая дорогу перед собой, яркими фарами; полутемные витрины магазинов, закрытых на ночь, редкие прохожие… Кстати, все они обращали внимание на идущего юношу, хотя он не производил никаких особенных действий. Некоторые удостаивали его взглядами, полными презрения (в основном мужчины среднего возраста), другие плохо пытались скрыть отвращение, а одна девушка, которую обогнал быстро шагающий Тэлмер, просто испугалась и даже перебежала на другую сторону улицы.

Не насторожить это никак не могло. И когда Тэлмер поймал подозрительный взгляд полицейского, сидевшего за рулем машины, оборудованной, видимо, специально для патрульных целей, то юноша решил, что «молодежная мода» здесь уж слишком оригинальная и, зайдя в первую же подворотню, ободрал с куртки и штанов весь металл, который можно было снять. Критически осмотрев себя, он опустил воротник, заправил рубашку под ремень, застегнул половину нижних пуговиц на куртке, оставив ворот открытым, и выправил из ботинок штанины. После этого, еще раз осмотрев себя с ног до головы, он вышел и двинулся по улице. Теперь если кто-нибудь и бросал на него взгляд, то всего лишь машинально.

Переходя проспект, Тэлмер заметил «зрением-извне» слабое свечение. На свет силовой линии или средоточия энергий свечение не походило: оно было, во-первых, очень рассеянно, а во-вторых, было скорее искусственного происхождения, чем естественного. Но все же это было хоть что-то. Тэлмер пошел в ту сторону.

Проспект, между тем, вышел к окраине города, и плавно перешел в шоссе, вдоль которого выстроены были отдельные коттеджи. Здесь было чище и свежее. Больше деревьев и меньше камня и бетона. А свечение слабо колыхалось над двухэтажным особняком, стоящим несколько на отшибе. Вокруг него и окружающего его парка вздымался забор из металлических столбов и сетки, высотой около двух метров. Сетка тоже давала слабую ауру, но так как волшебное происхождение ауры было чересчур сомнительно, то оставалось предположить, что сетка подключена к обыкновенному источнику электрического тока. Не слишком мощного, но достаточного для принесения неприятных ощущений.

От шоссе отходила грунтовая дорожка и упиралась в ворота, рядом с которыми на заборе была прикреплена металлическая доска с серебряными буквами. Эта доска, забор, внешний вид дома наводили на мысль о научных исследованиях. Судя по свечению над домом, исследования были успешными. И их плодами и собирался воспользоваться Тэлмер – рассеянное биоэнергополе искусственного происхождения внутри замкнутого электрического контура было очень кстати. Требовались, правда, кое-какие подручные средства, в поисках которых ему и пришлось прогуляться по окрестностям. Через пару часов рытья в мусорных баках и шныряния в чужих дворах необходимое было найдено. Еще полчаса понадобилось на установку и отладку оборудования. Закончив последние приготовления, Тэлмер слегка подкрепился найденными объедками – еще и не такое есть приходилось! – и, восстановив таким образом силы, принялся за работу. Две арматурины, кусок старой водопроводной трубы и стальной стержень, установленные в углах забора и прикрепленные к сетке ржавой проволокой (пришлось постараться, чтобы не дернуло током), тихо загудели. Держа перед собой обмотанную проволокой и прикрученную к палке пластиковую рамку, внутри которой покачивалась на ниточке тонкая хитро выгнутая железячка, Тэлмер отправился в обход забора. В месте, над которым железяка стала медленно вращаться, юноша удовлетворенно кивнул и стоймя вкопал лист жести. Стукнул по нему ногой и прислушался. В течении еще пяти минут Тэлмер бил по жести и внимательно слушал ее дребезжание. Наконец звучание достигло необходимого тембра. Тэлмер подбросил заранее запасенную консервную банку и мощным ударом ноги отправил ее прямо в центр светящегося облака над домом. От импровизированных антенн по углам забора к банке зазмеились разряды биоэнергополя. Облако забурлило искрами, а в соседних домах погас свет. Из ничего появился отрезок силовой линии, выгнулся дугой к продолжавшему вибрировать листу жести и стал удлинять свои кончики. Осталось только выбрать нужное направление, что Тэлмер и сделал.

