Читать книгу Тактика победы - Михаил Кутузов - Страница 10

Рапорт М. И. Кутузова Александру I о расквартировании войск

1 марта 1806 г. Дубно

Согласно с Высочайшим Вашего Императорского Величества повелением, при коем приобщено было новое расписание войск, я не преминул учинить надлежащее исполнение; когда ж которые полки выступят, через какие главные места идти будут и когда придут на новые свои квартиры, Ваше Величество изволите усмотреть из всеподданнейше подносимой при сем ведомости.

Постепенное всех и позднее некоторых выступление из настоящих квартир было необходимо для избежания стеснения и самого недостатка по пути в квартирах и подводах, коих число полкам, лишившимся за границею лошадей своих и обозов, нужно ныне не в пример превосходнее противу прежнего, к тому же я в сем распоряжении имел в виду главный предмет – продовольствие людей и лошадей.

Если бы все полки выступили вдруг, не только цены на хлеб и фураж, довольно уже высокие, превзошли бы тогда всякую меру, но оказался бы неминуемо и недостаток; напротив того, теперь дано время к приготовлению продовольствия подвозом из дальнейших мест, где цены умерены.

Я не преминул отнестись по сему предмету ко всем гражданским губернаторам, в губерниях коих расположатся войска по новому расписанию или проходить будут, снабдив соответственными повелениями и военного советника Грабовского, и, чтобы как сему, так и губернаторам дать нужное время к принятию мер, я принужденным нашелся умедлить даже вступление первых полков. О чем имею счастие всеподданнейше донести.

Подлинный подписал генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов

Из письма М. И. Кутузова Д. С. Дохтурову о пожаловании ему ордена Св. Владимира 2-й степени

29 июня 1806 г.

Милостивый государь мой Дмитрий Сергеевич!

Отличная храбрость, подвиги и понесенные труды Вашим превосходительством в минувшую кампанию в приятнейшую обязанность поставили меня свидетельствовать о них у престола Его Императорского Величества. Государю Императору в воздаяние оных угодно было всемилостивейше пожалость Вас кавалером ордена Св. Владимира 2-й степени, коего знаки при Высочайшем рескрипте у сего к Вашему превосходительству препровождая, твердо в душе моей убежден, что ими облечается один из отличнейших генералов прошедшей кампании, особенно заслуживший внимание Его Императорского Величества, любовь всей армии, почтение имеющего честь пребыть с истинною преданностью Вашего превосходительства всепокорным слугою

Михайло Г[оленищев]-Кутузов.

P. S. Служба Ваша, Дмитрий Сергеевич, без сомнения, приобрела Вам право на вящие награждения, и я могу Вас уверить, что монаршая милость не ограничится на препровождаемом мною к Вам ордене. Я надеюсь вскорости иметь приятное для меня удовольствие возвестить Вам новые знаки Высочайшего к Вам благоволения.

Кутузов

Рескрипт Александра I Ф. А. Голубцову об оплате долгов М. И. Кутузова

19 сентября 1806 г. С.-Петербург

Господин тайный советник и государственный казначей Голубцов!

В уважении на усердную и верную службу генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова Всемилостивейше пожаловали Мы ему для оплаты долгов, по службе нажитых, пятьдесят тысяч рублей, которые повелеваем выдать ему из Государственного казначейства. Пребываем в прочем Вам благосклонны.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукой тако:

Александр

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой

29 апреля [1807] г. Киев

[…] Я хожу всякий день поутру по целому часу пешком по саду, этим хочу лечиться от толщины. В саду столько соловьев, что я и в Горошках больше не слыхивал; для них нарочно держат муравьев с яйцами. Погода теперь прекрасная, и все фруктовые деревья цветут. Хлеба везде хороши, только беда, что подвод много надобно посылать с провиантом к армии в рабочую пору. […]

Рапорт А. А. Прозоровского Александру I об откомандировании ему в помощь М. И. Кутузова

21 декабря 1807 г. Яссы

[…] Страшусь я, Всемилостивейший Государь, только престарелых моих лет, хотя сил душевных, надеясь на милость Божию, и достать может. Итак, опасаюсь я, чтобы иногда телесные силы мои не отказали мне самолично все увидеть, хотя в самых важных случаях я, конечно, все положение земли сам осмотрю; но на всякий такой случай для пользы Вашей, Всеавгустейший Монарх, нужно, чтобы первый подо мною генерал не только имел достаточные сведения, но и опытность в военном искусстве, дабы я, в случае когда с силами не соберусь что-либо сам осмотреть, мог употребить его вместо себя. К сему признаю я способнейшим генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова, который почти мой ученик и методу мою знает, а решительны, Всемилостивейший Государь, в предприятиях мы будем […]

Князь А. Прозоровский

Приказ главнокомандующего Молдавской армией фельдмаршала А. А. Прозоровского о прибытии М. И. Кутузова к армии[30]

20 апреля 1808 г. Яссы

Так как господин генерал от инфантерии и разных орденов кавалер Михайло Ларионович Голенищев-Кутузов к армии прибыл, то и повелеваю впредь до выступления оной в лагерь или в случае надобном до генерального оной распоряжения, о чем тогда последует особое назначение, а на настоящее время отрядным господам генерал-лейтенантам князю Гике и Ртищеву состоять под командою господина генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова.

Равно и ясскому коменданту господину подполковнику и кавалеру Лепарскому обо всем по службе и должности относиться к нему же, о чем во все корпусы и отряды Высочайше вверенной мне армии для надлежащего сведения и исполнения сим предписывается.

Приказ Главному корпусу Молдавской армии

Ноябрь 1808 г.

По случаю выступления войск Главного корпуса армии на зимние квартиры, я поставлю себе приятнейшею обязанностью, изъявить признательность мою господам дивизионным начальникам, шефам и командирам полков за строгую дисциплину и совершенный порядок вверенных им войск во все время пребывания их в главном лагере, при селении Калиени расположенном. Поведение нижних чинов в рассуждении обывателей относительно собственности их, во все время ненарушимой, таково, что служить может примером войскам всей Европы.

Я надеюсь, что зимние квартиры послужат им новым способом к приведению всех частей службы Его Императорского Величества еще к большему и совершенному устройству. Рекруты сделаются уже старыми солдатами, изучены будут их должности в совершенстве; притом и стрельбе в цель, для чего приведены будут ружья в такое состояние, что солдат на его надеяться может; притом сохранено будет и здоровье солдат.

Кавалерия также не упустит вместо обыкновенных проездок обучать людей и молодых лошадей поодиночке, дабы кавалерист внеэскадронно и один страшен был неприятелю. Сего в полной надежде от полков я ожидать вправе, зная начальников.

[Генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов]

Рапорт М. И. Кутузова А. А. Прозоровскому о вступлении в командование корпусом генерал-лейтенанта Н. Ф. Ртищева и отрядом генерал-лейтенанта И. К. Гики

22 апреля 1808 г. Яссы

По приказу Вашего сиятельства, отданному армии в 20-й день месяца, вступил я в командование отряда генерал-лейтенанта князя Гики и корпуса генерал-лейтенанта Ртищева. Ясскому же коменданту подполковнику Лепарскому предписал обо всем касательно гарнизона Ясского относиться ко мне, о чем Вашему сиятельству покорнейше имею честь донести[31].

Генерал от инфантерии Го[ленищев]-Кутузов

Отношение М. И. Кутузова военному министру генералу от артиллерии А. А. Аракчееву о введении в войсках нового порядка ношения одежды и амуниции

25 апреля 1808 г.

Вследствие отношения Вашего сиятельства от 23 марта за № 1302-м, за прибытием в Яссы сего апреля 20-го числа отправленного вместе с оным для устроения новой формы носки на себе ранцев, шинелей, фляг и нынешней перемены портупей рядового Григория Павловича, таким образом одетого, приказал я тотчас по тому примеру одеть двух человек Одесского мушкетерского полка, в Яссах квартирующего, и оных сего числа порознь по одному отправил к дивизионным 8-й и 22-й дивизий начальникам, генерал-лейтенантам Эссену 3-му и Олсуфьеву 3-му, в новоназначенные им кантонир-квартиры, к первому в город Могилев, что на Днестре, а к последнему в город Балту с таковыми предписаниями, чтобы они одели столько рядовых, сколько в дивизии каждого пехотных полков в границах России состоит, и разослали в оные по одному, выдавая им прогоны на счет Комиссариата, предписав от себя полкам ведомства их, чтобы оные, не теряя ни малейшего времени и не требуя от казны ничего, одели людей своих равномерным образом на полковую экономию, и с тем вместе поручил оным дивизионным начальникам, чтобы они, когда ими отправлены будут по полкам люди в новой форме, о том, равно и когда во всех полках будут уже оные переделаны, донесли прямо от себя Вашему сиятельству.

О чем ваше сиятельство уведомляя, возвращаю обратно и присланного рядового Павловича, выдав ему на обратный путь прогонные деньги за счет Комиссариата.

Донесение М. И. Кутузова о своем разговоре с французским послом в Турции генералом Себастиани о политике России и Франции на Ближнем Востоке после подписания Тильзитского мира

[1808 г., апреля 27][32]

Тон добродушия и откровенности, который я принял с начала разговора с послом, постепенно заставил и его сменить свои министерские ужимки на видимость военной прямоты; этот тон ободрил меня и позволил мне в полушутливом, полусерьезном разговоре закинуть несколько вопросов, кои были бы неуместны и неделикатны при встрече важной и преднамеренной, тем более, что я убеждал его всячески, что ничего не значу в делах политических, в которых полномочным лицом является сам фельдмаршал.

Он не заставил тянуть себя за язык и начал с изложения необходимости существования Оттоманской империи для спокойствия Европы, подкрепляя это утверждение всеми доказательствами, применявшимися политиками, когда в Европе царило равновесие. Но эти неоспоримые аргументы сделались софизмами, лишенными смысла с тех пор, как мы увидели судьбу Германии, Италии, Испании, Португалии и др.

Отправляясь от этого первого положения, он хотел доказать мне, что наши собственные интересы не позволяют нам нарушить целостность этой империи с подгнившим телом, которое, несомненно, само развалится, но своим падением вызовет смятения и войны, быть может, на сто лет. Потому что если вы, русские, – [говорил Себастиани],– добьетесь позорного для Турции мира, вы низложите султана[33], все перевернете вверх дном, и как рассчитать, то тогда может получиться.

