Читать книгу Предел Вселенной - Михаил Кресо - Страница 4

– Михал Олегыч! Михал Олегыч! – громкий стук в дверь набатом прозвучал в моей и без того гудящей голове. А вместе с настойчивым мужским голосом буквально выдернул из состояния беспамятства. Нет сада, нет такси, нет деда, есть только я и темнота.

Где я? Ничего не понимаю. Но лежу. Мягко. Тепло.

Кое-как удалось открыть глаза. Уставился в потолок. Голова квадратная, трещит, будто всю ночь ей об стену бился. Руки почти не слушаются. Хочу нащупать часы на тумбочке, посмотреть время, а рука затекла и лежит рядом с телом безвольной сосиской. И опять эта мягкость и воздушность подо мной. Огляделся – большая кровать. Я бы даже назвал это полигоном. Учитывая, что последние несколько месяцев дома сплю на жёстком полу для укрепления спины, это уже странно. Быстро сжимаю-разжимаю кулак, гоняю кровь, вроде становится лучше. Вытягиваю руку за часами… Стоп, а где часы? А тумбочка где? И что с потолком, чёрт возьми?

– Михал Олегыч, с вами всё в порядке? – да уймись ты уже, проникающий в самую душу голос! Так, потолок. Определённо, у меня дома он был пониже, и не было на нём такой причудливой люстры. Ну и кровать. Слишком мягкая, будто для принцессы какой-то.

Посмотрим…руки вроде мои, туловище тоже. Всё, что ниже, хм, тоже моё.

Итак, что происходит? Это я в каком-то непонятном и, судя по всему, шикарном месте: комната светится чистотой, я бы даже сказал стерильностью. В воздухе витает аромат свежести и непонятных, но приятных запахов. А эта роскошная позолоченная люстра надо мной стоит явно дороже, чем моя однушка в пригороде Екабэ. Ну а тумбочки с часами – её, соответственно, рядом тоже нет. Соответственно – потому что градус абсурда уже перевалил все допустимые в моей голове нормы и я потихоньку начинаю понимать, что ничего не понимаю. Но, как говорится – если не можешь оказать сопротивления, то расслабься и постарайся получить удовольствие и максимальную выгоду из ситуации. А оказать сопротивление когда ты лежишь в трусах в постели и твоё тело тебя не очень-то слушается – это та ещё задачка.

– Игорёха, реще неси ключи, шефу походу плохо! – прокричал тот же голос из-за двери, затем раздался топот, который, впрочем, быстро затих. Но не затихли попытки открывания двери, а потом дверь даже немного затрещала от тяжелых ударов по ней.

За эти полторы-две минуты в моей голове успела пронестись куча мыслей, половина из которых была посвящена области фантастики, а вторая половина криминалу. Но то, что меня не похитили, это стало ясно почти сразу же. Однако и голос из-за двери я не знал, тем более не был и шефом, хоть номинально и носил должность коммерческого директора – скажем так, для понта и некоего лояльного отношения власть имущих, но людей в подчинении у меня точно не было.

Руки и ноги почти обрели нормальную чувствительность. Попробовал пошевелить языком, разлепил губы и почувствовал дикий сушняк во рту. Хотел сказать людям снаружи, что всё хорошо и не надо вламываться, но вместо слов получилось что-то среднее между шёпотом и блеянием козла – полный отстой, короче.

В двери щёлкнуло и в комнату ворвались, другими словами и не сказать, человек восемь. Из них пять с гарнитурой в ушах, в очках, строгих костюмах. Охрана? Типаж примерно одинаковый – высокие, плечистые, коротко стриженые ребята со строгими, оценивающими обстановку глазами. В руках у некоторых блестят пистолеты – вот уж не знаю, это пээмы или беретты – не разбираюсь абсолютно.

Вперёд протиснулся парень в бежевом костюме, на вид лет тридцать пять, зелёные глаза, светлые волосы, распространяет терпкий аромат непонятного парфюма – такой, знаете, настоящий франт из фильмов про Джеймса Бонда.

Остальные двое, вероятнее всего, были из обслуживающего персонала, так как были одеты в стандартную униформу – белый верх, чёрный низ, и на груди красовались темно-зелёные бейджики с именами.