Следуя силовой линии, Тэлмер оказался в узком переулочке, проходящем среди грязных трущоб, задних дворов и пустырей. Ветерок, дувший изо всех промежутков между домами, гонял по переулку мусор. Пройдя очередную арку, Тэлмер понял, что получилось даже лучше, чем он ожидал – он притянул силовую линию из соседнего мира, создав область пересечения, в результате чего юноша и оказался сейчас над городом. Над городом, в буквальном смысле слова – под ногами вилась каменная тропа в метр шириной, над головой – рукой подать – нависали серые огромные облака, а под тропой, на громадной глубине расстилался медленно просыпающийся город. Фонари и световые картины гасли, усиливался поток автомашин по дорогам, суетились махонькие, кажущиеся с такой высоты меньше муравьев, спешащие люди. Как оказалось, город располагался на берегу залива, а также на некоторых крупных островах, связанных с материком гигантскими мостами. Из центра города поднимались неимоверной вышины небоскребы, на шпили тонких ажурных башен словно бы нанизывались тучи; трубы промышленных центров, расположенных за городом, потихоньку дымили, загрязняя атмосферу – об экологии здесь если и имели представление, то не принимали в расчет.

Окинув последний раз город, в котором очутился волею случая, Тэлмер зашагал по небесной тропе. Понятия не имея, куда его выведет линия, юноша двигался, отдав себя на волю судьбы. Ветер трепал его одежду и волосы, швырял обрывками бумаги. Облака серели, вокруг показались размытые контуры каких-то исполинских громадин. Через полчаса Тэлмер понял, что это – горы. Хмурые свинцовые тучи затянули небо, едва ли не касаясь горных вершин. Где-то вдалеке между утесами и тучами метались огненные сполохи, там полыхало багрянцем и ядовитой синью. Воздух был сух и уныло сер, словно бы подернутый дымкой. А на скалах не было ни клочка растительности. И даже на самых высоких пиках не наблюдалось ледников. Вокруг, куда ни глянь, – серость, унылость и сухость.

Огибая громадный валун, юноша неожиданно притормозил – навстречу ему шел седой человек пожилого возраста в дорожной одежде. Он опирался на короткий посох, а на плече у него висел дорожный мешок. На вид он казался обыкновенным странником. И таким он и был, но только Вечным!

Не доходя пары шагов до остановившегося юноши, Вечный Странник остановился, скинул с плеча мешок и протянул его Тэлмеру:

– Это твое, возьми, – мешок был не слишком объемистый, но вытянутый, будто что-то длинное и сравнительно тонкое растягивало его изнутри. Мешок Тэлмер машинально принял, ощутив его увесистость. В равнодушных глазах Странника вдруг что-то промелькнуло, что-то похожее на искорку разума, или это только показалось юноше?

Не говоря больше ни слова, Вечный Странник повернулся и хотел уйти. Опомнившись, Тэлмер шагнул вслед за ним и протянул руку, но не решился дотянуться и остановить; он только крикнул в спину удалявшемуся пожилому человеку:

– Эй, подожди минутку! – странник сбился с шага, замер и, словно нехотя, обернулся:

– Твои друзья все еще в плену, и чтобы спасти их, тебе понадобится «Черный Огонь.»

– «Черный Огонь»?!!

– Ищи его по ту сторону заката! – неожиданно четко и ясно произнес Вечный Странник и, отвернувшись, шагнул в никуда. На горной тропинке Тэлмер снова остался в одиночестве. Он стоял, не двигаясь, до глубины души пораженный услышанным.

