Читать книгу Внутренняя Абхазия. Сборник заметок с тайными смыслами - Михаил Глинин - Страница 6

Пересадка – это когда ты где-то между. Ни там, ни здесь. Точнее, еще ни там, но уже и ни здесь, а где-то между. Пока что.

Взлетную полосу засыпало снегом, рейсы переносятся, люди томятся в ожидании. Хочется проветрить весь этот аэропорт, но мы не будем вмешиваться в замыслы Бога. Он лучше знает, кому, куда и во сколько улетать, а также кому, куда и на сколько опоздать.

Что может быть прекраснее пустых углов? Я не знаю. После ночного перелета кажется, что главное во всей этой жизни – найти свое место у батареи с видом на взлетную полосу. Здесь гораздо проще и интереснее находиться где-то между, чем в других местах. Можно смотреть, как самолетики взлетают и садятся. И как работает снегоуборочная техника. Потом другим об этом рассказывать, чтобы самоутвердиться.

Люди лгут себе и друг другу. Прекратить это не представляется возможным. Создать иллюзию очень легко. Поддержать ее еще проще. От тебя ничего не зависит. Это просто метеоусловия. Как бы ни так. Как бы, не так!

Здесь все очень красиво, но так и должно быть, можно даже не обращать на это драгоценное внимание. Это же аэропорт, зачем ожидать от него правды? Здесь важно другое. Кто или что за этим стоит? Какая неведомая сила придумала весь этот аэропорт? Я не знаю. И вам не советую что-либо знать. Непроявленное на то и непроявленное, чтобы ничего о нем не знать. А уму вполне достаточно мира форм.

Но вот вам говорят с небес: «приготовьте, пожалуйста, паспорт и посадочный талон», хотя на деле требуется только посадочный. Паспорт оставьте для перехода через границу, уважаемые пассажиры. Пограничные состояния еще никто не отменял. Снова очередь, снова все куда-то спешат. Ничего не меняется.

Благодаря пристальному наблюдению, внезапно выясняется, что бортпроводники – это просто хорошо обученные роботы и в них нет ничего человеческого. Поэтому им лучше не завидовать. Я заметил, как у одной из бортпроводниц начала слетать прошивка во время полета. Она выдала всех остальных своими неловкими движениями. Она дергалась как робот, ей жали туфли, она ощущала себя не в своей тарелке. Кажется, это ее мама-робот хотела, чтобы доча выросла стюардессой, хотя из нее получился бы неплохой копирайтер или дизайнер.

В самолете снова пахнет запуганными людьми. Они боятся буквально всего: что их неправильно поймут, недооценят, вытеснят с их насиженного места или случайно раздавят. Потом я принюхался и понял, что это от меня так несет, но промолчал, чтобы не подумали на меня, пусть думают на соседей.

Перед посадкой начало сильно трясти, что-то закапало в салон с багажных полок. Я сначала подумал, что это меня трясет от ненависти к себе, но потом выяснилось, что мы в зоне турбулентности. Нужно просто пристегнуть ремни и ждать своего часа. В этот неловкий момент я шутки ради приготовился к смерти и осознал, что единственным обстоятельством, о котором я бы пожалел в этот неловкий момент, был бы тот факт, что я не попил воды перед вылетом. А умирать жаждущим, чтобы потом снова родиться жаждущим, не сильно-то и хотелось. Но мне и не пришлось. На этот раз все хлопали, когда самолет благополучно приземлился. Стать героем очень легко в наше непростое время. Быть, возможно, еще проще, но я не пробовал пока что.

P.S.: Мы зашли в очередной аэропорт, получили свой багаж из прошлой жизни и разошлись, кто куда. Я пошел на электричку, так как это у меня в крови в силу провинциального происхождения.

Поезд тронулся. Мы заехали в тоннель. Я скоро выхожу. Вокруг все еще темно. А когда это закончится, откроется потрясающий вид на море. В каком я времени сейчас? Не знаю. Но могу с полной уверенностью сказать, что так тихо и спокойно в пустом вагоне мне еще никогда не было.