Читать книгу Русский медведь. Цесаревич - Михаил Ланцов - Страница 6

5 июня 1683 года. Преображенское

– Государь! Государь! Пожар! – раздался откуда-то с улицы истошный мужской голос.

Петр проснулся практически мгновенно, буквально подброшенный на постели мощным выбросом адреналина.

Чтобы сориентироваться, ему потребовалось каких-то несколько секунд. После чего глаза прищурились и похолодели, словно переходя в боевой режим, а движения стали стремительными и плавными. Как будто в нем проснулся хищник, вместо уже привычного для окружающих спокойного, внимательного и рассудительного подростка.

Стремительно надев брюки, намотав портянки и натянув сапоги, Петр выскочил в коридор буквально уже через двадцать секунд, держа в руках два заряженных пистолета.

– Дежурный! – заорал на всю силу своих легких юный царь. – Тревога!

Впрочем, поручик, бдящий в этот ранний час, и сам сообразил, что случилась какая-то беда, а потому уже успел отправить сержанта поднимать роту по тревоге.

Дворец стремительно оживал. Загорались огни в окнах. Приглушенные голоса переговаривались, пытаясь понять, что случилось. Однако за окном, на небольшом импровизированном плацу, уже громыхали своими превосходными сапогами[8] стрелки потешной роты. Галифе, сапоги, китель, каска[9], Y-образная портупея, шашка, английская фузея. Довольно необычный вид для тех лет. Впрочем, никто не роптал, потому как форма была удобной и вполне добротной.

– Докладывай! – грозно зыркнув на перепачканного сажей урядника, потребовал Петр.

– Государь, ткацкую мануфактуру подожгли!

– Поймал поджигателей?

– Никак нет. Их даже никто не видел.

Петр повернулся в ту сторону, где на днях закончили строить здание ткацкой мануфактуры, и потянул подбородком, словно штабс-капитан Овечкин из фильма «Корона Российской империи». Зарево от полыхающей постройки явно говорило о том, что все труды пошли прахом.

– Дежурный!

– Да, Ваше Величество, – вытянулся во фрунт поручик.

– Второй и третий взвод – оборона села по боевому расписанию. Первый взвод и звено кинологов – к мануфактуре.

– Есть! – четко ответил поручик, щелкнув каблуками, и начал отдавать распоряжения.

А Петр тем временем, пока появилась возможность, принялся облачаться в принесенную ему форму. Нательная рубаха, китель и прочее. После чего в сопровождении второго дежурного звена направился к мануфактуре, куда уже ускакал лихими кавалерийскими прыжками весь личный состав первого взвода и мини-отряд кинологов.

Кинологи… как непросто далась эта работа. Нет, найти отроков, что любили возиться с собаками, было несложно, особенно среди городских мещан. Но вот хоть как-то подготовить что людей, что животных к непростой розыскной деятельности оказалось практически неосуществимым в столь короткий срок. Ведь в своих предыдущих жизнях Петр никогда не сталкивался с такими задачами. Даже по-человечески сформулировать методику работы этой службы и то не получилось, и ее на текущий момент писали сообща. В общем, что выросло, то выросло. Пять молодцов с таким же количеством разномастных собак давали хоть какую-то надежду на то, что удастся взять след по горячим следам. Вряд ли поджигатель смог уйти далеко.

– Что у вас тут? – спросил Петр, подъезжая верхом к командиру первого взвода, стоявшему рядом с несколькими бойцами на небольшом пригорке возле полыхающего корпуса ткацкой мануфактуры.

– Нашли следы. Вас только ждали. Там целая группа людей подходила. Даже на глаз видно, что недавно шли.

– Хорошо. Не будем терять время. Вперед.

Спустя полчаса. Немецкая слобода

– Все сделали?

– Да, ваша милость. Пылает так, что отсюда видать зарю.

– Вас не видели?

– Темень вон стоит какая. Кто же сможет разглядеть?

– А это еще что такое? – удивленно спросил англичанин, услышав приближающийся топот немалого числа ног, плюс несколько лошадей и гавкание собак. – Говоришь, никто не видел? А? Пошли отсюда! Пошли! – больше на публику начал кричать и махать руками перепуганный торговец.

Но было уже поздно.