«„Черный Огонь“! Неужели это страшное оружие все еще существует на белом свете?» – недоумевал юноша. А в памяти всплывали отрывки из истории – когда-то «Черный Огонь» был ручным оружием «адских всадников» – личной гвардии, отряда спецназа властителя Тагота, развязавшего в своем мире ужасную захватническую войну, длившуюся два века и захватившую, помимо его родного мира, еще и три соседних. С помощью чудовищного оружия его войска одерживали одну победу за другой. Окончательная победа и абсолютная власть были уже близки, когда произошла катастрофа. Горстка ученых в собственном мире Тагота, уйдя в подполье, искала средство, которое могло бы обезвредить «Черный Огонь» или хотя бы обезопасить от его воздействия. Но результат оказался не такой, какой ожидался. Ученым удалось открыть и выпустить на свободу жуткие, неуправляемые силы природы, ценой собственных жизней остановив ужас и разрушение. Основная часть армий Тагота погибла в катаклизме. Сам властитель сгинул неведомо куда, а сила взрыва распространилась на огромные пространства, задев соседние миры. Больших жертв и разрушений там не оказалось, зато оружие оставшихся в живых «адских всадников» пришло в совершенную негодность от некоего воздействия – последствия взрыва. (Тэлмер был в одном из этих миров и видел страшные незалечиваемые за сотни лет язвы, нанесенные «Черным Огнем». В мир же, где «Черный Огонь» появился впервые, Тэлмер предпочел не заглядывать – гигантские площади были отравлены невидимым, нерассеивающимся ядом). Остатки армий, лишившись оружия и предводителей, разбежались или сдались. А «Черный Огонь» стал легендой, легендой о страшном оружии, захватнических войнах и ужасающем катаклизме, их прервавшем. И вот легенда всплыла вновь, причем, по всей видимости, в реальном проявлении…

– «Черный Огонь по ту сторону заката! – ошеломленно размышлял Тэлмер, – Это ж надо же! А ведь ничего, наверное, не остается делать, как только искать его. Даже в единственном экземпляре он послужит мощным оружием против могущества Фарьяза.» Тем более, что в данный момент (Тэлмер во всей полноте только сейчас это осознал), юноша был фактически безоружен (оставались, конечно, рукопашный бой и магия, но все же это было немного не то, что Эленар и Лазурная Игла, не говоря уже о кольчуге). С имеющимся боезапасом можно было воевать против людей, но не против духов, нечисти и демонов… Тут Тэлмер вспомнил о мешке, который он держал в руке. Какова же была его радость, когда в мешке он обнаружил все свое снаряжение, оставленное в тайнике в лесу, в окрестностях города Ошт.

Надевая кольчугу, перетягивая тело перевязью со шпагой, кинжалом и маской, пряча Лазурную иглу за пазуху, а серебряный дротик под рукав и размещая на себе метательную мелочь, Тэлмер размышлял о действиях Вечного Странника. Действительно ли он безумен или это притворство? А если и притворство, то зачем оно ему? Как ни крути, а Вечный Странник продолжал оставаться загадкой. А если учесть и то, что он и говорил загадками…

Разгадывание сущности странника Тэлмер решил оставить на потом, а сейчас надо было наведаться на свою тайную базу. А там… там видно будет!

Долго разыскивать средоточие энергий не пришлось: через пару миль по горной тропке, от места, где Тэлмер встретил Вечного Странника, юноша заметил чуть в стороне две силовые линии естественного происхождения, нырявшие в расщелину. Еще через двадцать минут, чуть ли не ползком по каменной осыпи, юноша добрался до линий. В темной, непроглядной глубине расщелины «зрение-извне» выявило четкую картинку – средоточие, не особенно мощное, но для переноса энергии должно было хватить (рядом со своей пещерой Тэлмер собственноручно создал «приемную площадку», обеспечивающую надежный коридор, даже при слабом луче-вызове). И энергии действительно хватило.

В мире зеленых смешанных лесов, гранитных скал и говорящих цветов наступал вечер. Лиственные деревья, стараясь уловить последние лучи уходящего оранжевого солнца, тянулись в его сторону гибкими ветвями. А на ветвях хвойных, равнодушных деревьев сидели красно-синие «верещалки» и тихо пели закатную песнь.