Франт, между тем, увидев мои открытые глаза, пришёл в полнейшее замешательство, впрочем, как и все остальные действующие лица. И некоторое время с нас смело можно было лепить скульптуру.

Первым опомнился один из бритых. Повернулся ко мне боком, поднес запястье ко рту, сказал что-то наподобие: «Всем отбой, всё в порядке». После этого, аккуратно взяв под локти обслуживающий персонал, вышел вслед за остальными. Остался только франт.

В этот момент мне в голову пришли строчки из песни Трофима «Ну вот остались мы с тобой наедине…», но я не стал это, разумеется, петь, сначала нужно было разобраться в ситуации.

– Воды! – сил хватило только на то, чтобы прохрипеть это слово. Тут франт видимо, очнулся.

– Да, да, Михал Олегыч, сейчас, сейчас… – выбежал за дверь и уже через минуту вернулся со стаканом холодной воды.

Я кое-как присел на кровати, дрожащей рукой выхватил (ну как выхватил, скорее просто принял из его рук) стакан, жадно припал к нему губами. Уже после первого глотка поперхнулся, раскашлялся, но дальше пошло лучше. О, господи, никогда я так не радовался простой воде! Полегчало. Заметно полегчало. Теперь бы понять, где я, почему со мной сюсюкаются, как с ягненком на заклание, и что в принципе здесь творится?

В голове начинают выстраиваться смутные воспоминания. Европейцы, друг, ресторан, выпивка, такси, музыка, фары, сад, природа, гудок, темнота.

Пока пью воду и всё это вспоминаю, франт стоит рядом и испытующе смотрит на меня, с этакой смесью непонимания и тревоги.

– Да всё нормально, – говорю, – Живой я, не переживайте, просто вчера устал, голова разболелась, а сегодня хотел ещё выспаться, а тут вы со своими «откройте».

Так, думай, Форест, думай.

– Оказывается всё, что нужно человеку после тяжёлого дня, – всего лишь стакан воды, – стараюсь натянуть улыбку на свою рожу, глядя в глаза собеседника.

– А можно свежую газету попросить? – более глупого вопроса в подобной ситуации, казалось, можно было и не придумать, но я ляпнул, и, собственно, слово не воробей.

Посмотрев на меня пару секунд задумчивым взглядом, франт на мгновение скрылся в коридоре и вернулся с номером, еще сохранившим запах типографии и хрустящим в руках. Так, «Известные ведомости», третье марта две тысячи восьмого года…ЧТО-О-О-О-О?

Стоп стоп стоп. Вы прикалываетесь надо мной?

Пробегаю глазами ещё раз по дате и медленно, очень медленно читаю по буквам. Понедельник, третье марта две тысячи восьмого года.

Ничего непонимающий франт всё также стоит надо мной. Наверное, со стороны эта сцена выглядит очень смешной. Сижу в каких-то пижамных штанах на краю кровати, лохматый, скорее всего, в левой руке сжимаю пустой стакан, а правой держу свежий номер газеты и пялюсь в неё как чокнутый. Сначала в газету. Потом на парня. В газету. На парня.

– Михаил Олегович, что случилось? – спрашивает.

В ответ начинаю смотреть по углам комнаты – нет ли где видеокамер. Может быть надо мной пошутить пытались? День рождения меньше чем через месяц как никак. Щипаю себя. Больно. Ну не может быть розыгрыш таким реалистичным! Это же надо было с иностранцами договориться, ну в алкоголь мне каких-нибудь таблеток подмешать, а главное инсценировать автокатастрофу!

Ладно. Допустим, что это правда. Притвориться что всё идёт как надо, а дальше посмотрим. В принципе я человек авантюрный, поэтому готов к любым событиям. На том и порешим. Пока что.

Осматривающий комнату взгляд упал на пульт от телевизора, лежащий на одном из столов и в голову пришла мысль удостовериться, что всё это точно не шутка. Нет, не могли же они ещё и видео новостей по всем каналам записать? Попросил франта включить первый канал. Тот несколько раз щёлкнул пультом и передо мной на большом экране во всю стену, который я раньше и не замечал, оказалось лицо человека, которого одинаково боготворили и ненавидели наверное очень, очень многие люди в этой стране и на этой планете. Владимир Путев сидел в кресле напротив пожилого ведущего, которого звали, кстати, тоже Владимиром, внимательно слушал и что-то говорил в ответ.