Стрелки первого взвода потешной роты взяли восьмерку людей в окружение и чуть попридержали собак, которые безоговорочно показывали на них.

– Что здесь происходит?! – наконец собрался с духом слегка перепуганный торговец.

– Представьтесь! – игнорируя его вопрос, распорядился Петр, выезжая ближе на лошади.

– Джером Браун. Купец.

– Это твой дом?

– Да.

– Много ли там людей?

– Нет, ваша милость, – ответил англичанин, пока еще не понимая, кто перед ним. Он ведь Петра Алексеевича в лицо не знал. – Только жена, сын и трое слуг.

– Отменно. Нечего прохожих пугать. Продолжим беседу у тебя.

– Но кто вы?

– Связать и увести! – опять игнорируя вопрос торговца, приказал Петр поручику, и отроки довольно быстро спеленали совершенно ошарашенную компанию: часть рассредоточилась и взяла оружие на изготовку, а остальные повязали татям руки в локтях. После чего увели.

– Государь, послать в Преображенское? – спросил слегка встревоженный поручик. – Мало ли что можно ожидать от Немецкой слободы.

– Пошли. Пусть второй взвод идет сюда и берет под охрану здание. А потом пошли к уважаемым инородцам, дабы прибыли сюда как можно скорее.

– Есть!

– А я пока побеседую с нашим новым другом…

Допрос был быстрым и решительным. По крайней мере, Джером совершенно не ожидал от подростков такого и весьма быстро раскололся. Все-таки методы экстренного допроса конца XXI века, когда удельная стоимость секунды возросла многократно, были очень эффективны. И хотя Петр знал их весьма и весьма скромно, больше наблюдая в прошлой жизни за работой профессионалов, но и этого хватило с лихвой.

Так что, когда к дому стали собираться уважаемые жители Немецкой слободы, все было не только уже давно покончено, но и бедный Джером смог получить медицинскую помощь, дабы не умереть раньше времени.

– Государь Петр Алексеевич! – рявкнул поручик, отворяя дверь, откуда вышел юный царь с закатанными по локти рукавами рубахи и жестким, холодным взглядом, казавшимся совершенно невероятным на лице одиннадцатилетнего мальчугана. Высокого. Смотрящего очень серьезно. Но все-таки… ну и несколько капель крови, которыми он себя забрызгал при допросе.

– Доброй ночи, – произнес подросток, коротко кивнув. – Вывести. – Стрелки потешного полка спустя несколько секунд вытолкали из сеней Джерома Брауна. – Люди этого торговца были замечены за поджогом здания ткацкой мануфактуры, что я ставил в Преображенском. Не заметив преследования, они вывели нас к своему хозяину, который повинился и во всем признался.

По небольшой толпе, собравшейся перед домом, прошел легкий ропот возмущения, но Петр продолжил:

– Посему повелеваю все имущество Джерома Брауна с рассветом распродать промеж жителей слободы, включая товары, обязательства и прочее. На вырученные деньги надлежит возместить мне весь ущерб, причиненный этим горе-торговцем. Если денег не хватит, то все недостающее покроет слобода, пригревшая этого гада на своей груди, в складчину. Ежели вырученных с продажи денег окажется более, то остаток пойдет в общую казну слободы на общественные нужды. И не затягивайте. Все торги закончить сегодня к ночи.

– А что делать с Брауном? – поинтересовался круглолицый статный офицер с сильным английским акцентом.

– Представьтесь, – потребовал юный царь.

– Гордон, Патрик Гордон, Ваше Величество, – с вежливым поклоном сказал он. – Генерал-поручик.

– Генерал, по-хорошему этого человека нужно казнить, ибо поднял руку на государево имущество. Но смерть слишком быстрая расплата, поэтому я полагаю, что оставить его в одном исподнем – вполне достойная награда за его проказу. Его же подельников я забираю с собой. Будут отрабатывать. Сами понимаете – от мертвых толку нет, одни убытки, а потом, лишнюю кровь проливать негоже.

– А ну как он за старое возьмется?

– Надеюсь, у него хватит ума в будущем меня опасаться, – вежливо улыбнувшись, произнес Петр. После чего повернулся к Джерому и так на него зыркнул, что тот сжался, как комок, и попытался отпрянуть. Но потешные стрелки его удержали. – Ведь ты все понял?