Тэлмер быстро шагал по знакомому лесу в нужном направлении. Опасаться здесь было нечего – крупных хищников он не боялся, а хищных растений здесь испокон веков не водилось. О разумных существах (кроме, Тэлмера) тут и слыхом не слыхивали.

Вот и цветочная полянка перед отвесной скалой. Цветы зашуршали, поворачивая красочные головки, чтобы посмотреть, кто посетил их на этот раз. Они зашептались между собой, обсуждая пришедшего.

Тэлмер уже собирался пересечь клумбу, но неожиданно его привлекли слова, брошенные среди легкомысленного щебетания золотистым лютиком:

– Все-таки приятный молодой человек, не то, что тот, что был до него и помял мне пару нижних листочков. Ой! Опять он появился!

Мышцы Тэлмера уже напряглись, чтобы бросить тело в сторону, но находящийся сзади все же оказался быстрее – тонкая прочная удавка, профессионально накинутая, обвила горло юноше и перехватила дыхание. В голове у юноши появился светящийся шар, глаза заволокло светящейся пеленой, пальцы рефлекторно схватились за удавку. Но мысли Тэлмера продолжали оставаться спокойными. Хладнокровно сконцентрировавшись, он протянул правую руку назад и дотронулся до жесткой кожи нападающего. Получив разряд биотока, «душитель» глухо рыкнул и ослабил удавку. В ту же секунду Тэлмер присел и перебросил его через себя (цветы уже давно попрятались от греха подальше). Не успел Тэлмер броситься к упавшему, как тот, выгнувшись, вскочил и встал в боевую стойку. Тэлмер сразу узнал его – «Каратель». Один из супер-демоноидов, выращенных из людей или других разумных существ.

Отличный исполнитель-убийца. Расчетлив, терпелив, верен хозяину, ловок, вынослив, сравнительно самостоятелен. Легко программируется для выполнения спецзаданий. Приспособлен для выживания в любых условиях: задубевшая как панцирь кожа, способная к мимикрии, крепкие острые зубы, по три широких шпоры на предплечьях, на костяшках пальцев – граненые шипы. На данном экземпляре, стоявшем перед Тэлмером, были надеты кожаные штаны с поясом, усеянным двумя рядами стальных заклепок, а в руках держал он только удавку-тросик, на одном из концов которой был прикреплен шипастый шарик.

Эленар бесшумной змеей устремился в грудь Карателя. Демоноид мгновенно натянул удавку и парировал выпад. Отбил он и следующие два удара и, опередив четвертый, крутанул тросик, чтобы нанести удар шариком, как кистенем. Но тросик вдруг ожил и набросился на владельца. Каратель схватился за горло – удавка обмотала его шею и шариком вышибла выступающие резцы. Двумя аккуратными ударами Тэлмер срезал шпоры с рук демоноида и приставил острие шпаги в ложбинку под грудью – прямо под клеймом – буквой «Ф» в виде стилизованной секиры. В глазах Карателя что-то мелькнуло. Тэлмер же не обратил на это внимание, ибо уже летел, сгруппировавшись, в сторону. В воздухе просвистели три непонятных предмета, и из Карателя брызнули в разные стороны струйки пурпурной крови – два сквозных разреза, длиной сантиметров пятнадцать, пропороли его грудь, а третий украсил голову, продольно разделив лицо на две равные части. Через разрезы виден был свет.

Непонятные предметы, свободно пройдя сквозь Карателя, со звоном ударили в скалу и отрикошетили в чащу. Оттуда донесся злобный и насмешливый, противный хохот, исполняемый тремя голосами. Сомнений никаких не оставалось – бесы. Бесы со своими дьявольскими метательными дисками, обладающими чудовищной пробивной способностью, меткостью и которые сами возвращались к хозяину.