Не делая прямых возражений на все эти вопросы, я ему совершенно просто заметил, что, как полагаю, Франция постарается предохранить себя от событий, округлившись за счет Семи Островов[34], Далмации и пр. Он отвечал мне весьма уверенным тоном. – Мы ничего не хотим другого, кроме двух незначительных областей: Превезы и Ларты, ранее нам принадлежавших, но отнятых у нас во время вашего союза с турками. Что же касается вас, продолжал он, то вы имеете права на некоторые пункты, для вас весьма существенные, например в стороне Фаза, и я бы устроил это, вы получили бы также преимущества и в этой стороне (он говорил о Днестре).

Поговорив об Австрии, он распространился о статистическом[35] состоянии России. По этому поводу он говорил о принципе не вести бесполезных войн, как война в Персии, которую он назвал «войной из тщеславия». На это я возразил ему, что я вполне убежден, что эта война с ее возникновения есть «война для безопасности» не только для наших земель, прилегающих к Персии, но для всей нашей границы с народами Кавказа, которые могут быть двинуты против нас персами как хозяевами Грузии.

Может быть, война потом и переменила свою цель, о чем мне неизвестно, добавил я; во всяком случае она может доставить нам некоторые торговые преимущества на Каспии. При этом он вдруг спросил меня, что я думаю о слухах о войне на юго-востоке. Я простодушно признался, что кое-что читал в газетах, в которых подобные статьи помещаются только для того, чтобы прощупать общественное мнение и подготовить умы. «Ну вот, – воскликнул он с восторгом, – вот вопрос, стоящий более, чем ваша торговлишка на Каспии, вот вопрос, который в первую очередь надо обсуждать обоим императорам совместно».

Говоря о продлении перемирия, он сообщил мне: «Вы можете быть вполне спокойны, понадобится по крайней мере три с половиной месяца, пока вы сможете получить решительный ответ из Парижа»[36].– «Ах, если так, – сказал я, – то буду предлагать фельдмаршалу задержать 40 тысяч человек, которых я ему привел, на той стороне Днестра, в бывшей Польше, где они, по крайней мере, не будут подвержены лихорадкам, свойственным этой стране, и не будут умирать от болезней, которые здесь уносят много людей».

Тут он поспешно мне возразил, что по сему поводу со мной не согласен, так как войска надо иметь здесь, чтобы угрожать туркам; и их место на Дунае, а не в Польше.

Покидая меня, сказал: «Мы не дипломаты, а генералы, и все, о чем мы говорили, не должно иметь последствий».

[Перевод с французского]

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о своих отношениях с А. А. Прозоровским

2 мая [1808 г.][37] Яссы

[…] У нас перемирие. Я с князем очень ладен, он со мною очень откровенен; многим однако же это не очень приятно. Здесь есть при канцелярии Безак, который, однако же, себя очень хорошо ведет и никак не завидует этому, а есть другие. Обоз мой приехал сегодня […]

Верный друг Михайло Г[оленищев]-К[утузов]

Из приказа М. И. Кутузова войскам Главного корпуса с разъяснением приемов стрельбы

17 мая 1808 г. Яссы

Из главного при армии дежурства от 16-го сего месяца дано знать, что хотя в приказе, отданном от Его сиятельства господина генерал-фельдмаршала и кавалера князя Прозоровского сего месяца от 12-го числа, сказано между прочим о пальбе тремя шеренгами, чтоб солдаты первой шеренги садились на колени и заряжали ружья, пропуская для сего приклад под правую ногу; но сие учинено ошибкою, – а надлежало сказать под левую ногу, ибо само по себе разумеется, что, стоя на правом колене, невозможно под оное же пропускать приклад ружья к заряжению, о чем я в корпус для поправки в помянутом отданном приказе сим даю знать. […]

Отношение М. И. Кутузова молдавскому Дивану об организации перевозки турецких пленных

26 мая 1808 г.

Рассмотрев представление Дивана княжества Молдавского касательно подвод для пленных турок и татар, я нашел, что требуемое количество пятисот подвод чрезвычайно отяготит обывателей здешних, тем более, что сверх изнеможения от бывших обстоятельств лютой зимы, под своз провианта и фуража в Фальчинской магазейн, заготовление сена для армии, падеж скота от необычайной стужи прошедшей зимы и земские повинности весьма изнуряют землю сию.

Но как самая необходимость и положение нынешних политических обстоятельств требует, чтобы следование помянутых пленных к подлежащим местам никак не останавливалось, то, сообразив обстоятельства сии с положением края сего, предписываю, чтобы транспорт пленных турок и татар был разделен на два ровные отделения, для которых выбить 250 подвод с тем, что второе отделение следовать будет через восемь дней после первого.

Приказ М. И. Кутузова Молдавской армии[38] о предупредительных мерах против цинги и об открытии в Яссах офицерского госпиталя

1 июня 1808 г. Яссы

1-е. Известно, что цинготная болезнь увеличивается от недостатка свежей пищи в войсках, расположенных в краю здешнем; для предупреждения ужасных последствий болезни сей, предписываю господам бригадным начальникам, шефам и полковым командирам о строгом наблюдении, чтобы люди имели всегда свежую и здоровую пищу.

Положенное Его Императорским Величеством количество говядины по полтора фунта на неделю для сего весьма достаточно; употребление же щавеля и разных кислых трав в варе солдатской всего более способствовать будет предупреждению цинготной болезни; также рекомендую я, чтобы господа начальники старались о заведении кваса для солдат своих, как о напитке, которой кислотою своею послужит весьма к предохранению и от цинги.

Положенное мясо и оставшаяся от зимних месяцев крупа более нежели достаточны для содержания хорошего кваса[39], а старые винные бочки не могут здесь дорого обойтись. Но более всего должен я заметить, чтобы деньги, положенные на пищу солдата, ни под каким предлогом не обращались бы в артельную экономию.

Я отдаю сие под строгий ответ начальников и не упущу собственным надзором моим узнать об исполнении предписаний, клонящихся к пользе войск Его Императорского Величества. Господа же бригадные начальники, шефы и полковые командиры попечительностью своею о мерах сих покажут новое усердие к службе и заслужат тем одобрение начальства.

2-е. Так как учреждается в городе Яссах госпиталь для господ офицеров по повелению главнокомандующего генерал-фельдмаршала, почему и цены принадлежащим к тому вещам, по поднесенной мне от комиссионера 6-го класса Монтрезора смете, признав умеренными, я утвердил, то предписываю всех полков и команд господам офицерам, проходящим через Яссы и оставшимся здесь в городе, кои одержимы будут болезнями, что таковые с письменными видами от шефов или полковых командиров принимаемы будут в тот госпиталь, где найдут все выгоды, а господину ясскому коменданту подполковнику Тихановскому строжайше предписывается, чтобы господа офицеры, выздоровевшие и не принадлежащие к здешнему гарнизону, были тотчас отправлены к своим полкам и командам. Впрочем, ежели сделанное ныне по сему предмету постановление в чем-либо Его сиятельством фельдмаршалом не опробуется, то перемена такая в общем положении остановки не сделает.

Отношение М. И. Кутузова командующему авангардом Молдавской армии генерал-лейтенанту М И. Платову о пополнении 27-го егерского полка медицинским персоналом

11 июня 1808 г.

По рапорту Вашего превосходительства под № 938-м я предписал главному доктору армии Миндереру сделать немедленное свое распоряжение, чтобы 27-й егерский полк не имел недостатка в медицинских чиновниках. О чем Вашему превосходительству даю знать.

Аттестат подполковника К. Ф. Толя

20 июня 1809 г.

С апреля месяца 1808 года поступив в мою команду старшим чиновником к Главному Молдавской армии корпусу, во все время оказывал не только усердие и расторопность, но совершенно во всех случаях оправдал те труды, которые на воспитание его в кадетском корпусе употреблены были, и, соединяя познания своей части с отличной храбростью, доказал те чувства, которые в младенчестве в публичном воспитании старались ему вселить, и тем доставил мне случай сугубо приятно отдать ему справедливость, имев его кадетом под моими глазами и видя теперь достойным офицером в войсках Его Императорского Величества.

Генерал от инфантерии Голенищев-Кутузов

Приказ М. И. Кутузова по Главному корпусу об ответственности командиров за поведение подчиненных им солдат

19 июля 1808 г. Местечко Текучи

Дошло до сведения Его сиятельства господина главнокомандующего генерал-фельдмаршала и кавалера князя Прозоровского, коновал батарейной роты полковника Ансио послан был в табун и в местечке Текуче, будучи пьян, по неосторожности своей ранил топором в ногу обывателя. Сего раненого приказано излечить на счет командира оной роты майора Харламова, а сим подтверждается, чтобы во всех полках и командах командиры весьма наблюдали, чтобы люди ненадежного поведения, как-то: пьяницы, шалуны и прочие отнюдь поодиночке и без унтер-офицеров ни за чем посылаемы или отпускаемы не были; за всякий дурной поступок такого шалуна ответствовать не минуют их командиры.

Отношение М. И. Кутузова молдавскому Дивану с благодарностью за обеспечение его проезда из Ясс до Текучи

24 июля 1808 г.

По всей дороге проезда моего от Ясс до Текучи чувствовал я следы тех предупредительных распоряжений, которые почтенный Диван для меня изготовил; почему приятною обязанностью поставляю засвидетельствовать ему искреннюю мою признательность. Благодарю также и за попечение и услужливость бояра Карнипара Димаски.

Предписание М. И. Кутузова подполковнику Данкееву об осмотре фокшанских продовольственных магазинов

30 июля 1808 г.

По рапорту фокшанских провиантских магазинов [складских помещенией для хранения каких-либо запасов] смотрителя 8-го класса Горчакова, главная при армии провиантская комиссия доносит господину главнокомандующему, что в магазине, отведенном в монастыре в Фокшанах, по случаю сильных дождей неожиданно столь много натекло воды, что нижний ярус муки и круп совершенно потопило, отчего часть оной должна казаться порченою.

