Читать книгу Таможня даёт добро, или Теория коррупции - Михаил Кардон - Страница 2

Ветеринарный врач необыкновенный,

зовут Яшка.

Почти ручной, добр, отзывчив,

в неволе не размножается.

С рук не кормить,

секс не предлагать.

Очередной посетитель, прочитав написанное, с улыбкой покидал ветеринарную обитель. Для этого ему приходилось протискиваться между служебным вагончиком и забором из сетки-рабицы. Не так давно руководство таможни, всерьёз обидевшись на ветеринаров, повелело отгородить тех забором. Подумать только, те посмели отказаться от обязательного весеннего субботника, пришлось таможенникам самим красить, белить, наводить чистоту и глянец на посту, разумеется, за свой счёт.

Ветеринары после установки забора прочувствовали свою вину, необходимый процент участия в условных единицах был внесён, но забор остался стоять нерушимо, молча укоряя тех в жадности. Как в своё время Берлинская стена разделяла один народ, так и сетка, на которой трепетал листок, разделяла две братские службы на посту. Забор так и прозвали «Берлинская стена».

– А что он у вас всё нюхает? Напишет и нюхает, два слова напишет и снова нюхает, нюхач прямо какой-то, – водитель явно не остался равнодушным к необыкновенному Яшке.

– Он же врач, зверюшек лечит, привык за годы карьеры анализы нюхать, теперь вот и документы нюхает, – Макс Косой просто не мог остаться безучастным.

– Счастливого пути! – Макар проставил штамп в контрольный талон и вернул документы любознательному проезжающему.

Настроение было преотличным, шутка явно удалась. Некоторые проезжающие даже пытались фотографировать вывеску про Яшку, их корректно просили удалить снимки. Врач Яшка действительно был добр и отзывчив к сотрудникам таможни, а как прикажете иначе, тех двадцать на посту, а он один. Несмотря на свою доброту и безотказность пожарить ли мясо, запрятать реквизированный алкоголь, ему просто на роду было написано быть объектом для постоянных насмешек таможенников.

Вид Яшка имел непрезентабельный, был маленького роста, почти без волос на голове, с шаркающей, луноходоподобной походкой, с вечно прищуренными узкими глазками, в стоптанных туфлях и часто мятых брюках. После посещения туалета он мог не заметить рубашку, застрявшую в ширинке, и долго бродить по посту как бы в двух галстуках. Форменный, как и положено, на груди, второй, в виде рубашки, торчащей сквозь ширинку, между ног. Когда проезжающие возмущались, зачем он нюхает документы, они ошибались, Яшка имел очень слабое зрение, и, чтобы что-то прочитать, ему приходилось подносить документы к самому лицу. Только деньги он никогда не нюхал, этому фокусу многие удивлялись, номинал купюр Яшка угадывал безошибочно и на расстоянии. Его внешний вид не мешал Яшке иметь репутацию знатока животных хворей, лечил он обычно с помощью безвредных и бесполезных порошков и травок, здраво рассуждая – или сдохнет, или будет жить, третьего просто не дано. Яшка и сам нередко бывал удивлён, когда его начинали благодарить счастливые хозяева выздоровевших собачек и кошечек.

На посту долго рассказывали байку про то, как он пытался оформить игрушечную собаку.

Пёс был огромен, занимая почти всё место на заднем сиденье в автомобиле. Макар с Косым не могли упустить такой случай.

– Яшка, давай быстрей, к тебе работа приехала. Не дай Бог опять выручку забудешь занести. На улице ночь проведёшь и без доли останешься, – зажигал Макар.

Минут за десять до этого Косой незаметно для Яшки приколол на его форменную фуражку свадебный красный цветок, Яшка с ним так затем сутки и проходил, несказанно веселя проезжающую публику и самих таможенников.

Представьте! Подходит такой Попандопуло из Одессы с цветочком в фуражке к человеку, режим генерала включён, взгляд волевой, в голосе металл, и начинает требовать документы на плюшевую игрушку, ветеринарный паспорт, справки о прививках. Водителю не смешно, он в полном осадке, он в ужасе. Сначала невнятно пытается что-то объяснить, затем заходится в справедливом возмущении. Полный верноподданного желания пополнить казну смены, Яшка явно перегибает, заикнувшись о прививках за прошлый год. Разгорячённый непонятливым проезжающим, посмевшим с ним спорить, он медленно прозревает, ранее произнесённые водителем слова «игрушка», «плюшевый» всё-таки достигают его сознания. Яшка с опаской открывает заднюю дверь, ни тени движения, осмелев, трогает собаку.

– Вы что сразу не сказали, что собака не живая?

С искренним чувством выполненного долга слабо заметным взмахом руки Яшка позволяет продолжить движение.

Мужик чуть не рухнул – он ещё в чем-то и виноват? Пребывая почти в прострации, слабо воспринимая окружающую обстановку, он только поинтересовался:

– Фуражечка у вас симпатичная, наверное, сами шили?

Чужой документ

– Добрый день. Приготовьте, пожалуйста, документы, взрослых попрошу каждый свои, – стандартная фраза, обычные пассажиры рейсового автобуса. Сегодня это четвёртый, впереди ещё пять. Проверять автобусы не любили, в салоне душно, несвежие запахи, много пустых, а иногда и провокационных вопросов. Автобус следовал на выезд, к проверке документов приступали после досмотра, в этот раз по багажу вопросов не было.

– Без обложек и посторонних предметов, – дополнил Макар после небольшой паузы. Не спеша продвигаясь в хвост салона, проверку следовало осуществлять оттуда, как бы отсекая прошедших контроль от неоформленных, он присматривался к пассажирам. Лица славянские, проблем, наверное, не будет, до начала летнего сезона целый месяц, загруженность автобуса терпимая. Заискивая перед таможней, водители выдали информацию по максимуму, группа мужиков на заработки, вахта на всё лето, сторожить сады. Дома по традиции с трудоустройством сложно. Ничего интересного, обычные граждане.

Среди пассажиров мелькнуло смазливое личико молоденькой девчонки. Может, студентка, размышлял Макар, застиранные джинсы, потёртый свитер, не похоже. Время к экзаменам готовиться, куда её интересно несёт? Паспорта листались быстро, просроченных не было, блокнот с ориентировками доставался всего пару раз.

Когда подошла очередь девчонки, она на паспортный контроль протянула свидетельство о рождении, доверенность на вывоз ребёнка за границу от второго родителя в то время не требовалась.

– Вы, девушка, с кем следуете, куда, на какой срок?

– На всё лето, с отцом, – робко пролепетала девчонка, махнув рукой в сторону мужчины, сидящего в конце салона с группой, следующей на вахту. На всё лето на вахту. Да ни один отец в здравом уме и при памяти не потянет ребёнка жить с группой мужиков. А учёба…