– Да! Да! Ваше Величество! Все! Бес попутал!

– Хватит! – прервал его оправдания Петр. – Как зовут того беса, что тебя попутал, меня не интересует. Но я очень надеюсь, что все выводы сделали правильные. До вечера, господа, – произнес юный царь, вскочил на лошадь и в сопровождении дежурного звена отправился в Преображенское. А оба взвода занялись делом. Первый – конвоированием лихих людишек к месту отбывания наказания, а второй – охраной имущества Брауна от мародерства и расхищения.

Спустя двое суток. Москва. Кремль

Софья смотрела на испуганного и подавленного мужчину, что притащил ей Голицын, и пыталась понять, что ей со всем этим делать.

– Ты почто приказал сжечь мануфактуру брата моего? – несколько рассеянно спросила царевна.

– Я приказал, – вместо Брауна ответил Василий.

– Зачем? – искренне удивилась она.

– Поставив эту мануфактуру и запустив дело, он получит весьма немалые деньги, полностью отведя нашего человека от дел. Кроме того, мне хотелось проверить его. Врут слухи или нет.

– Проверил? – недовольно буркнула Софья.

– Проверил, – кивнул Василий. – И, если честно, не верю тому, что услышал. Как он мог выследить этих мужичков ночью, тоже не пойму. Да так быстро. Не иначе у нас где-то лазутчик сидит Нарышкиных. Хотя… я ведь только с Джеромом это обсуждал. А ему на себя доносить не резон.

– Слобода выплатила Петру запрошенную им сумму?

– Да. Полностью.

– Много ли пришлось доплатить?

– Еще и осталось. Братец твой ведь назвал сумму только после того, как услышал, что выручили от продажи. Ровно две трети с того и взял.

– Хватит этого для восстановления мануфактуры?

– Я переговорил с купцами, так те говорят, что еще рублей сто сверху нужно накинуть, чтобы все покрыть.

– Вот как… – задумчиво произнесла Софья.

– Не очень хорошо у него со счетом, – усмехнулся Голицын.

– А по-моему, прекрасно, – фыркнула раздраженно Софья и начала вышагивать, заламывая себе руки.

– Почему?

– Сам подумай. Ведь все на поверхности лежит. Вон, этого злодея отпустил, а ведь должен был голову снять. Да еще и тех воров повесить. Вместо этого их в холопы себе забрал, а треть имущества этого купчишки в подарок слободе поднес.

– Государыня, – подал голос Браун. – Помилуйте! Защитите! Я ведь волю боярина выполнял. За что же меня так? Да еще вот… – произнес он и показал следы членовредительства, оставшиеся после быстрого допроса.

– Кто это тебя так?

– Так известно кто, Петр Алексеевич.

– Сам?

– Своими руками меня мучал… а больше того меня пугали не страдания, но то, с каким видом он сие делал. Вид спокойный и невозмутимый, глаза холодные и жесткие. Когда же кровь на него брызгала, то даже не морщился. Словно не человека живого истязал, а с куклой неживой игрался.

– А не врешь?

– На Евангелии поклянусь! Ей-богу, так и было!

– Как тебе братик? Удивил? Это он в одиннадцать годков такое вытворяет. А что дальше будет?

– Так ты его проверял, не я.

– Вот так посреди ночи явиться и, не медля, дело разрешить в таком возрасте не каждый способен. Да и потешные его оказались совсем не воины, а под сыскные дела подготовлены. Вот и ответ на загадку, что мы уже год пытаемся разгадать. Оттого и отбор особый, да моих отроков вычислить догадался.

– Одиннадцать лет… – покачала головой Софья. – Ты рассказал моему брату, кто тебя нанял?

– Нет, Государыня. Да он и не спрашивал.

– А чего не спрашивал?

– Не могу знать.

– Хм… – снова заломив руку, произнесла царевна. – Василий, позаботься об этом деле.

– Так мне возместят ущерб? – оживился Браун.

– Ступай. Государыня тебя не забудет, – ободрил его Голицын и выразительно посмотрел на царевну, которая кивнула с легким омерзением, глянув на Джерома. Более никто ни его самого, ни его семью не видел. В слободе же сказали, что добрые люди одарили англичанина деньгами на дорогу в Англию, куда он и отбыл вместе с семьей.