Донесение сие с первого взгляда имеет в себе некоторое сомнение, почему, в полной уверенности на известное Ваше благоразумие, избрал я Ваше высокоблагородие для того, чтоб Вы, отправясь с получением сего в Фокшаны, освидетельствовали вышесказанный провиант, действительно ли он подмочен, сколько оного таковым окажется, точно ли от дождей то произошло или таковым он в магазин доставлен.

Изыщите со всем потребным на то благоразумием и по всей справедливости донесите о том господину главнокомандующему, а притом, если точно провиант подмочен в магазине, то тотчас, предъявив тамошнему правительству сие мое повеление, требуйте, чтобы оной был исправлен, а смотрителю 8-го класса Горчакову прикажите, чтобы тот провиант, сдабривая, приступил немедленно к употреблению в выдачу, и что по сему окажется и Вами будет сделано, мне донесите.

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой

8 августа [1808 г.] Лагерь при Калиени

[…] Мы стоим в лагере верст с двести от Ясс впереди. И болезней, можно сказать, совсем нету, лихорадок так мало, что у меня и большой дом, и большая свита и ни одного[40] лихорадкой нету. На этих днях отправляю проценты в пятидесятилетний банк – 4000 р. Я живу в маленькой изобке, а в другой, через двор, обедаю.

Верный друг Михайло Г[оленищев]-К[утузов]

Из приказа М. И. Кутузова войскам Главного корпуса о порядке проверки караулов

12 августа 1808 г. Калиени

1-е. Так как в войсках, расположенных здесь, выходит разница в приеме рундов, то для уравнения предписывается следующее: рунды на всех караулах в лагере окликают и принимают как в гарнизоне, с тою разницею, что в лагере к паролю прибавляется еще лозунг и при кликании рунда унтер-офицер и ефрейтор должен спрашивать у него лозунг следующим образом.

Когда подходит рунд к караулу, часовой, у ружья стоящий, окликает: кто идет? и когда в ответ получит, что рунд, тогда часовой кричит: рунд стой, караульные вон, часовой же у ружья идет навстречу, в пяти шагах от дозора останавливается, спрашивает лозунг и потом делает на караул.

Когда караул в ружья вступил, то караульный офицер отрядит от караула унтер-офицера и двух рядовых левого фланга, которые выходят и кричат: кто идет? кто идет? и когда в ответ получат: рунд, – то спрашивает лозунг и потом: которой рунд? и кто правит рундом? и когда сказано ему будет лозунг и имя рунда, то унтер-офицер сказывает караульному обер– или унтер-офицеру, что рунд справедлив.

После чего офицер караульный командует: на караул, а часовой: рунд приступи, а унтер-офицер, выйдя для встречи рунда: направо, налево раздайсь, на караул; рунд же идущий упирает шпагу в грудь караульного офицера, а караульный офицер упирает шпагу в грудь рунда, отдает или принимает пароль, потом, осмотрев караул, часовой кричит: рунд мимо, а рунд следует далее.

2-е. Так как в лагере наряжается три рунда, то главному все отдают пароль и ему рапортуют, средний рунд сам пароль сказывает и ему рапортует; третий же рунд отбирает пароль и ему тоже рапортует.

3-е. Лагерная цепь принимает рунды следующим образом: когда рунд объезжает притины, часовой, подпуская в 10-ти шагах, его останавливает и окликает: кто идет? кто идет? а в третий раз часовой, которой стоит на правой стороне, прикладывается, а другой изготовляется и спрашивает лозунг; получив, если он справедлив, делает на плечо и кричит: рунд мимо. […]

Предписание М. И. Кутузова Н. Ф. Ртищеву о боевом порядке построения войск в сражениях с турецкими войсками[41]

27 августа 1808 г. Лагерь при деревне Калиени

Господин главнокомандующий, отдавая должную справедливость искусству и знаниям господ генералов, штаб– и обер-офицеров вверенной ему армии, но, замечая при том, что многие из них в действиях против турецких войск еще не были, поручил мне в образе построения войск против турок в боевой порядок, совсем отменный от боя с европейскими регулярными войсками, поставить им предварительно в виду некоторые примечания.

Турки другого маневра не имеют, как только тот, чтобы многочисленною своею конницею окружить неприятельское войско, почему отпор их первого нападения зависит от стойкости, хладнокровной решительности и твердости: в приеме их жаркого нападения два или три патрона в таком войска расположении достаточны, чтобы обратить турков в бегство, и непременное наблюдение оного с ними гораздо нужнее, нежели против европейских войск; ибо если они по несчастью успеют расстроить войско и обратить его в бегство, то последствия сего неисчисленны.

Белое оружие, будучи во многих случаях хотя весьма полезным действием, против пехоты в войне с турками позволяется не иначе употреблять оное, как по повелению предводителя войск или главных начальников отрядов.

По многочисленной у турков коннице и по привычке их окружать, надобно кавалерию нашу удалять сколько можно от атаки неприятеля, прикрывая ее батальон кареями, дабы турки везде находили отпор; выпускать же конницу свою тогда только, когда ей удобно атаковать турков. Хотя всякой ордер-де-баталии зависит от положения места и обстоятельств, но прилагаемые при сем планы от главнокомандующего[42] могут служить почти общим основанием с нечувствительными переменами.

Второй план сочинен для конницы, и по мере войск, в общих правилах надобно держаться сего плана, но всегда к кавалерии придавать несколько пехоты.

Всего нужнее в коннице наблюдать строй, а отнюдь не рассыпаться, и атаковать турков рассыпанным по полю и заводить с ними перестрелку было бы намерение весьма бесполезное по преимуществу их над нами в сих стычках; но полезнее несравненно кавалерии не выпускать из виду того действия, когда турки вознамереваются атаковать нашу конницу, для чего начинают они строить линию из байраков человек по 40 при знамени, один байрак подле другого, и тогда, когда будут достраиваться последние, ударив в сабли со всею возможною прыткостью, заранее можно быть уверенными в победе.

Вот предварительное замечание построения войск противу турков, когда бы случилось нам вступить в дело; опыты и обстоятельства научат небывалых в деле с турецкими войсками наших воинов дальнейшему характеру сей войны. Сообщите сие, Ваше превосходительство, всем господам генералам, штаб– и обер-офицерам под командою Вашею состоящим, представьте им, что сим предписанием руководствует их опытность многих лет, с искренним желанием, дабы они воспользовались сими наставлениями для пользы общей и личной, в действительности чего удостоверит их та слава, которую наши войска в сражениях с турками всегда приобретали.

Генерал от инфантерии Го[ленищев]-Кутузов

Из письма М. И. Кутузова дочери, А. М. Хитрово

23 сентября 1809 г. Вильно

Милая Аннушка, здравствуй!

[…] Несмотря на все удовольствия Вильны, в которых, уверяю тебя, у меня нет недостатка, я часто скучаю, находясь вдали от вас. Хотя у меня есть все для того, чтобы мне здесь нравилось, потому что у меня много друзей. […]

Детям благословение.

Верный друг Михайло Г[оленищев]-Кутузов

Всех сестриц поцелуй.

Отношение М. И. Кутузова Е. И. Маркову о поддержании добрососедских отношений с австрийскими пограничными войсками

4 ноября 1808 г.

По случаю расположения войск на зимние квартиры, 15-я дивизия, квартирами своими примыкая к австрийским владениям, особенно нужным нахожу при сем случае подтвердить Вашему превосходительству о соблюдении неукоснительно приказа, от 3-го числа октября главнокомандующим господином генерал-фельдмаршалом в армию отданного, касательно сохранения дружбы войск на пределах австрийских владений.

В рассуждении же размена обоюдных сторон дезертиров извольте руководствоваться картелью, высочайше постановленною между обеими императорскими дворами в апреле месяце сего года, с коей два печатных экземпляра при сем прилагаю.

Письмо А. А. Аракчеева А. А. Прозоровскому о возможных назначениях М. И. Кутузова в случае войны с Австрией[43]

17 ноября 1808 г. С.-Петербург

Секретно

Государь император, хотя и не имея еще ничего в виду к предпринятию военных действий против Австрийской империи, но в предупреждение могущих случиться политических обстоятельств, по коим нужно будет восприять для сего оружие (как уж и известны. Ваше сиятельство, из отношения моего за № 511-м), высочайше мне повелеть соизволил сообщить Вашему сиятельству, что на случай сей Его Императорское Величество предполагать изволит следующее: из состоящих в армии, Вам вверенной, дивизий, как-то: 8, 11, 12, 15, 16 и 22-й, оставить три в прежнем их положении в Молдавии под командою генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова, имея в предмете уже Рал оборонительные действия свои по эту сторону Дуная.

Остальные же три употребить для действования против цесарцев под личным предводительством Вашего сиятельства. Для сего же предприятия составлен будет корпус из 4-х дивизий, который будет действовать от Бреста на Галицию, и сей корпус состоять будет также в непосредственной команде Вашей.

В сем случае Государю императору угодно знать мнение Ваше заблаговременно на всякий случай: кого полагаете Вы назначить командиром сего предполагаемого к действию в Галиции корпуса? и не признает ли Ваше сиятельство полезным назначение для сего князя Сергея Федоровича Голицына или употребить к сему командованию генерала Голенищева-Кутузова, поруча начальство в Молдавии генерал-лейтенанту Эссену 1-му или кого, Ваше сиятельство, избрать изволите?

На что государь император и просит заблаговременно Вашего мнения.

Военный министр подписал: г[раф] Аракчеев.

Предписание М. И. Кутузова Репнинскому 2-му о встрече турецкой делегации, прибывающей в Яссы для мирных переговоров

27 января 1809 г. Яссы

Его сиятельство господин главнокомандующий приказом своим, отданным в армию 25 сего января месяца, известил о том, что турецкие полномочные имеют прибыть в Яссы на предмет мирного конгресса и о том, какие встречи лежащие по дороге войска должны им делать.

Но как Его сиятельству угодно было препоручить мне особенное наблюдение и попечение за точным исполнением всего, им на сей случай предписанного, то и поручаю Вашему превосходительству взять то, что до Вас касаться будет, в особенное примечание. Но дабы все сие приведено было к желаемому исполнению и по тем даже случаям, которые на сей предмет в приказе не упомянуты, оказывать полковнику флигель-адъютанту Его Императорского Величества Хитрову по требованиям его всякие вспомоществования.