Не успел Каратель рухнуть, а Тэлмер подняться, как диски свистнули снова. Два из них вспахали землю, чудом миновав руку и голову Тэлмера, третий диск юноша отбил шпагой. Затем ему пришлось очень резво вскочить, тут же присесть, подпрыгнуть и, сделав винт, снова распластаться на земле. Диски теперь безостановочно метались над пятачком голой земли перед отвесной скалой. Тэлмер как только мог уворачивался от беспощадно разящего демонического оружия. Он прыгал, крутился волчком, пригибался, изворачивался, крутил сальто и винты, перекатывался по земле, сбивал диски шпагой и, если мог, руками. Бесы, самые ловкие и энергичные среди низших демонов, не давали ему ни минутки отдыха. Они и сами, похожие на человекообразных обезьян, метались туда-сюда вокруг полянки, перехватывая свои диски и посылая обратно. Иногда они выскакивали на полянку, пересекая ее в каскаде виртуознейших акробатических трюков, и неожиданно нападали на Тэлмера, чаще всего со спины. Также молниеносно, как и атаковали, бесы, не дожидаясь отпора, отступали. Кроме дисков оружия у них никакого не было, но даже и при таком раскладе Тэлмеру приходилось нелегко. Одежда в некоторых местах была уже прорезана, дважды только кольчуга спасала его от потери руки. А удары тонких, но жилистых рук и ног, не говоря уже о длинных хвостах, доставали даже через кольчугу. Фарьяз знал, кого посылать – мало кто из тех, кто способен был отыскать Тэлмера, мог бы выстоять против него в открытом бою, а бесы как никто другой могли вести бой на расстоянии. Отсюда и тактика засады: Каратель должен был задержать Тэлмера до появления бесов, для которых несомненно был уже подготовлен портал вызова. И еще что-то приближалось из леса – причем из двух направлений – Тэлмер явно ощущал надвигающуюся опасность – одну, имеющую что-то общее с Фарьязом, и другую – с Кариандой. А бесы сдерживали Тэлмера до их появления, и юноша ничего не мог с ними поделать, по крайней мере, пока. А дожидаться удобного момента времени не было вовсе. Оставался один выход – спрятаться в пещере. И именно этого и не хотели ему позволить сделать бесы. Тэлмер рванул напролом. Первый диск он отбил шпагой, второй – локтем, защищенным кольчужным рукавом. Неожиданно прискакавшего беса Тэлмер перехватил еще в полете и немного подкрутил. Бес, несмотря на всю свою ловкость, не успел погасить инерцию и размазался по камню. За это Тэлмер получил третьим диском прямо в грудь. Удар распорол кожаную куртку и отбросил юношу на пару метров. Это оказалось ему на руку – он очутился почти вплотную с замаскированным входом. Он быстро начертил в воздухе концом шпаги кодовый символ и шепнул ключевое слово. Гранитная стена дрогнула и поползла вбок. И в этот момент юноша явственно ощутил, как к его затылку, который он не успел за время боя прикрыть капюшоном, несутся, пронзая воздух, блистающие вихри двух дьявольских дисков. Ноги Тэлмера уже были готовы швырнуть его в открывающийся проход, но тот еще недостаточно открылся. Юноша словно наяву увидел неотвратимость безжалостной смерти, на этот раз истинной, но в самой глубине его естества что-то всколыхнулось, потусторонней силой создавая непреодолимый барьер между ним и надвигающейся опасностью. Барьер силы воли и неутолимого желания жить. Диски, отразившись от невидимого щита, с неожиданной яростью метнулись обратно. Из чащи послышался уже не злобный бесовский хохот, а лишь два жалобных вопля. Тэлмер услышал их уже в полете. Очутившись в пещере, он тут же дал приказ двери закрыться. Но прежде чем щель света сомкнулась, через нее в пещеру ворвался крутящийся солнечный блик – третий бес уже успел прийти в себя. Диск, ударяясь о каменные стены и высекая искры, заметался в тесном пространстве. Уворачиваясь от него, Тэлмер «включил» светильник, стоявший на большом камне. Ровный мягкий свет осветил пещеру, и яркими бликами отметил хаотичные броски диска. Тот летал уже без всякой цели, просто отскакивая от стены к стене, но замедлять движение не собирался, и мог так метаться бесконечно долго, ибо черпал энергию, как и все демоническое оружие, непосредственно из рассеянного энергетического поля всей вселенной в целом. Остановить его могло только особо сильное заклятие или… Тэлмер бросился к одной из многочисленных ниш. Там стояло небольшое ведерко с водой, на дне которого поблескивал серебряный крест. Быстро рассчитав приблизительную траекторию полета, Тэлмер поймал момент и выплеснул «серебряную» воду, или как ее еще называли, «святую», на пролетающий рядом диск. Дьявольское оружие вздрогнуло и мгновенно остановилось, поправ все законы движения. Не дожидаясь, когда действие святой воды пройдет, Тэлмер быстро наложил тиски сдерживающего заклятия, заключив диск в силовую клетку.

