Читать книгу Демон-дракон - Михаил Ланцов - Страница 3

5 января 1229 года. Мир «Сот’ари». Окрестности Вифлеема

Максим решительным шагом вошел в портал и попал в странный небольшой коридор длиной около ста метров, освещенный еле заметный синим мерцанием, подходящим больше для какого-то космического корабля сказочных инопланетян, чем для древнего портала, которому больше двух тысяч лет.

«Удивительно, – подумал он походя, – но негоже задерживаться. Кто знает, что это за конура…»

Новый мир встретил его ярким солнцем и дикой жарой при полном штиле, сильно контрастирующей с легкой прохладой подземелья.

Максим осмотрелся.

Вокруг, как ни странно, была все та же пустыня. Только вот руины, в которые они тогда полезли, были погребены под песком, словно их новый знакомый им не открывал прохода. Но главное – брачная связь с Хель… она, конечно, сохранилась, но была очень слабая. Настолько, что он ее едва чувствовал.

От осознания этого факта Максим как-то рефлекторно поежился. Нет, ему стало не холодно. Просто очень неуютно.

Вдох. Выдох. Вдох.

«Да вроде нормально все… хм… странно».

Максим начал прислушиваться к своему телу, пытаясь понять источник дискомфорта. Минута. Другая. Он хмыкнул. Пожал плечами. Встал. Потянулся. И замер, наконец-то поняв, в чем дело. Мана… она практически не восстанавливалась. А тот едва заметный ручеек, что притекал, был совершенно ничтожен. У юного дракона этот факт вызвал шок, близкий к панике, так как за те годы, что Максим осваивался после перерождения, он настолько привык к магии, что одно только предположение ее отсутствия в будущем вызывало в его сознании бурю эмоций, а в теле чувство, близкое к ломке. Ему вдруг стало так тошно, что он решил уйти из этого мира, отложив свою миссию на некоторое время. Попытался открыть портал на Землю. Не удалось. Словно что-то блокировало его усилия, на ходу выкачивая ману из плетения и развеивая его. Попробовал убежать на Лхасси[4], но результат оказался тот же…

Вопль, дикий и страшный, раздался над песками.

«Проклятый мир… – в тихом ужасе подумал он. – Мир-ловушка, из которого демону не убежать».

Впрочем, особенно насладиться жалостью к себе любимому ему не дали: буквально через полчаса после душераздирающего крика Максима из-за ближайшего бархана выехало пять всадников весьма экстравагантного вида.

– Эй! Абдула! Посмотри!

– Что?

– Да вон же!

– Ты уверен, что это он? Не похоже, чтобы человек мог так жутко кричать.

– Ты видишь кого-то еще?

– Он мне не нравится, – пожал плечами один из всадников. – У меня от него мурашки по спине.

– У меня тоже…

– Может быть, поедем отсюда? Скажем, что никого не видели?

– Мы уже приехали, – флегматично отметил Адиль. – Не сворачивать же перед его взором? Стыдно. Да и потом, что мы скажем Мустафе? Что он убежал? Думаете, он не проверит наши слова? А по следам все будет очень хорошо видно.

– И то верно, – сказал Абдула и, поддав коня шпорами, решил поскорее разгадать эту загадку.

Впрочем, остальные от него не отставали. Чувство страха перед незнакомцем будоражило в них беспокойство и злость, заставляя стремиться как можно скорее все завершить.

– Ты кто?! – крикнул предводитель этой пятерки с вызовом, когда приблизился на несколько шагов.

Но незнакомец лишь пожал плечами.

– Может, он немой?

– Откуда ты пришел? – снова спросил Абдула и стал раздражаться, видя, что на его слова совершенно никак не реагируют. – Отвечать! – взревел он и замахнулся плеткой на незнакомца. Но в этот момент ему стало плохо…

Животный ужас охватил Абдулу… но было уже поздно. Стремительно темневший мир улетал от него со скоростью бешеной ласточки. Последнее, что он смог увидеть, перед тем как потерять сознание, – странные вертикальные зрачки чуть улыбнувшегося незнакомца.

«Странные люди», – подумал Максим, рассматривая пять тел, отключенных им от реальности с помощью школы жизни. Экономично и сердито, ведь плетение, слегка прижавшее сонную артерию, не давало мозгу достаточно крови для бодрствования. Можно, конечно, было и убить этих наглецов, что подняли на него руку. Но требовалось пообщаться и понять, где он и что тут вообще происходит. А с некромантией он не был знаком совершенно.

Поэтому, тяжело вздохнув, юный дракон направился к наиболее прилично выглядящему гостю для проведения довольно затратного плетения из школы ментальной магии. Все-таки Максим в этой школе не был даже подмастерьем. Новичок-с, освоивший всего несколько наиболее важных для выживания приемов. Ведь, в сущности, несмотря на все свое могущество в области магии он мог многое только в двух школах: жизни и ритуала.