Генерал от инфантерии Го[ленищев]-Кутузов

Предписание А. А. Прозоровского М. И. Кутузову об изменении квартирного расположения войск Молдавской армии в связи с подготовкой к военным действиям

3 марта 1809 г. Яссы

Учиненное мною перемещение Высочайше вверенной главному командованию моему армии действующим и резервным войскам из нынешних кантонир или зимних квартир для сближения оных на случай открытия военных действий препровождаю при сем Вашему высокопревосходительству, по которому прикажите войскам, в команде вашей состоящим, из нынешних квартир выступить и, следуя по приложенным здесь маршрутам, прибыть в новоназначенные места непременно к 24-му числу сего месяца.

Предписание М. И. Кутузова П. К. Эссену 3-му принять на себя временное командование войсками в Фокшанах

23 марта 1809 г.

Из препровождаемого у сего в копии приказа господина главнокомандующего Ваше превосходительство усмотрите, что перемирие с турками прервано[44] и мероприятия, предписываемые Его сиятельством; и вследствие того, хотя вскоре отправляюсь я из Ясс в Фокшаны, то до прибытия моего туда поручено Вашему превосходительству, как старшему и опытному генералу, по нахождению Вашему впереди, если бы случилась надобность находящимся в смежности с Вами которым-либо войскам дивизии главного армии корпуса куда-нибудь двинуться, чего, кажется, еще и ожидать не можно, в таком случае дивизионным начальникам приказывать и вверенную Вам дивизию содержать в положении, сообразном настоящим обстоятельствам.

Предписание А. А. Прозоровского М. И. Кутузову о выступлении войск Главного корпуса к Браилову

28 марта 1809 г. Селение Копачени

Для извещения Вашего высокопревосходительства о том, чем кончилась известная Вам экспедиция на Журжу, препровождаю при сем копию с рапорта ко мне генерал-лейтенанта Милорадовича[45].

Хотя и не удалось корпусу сему в совершенстве исполнить первоначального намерения и желания своего, тем не менее сделан поиск весьма выгодный и успешный. Самым же большим для меня утешением служит то, что войска с несказанного охотою и храбростью исполнили сию экспедицию, в чем удостоверяет меня не только рапорт генерал-лейтенанта Милорадовича, но и партикулярные письма господ генерал-майоров: графа Цукато и Гартинга.

Осталось только сожалеть об убитых генерал-майоре Ставицком и Сибирского гренадерского полка майоре Риттере. По грязной дороге и страшному ненастью прибыл я 25-го дня вечером в монастырь в селении Плотарешти; а дорогою сказывали мне обыватели, что 24-го поутру слышна была сильная пушечная пальба со стороны Журжи. 26-го поутру рано получил я из Бухареста рапорт генерал-майора Энгельгардта 1-го, но он ничего о журжинском происшествии не знал.

Оставаясь столь долго времени в совершенной и мучительной неизвестности, решился я остановиться в Плотарешти и отправить адъютанта моего князя Меншикова в корпус генерал-лейтенанта Милорадовича, дабы узнать, что с оным происходит. В 12-м же часу поутру явился ко мне с вышеупомянутым рапортом генерал-лейтенанта Милорадовича присланный от него Белорусского гусарского полка поручик де Юнкер. Итак, я отправился в сей корпус, дабы с оным провести праздник Воскресение Христово, а в понедельник выеду на Бузео.

Теперь Вашему высокопревосходительству поручаю, с получения сего не позже как через 24 часа, велеть выступить войскам Главного армии корпуса к Визирскому броду, где должно быть сборное место для дальнейшего движения к Браилову. Но как теперь время еще холодное и ненастное для стояния в лагере, то и надлежит расположить корпус в самых ближних к Визирскому Броду селениях и, конечно, не далее, как на один марш от оного; ибо квартиры сии должны служить единственно для обогревания людей и они должны находиться в самом тесном расположении.

В одно с тем время прикажите выступить и осадной артиллерии прямым трактом по левую сторону реки Бырдада до селения Максимени под прикрытием Воронежского мушкетерского полка.

Тотчас по прибытии к Визирскому Броду надлежит вам устроить аванпосты на правой стороне реки Бузео, до устья ее в Серете, и приказать делать разъезды даже в самую райю Браиловскую.

Коль скоро Ваше высокопревосходительство приблизитесь с корпусом к Визирскому Броду, тогда предпишите командующему ныне главным армии авангардом господину генерал-майору Иловайскому 2-му, дабы он выступил с войсками, им командуемыми, в Слободзею, учредил бы пост из одного батальона Архангелогородского мушкетерского полка с принадлежащими к оному двумя орудиями в Ораше при устье реки Яломицы, впадающей в Дунай против самого Гирсова, второй такой же пост из одного батальона 27-го егерского полка в селении Калараше; другой же батальон того полка поставить на самом берегу реки Дунай против Силистрии, где учредиться должен редут, для устроения коего отряжен будет инженерный чиновник от инженер-генерал-майора Гартинга.

В сей редут имеют быть поставлены четыре орудия Донской конной артиллерии, из числа состоящих при авангарде. Что принадлежит до поста в Обилешти, занимаемого ныне 27-м егерским полком, то оный впредь будет занят постом от корпуса генерал-лейтенанта Милорадовича, и тем самым содержаться будет связь между главным армии авангардом и корпусом господина Милорадовича. Но Ваше высокопревосходительство не оставите из главного корпуса армии отрядить один батальон в местечко Бузео для удобнейшей связи между войсками.

И как я Вам уже писал, чтобы к Браилову, по неимению еще подножного корма, взять сколь можно менее кавалерии, то всю излишнюю кавалерию передвиньте в Бузео, где имеются запасы сена и овса или ячменя. О каковых распоряжениях, однако же, не оставьте уведомить господина действительного статского советника Чевкина для принятия со стороны его нужных мер к продовольствию людей и лошадей.

Равным образом по приближении вашем к Визирскому Броду, коль скоро расположитесь двинуться к Браилову, дайте предписание г-ну генерал-лейтенанту Зассу, дабы он приказал и флотилии выступить против Браилова вверх по Дунаю.

Поспешность в исполнении всего того движения необходима, в соответствии Высокомонаршей воли Государя императора, изображенной в высочайшем мне рескрипте. Из Бузео было бы для меня кружно ехать на Фокшаны и я бы сделал излишнюю дорогу, а потому намерен я из Бузео ехать прямо на Визирский Брод; но при всем том не могу я поспеть к вам прежде, как в четверток, то есть 1-го числа апреля.

Генерал-фельдмаршал князь Прозоровский

P. S. Из состоящих в Текуче двух понтонных рот Федорова и Харламова прикажите, Ваше высокопревосходительство, одной следовать с осадною артиллериею в Максимени, а другой идти к Визирскому Броду через Фокшаны, ибо через реку Бузео нужно будет на оном броде устроить понтонный мост. Буде же впоследствии времени для переправы осадной артиллерии через Серет потребно бы было более 50-ти понтонов, то тогда можно отделить недостающее число от Визирского Брода.

Находящийся в Максименях Шлиссельбургский мушкетерский полк должен ожидать там прибытия осадной артиллерии и вместе с оною и Воронежским мушкетерским полком переправиться через Серет.

Князь Прозоровский

Рапорт М. И. Кутузова А. А. Прозоровскому о заготовке мешков для устройства земляных укреплений

1 апреля 1809 г. Фокшаны

Доношу Вашему сиятельству, что в Фокшанском провиантском ведомстве сыскано двенадцать тысяч старых мешков, которые и розданы в дивизии для переделки по данному образцу. Из сих 12-ти тысяч по ветхости их нельзя полагать, чтобы вышло более 20-ти тысяч. Имея в виду не один Браилов, но и дальнейшие операции и впредь для построения редутов, редантов и прочего запас мешков считаю я весьма нужным, а потому поручил я дежурному при армии генералу купить холста и изготовить еще пять тысяч мешков.

Препоручение сие исполнено, и за пять тысяч аршин широкого холста, нитки, иглы и тонкую бечевку, потребную на завязку сих пяти тысяч мешков, да и на завязку же двенадцати тысяч старых мешков, приказал я комиссионеру Бибикову заплатить 280 червонных и 8 1/2 левов. Сверх того поручил я дивизионным начальникам изготовить в дивизиях еще количество мешков из подкладочного холста, которой нашелся бы излишним у солдат и отдан бы был ими по доброму их согласию за некоторую плату, которую я им произведу.

Письмо М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о подготовке к штурму Браилова

17 апреля [1809 г.] Лагерь при Браилове

Сегодня едет курьер, мой друг, к вам в Петербург.

Я, слава Богу, здоров и все, которые около меня. Надеемся скоро взять Браилов. Аннушка[46], думаю, вчера только приехала в Фокшаны, отсюда верст семьдесят, и там остановится.

За все твои присылки благодарю, и теперь прошу прислать пластыря на руку, и побольше. Больше некогда писать, здесь хлопотно. Детям благословение.

Верный друг Михайло Го[ленищев]-Ку[тузов]

Письмо М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о неудачном штурме Браилова

21 апреля [1809 г.]

Чтобы ты, мой друг, не испугалась слухов в публике, не хочу упустить курьера. У нас было дело с Браиловым. Делали малою частью армии пробу на штурм города, который не удался, и мы потеряли несколько людей. Я и мои все здоровы. Аннушки еще не видал – она в Фокшанах. В хлопотах больше писать некогда

Детям благословение.

Верный друг Михайло Го[ленищев]-Ку[тузов]

Предписание М. И. Кутузова 3. Д. Олсуфьеву 3-му о снятии осады Браилова[47]

4 мая 1809 г.

Сей ночи должна быть вся артиллерия из траншей вынута и привезена в свои места: осадная в парк, а батарейная в линии к своим редутам, а когда сие исполнено будет, тогда и команда у прикрытия траншей и егери, впереди в садах и форштате находящиеся, должны быть взяты в лагерь. Притом должно сей же ночи скрыть те места работ наших, которые инженерами показаны будут.

В лагере имейте осторожность и два карея [поставьте] перед фронтом на ночь. Казачий Черноглазова полк пришлите в Вашу команду, и как завтра неминуемо будет перестрелка, то прикажите им быть осторожными и употребите по рассмотрению; береговую батарею очистить. Коммуникационный редут, который был прежде от отряда Вашего занимаем, займите двумя ротами при двух орудиях.

