Читать книгу Большая охота - Михаил Кречмар - Страница 7

Сказать начистоту, не люблю я «морскую» охоту с применением мотолодок. Хотя, конечно, она наиболее результативна и даёт возможность самого тщательного выбора трофеев. Как-то раз на мотоботе, шедшем со скоростью восемь километров в час, мы за двенадцать ходовых часов встретили на побережье 114 медведей.

А всё потому, что после подъёма из берлоги, который у медведей российского Северо-Востока приходится на конец апреля – первую половину мая, мишки от прибрежных хребтов устремляются к береговой полосе. И имеют для этого несколько резонов.

Ну во-первых, сама береговая полоса является для зверя практически неограниченным источником самой разной пищи – от рачков-бокоплавов, миллионами кишащих в прибрежной гальке, до выброшенных на берег трупов морских млекопитающих. Кроме того, под влиянием ветров и повышенной влажности полоса берега шириной километра три-четыре освобождается от снега значительно быстрее, чем лежащий за ней «материк». А обтаявшие сопки дают медведям пищу – прошлогодние орешки кедрового стланика, бруснику, шикшу… Да и всякая мелочь вроде пищух и полёвок тоже активизируется на этих прогреваемых солнцем каменистых гребнях – и являет собой достойную приправу к медвежьему столу. А в-третьих, на закрытых от ветра обращённых к югу склонах береговых распадков уже в самом начале мая начинает уверенно пробиваться сочная весенняя растительность…

Всех этих причин более чем достаточно, чтобы в весенний период (практически до середины июня) всё побережье становилось настоящим медвежьим царством.

Вышеописанная охота с подхода происходила тоже не где-нибудь, а прямо на берегу Охотского моря.

Но при подходе охотники очень сильно ограничены своими физическими возможностями. На море же им в этом помогает мотор.

Сказать по правде, я всегда с некоторым содроганием смотрю на тяжело плещущуюся серую воду Охотского моря. Слишком много отчаянных (да, в общем, и не очень отчаянных) парней нашли свой конец, разбившись о скалы, угодив под накат, просто перевернувшись на волне, да и вообще – количество причин, по которым человек может погибнуть в холодном море, превосходит всякое человеческое воображение. Тем не менее люди раз за разом садятся в ничтожно малое по морским меркам корыто, сделанное из дюраля или надутой воздухом жёсткой водонепроницаемой ткани, и отправляются в путь вдоль одной из самых красивых береговых линий на свете…

Как и во всех других видах охоты, когда человек передвигается через большие пространства на самодвижущемся средстве, будь то лошадь, снегоход, автомобиль или мотолодка, особое значение имеет умение «видеть» зверя. «Видеть» – значит замечать его среди рябой каменной россыпи на высоте трёхсот метров над береговым обрывом, обнаруживать торчащий из кедрового стланика на какие-то десять-пятнадцать сантиметров мохнатый горб, определять неподвижно залёгшего зверя в совершенно не свойственном ему месте, например на вершине каменного «пальца» высотой с трёхэтажный дом, на который, кажется, и пауку-то залезть непросто… Поэтому охотника-спортсмена в мотолодке обычно сопровождают два егеря – один полностью занят управлением лодкой, второй же внимательно рассматривает побережье.

Как правило, с обнаружением зверя всё только начинается.

Первое, что надлежит сделать, увидев достойного медведюгу, – это высадиться. Высадка на берег (как и посадка в лодку) на Охотском побережье – отдельное сложное мероприятие. Сколько огромных медведей весьма внушительных размеров прожили спокойно как минимум один сезон, а возможно, даже смогли умереть от естественных причин благодаря тому лишь, что рулевой моторки совершенно однозначно говорил «нет», глядя на лижущие берег белые буруны волн, и поворачивал нос лодки в море. Но если всё-таки решение высаживаться принято…

Здесь, прежде всего, имеет большое значение место высадки. Никто не будет на крохотной моторке выбрасываться на огромные камни размером с коттедж на Рублёвке (а из таких булыганов состоит как минимум четверть береговой линии Охотского побережья). Рулевой в первую очередь оценит, нет ли где-нибудь рядом, в радиусе трёхсот метров, галечного микропляжика или, на худой конец, заводи между скал, где валуны поменьше. При этом он принимает во внимание не только возможность «сухой» высадки на берег, но и то, какими путями охотники могут подниматься к зверю, и выберет из этих путей наиболее рациональный.

Все вышеописанные задачи вполголоса обсуждаются участниками охоты ещё на воде, ибо расположение на лодке под берегом даёт людям огромное преимущество – обзор. Которого высадившаяся на скалы группа будет сразу же лишена.

Но вот решение принято, все варианты поведения обсуждены вполголоса[1], а медведь, огромный коричневый увалень, всё так же упоённо ковыряется в булыжниках на приступке в двухстах метрах над кромкой воды. Теперь рулевой уступает место у мотора гиду-проводнику (лодка в это время тихо продолжает выписывать пируэты у берега), а сам садится в носовую часть на вёсла. По команде гид выключает и поднимает двигатель, а рулевой разворачивает лодку носом к волне и кормой к берегу.

Гид-проводник берёт рюкзак с обязательным спальником, припасом для обеда (а если гид предусмотрительный, то и для ужина, и для завтрака), винтовку охотника-спортсмена, свой верный СКС, иногда – рюкзак охотника-спортсмена. И готовится…

Едва лодка утыкается кормой в камни, гид (а всё надо делать ещё и тихо, чтобы не испугать медведя!) выскакивает на берег, отбегает на пару метров, складывает всё снаряжение в сухом месте и возвращается к лодке, которую в это время удерживает в том же положении рулевой на вёслах. Здесь он помогает выйти из лодки охотнику-спортсмену, обутому, как правило, в ботинки для горной охоты, и… Начинается всё тот же подход к зверю, только по вертикали.

Всё время, пока находящиеся на берегу люди охотятся, разделывают зверя, тащат его на берег, рулевой держит лодку на изрядном расстоянии от береговой черты, подходя к берегу, только когда группа оказывается в месте десантирования. Тогда всё происходит в обратном порядке: сперва в лодку садится охотник-спортсмен, потом туда отправляется трофей (если его удаётся добыть), ну а в самую последнюю очередь запрыгивает гид-проводник с оружием и рюкзаками.

Основную проблему на этой охоте создаёт не столько наличие или отсутствие зверя (хотя если медведя на берегу нет, то охота просто не состоится), сколько поведение изменчивой и непредсказуемой морской стихии.

После одного из случаев, который едва не завершился гибелью нашей охотничьей группы, я предпочитаю море, сплошь покрытое плавучими льдами. Ибо плавучие льды придают тёмносерому раствору морской соли непоколебимое спокойствие и незыблемость. Причём незыблемость в самом прямом смысле слова. Лодка скользит между синими и серыми изломанными ледяными громадинами по неподвижной, словно зеркальная поверхность, воде. Нет никакого шторма и нет никакого ветра – только, когда заглушаешь мотор, слышишь странный звон и треск разваливающегося под действием тепла льда… Да ещё поглядываешь опасливо на затянутый сплошными льдами горизонт: вот-вот потянет с моря ветром, придёт в движение ледяная чешуя, придвинется к берегу – и станем мы наперегонки со льдами выволакивать лодку как можно дальше от кромки воды. А там – костриться и ждать, пока лёд отойдёт подальше. Или растает. Нет, не люблю я охоту с моря…