Читать книгу Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс - Михаил Корабельников - Страница 11

В завершении этой истории хочу остановиться на так называемой «программе мира», – как ее понимал Троцкий и излагал в ряде статей, опубликованных в 1915–1916 годах в парижской газете «Наше слово», а затем – в брошюре, вышедшей летом 1917 года в Петрограде. Статья также включена в сборник под общим заголовком «К истории русской революции», изданный у нас в 1990 году. «Программа мира» открывает перспективу послевоенного устройства Европы, какой она виделась Троцкому в разгар Первой мировой войны.

Вопрос о том, как покончить с войной на взаимное истребление обсуждался политиками и общественностью европейских стран. Однако повсеместно декларируемое стремление к миру натыкалось на непреодолимое препятствие: интересы воюющих сторон. И даже публично заявленная позиция достижения мира без аннексий и контрибуций положение не спасала.

При всеобщей разрухе особенно незавидной была судьба малых народов и стран, на территории которых велась война. «Что толку, – пишет Троцкий, – от нейтралитета для Бельгии, в начале войны растоптанной немецкой солдатней, или для «нейтральной Греции», на территории которой сошлись все воюющие армии?».

В 1915 году еврейское население из охваченных боевыми действиями областей «черты оседлости», которую по царским законам оно не смело покидать столетиями, – только на всякий случай из-за никем не доказанного возможного шпионажа в пользу противника выселялось в глубинные области России. Всего было переселено около 900 тыс. человек. Брошены дома, порушено хозяйство. На новом месте нужно начинать новую жизнь – в скудной военной обстановке, в неприязненной среде местного населения. Выселение евреев в ряде случаев сопровождалось грабежами, взятием заложников: с этим народом можно было не церемониться. В то время как полмиллиона солдат-евреев сражалось в составе русской армии, русские войска глумились над мирными еврейскими жителями Галиции, громили и вешали их без разбора. По словам Владимира Жаботинского («Слово о полку»): «На фронте бушевал ядовитый палач и наушник, русский патриот из поляков Янушевич (начальник штаба верховного главнокомандующего – прим. автора) – вешая чуть не десятками еврейских «шпионов», выгоняя целые общины из городов и местечек; на каждой станции толпились голодные, ободранные, босоногие беженцы…». А русский генерал Ранненкампф, подойдя к границам Пруссии, устроил там такие зверские еврейские погромы, какие с трудом припоминает современная история.

Генерал от кавалерии Павел Карлович фон Ранненкампф был расстрелян большевиками в Таганроге в 1918 году.

Поляки, мобилизованные во враждующие армии, западные украинцы и те же евреи были вынуждены убивать своих братьев по крови: одни «за веру, царя и отечество», другие – за императора Франца-Иосифа, кайзера Вильгельма и «Фатерлянд». Таков исторический фон, отражавший судьбу малых народов в этой совершенно чуждой им войне.

Говоря об условиях прекращения войны, Троцкий умозрительно рассматривает три типичных положения:

– решительная победа одной из сторон;

– общее истощение противников при отсутствии решительного перевеса какой-либо стороны;

– вмешательство революционного пролетариата, приостанавливающее «естественное» развитие военных событий.

Развитие сценария по первому и второму вариантам неизбежно завершится аннексиями за счет малых стран и народов. Третий исход предполагает вмешательство международного пролетариата еще в разгар этой войны, которое парализует и приостанавливает войну сразу. Но этим, по мнению Троцкого, дело не ограничится. Действительное осуществление «мира без аннексий» предполагает во всех случаях могущественное революционное движение пролетариата. Таким образом, будущий лозунг большевиков: «превратим войну империалистическую в войну гражданскую» – возник не на пустом месте и не является словоблудием. К нему подвигла вся история Первой мировой войны и тупиковая ситуация на ее исходе.

Далее Троцкий заключает: «В своей борьбе против империализма пролетариат не может ставить себе политической целью возвращение к старой европейской карте, он должен выдвинуть свою собственную программу государственных и национальных отношений, отвечающих основным тенденциям экономического развития, революционному характеру эпохи и социалистическим интересам пролетариата». По мнению Троцкого, решение этих вопросов невозможно без признания принципа национального самоопределения для каждой национальной группы, в том числе, и права отделения от данного государства, а единственно демократический путь узнать «волю» нации – это референдум.