Не забыть и платформы снять.

Письмо М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о неприязненном отношении к нему А. А. Прозоровского

16 мая [1809 г.] Галац

Я, мой друг, слава Богу, здоров. […] Состояние мое здесь становится мне тяжело при всем моем терпении. Фельдмаршал делает все по советам других. Однако же за всякую неудачу сердится тут же и на меня так, как бы точно делал по моему совету. Мое положение тем тяжелее, что я должен скрывать все неудовольствие мое, не показать никому вида, чтобы не испортить службы. Да и тебя прошу никому об этом не говорить и ко мне об этом не писать; буду терпеть, пока смогу. […]

Верный друг Михайло Г[оленищев]-Ку[тузов]

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о взаимоотношениях с А. А. Прозоровским

3 июня 1809 г. Галац

[…] Меня, кажется, поссорили с князем из Петербурга. Именно, думаю, Княгиня будто что-то говорила, и до него дошло. Я не интриган, Бог с ними, как хотят. Буду терпеть, пока мочь будет. Детям благословение.

Верный друг Михайло Г[оленищев]-Ку[тузов]

Рескрипт Александра I А. А. Прозоровскому о назначении М. И. Кутузова командующим резервным корпусом Молдавской армии

4 июня 1809 г. С.-Петербург

Князь Александр Александрович!

Я читал своеручное письмо Ваше на имя военного министра[48] и, желая изыскать лучший и благовидный способ к поручению отделенного от Вас поста генералу Кутузову, избрал за лучшее назначить его командиром резервного корпуса вверенной Вам армии (для командования коим и по собственному изъяснению Вашему находили Вы нужным иметь полного генерала). Полагая, что такое назначение, отдалив его неприметным образом от действующей под личным предводительством Вашим армии, удовлетворит желанию вашему и вместе с тем отдалит всякие заключения, могущие возродиться в сем случае.

Основываясь на оном, препровождаю к Вам не запечатанный рескрипт на имя генерала Кутузова, с тем что если сие назначение его соответствовать будет Вашему желанию, то отдайте оный ему для надлежащего исполнения, а в противном случае возвратите оный обратно с изъяснением Вашего мнения.

Пребываю Вам всегда благосклонный, Александр

Воен[ный] мин[истр] г[раф] Аракчеев

Рескрипт Александра I А. А. Прозоровскому о назначении М. И. Кутузова Литовским военным губернатором

4 июня 1809 г. С.-Петербург

Князь Александр Александрович!

По изготовлении уже рескрипта моего касательно генерала Кутузова, получил я прошение генерала от инфантерии Римского-Корсакова об увольнении его до излечения.

Открывшееся по случаю сему место дало мне мысль известить о сем Вас с таковым изъяснением, что если назначение генерала Кутузова к командованию резервным корпусом не сходно будет с желанием Вашим, то предполагаю я назначить его Литовским военным губернатором.

Предоставляя и сие предположение мое Вашему заключению, нужным нахожу присовокупить, что по настоящим обстоятельствам число войск, состоящее ныне в Литве под начальством тамошнего военного губернатора, весьма мало; то не покажется ли генералу Кутузову назначение сие обидным, и тем не даст ли ему повода к заключениям, для него неблагоприятным.

Предавая все сие на разсуждение Ваше, ожидать буду от Вас на оное мнения.

Пребываю Вам всегда благосклонный

Александр

Воен[ный] мин[истр] г[раф] Аракчеев

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о назначении Литовским военным губернатором

14 июня [1809 г.][49] Галац

[…] Между тем скажу тебе новость: сейчас получаю от Государя рескрипт, чтобы ехать в Вильну и принять губернию и должность Корсакова. Отсюда я рад, но не хочется мне в Вильну, и рад бы отделаться […]

Вер[ный] др[уг] Михайло Го[ленищев]-К[утузов]

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой. о назначении Литовским военным губернатором и об отношениях с А. А. Прозоровским

18 июня [1809 г.] Галац

Сейчас, мой друг, получаю твое письмо от 9 июня. Касательно моего перемещения вот что надобно сказать: первое, надобно послушаться тотчас и ехать к своему месту, а потом надуматься, можно ли служить. Правда, что расстройка моему состоянию перевозиться совсем в Вильну из Киева, и ежели оставят при обыкновенном содержании военного губернатора, то, ей-богу, жить в Вильне невозможно, это не Киев.

Прозоровский что-то писал на меня, то есть налгал, а я имею свидетелей всю армию, которая вся, кроме подлых интриганов, обо мне жалеет. Я этому вижу от всех доказательства. Послезавтра едет Аннушка, а я через день после нее. Мне ехать через Горошки, где, как можно, буду стараться продать поташ и пришлю денег, иначе негде взять. Детям благословение.

Верный друг Михайло Г[оленищ, ев]-К[утузов]

Рескрипт Александра I М. И. Кутузову о назначении его Литовским военным губернатором

7 июля 1809 г. С.-Петербург

Михайло Ларионович! В настоящем положении дел звание Литовского военного губернатора как по собственному своему значению, а более по смежности пределов наших с возгоревшимся ныне театром войны сделалось еще важнее против прежнего[50].

Управление сего поста весьма тесно сопрягается с соображениями, коих действия должны всегда неизменяемо сходствовать с принятою нами системою в отношении внешних обстоятельств.

По сим уважениям, по случаю прошения генерала от инфантерии Римского-Корсакова об увольнении его до излечения, не могу избрать к поручению сего поста другого, кроме Вас, невзирая на то, что находящиеся ныне в Литве войска состоят в малом числе. Повелеваю Вам, донеся наперед главнокомандующему армиею, отправиться в город Вильно и принять от генерала Римского-Корсакова все то, что в ведении его состояло. Во уверении, что благоразумные предусмотрения Ваши оправдают мой выбор, пребываю Вам благосклонный.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою тако:

Александр

Указ Александра I Сенату о поручении М. И. Кутузову дел гражданского управления в литовских губерниях

24 июля 1809 г.

Его Императорское Величество Высочайше повелеть изволил генералу от инфантерии Голенищеву-Кутузову быть Литовским военным губернатором с исправлением по гражданской части дел, кои относятся до государственной пользы, сохранения казенного интереса, оказания защиты утесняемым и наблюдения за должным порядком в отправлении должностей, и сие тогда, когда сам он признает то нужным.

К[нязь] Алексей Куракин

Отношение М. И. Кутузова Виленскому гражданскому губернатору Н. И. Брусилову о мерах борьбы с нищенством и пожарами

2 сентября 1809 г.

Господин министр внутренних дел от 20-го минувшего августа между прочим сообщил к сведению моему два экземпляра отношений его к господам гражданским губернаторам – одно о принятии мер к пресечению бродяжничества нищих, а другое о доставлении сведений относительно имеющихся в губерниях средств к прекращению пожара.

Хоть я уверен, что Ваше превосходительство к аккуратному исполнению сих распоряжений не оставите взять все нужные средства, но, тем не менее, в рассуждении города Вильно, который по населению своему и обширности заслуживает особенного внимания, сообщить Вам с моей стороны следует.

О нищих

Со времени учреждения здесь человеколюбивых заведений число нищих приметно уменьшилось, но как доходы оного не могут быть так достаточны, чтобы всякого рода нищие без изъятия могли в оном получать пропитание, к тому же некоторые из них или по склонности своей к бродяжничеству укрываются от сего заведения, или по другим каким-либо причинам принимаемы быть не могут, то с таковыми надлежит поступать по содержанию прописанных в нынешнем отношении г-на министра правил.

О пожарах

Нужно непременно и в самой скорости пополнить недостающее число пожарных инструментов, назначенных в положении «Комитета о городских повинностях», представленных к господину министру внутренних дел, и, поскольку означенное в сем положении число не соответствует обширности и населению города, то испросить позволения об умножении тех инструментов по мере существенной надобности.

Во всех немецких городах и многих российских, как то в Риге, в Ревеле, Выборге и прочих, люди, промышляющие извозом в дрожках, каретах, бричках и прочее, во время пожара имеют обязанность с половинным числом находящихся у них лошадей и с бочками, наполненными водою, являться к месту, где случится пожар, под командою полицейского офицера, наипоспешнее, под опасением взыскания положенного за то штрафа. По примеру сему необходимо обложить подобною обязанностью и здешних промышленников, буде они доныне никакого участия в сем спасительном деле не имели.

Письмо М. И. Кутузова А. Б. Куракину об издании при Виленском университете периодических медицинских журналов

19 сентября 1809 г.

Милостивый государь мой князь Алексей Борисович!

Считаю небесполезным довести до сведения Вашего сиятельства мнение доктора Виленского университета профессора Франка. Оно есть следующее.

Мнит он, что доктора и хирурги, распределенные по отдаленным городам в России, как в полках, на границах находящихся, и при таковой отдаленности от больших городов не имеющих публичных библиотек, не имеют способов доставлять себе журналов по врачебной науке или книг, вновь вышедших, а потому, оставаясь в неведении о всех новых открытиях по медицине и хирургии, так сказать, ежедневно оказывающихся, и естественно, не читая ничего нового о ремесле своем, начинают забывать и старое.

Посему находит он, что весьма бы полезно было издавать при Виленском университете периодические сочинения, наполняя оные новыми открытиями, по врачебной науке публикуемыми. Г-н Франк мог бы взять на себя выбирать те места, которые врачам, и не весьма в теории искусным, особливо недавно из школ вышедшим, были бы вразумительны, прибавляя к тому, ежели место в сих сочинениях позволять будет, и общие рассуждения теоретические и практические по силе и понятию врачей посредственных и точно таких, которые большею частью в отдаленных городах и при полках находятся.

Для сего нужны бы только были один или два человека, хорошо русский язык знающие, как и те языки, на которых наиболее врачебные журналы или газеты в Европе издаются и в Вильне получаются. Цена сих периодических листов или тетрадей должна быть положена такая умеренная, чтобы заплачена была только бумага и другие типографические расходы.

Типография же при Виленском университете есть, а один или два переводчика, выше сего означенные, будут вместе преподавать содержащимся при оном [университете] казенным воспитанникам для врачебной части и правила российской литературы, так что и особой платы или совсем. или весьма малую назначить должно будет.