– Как тебя зовут? – спросил уставший дракон мужчину, после того как отошел от восприятия языка, немного отдохнул и привел в порядок бедолагу, что едва дышал, придушенный его плетениями.

– Абдула… – тихо произнес тот, осматриваясь по сторонам. Его подельники лежали на песке и тихо сопели, словно во сне. Лошади, время от времени фыркая, стояли подле. А незнакомец, с совершенно невозмутимым лицом, сидел перед ним, поджав под себя ноги, и чисто говорил на арабском языке. – Кто ты такой?! Как ты смеешь нападать на воинов Аллаха?!

– Вопросы здесь буду задавать я, – с мягкой улыбкой произнес незнакомец, но это было сказано таким голосом и с таким взглядом, что у Абдулы выступил холодный пот на спине. – Или тебе понравилось, когда я сжимал тебе шею?

– Ты… ты… – начал что-то мямлить он, судорожно пытаясь проглотить ком, вставший колом в его горле.

– Ладно. Удовлетворю твое любопытство. Я дракон. Ты доволен? А… – махнул рукой Максим, поняв, что сделал только хуже. – Значит, так. Или ты отвечаешь на мои вопросы, или я тебя убиваю. Причем долго и мучительно. Ты меня понял?

Ответа не последовало.

Поэтому юный дракон решил снова воспользоваться магией школы жизни для того, чтобы хоть немного восстановить слегка поредевший запас маны. Он повернулся к ближайшему человеку, лежащему без сознания, и начал выпивать его, забирая прану, которая в сложившихся обстоятельствах вполне могла стать источником маны.

Конечно, одного, полностью выпитого человека не хватило даже для сотой доли магического запаса дракона, но хоть какая-то подпитка. Да и демонстрация намерений очень неплохая. Так что, когда через три минуты незадачливый спутник Абдулы превратился в мелкую, серую пыль, предварительно иссохнув до состояния мумии прямо на его глазах, тот был не только бледен, словно арктический снег, но и предельно покладист.

Поговорили. Но новости не порадовали. Совсем.

Оказалось, что на дворе стояло пятое января 1229 года, в переводе с замечательного мусульманского летоисчисления на григорианский календарь. То есть Максим опять вляпался в глухое Средневековье. Причем не просто так, а прямо в эпицентр многолетнего военно-политического конфликта, который в Европе почему-то называли Крестовыми походами.

– Приплыли, – произнес он раздраженно. – Ни технологий, ни магии… ничего. Просто какое-то проклятое место. – Он посмотрел на совершенно не понимающего его даэдрик араба, усмехнулся и буквально под нос продолжил: – Хотя в качестве усыпальницы для древнего дракона лучше места не найти. Даже если он сможет выжить после смертельного ранения, то выбраться отсюда станет для него нетривиальной задачей.

– Что вы говорите, господин? – с некоторым даже подобострастием спросил Абдула, совершенно не понимая язык высших демонов.

– Так ты говоришь, что рядом Вифлеем?

– Да, господин. Совершенно так.

– И какая там стража на воротах? Как мне… – продолжил допрос Максим, стараясь выудить из Абдулы как можно больше полезной информации.

Увлекательный вышел разговор. И долгий. Впрочем, это не спасло незадачливых воинов. Очень уж не хотелось дракону оставлять свидетелей, да и легализоваться опять-таки нужно как-то. Одежда, оружие, деньги, лошади… ничего лучше не придумаешь. Путешественник из Газы – вполне обычное явление. Никто особого внимания и не обратит…

Так что, когда Максим покинул место потасовки, там было чисто и аккуратно все прибрано. Люди и оставленные лошади оказались поглощены и развеяны прахом, а остатки одежды и имущество, неподходящее в качестве трофеев, сожжено. Простенькое плетение школы огня он все-таки смог из себя выжать.

Спустя сутки. Вифлеем

Максим, гордо восседая на лошади и «блистая» тряпьем неудачливых воинов, ехал по городской улице, искоса посматривая по сторонам. Стража, конечно, попыталась придраться к нему, но лишняя монетка и несколько благодарных слов в адрес Аллаха и его благочестивых слуг избавили их от въедливости и подозрительности. Тем более что юный дракон старался выглядеть вполне набожным правоверным. По крайней мере, в разговоре со стражей. Вот что-что, а ходить пешком или ездить на ослике, как это было положено всем неверным, его совсем не прельщало…

Сутки пролетели незаметно. Выбор постоялого двора. Рынок. Осмотр замечательных видов древних глинобитных домиков и бомжеватого вида обывателей на улицах. В общем, насыщенно, но ничего особенно интересного.