Однако этот ответ, демократически обязательный, остается чисто формальным, так как ничего не говорит нам о реальных возможностях, путях и средствах национального самоопределения в современных условиях. Принцип национального самоопределения во многих случаях ведет к государственной и экономической децентрализации. Поэтому даже если Европа каким-либо чудесным образом оказалась разбита на законченные национальные государства и государствица, этим бы не был разрешен национальный вопрос.

Социал-демократия хочет и должна в интересах материальной и духовной культуры обеспечить за национальной общностью свободу развития. Именно в этом смысле она переняла от революционной буржуазии демократический принцип национального самоопределения как политическое обязательство. Однако, с другой стороны, пролетариат не может позволить «национальному принципу» стать поперек дороги неотразимому и глубоко прогрессивному стремлению современного хозяйства планомерно организовываться на всем нашем континенте и далее на всем земном шаре.

С точки зрения исторического развития централизующая тенденция современного хозяйства является основной, и за ней должна быть обеспечена полная свобода в форме постройки объединенного мирового хозяйства независимо от национальных рамок и государственно-таможенных застав, подчиненного только свойствам почвы, недр земных, климата и потребностям разделения труда. Иными словами, нужно, чтобы рамки государства, – как хозяйственной, а не национальной организации, – раздвинулись, охватив всю капиталистическую Европу. Предпосылкой самоопределения больших и малых наций Европы является государственное объединение самой Европы. Только под кровлей демократически объединенной Европы, освобожденной от государственно-таможенных перегородок, возможно национально-культурное существование и развитие, освобожденное от национально-экономического антагонизма, на основе действительного самоопределения.

Так возник лозунг «Соединенных Штатов Европы», широко обсуждаемый в свое время в социал-демократической печати. Троцкий пишет, что экономическое объединение Европы, сулящее огромные выгоды производителю и потребителю, становится революционной задачей европейского пролетариата в борьбе с империалистическим протекционизмом и его орудием – милитаризмом. Соединенные Штаты Европы – без монархий, постоянных армий и тайной дипломатии – являются важнейшей составной частью пролетарской программы мира. Этот лозунг стал бы в настоящих условиях объединяющим и направляющим лозунгом европейской революции.

Реализация лозунга Соединенных Штатов Европы возможна, по мнению Троцкого, только в общеевропейском масштабе путем победоносного общеевропейского революционного движения. Поэтому этот лозунг приобретает огромное значение как политическая формула борьбы европейского пролетариата за власть. В конечном итоге европейские Соединенные Штаты представляют форму – единственно мыслимую – диктатуры европейского пролетариата. Троцкий вообще сомневается в возможности окончательной победы социализма в отдельной европейской стране при ее капиталистическом окружении. С ним полемизировал Ленин на том основании, что неравномерность экономического и политического развития – есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что победа социализма возможна в одной стране, и поэтому незачем обусловливать созданием Соединенных Штатов Европы диктатуру пролетариата в каждом отдельном государстве.

Кто из них прав в этом споре – рассудила История. По-моему, оба лишь частично правы, но в конечном итоге правее оказался Троцкий. Социализм, – в той форме, которую мы пережили, – в отдельно взятой стране все-таки был построен: в СССР, при капиталистическом окружении. И даже прирастал другими странами, – отнюдь, не добровольно. Казалось уже, что это объединение народов имеет надежную перспективу. Но где оно теперь? Вся конструкция обрушилась за несколько месяцев, как только народы получили свободу выбора.

С другой стороны, можно определенно сказать, что «сбылась мечта революционера», пусть не сразу, а через много десятилетий: Соединенные Штаты Европы образованы и прекрасно развиваются, прирастая новыми европейскими странами. Название этого объединения – «Европейский Союз» – политическое и экономическое объединение стран континентальной Европы на пространстве от Балтики на востоке до Португалии на западе, с общей внешней границей и отменой паспортно-визового режима внутри Союза, с общеевропейским рынком, с единой валютой, с едиными стандартами, унифицированным законодательством, общеевропейским парламентом и отменой таможенных барьеров.

Россия же оказалась за бортом Европейского Союза. По многим параметрам она, увы, не доросла до европейских стандартов. Но главное в том, что ее нынешняя власть никакого объединения с Европой не желает. В рамках ЕС она бы неминуемо утратила свою «суверенность» и несменяемость. И на сегодня, в наступившем 2010 году от рождества Христова, Россия как была, так и осталась на задворках Европы – с отсталой сырьевой экономикой, недоразвитой политической системой, отсутствием правосудия и африканским уровнем коррупции.