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о необходимости запрета на ввоз в Россию хлеба из герцогства Варшавского

20 февраля 1810 г.

Секретно

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Недостаток денег в герцогстве Варшавском и большие сборы с жителей на содержание вновь сформированных в немалом числе войск произвели там необычайную доныне дешевизну на все вообще артикулы, а особливо на хлеб. Четверть ржи продается за 1 р. 80 к., четверть овса за 90 коп. и так далее.

Но за всем тем покупщиков весьма мало, ибо в прусские пределы (сколько известно) вовсе закупка хлеба не производится, почему многие тамошние подданные, а наболее пограничные с Литовскими губерниями и Белостокскою областью усиленно стремятся сбывать хлебные свои избытки в наших пределах и на сих днях один из помещиков того края просил у меня позволения на привоз хлеба его в знатной партии даже в Вильну для ссыпки оного здесь, чтобы после продавать тут исподволь.

По тарифу нашему с привозного в Россию хлеба полагается в казну пошлина, а именно по 12 коп. с четверти ржи, по 18 коп. с четверти пшеницы и прочее.

Но через сей привоз хлеба в короткое время выйти может за границу более миллиона рублей серебром, что в денежной циркуляции здешнего края составит примерную разницу и такое же количество прибавит в герцогстве Варшавском, тогда когда, напротив того, и здесь в оном [хлебе] не только нет недостатка, но везде большие избытки, ибо по одной Гродненской губернии за уч[ин]енным недавно подрядом на продовольствие войск, в оной расположенных, по сентябрь месяц сего года осталось еще к продаже до 200 т[ыс] четвертей ржи.

По сим уважениям не надлежало ли бы вовсе запретить теперь привоз хлеба из герцогства Варшавского? Я почел долгом сие представить уважению Вашего сиятельства.

Имею честь быть с истинным и совершенным почтением[51].

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о политических настроениях в герцогстве Варшавском

6 марта 1810 г.

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Согласие Вашего сиятельства о непропуске в границы хлеб впредь до разрешения я получить честь имел и вместе с тем Высочайший Его Императорского Величества указ по сему предмету. Лестные для меня отзывы в письме Вашем, милостивый государь, приемлю я не так, как бы мною заслуженные, но отношу оные к давнему Вашего сиятельства ко мне милостивому расположению.

Вести польские так изобильны, что сюда за ними внимание следовать не может. Ныне же занимает жителей Варшавского княжества наиболее известное по газетам сочетание императора французского с австрийскою принцессою, и все единогласно не предвещают княжеству Варшавскому добрых от сего последствий, именно боятся потери Галиции[52] и, полагая худое согласие Австрии с Россиею, ожидают войны сих держав, что уже и совершит вконец разорение Польши.

Впрочем, все приезжающие из Варшавского княжества единогласно утверждают о тамошней бедности и о несносных поборах всякого рода для содержания войска, столь несоразмерного положению сего края.

С истинным и совершенным почтением имею честь быть, милостивый государь, Вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Письмо М. И. Кутузова министру внутренних дел А. Б. Куракину с предложением запретить лицам, возвратившимся из-за границы, продавать свои имения

9 марта 1810 г.

Секретно

Я почел долгом моим довести до сведения Вашего сиятельства следующее: из числа отлучившихся за границу без ведома правительства многие начинают возвращаться на основании Высочайшего указа 17 декабря прошлого 1809 года. Но, сколько мне кажется, возвращение некоторых из них не есть последствием раскаяния, а единственно только, чтобы спасти имение их от конфискации, которые стараются сами продавать и закладывать, имея непреложное намерение опять оставить Россию и вырученные деньги вывезти за границу.

К пресечению сих предприятий казалось бы необходимым воспретить продажу и заклад таковых имений по меньшей мере до двух лет, как бы в наказание за сделанную ими отлучку, оставляя оные в течение сего времени в полном их владении. Надеяться можно, что в продолжение такого срока ложное их мечтание совершенно исчезнет и они обратятся на путь истины.

Впрочем, предавая сие на благорассмотрение Вашего сиятельства, имею честь быть с истинным и совершенным почтением.

Отношение М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли с извещением о возможности поставок Вишневскими заводами крепостных орудий и снарядов

9 апреля 1810 г.

По содержанию отношения Вашего высокопревосходительства от 15-го минувшего марта за № 1784 спрашивал я лично содержателя Вишневских чугунных и железных заводов графа Хрептовича, не может ли обязаться поставкою для артиллерии некоторого числа снарядов и чугунных крепостных орудий.

На сие получил от него в ответ, что он готов войти по сему предмету в условия с правительством, но не прежде, как по присылке на означенные заводы нужных мастеров, т. е. пушечного, сверлильного, точильного, слесарного и одного формовщика, о коих он еще в августе месяце 1805 года просил Берг-коллегию, но которых однако ж доныне не прислано и даже никакого ответа не дано.

Поспешая известить о сем Ваше высокопревосходительство, честь имею препроводить при сем оригинальную записку главноуправляющего заводами графа Хрептовича отставного ротмистра Баглая, из которой усмотреть изволите как подробнейшее объяснение настоящего положения тех заводов, так и расстояние оных от главных городов и судоходных рек.

С истинным почтением и совершенною преданностью пребуду навсегда.

Предписание М. И. Кутузова Виленскому губернскому правлению о рассмотрении жалоб местных старообрядцев на притеснения помещиков

3 ноября 1810 г.

От 15-го числа прошедшего июня препроводил я во оное управление прошение именующихся вольными людьми Агафона Михайлова, Федора Семенова и Михайлы Савельева с товарищами, жаловавшихся на разные притеснения, чинимые им помещиками, на землях коих они по добровольным условиям жительствуют, с тем, дабы правление по известности ему дела просителей уделило законное положение к скорейшему их, просителей, удовлетворению, что по сему последовало, уведомления я не получил.

Ныне господин министр финансов по поводу дошедшей к нему от пилипона Агафона Михайлова от имени всего общества пилипонов или старообрядцев, в здешней губернии живущих числом 292 душ, жалобы, что к защите их до настоящего времени не учинено никакого положения и они тем вящее испытывают от помещиков неправильное к ним притязание, относится ко мне, дабы я приказал, кому следует, немедленно войти в настоящее положение сих людей и, по рассмотрении прав их и причиняемых им помещиками обид и неправильных притязаний отдачею их в рекруты, доставить им законное по справедливости удовлетворение, не ограничиваясь и не ожидая общего разбора и переписки по всей губернии пилипонов.

Препровождая при сем копию такового отношения, предлагаю губернскому правлению, дабы благоволило по точному содержанию оного нимало не медля войти в надлежащее тех людей положение и, рассмотря права их и причиняемые им помещиками обиды и неправильные притязания отдачею их в рекруты, доставить им законное в справедливости удовлетворение, не ограничиваясь, как г-н министр требует, и не ожидая общего разбора и переписки по всей губернии пилипонов. Что же по сему именно сделано будет, буду ожидать отзыва губернского правления для сообщения оного господину министру финансов.

Из письма М. И. Кутузова дочери, Е. М. Тизенгаузен, о своем предполагаемом назначении главнокомандующим Молдавской армией

27 февраля [1811 г.] Вильно

Лизинька, мой друг, и с детьми, здравствуй! Я получил из Петербурга известие, благодаря которому могу оказаться по соседству с тобою. Это значит, что я, вероятно, буду назначен командующим армией в Турции. Уверяю тебя, что это меня вовсе не радует, наоборот, сильно огорчает, клянусь тебе. Министр[53] подготавливает меня к этому.

Я держу это сообщение в большом секрете ото всех и тебе сообщаю под таким же. Ты будешь молчать до тех пор, пока оно не будет опубликовано. Если же, к счастью, все отменится, то вообще не станешь об этом говорить.

[…]

Тем не менее, этот отъезд, о котором мне объявили, меня сильно беспокоит. В мои годы расстаться со своими знакомыми, привычками и покоем! Но ты помолишься за меня Богу, утешишь меня и поддержишь. Боже тебя благослови.

Верный друг Михайло Го[ленищев]-Ку[тузов]

Милая Катенька, Боже тебя благослови[54].

[Перевод с французского]

Рескрипт Александра I М. И. Кутузову о назначении его главнокомандующим Молдавской армией

7 марта 1811 г.

По случаю болезни генерала от инфантерии графа Каменского 2-го, увольняя его до излечения, назначаем Вас главнокомандующим Молдавской армии. Нам весьма приятно возложением сего звания открыть Вам новый путь к отличиям и славе.

Из сообщенных предместнику Вашему предположений по военной и дипломатической части Вы усмотрите цель сей войны и правила, на коих Мы желаем окончить оную. Удостоив Вас полной доверенности, Нам желательно, чтоб Вы поспешили прибыть к вашему месту, и предоставляем Вам те же права, преимущества и власть над всеми чинами в войсках наших Молдавской армии, каковые имел генерал от инфантерии граф Каменский 2-й.

Пребываем с особенным Нашим к Вам благоволением.

Письмо М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли об отъезде в Молдавскую армию[55]

15 марта 1811 г.

Милостивый государь мой Михайло Богданович!

Отправляюсь сейчас к армии, о чем через сего нарочного спешу донести. Деньги 10 000 руб., Всемилостивейше мне на подъем пожалованные, мною получены. Буду поспешать в дороге столько, сколько нынешнее дурное время позволить может.

Имею честь пребыть с совершенным почтением и преданностью, милостивый государь мой, Вашего высокопревосходительства всепокорный слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Из письма М. И. Кутузова жене, Е. И. Кутузовой, о смерти генерал-лейтенанта А. А. Суворова

15 апреля 1811 г. Бухарест

Сегодня едет адъютант Каменского в Петербург. Кроме болезни бедного Николая Каменского (которого я очень люблю и жалею), здесь все хорошо. Только сделалось печальное приключение третьего дня: князь Суворов, быв в Бухаресте, возвращался в Яссы, где стоит его дивизия, приехал к реке Рымнику, которая, как и здешние реки, вдруг наводнилась.