Закрепив контроль над силовой клеткой за одним из участков своего мозга, Тэлмер стал быстро собирать вещи, чутко прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за двери. Скала прилегала плотно и, собственно говоря, никаких особенных звуков не было слышно. Неизвестно, попытаются ли преследователи взломать дверь, или возьмут пещеру в осаду, но Тэлмер в любом случае выходить не собирался – его пещера уходила далеко в глубину, и он надеялся найти там либо еще один выход, либо место, откуда можно будет перенестись.

Тэлмер скинул изрядно порезанную кожаную куртку и обтягивающие штаны, которые он «одолжил» у хулиганов, и надел запасной вариант дорожной одежды, аналогичной той, в которой он отправлялся в путь на поиск «Повелителя Демонов». Переодеваясь, он обратил внимание, что кольчуга на груди поцарапана – слегка, конечно, – но все же поцарапана…

Со стороны входа послышался скрип – Тэлмер повернул голову, но дверь оставалась незыблемой. Юноша удвоил быстроту сборов. Жаль было оставлять многие вещи, но ничего не поделаешь – секретная база раскрыта и скоро будет потеряна навсегда. Неплохо было бы взять с собой пузырек с серебряной водой, которая давно уже «настаивалась» в ведре, но она вся вышла, потраченная на диск. Собрав мешок и заново снарядившись, юноша взглянул на диск. Он спокойно висел в воздухе на высоте трех футов и тихо вращался вокруг своей оси, слегка вибрируя краями.

Дверь снова заскрипела. В появившуюся щелку проник лучик света… Тэлмер уже повернулся, чтобы бежать вглубь пещеры, где темнел проход, ведущий к могиле брата и дальше, но внезапно каменная дверь открылась полностью. В пещеру проникли отблески заката, но их тут же наполовину перекрыла появившаяся в дверном проеме массивная и смертоносная тварь. Красные глаза дьявольского пса встретились с серыми глазами юноши. И он бросил прямо в эти глаза вырванный из силовой клетки дьявольский диск. Искусственная собака даже не успела прыгнуть – диск с жутким визгом вгрызся в ее морду и застрял, войдя более чем на две трети. Оживить пса теперь не могла никакая магия – надежней оружия, чем демоническое, на этом свете не было. Тэлмер, подхватив светильник, выскочил из обжитой части пещеры в грот, где находилась плита, ставшая гробницей его брату, умершему безымянным. Не попрощаться с ним Тэлмер просто не мог. Не реагируя на шум, доносившийся со стороны входа, юноша быстро опустился на одно колено перед каменной плитой.

– Прости меня, брат, – только и сказал.

На поверхности камня проступили бурые пятна. Тэлмер возложил ладонь на могилу и на миг зажмурился. Затем, глубоко вздохнув, он вскочил и скрылся в проходе, уводящем далеко под землю.

В пещере-усыпальнице вскоре послышались тяжелые, твердые шаги, сопровождаемые слабым позвякиванием металла, и в грот вошел могучий воин, закованный в черные доспехи. За его широченной спиной почти скрывался человек в темно-фиолетовой сутане, с низко надвинутым капюшоном. Но капюшон скрывал не человеческое лицо, а маску, искаженную лютой ненавистью. За ними следовали факельщики – три воина в кольчатых доспехах и четверо одержимых в кожаных куртках.

