Читать книгу Коридоры судьбы - Михаил Ильич Дорошенко - Страница 3

Раскинув руки в стороны – «Оп-ля!» – блондинка с блестками во взоре шубу сбрасывала на пол, словно сирена или лебедь перья, на освещенной сцене появляясь девой. Вначале она выставляла левую ногу, которую звала Харибдой, а затем уже правую – Сциллу. Как в полонезе приседая, она в манере клоунессы представляла своего застенчивого протеже:

– Геамант – геомант – или – Гамлет! – голубовато-серые заморские слова.

Барбара или Барбарелла! Преподаватель Прелести-и-Пантомимы. На ней, как знамя, развевались зеленые из бархата бермуды, в оранжевых она была ботфортах и в черной треуголке с красной окантовкой. Эбеновая трость в руке. На шее – лента, а на пояснице – бант. Звенели шпоры, хрустел паркет, а по колену бряцал на золотой цепи свисающий с плеча брегет.

– Милочка, ты выглядишь, – сказала Барбара хозяйке, разглядывая в зеркале свой глаз, – как будто генерала проглотила. Так говорят сейчас, а через час уже другое. Черепаху, например.

Лепному ангелу на потолке она, входя в гостиную, представилась:

– Привет, амур! Я – амурея!

Хозяйского сербера с мордой Квазимоды и манерами Казановы приветствовала:

– Чесчь!

Она, не глядя, бросала треуголку в сторону, а трость, как шпагу маршал Валленштейн при сдаче Бреды, вручала хозяину – известному художнику Пустодиеву:

– Микаэль! От взгляда в бездны ваших панорам у меня серебро оседает в моче, а в почках… изумруды выпадают. Мое приданое. О, Боже! Очередной шедевр! Где мой лорнет? Сейчас посыпятся полтинники из мочевого пузыря. «Индустриальный фа-авн». Позвольте, так это же обыкновенное окно! Что за урод там на плакате? Прошу прощения, нет, не урод и не окно… тогда же что? Так это ваш авто-в-окне-портрет-фото!? Вы – гений, Мика! Бесподобно! Не можно глаз отвесть. Мой папа самых честных правил, тогда как я… наоборот!

Она изобразила лебедя… или ворону… отбила чечетку, сделала реверанс и вновь произнесла заморские слова:

– Хеаман… хема или… ха-ха, а где же Хамлет?

Он поскользнулся на паркете и упал, сверху на него свалилась вешалка. Вазу он успел схватить, пожертвовав очками.

– На эту вазу, Барбара, при всех необходимо сесть и… помочиться, – изрек невозмутимо Геамант. – На утро сбудется мечта!

Не теряя времени даром, Барбара поставила вазу посреди комнаты и под аплодисменты присутствующих исполнила обряд.

Приведя условия исполнения следуюшего ритуала, особенности коего из-за отсутствия приличных эпитетов привести невозможно, Геамант провозглашал:

– … и много лет достанется везения в любви.

– Сколько? – осведомлялась деловая Барбара.

– Нескончаемое количество нимфе Первого Шага…

– А-ха-ха, – завиляла Барбрара по своему обыкновению бархатным задком.

– … и по году нам, смертным, – обводил он с четверть круга рукой, так как уже научился не делать широких жестов.

По возвращении домой Барбара повалила Геаманта в подъезде на кафельный пол и претворила… «Наконец!» … действительность в мечту. «Или наоборот!»