Все тут бывшие, видя невозможность, уговаривали его не ехать вброд, но он по упрямству никого не послушался и поехал; коляску оборотило верх дном, три человека спаслись, а он утонул. С сим адъютантом послал рапорт. Замечательно то, что на самом том месте, где отец его победил и назван Рымницким, он прежде переломил руку, а после утонул. Был добрый человек и здесь всеми любим. […]

Верный друг Михаила Го[ленищев]-Кутузов

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву с подтверждением получения полномочий на заключение мира с Турцией

26 апреля 1811 г. Бухарест

Милостивый государь граф Николай Петрович!

При одном из почтеннейших отношений Вашего сиятельства от 12-го сего апреля получил я исправно полную мочь на случай трактования с Портою для заключения мира.

Обретая в сем подвиге особенный знак Высокомонаршей ко мне доверенности Его Императорского Величества, я стараться буду употребить все мои силы и все мое напряжение, дабы исполнением священнейшей воли его достигнуть цели заключением желанного мира, если только споспешествовать к тому будут возможность и обстоятельства.

С господином тайным советником Италинским[56] буду я находиться в частных сношениях, дабы, пользуясь опытностью, приобретенною им долговременным упражнением в делах политических, в общих рассуждениях не упускать ничего из виду, что может служить к пользе Государя и отечества.

Я обязательнейшим долгом для себя поставляю принести Вашему Сиятельству чувствительнейшую благодарность за все столь лестные на счет мой выражения Ваши.

Для меня более всего в жизни утешительно будет в настоящем моем звании оправдать доверенность ко мне монарха и приобрести себе продолжение доброго расположения Вашего и откровенности, с каковыми Вы, милостивый государь, сделали начало Ваших со мною сношений. Во взаимность того, я прошу также Вас принять искреннее удостоверение в чувствованиях отличного высокопочитания и совершенной преданности, с коими имею честь пребыть Вашего сиятельства, милостивого государя, всепокорнейший слуга.

Михайло Г[оленищев]-Кутузов

План войны с Турцией, составленный М. И. Кутузовым

[26 апреля 1811 г.]

Мысли генерала Кутузова, замеченные в разговоре с ним.

При настоящих обстоятельствах четырех дивизий войск весьма достаточно защищать против турок обе Валахии и Бессарабию. Теперь правый фланг нашей армии заслуживает только внимания. В Видине есть флотилия, которая может способствовать неприятельской переправе в Малую Валахию, но такое предприятие без угрожения нам на левом фланге послужит единственно к их потере.

Ежели б турки вздумали в большом виде начать наступательную войну, то они стараться будут ввести с моря сильную флотилию в Дунай; тогда с главными нашими силами непременно должно подвинуться влево, и смотря по обстоятельствам, способам и усилиям неприятеля придется, может быть, стать между рек Яломницы и устья Сереты. В таком случае положение Малой Валахии, конечно, будет небезопасно, но ежели б турки, действуя весьма большими и превосходными силами на всех пунктах, и ворвались в Малую Валахию, то выигрыш их и тогда не может иметь важных последствий, ибо быстрая и довольно широкая река Ольта остановит их движение.

Получаемые известия не подают никакого повода к сим предположениям, ибо для сей операции нужны большие флотские приготовления в Константинополе, на что потребно и много времени. Впрочем, турки имеют обыкновение возить небольшие лодки вслед за войсками на повозках, кои могут они употребить для сделания моста через Дунай, но такое предприятие от них было бы весьма смелое и, конечно, для них же пагубное, ежели они только дождутся войск наших и флотилии.

В настоящем положении весьма полезно предпринимать большие поиски за Дунаем. Рущук подает нам к тому все средства. Сие может расстроивать неприятельские намерения, а успехи наши наводить на их войска уныние, что они ничего ко вреду нашему предпринять не могут.

Итак, большой корпус войск между Журжею и Бухарестом нужен и для сей цели. Чем более можно будет употребить войск на предпринимаемые поиски, тем чувствительнее будут для неприятеля наносимые удары, а потому ежели 9-я дивизия будет оставаться надолго без действия около Ясс, то через весьма близкой перевод ее в Бессарабию можно будет главный корпус иметь всегда в достаточных силах, не озабочиваясь левым флангом всей армии.

Ежели пять дивизий, отделенные на Днестр, оставаться будут в бездействии и политические обстоятельства позволят начать против турок наступательную войну с прошлогодними силами, то в одну кампанию можно надеяться достигнуть мира на желаемых условиях. Против турок не должно действовать как против европейских войск, всею массою сил совокупно.

Императрица Екатерина Вторая имела план овладеть Константинополем, для чего генерал Кутузов и послан был в 1793 году через Шумлю осмотреть дороги на пространстве к Черному морю. Он, основываясь на совершенном знании местоположения, предполагает легчайшим и верным способом перейти за Балканы:

1-е. Разделить всю армию на два или и на три корпуса отделенные, которые не должны озабочиваться иметь сношение между собою, но всякой должен действиями своими располагать по обстоятельствам к преодолению всех могущих представиться препон.

2-е. Первый корпус предполагает он составить из 25 тыс. человек, вести его через Праводы и, пройдя горы, поворотить направо к Адрианополю. Переход сей по местоположению есть легчайший, ибо в два марша можно будет пройти большие дефилеи. Сим движением Шумля и Челиковак с их крепчайшими дефилеями будут отрезаны.

3-е. Второй корпус, также составленный из 25 т[ыс.] человек должен расположиться перед Шумлею на дорогах из Силистрии и Разграда. Ежели по многочисленности гарнизона в Шумле он не в состоянии будет занять ее силою, то прилежно должно наблюдать не упустить время идти за неприятелем, коль скоро движение первого корпуса принудит его поспешать к Адрианополю.

4-е. Третий корпус до 10 т[ыс.] человек, хотя не может много содействовать главному намерению, но немалую принесет пользу демонстрациями от Никополя через Софию на Адрианопольскую дорогу.

5-е. Против турок безопасно можно с таковыми сильными корпусами вдаваться в отважные предприятия, не имея между собою никакого сообщения. Они по природе своей не в состоянии быть столько деятельны, чтоб быстротою движения совокупных сил подавлять таковые отделенные части.

Всякое неожиданное или новое действие приводит их всегда в такое смятение, что невозможно предположить, в какие вдадутся они ошибки и сколь велик будет наш успех. Сверх того, против турок успех зависит не от многолюдства, но от расторопности и бдительности командующего генерала. Фельдмаршал граф Румянцев всегда говорил, ежели б туркам удалось разбить наш корпус, состоящий из 25 т[ыс.] человек, то и 50 т[ыс.] имели бы ту же участь.

6-е. Главное затруднение в сей операции состоять будет в продовольствии 1-го корпуса. Сему помочь можно тем, чтоб иметь с собою большой запас в сухарях и пользоваться всеми выгодами от земли.

* * *

Против вредного климата в Валахии, где летние дни очень жарки, а ночи холодны, единственная предосторожность состоит в том, чтоб нижних чинов на ночь одевать теплее, что и все тамошние жители наблюдают.

Строгий надзор, чтоб солдаты спали всегда одевшись, предохраняет их от болезней, но часовые в парусинных панталонах озябают как средь зимы, большою частию простуживают себе желудки, отчего простудные горячки и поносы в летние месяцы всегда свирепствуют между войском. Почему весьма полезно б было приказать в задунайской армии носить и летом зимние панталоны, уменьша им полугодовой срок, которой в казне заменится неотпуском летних панталон.

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о целесообразности пропуска турецкого чиновника для свидания с пленным Пехливан-пашой

1 мая 1811 г. Бухарест

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Хотя и располагался я прибывшего от верховного визиря Порты Оттоманской турецкого чиновника Ахмед-агу, о коем имел честь я отнестись к Вашему сиятельству от 24-го числа сего апреля, под № 69-м удержать здесь без отправления в местопребывание находящегося у нас в плену Пехливан-паши, в ожидании Высочайшего на то соизволения Его Императорского Величества, но, имея в виду таковое же монаршее соизволение, сообщенное в депеше Вашего сиятельства господину тайному советнику Италинскому, о турецком чиновнике Мустафе-эфенди, касательно освобождения из плена жены его, с препоручением при том генерал-лейтенанту Дюку де Ришелье оказать ему хороший прием и выдать как жену его, так и всех тех турков, кои означены в представленном от него реестре, решился я равномерно отправить в Калугу для доставления Пехливан-паше от султана денег и вышеупомянутого Ахмед-агу, тем более, что по тракту, по которому следовать он должен, ничего нет такого замечательного, что бы могло обратить на себя внимание сего чиновника к сообщению Порте каких-либо известий, клонящихся ко вреду нашему.

С другой стороны, принял я на себя решимость сию в уважении нижеследующего обстоятельства: во время посылки в Шумлу надворного советника Фонтона, делал он в разговорах своих внушение драгоману Порты о пользе иметь от нас чиновника в Константинополе под предлогом осмотра российских пленных и надобности оказать им пособия; к принятию сего предложения показана была от турецкого министерства некоторая наклонность.

Узнав же о настоящем снисхождении, оказываемом нами Ахмед-аге, по ходатайству верховного визиря, тем с большею податливостью побуждено оно будет исполнить и наше желание.

Доводя сие до сведения вашего сиятельства, я счастливым себя почту, если государю императору не будет противен настоящий мой поступок, к которому приступил я, будучи движим неограниченным усердием моим к пользе и интересам Его Величества и Отечества[57].

С отличным высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь пребыть, милостивый государь, Вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о путешествии французского естествоиспытателя Сонини в районе действий Молдавской армии

2 мая 1811 г. Бухарест

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Г. Сонини, об отправлении коего из Парижа в Молдавию в намерении заняться там наблюдениями и изысканиями по части естественной истории Ваше сиятельство предварить изволили предместника моего, графа Николая Михайловича Каменского, депешею Вашею от 18 ноября прошлого 1810 года, относится ко мне письмом, с коего имею честь препроводить при сем копию.

Из оного Ваше сиятельство усмотреть изволите, что он просит дозволения путешествовать по разным местам здешних княжеств под предлогом вышепрописанных наблюдений, в чем однако же ему отказано, с одной стороны, потому, что в помянутой депеше Вашей именно замечено стараться внушить ему, чтобы он отправился в С.-Петербруг для испрошения позволения для обозрения Молдавии, а с другой, что г-н действительный тайный советник и сенатор Красно-Милашевич представил же на рассмотрение Вашего сиятельства о всех тех пособиях, которые потребны г. Сонини на случай отъезда его в столицу нашу.