Воин в черном неспешно крутанул головой туда-сюда, словно обозревая освещенную область грота, – из узких прорезей глухого шлема веяло лишь грубой силой и пустотой – и двинулся было дальше. Но тут один из факельщиков проскользнул в грот, и тот осветился полностью. Черный воин остановился – у стены, на каменной плите стоял юноша в черно-серой одежде и спокойно смотрел на вошедших. Рука в черной латной рукавице упала на рукоятку секиры, напрягся колдун, и загорелись ненавистью глаза одержимых…

Но Воин Черной Силы уже поднял предостерегающе руку – юноша не отбрасывал тени. Отвернувшись от него, Черный воин пошел дальше – к проходу вглубь горы, за ним потянулись воины и колдун со своими одержимыми. А призрак, осмотрев всех, осуждающе покачал головой. Его худые руки взметнулись вверх и в стороны. На запястьях мутно блеснули кандалы, и цепи со звоном выметнулись к своду грота, приковав юношу к камню. Воины и одержимые обернулись на звон, Черный Воин выхватил секиру, а колдун поднял руки, творя заклинание. Юноша лишь недобро усмехнулся и рванул. Все вокруг содрогнулось. Свод не выдержал и обрушился, завалив пещеру, бывшую секретной базой Тэлмера. Теперь его брат покоился там не один – из вошедших в пещеру, обратно не вышел никто.

Тэлмер находился уже довольно далеко от входа, когда скалы вздрогнули – обвалилась парочка-другая сталактитов, на стенах кое-где зазмеились трещины. Юноша сразу все понял – о погоне можно было не беспокоиться – и могилу брата теперь никто не осквернит. Потянувшись мыслью, Тэлмер еще раз поклонился могиле и прошептал слова благодарности. И среди неумолчного, но почти неслышного разговора камней, юноше почудились слова: «Счастливого пути». То ли откликнулись скалы, то ли брат попрощался с братом. А путь дальше был абсолютно неведом. Какое-то время Тэлмер возлагал надежды на силовую линию, найденную им буквально за первым поворотом, но та вскоре исчезла в монолитной скале. И здесь нечего было рассчитывать на потайной ход – все местные пещеры являлись естественными. Но можно было рассчитывать на то, что пещеры имеют немало и других выходов наружу. Поэтому Тэлмер шел вполне уверенно. Энергии в светильнике было много, съестных припасов достаточно. Юноша проходил гроты, протискивался в расщелины, поднимался по естественным лестницам. Встречал он целые каменистые «леса», образованные из сотен сталагмитов, сталактитов и сталагмов; любовался причудливой игрой света, играющем на вкраплениях разноцветных кристаллов в гранитных стенах. Множество нерукотворных чудес подземного мира попадалось на пути Тэлмера – исполинские колонны, поддерживающие едва проглядывающийся свод, каменные скульптурные группы и целые дворцы, украшенные самоцветами. Бродя здесь, нельзя было не понять гномов, предпочитавших житье в пещерах любому другому. Но человеку, каким бы он ни был, было здесь не место – людей всегда тянуло к солнцу, к чистому, или даже затянутому тучами небу…

Что-то тихонько ударило Тэлмера по пояснице. Потом еще раз. Недоумевая, Тэлмер нащупал слабо подергивающийся кинжал. Вынув его из ножен, юноша подивился тому, что клинок светится собственным, хоть и слабеньким, но светом. В мутно-голубоватом камне, украшавшем рукоятку, промелькнула искорка. Тэлмер поднес камень к глазам. Камень тут же просветлел, из его глубины на юношу глянули знакомые глаза под мохнатыми бровями.

– Тэлм! Слава Хранителю недр, ты жив, назло всем горным троллям! – донеслись негромкие, но отчетливые слова.

– Борн! Как тебе удалось со мной связаться?

– Это все Арни, сын Грона,» – ответил старый гном. – А мы ему чуток подсобили. Если бы ты знал, как мы тут переволновались! Такое впечатление было, что ты убит!

«Почти так оно и было,» – мелькнуло в голове у Тэлмера.