Спустя двое суток

– Слушаю тебя, – кивнул худощавый мужчина с пронзительным взглядом, когда к нему подошел с почтением молодой парень.

– Зовут его Максим, по крайней мере, так он представился держателю постоялого двора и нескольким торговцам.

– Крестоносец?

– Нательного креста на нем не было. На нашем языке говорит легко и свободно, не испытывая никаких затруднений. Не крестится. Но молитв Аллаху, как полагается, тоже не возносит.

– То есть?

– Стражники, дежурившие в тот день на воротах, его запомнили и абсолютно уверены в том, что он мусульманин, может быть, из Испании или с Балкан. Причем не простой, а весьма набожный. Однако, кроме этой и еще парочки подобных сценок напоказ, он ни разу не вознес молитв Аллаху. Вообще.

– Думаешь, притворяется?

– Да, уважаемый.

– Хм… это действительно наводит на очень нехорошие мысли.

– И не только это. Я поговорил с Большим Сулейманом, так тот поначалу вообще не хотел о нем говорить. Да еще меня чуть палками не погнал со двора.

– Тот его так сильно запугал?

– Как это ни удивительно, но нет. Это мне его пришлось запугивать, – криво улыбнулся парень. – А вот наш странный гость поступил интересней – он вылечил лежавшего при смерти сына торговца.

– Очень интересно. И как происходило это лечение?

– Максим зашел в комнату, где лежал Ибрагим, и молча постоял рядом с ним. А спустя совсем недолгое время сын Сулеймана вдруг зашевелился и встал, ощупывая себя, не веря свалившемуся на него счастью.

– Что, вот так просто смотрел? Исцелял взглядом?

– Сулейман и Ибрагим клянутся, что да. Из необычных вещей, что они смогли заметить, оказались только глаза – они у Максима на время стали желтыми с вертикальными черными зрачками.

– Как у кошки?

– Примерно. Из-за этого Сулейман сильно испугался, подумав, что связался с дэвом. Пытался откупиться, уговаривая Максима взять деньги. Много денег. Но тот отказывался. Ссылаясь на то, что доброе отношение Сулеймана ему важнее. А вы сами знаете, что быть должником что джина, что ифрита, что дэва – не очень хорошо.

– И что, Сулейман теперь должник Максима?

– Наш Сулейман даже шайтана сможет уговорить и сторговаться! – хохотнул парень. – В общем, сговорились они о том, что торговец честно оценит и приобретет трофеи странного гостя. Ну и в благодарность от себя подарит хорошую одежду и коня.

– Интересно… очень интересно… Так он полагает, что Максим дэв?

– Да, уважаемый.

– Удивительно. Совершенно неожиданная внешность и имя для такого вида существ. Да их и не видел никто уже многие столетия. Так сколько, ты говоришь, стоила та одежда и конь?

– Свыше трехсот дирхемов. Одежда шелковая. Превосходной выделки. Разве что золотом и драгоценными камнями не расшита. Такую не каждый эфенди может себе позволить. Впрочем, если верить злым языкам, то и конь, и эта одежда достались Сулейману очень дешево – он их купил у проходившей недавно группы бедуинов.

– Хм… кстати, а это случаем не тот конь, на котором разбился его сын?

– Он самый, уважаемый.

– Хорошо, – усмехнулся Мустафа. – Сулейман во всей своей красе! Полагаю, что он посчитал эти вещи проклятыми?

– Именно. Впрочем, он даже серебро, выплаченное странному гостю, брал из денег, вырученных у тех бедуинов.

– Дэв… – медленно произнес Мустафа. – Нет. Что-то не верится. Слишком уж поведение Максима не похоже. Что еще необычного он сделал за эти трое суток?

– Завел себе двух слуг из племени хамер[5]. Да, тех самых, что ошивались у площади и просили милостыню. Их ведь никто не хотел брать, полагая, что они отбились от каравана нарочно, прихватив что-нибудь ценное.

– А Максим не знал этого? – повел бровью Мустафа.

– Знал. Ему и на площади говорили, и на постоялом дворе. Но он и ухом не повел. А эти двое бегают теперь за ним, словно псы. Чуть ли не в рот заглядывают.

– Вы пытались с ними беседовать?

– Да. Попробовали поспрашивать, но слуги лишь посмотрели на Карбана с укором, покачали головой и пошли дальше.

– Странно.

– Очень. Тем более что раньше они охотно болтали.

– Что еще?

– Максим потратил пять дирхемов на своих слуг, переодевая их в чистую, новую одежду, дабы они выглядели прилично. И это только добавляет странностей. Ведь у Сулеймана он получил всего три десятка дирхемов, а слуги вполне могли ходить в одежде и проще.

– Все?

– Да, уважаемый.