Поскольку же г. Сонини, как мне известно, располагается, буде не получит скорого решения, возвратиться обратно во Францию, то в таком случае, по моему мнению, необходимо будет преподать ему нужное пособие, тем более, что он прибыл в здешний край по приглашению посла нашего князя Александра Борисовича Куракина.

Покорнейше прося Вас, милостивый государь, почтить меня равномерно по сему предмету разрешением Вашим, с отличным высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь пребыть, милостивый государь, вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Отношение М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли о наступательных планах противника

3 мая 1811 г. Бухарест

Секретно

По известиям, с неприятельской стороны полученным, кажется, что неприятель имеет намерение действовать на два пункта наступательно: на Рущук и на Малую Валахию ниже Видина, избрав слабейшее место между Видином и устьем реки Янтры, вверху которой близ Тырнова строятся для флотилии и для перевоза суда. Близ Тырнова и выше Тырнова и около Плевны собираются войска особенным корпусом под начальством известного Вели-паши и Бошняка.

Известия сии, с разных сторон приходящие, подтверждены и тем, что бывшей здесь несколько дней турецкой ага, от визиря к Пехливану-паше посланный, в откровенности сказал одному своему приятелю, здесь живущему, которого он почитает преданным Порте, что, в рассуждении слабости российских войск, план визирский таков, чтобы самому действовать против Рущука так, как позволят обстоятельства, и тем занимать войска наши у Рущука, а корпусу Вели-паши предоставляется, употребив суда видинские и на реке Янтре строющиеся, переправиться в Малую Валахию. На сих днях буду иметь вернее сведения о силах корпуса Вели-паши.

Сего числа дал я повеление упразднить Силистрию и войскам поступить в назначенные им места по расписанию; сие только и медлилось в рассуждении водяной доставки провианта в Рущук.

По известиям последним, около визиря войск еще мало; сказывают однако же, что на сих днях прибыло к окрестностям Тырнова 3000 азиатской конницы. Я вскоре ожидаю возвращения двух купцов надежных как от стороны Шумлы через Разград, так и посланных к стороне Плевны и Тырнова; известиями сих людей можно будет на первый случаи чем руководствоваться.

Сожалительно, что по слабости войск наших по нижней части Дуная не имею способов иметь сильной флотилии против Малой Валахии, которая для обороны нужна на нижней части Дуная.

Письмо М. И. Кутузова Н. П. Румянцеву о прибытии в Бухарест представителя Мустафы-аги с предложением начать мирные переговоры

6 мая 1811 г. Бухарест

Секретно

Милостивый государь граф Николай Петрович!

Вчерашнего числа прибыл ко мне турецкий чиновник с письмом от верховного визиря, в котором, между прочим, извещая о повелениях, данных Портою относительно до отправления через Разград полномочного для переговоров с г-ном тайным советником Италинским, просит он меня не оставить его уведомлением, состоится ли действительно таковое свидание и избранный для сего от турецкого министерства чиновник имеет ли следовать в Рущук, по силе предварительного приглашения, учиненного генерал-лейтенантом графом Ланжероном.

Для меня тем приятнее было видеть сей некоторым образом настоятельный подвиг визиря, что я в отношении моем к нему, препровожденном к Вашему сиятельству при депеше моей от 24-го минувшего апреля под № 69-м воздержался напомнить ему о начатии переговоров, в намерении ожидать первого шага от министерства оттоманского и в полном удостоверении, что визирь не замедлит по сему предмету ко мне отнестись, что и побудило меня не спешить посылкою к нему надворного советника Фонтона[58].

Теперь же, не откладывая далее такового отправления, не оставлю я в письме моем дать визирю почувствовать, что вследствие показанного им желания приступить к переговорам, поспешил и я с моей стороны отправить в Шумлу г-на Фонтона для препровождения в Бухарест уже, а не в Рущук, турецкого чиновника, избранного Портой для переговоров с полномочным нашим.

Я не упущу препроводить к Вам, милостивый государь, с первым курьером копии с отзыва моего к верховному визирю, между тем, дабы не задерживать посылаемого сегодня, ограничиваю я себя доставлением при сем перевода с помянутого письма, мною полученного.

С отличным высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь пребыть Вашего сиятельства, милостивого государя, всепокорный слуга

Михайло Го[ленищев]-Кутузов

Отношение М. И. Кутузова М. Б. Барклаю-де-Толли о плане военных действий против Турции

20 мая 1811 г. Бухарест

Секретно

По известиям, которые я из-за Дуная приобретать стараюсь через надежнейшие каналы, визиря полагают в Шумле, не считая жителей сего города, тысячах в 12-ти, который ограждает себя небольшими отрядами, от двух до трехсот состоящими; из Азии же войска прибывают к нему весьма медленно. Таково положение его против Рущука. С другой стороны Бошняк-паша дней тому десять назад имел при себе не более 2-х тыс. человек во Враце.

Племянник визирский прибыл в Никопольский уезд с несколькими войсками. Меж Систова и Никополя есть также малые войска. На той стороне Балкан их также немного находится, выключая войск Чепан-оглу тысячах в 3-х в Казанлыке под командою сына его, которые будто бы идут к Тырнову, но сие не совсем вероятно. Все сии войска могут иметь намерение на Малую Валахию и на Турно.

Вели-паша и Мухтар-паша, дети паши Янинского, бродят около Видина, и главная их заботливость, кажется, более о голове Муллы-паши.

План войны оборонительной, поставляя меня в зависимость от поступков неприятеля, согласно оным и движения мои располагать я должен; но не упущу случая, чтобы не воспользоваться всяким необдуманным шагом неприятеля, и сообразно обстоятельствам располагаюсь я на первый случай следующим образом: имея на левом моем фланге достаточный отряд у Слободзеи, резерв при Табаке, занимая крепости: Килию, Браилов и Измаил, укрепление в Сулинском устье с достаточною пехотою и артиллериею, довольно почтенное укрепление по числу пехоты и артиллерии там, где рукава Сулинского и Георгиевского Дуная расходятся, и которое на сих днях к концу приведено, достаточное число вооруженных судов наших от устья Дуная до самого Рущука успокаивают меня совершенно с сей стороны до тех пор, пока неприятель не переменит своей позиции.

Что же касается до центра моего и правого фланга, то следующие распоряжения сделал я на первый случай.

В Рущуке оставляю я прежние 12 батальонов в гарнизоне; но, в близком позади Журжи расстоянии поставив 3 батальона пехоты, батальон уланов и 6 орудий конной артиллерии, могу отрядом сим подкреплять через полтора часа и гарнизон Рущукской и усилить правый фланг мой таким образом, что, ежели бы оное где потребно сделалось, тогда гарнизон Турновский, оставя один батальон в крепости с вооруженными болгарами, остальными затем войсками спешит на то место, куда они от генерал-лейтенанта Воинова потребованы будут, отряд же журженский идет поспешным маршем без ночлегов с отдыхами, варит один раз кашу и достигает Турны менее 48-ми часов, занимает оную или по обстоятельствам идет далее на подкрепление.

В 24-х верстах позади Журжи ставлю я весь корпус генерал-лейтенанта графа Ланжерона, от которого все переправы и дороги, параллельные Дунаю, на правый и левый фланги исправляются.

Из расположения сего предпринять можно следующие действия:

Идти к визирю в Шумлу, атаковать его в сем сильном натурою и некоторою степенью искусства утвержденном укреплении и невозможно, и пользы никакой бы не принесло, да и приобретение такового укрепления по плану войны оборонительной совсем не нужно; но может быть, что скромным поведением моим ободрю я самого визиря выйти или выслать по возможности знатный корпус к Разграду или далее к Рущуку и, если таковое событие мне посчастливится, тогда, взяв весь корпус графа Ланжерона и весь корпус Эссена 3-го, кроме малого числа, который в Рущуке остаться должен, поведу я их на неприятеля; на выгодном для войск наших местоположении неукрепленного Разграда, конечно, с Божьей помощью, разобью я его и преследовать могу по плоскости и за Разград верст до 25-ти без всякого риска.

В то же самое время генерал-лейтенант Воинов по крайней мере с 10-ю батальонами пехоты с препорциею конницы и достаточною артиллериею переправится через Дунай и пойдет на Врацы; к сей переправе делаются теперь, сколько можно тайно, приготовления. Действие корпуса сего и удобность предприятие его будет иметь место тогда, когда силы неприятеля против него не будут более 12-ти тыс[яч].

Вообще, как главный корпус, так и корпус Воинова не должны предпринимать атаку на сильные укрепления, разве на слабые окопы, которые турки имеют привычку делать на всяком ночлеге, и штурмовать таковые укрепления с потерею, может быть, и половины корпуса, с тем чтобы после их оставлять по плану оборонительной войны стоило бы весьма дорого и было бы бесполезно.

Сожалею очень, что не могу занимать Ваше высокопревосходительство блистательными действиями, но одними весьма умеренными, единственно оборонительной войне свойственными предположениями.

Заботясь весьма о правом моем фланге, должен был я по болезни, приключившейся генерал-лейтенанту Зассу, отправить на его место генерал-лейтенанта Воинова, а господину Зассу препоручу я командование левого моего фланга от устья Аржиша до Днестра; ежели же провидение даст мне способ предпринять предполагаемую мною за Дунай экспедицию в большом виде, тогда могу употребить генерал-лейтенанта Засса в командование конницею при главном корпусе. Сей генерал, как пишет ко мне, уже и выздоровел.

Генерал от инфантерии Го[ленищев]-Кутузов

Резолюция М. Б. Барклая-де-Толли: «Июня 4. Высочайше велено ответить, что Его Величество в полной мере все сие распоряжение Высочайше одобряет».

Письмо М. И. Кутузова Великому визирю Ахмед-паше о переговорах между Абдул-Хамид-эфенди и А. Я. Италинским

1 июня 1811 г.

Благороднейший и прославленный друг!

Его превосходительство Абдул-Хамид-эфенди, прибывший сюда несколько дней тому назад, вручил мне письмо Вашего высокопревосходительства. С живейшим интересом вновь прочел я выражения Ваших чувств ко мне. Прошу Ваше высокопревосходительство быть уверенным в постоянной взаимности моих, а также в моем стремлении использовать все случаи, чтобы доказать их.