Я попросил прибавить звук и услышал, – … безусловно. Я всегда говорил, что российский народ должен выбрать лидера сам и то, что произошло, можно назвать зрелым решением народа. Я не сомневаюсь, что Михаил будет грамотно и ответственно управлять, но хватит ли ему опыта? Хватит ли ему твёрдости и силы ума? Уверен, что мы все будем пристально наблюдать за решениями нашего нового президента…

– Да не слушайте вы его, Михаил Олегович. Сами же знаете, что нам такие палки в колёса были, что ого-го. А этот его Медведин почти догнал вас во втором туре. Они сейчас всё сделают, чтобы вас дискредитировать, объявить импичмент и прочее. И подобные каналы влияния – основные. Поэтому чем меньше смотрите новости, тем лучше. Ну мне ли вам это рассказывать?

С непониманием и грустью я посмотрел в глаза франта и не нашёл сил, чтобы что-то сказать. Президент? Какого рожна? А оно мне надо? А я просил? И ещё в недавнее прошлое! Да там ведь кризис, война на носу, засилье криптовалют! А ещё будут вылезать коррупция, разборки, подковёрная возня, разные семьи, стремящиеся управлять страной, олигархи и прочие атрибуты, идущие в ногу со временем и с властью.

Нет уж, когда я слушал вчера днём по радио песню «Верни мне мой две тыщи седьмой», я и подумать не мог, что он мне вернётся так быстро и так неожиданно…

– Могу я побыть один пару минут? – наконец-то говорю франту. Тот, выходит. Сижу, втыкаю в газету, в дату. Мыслей больше нет никаких. Полная обречённость и непонимание что со всем этим делать.

И тут обращаю внимание на заголовок статьи на титульной странице «Самый молодой президент в истории России и современности. Что дальше?», читаю между строк «…в 30 лет… совершилось чудо… наперекор законам… кандидат без партии… развал страны близко». М-да, интересные дела творятся, всё чудесатее и чудесатее.

Раздается резкий стук в дверь. Не успеваю среагировать и ничего ответить, в комнату быстро входит высокая жгучая брюнетка с волосами, собранными в хвост, в чёрных очках, строгом сером костюме, фигурка ничего себе такая. В левой руке толстая красная папка. Девушка решительно приближается ко мне, встает рядом в позу а-ля жена встречает пьяного мужа после гулянки «руки в боки», смотрит, полминуты молчит, а затем выдает:

– М-да, кому скажи – не поверит. Новый президент, самовыдвиженец, ВЫБРАННЫЙ НАРОДОМ (произнесено по слогам и с выражением) за полчаса до ПЕРВОГО совещания своего ПЕРВОГО президентского срока сидит почти в трусах, попивает водичку, выглядит, как чучело, смотрит, как кобель на своего секретаря, и, что самое интересное, даже не торопится одеваться и что-то со всем этим делать.

Многозначительная пауза, опять немного презрительный взгляд.

– Михаил Олегович, если вы немедленно не соизволите поднять свою пятую точку и проследовать в ванную для принятия водных процедур, а затем побриться, причесаться, привести себя в порядок и надеть приготовленный костюм, то, клянусь вам, чем хотите, я лично схвачу вас за уши, чтобы они потом неделю болели, вытряхну из кровати и отправлю на вышеобозначенные процедуры двумя волшебными пенделями. И можете после этого меня уволить или сослать в Сибирь, но моя работа состоит в том, чтобы вы всегда были идеальны в глазах подчиненных и тех, кто за вас голосовал.

Мне осталось только легко усмехнуться ей в ответ и подумать о том, что как так получилось, что у президента страны нет ни парикмахера, ни гримёра, ни какого-то стилиста и мне всё нужно делать самому. Всё понимаю, но ситуацию надо исправлять. Хотя бы потому что я не умею нормально завязывать галстуки…

С этой первой весёлой с момента моего пробуждения мыслью я и направился туда, куда пальцем показывала суровая секретарь. В ванную. Приводить себя в порядок.