– Когда он уехал из города?

– Только что. Я не медля к вам побежал.

– Хорошо. Выдвигаемся…

На рассвете следующего дня

– Что тут стряслось? – Юный помощник с легким недоумением рассматривал пятна какой-то странной серой пыли на песке, вперемешку с фрагментами одежды и не очень ценным имуществом.

– Полагаю, что на Максима кто-то напал…

– Кто же он такой? Почему его враги опадают какими-то странными горстками праха?

– Если бы я знал, – покачал головой Мустафа.

– Оружия, доспехов и денег нет, – отметил уже не молодой брат-хранитель.

– И крупных кучек праха меньше тех, что, вероятно, были людьми.

– Значит, они взяли трофеи и лошадей.

– Пять лошадей, если допустить, что все в отряде были конными.

– Восемь лошадей на три человека, из которых один похож на выходца из Европы, а двое других негры племени хамер… очень хорошо. Просто замечательно, – отметил предводитель отряда. – В Иерусалиме такому отряду затеряться практически невозможно.

– Но зачем его искать в Иерусалиме? Мы ведь можем их догнать? Вон, – махнул он рукой, – следы совсем свежие.

– Ты так стремишься присоединиться к этому пеплу?

– Я… – осекся парень.

– Вот и я о том же. Мы не знаем, что тут произошло. Максим выглядел вполне состоятельным человеком, и отряд, повстречавшийся с ним по пути в Иерусалим, мог попытаться его ограбить. И теперь человек, который в одиночку перебил такой крупный отряд, очень зол. Вы хотите встретиться с ним сейчас?

– Нет… – как-то сразу скис юный помощник.

– Поэтому мы все, вы слышите, – громко произнес Мустафа, – будем очень осторожны с Максимом. Чтобы предпринимать какие-то шаги, нам нужно понять, кто такой наш новый гость и что он несет в этот мир. – Предводитель говорил, а сам слегка косился на один из барханов, чувствуя, как предательски у него начинают дрожать ноги и пробивает холодный пот. Хорошо хоть он был верхом, и это выходило не так заметно для окружающих. – А пока разбивайте лагерь. Мы должны похоронить прах этих несчастных.

Бойцы Мустафы неохотно стали спрыгивать на песок. Идея хоронить прах в песке им совсем не понравилась.

А он сам, когда подумал, что никто не видит, обернулся в сторону того самого бархана, что вызывал в нем панику, и максимально вежливо поклонился. Несколько секунд ничего не происходило. А потом над песком выросла голова того непонятного незнакомца, и их глаза встретились.

«Ибрагим не врал, – подумал Мустафа, пытаясь не выказать страха… действительно, желтые, с вертикальными зрачками… как у гадюки или кошки».

Но этот зрительный контакт был недолгий. Максим вдруг чуть улыбнулся и кивнул, возвращая поклон. И ушел… А у предводителя отряда хранителей врат еще несколько часов по спине бегали мурашки.

– Уважаемый, – робко обратился к нему юный помощник, привлекая внимание.

– Ты хочешь узнать, отчего я распорядился хоронить прах?

– Да, уважаемый. Мы все в недоумении.

– Полагаю, что вы не обратили внимания на то, что наш гость наблюдал за нами…

– Что?! – удивленный ропот прошел по отряду.

– И я постарался с ним договориться, обозначая наши намерения и миролюбие. Благодаря чему он сохранил нам жизни.

– Но как же так? – возмутился парень. – Мы ведь хранители врат! Неужели мы с ним не справились бы?

– С кем с ним? – начал раздражаться Мустафа. – Ты знаешь, кто прошел через врата? Я вот даже не догадываюсь. Для меня Максим загадка. Существо, которое легко перебило весь отряд Малика в одиночку, вряд ли нам по зубам. А если мы и сможем его побороть, то потеряем практически всех. Ты этого хочешь?

– Но ведь он убивает…

– Он показал, что не жаждет ничьей крови просто так. Да, ход его мыслей и желаний нам не понятен. Это только доказывает, что перед нами не человек, а что-то неведомое. Однако лично я убедился в том, что Максим весьма разумен. В любом случае мы можем лишь сопровождать его и наблюдать издалека.

– Может быть, в Иерусалиме можно будет с ним поговорить? – спросил один из бойцов отряда. – Если он миролюбив, то вряд ли набросится на нас сразу.

– Может быть, может быть… – согласился Мустафа. – Но помните, никаких попыток нападения или давления. Если так случится, что вы с ним встретитесь, то обращайтесь к нему так, словно он сам халиф.

– Мы не пожалеем? Вдруг он какой-то злой демон? – спросил юный помощник.

– У нас все равно нет выбора, – пожав плечами, ответил Мустафа. – Особенно, если он злой демон.