Читать книгу Лжедмитрий. Игра за престол - Михаил Ланцов - Страница 11

26 октября 1603 года, Москва

– Это ты воду мутишь? – хмуро глянув на патриарха, поинтересовался Дмитрий. После официального опознания и составления о том грамоты за подписями Иовы и многих бояр, включая Василия Шуйского, обстановка резко изменилась. Если раньше слуги просто вели себя аккуратно и предельно обходительно, то теперь кланяться стали изрядно. Да и свобода перемещения какая-никакая, а появилась. В сопровождении пары молчаливых бойцов из поместных дворян Годунова. В тот же день разрешили. Вот – в Успенский собор заглянул на моление. Скучно же сидеть в замкнутом пространстве. От такой радости даже молиться станешь ходить с удовольствием.

– О чем ты, сын мой? – наигранно удивился Иова. Исповедь явно начиналась не по плану.

– Откуда Мария Федоровна могла узнать приметы?

– Так в младенчестве видела.

– Ну, конечно, – усмехнулся Дмитрий. – Чего ты добиваешься?

– Я? Почему ты считаешь, что я чего-то добиваюсь? – лукаво улыбнувшись, поинтересовался патриарх.

– Больше некому.

– То есть ты признаешь, что не являешься царевичем Дмитрием?

– Я признаю, что не знаю, являюсь ли им. И все это опознание – одна сплошная игра. Скоморошество. Вот ты, отче, вспомнишь родинки своих детей?

– У меня нет детей.

– Спроси у знакомых дам в возрасте. Ответ будет один – никто из них ничего не вспомнит. Разве знак на теле особо заметный имеется. А таковых не было. Я уверен, что Марии Федоровне кто-то… хм… освежил память.

– А чего тебе не нравится?

– Признание царевичем. В России и без того смуты и бардака хватает. Я не скажу, что мне нравится Борис, но стране нужен покой. Любой ценой. Максимальное ослабление усобиц боярских и грабежей, да покой на внешних границах. Три года голода прошло. Теперь им хоть чуть-чуть вздохнуть надобно. Народить детишек. Укрепиться на землях.

– Почто знаешь, что голода только три года будет?

– Такого страшного – только три. А вообще-то, голод на Руси еще надолго. Слишком жадные у нас бояре с царями. Да и церковь не особо лучше. И не смотри на меня так.

– Слова твои кощунством пахнут.

– Мои слова тебе сказаны на исповеди. Ибо ума хватает в других местах о том не говорить. А кто люду рты заткнет? Не слышал про крестьянскую войну в Кесарии? Зря. Очень познавательная история. Толпы черни проиграли ее только потому, что не имели единого руководства. А может быть, ты еще и не знаешь о том, какие противоречия искрят между католиками и протестантами? Там еще проще. Толпы крестьян, горожан да дворян с искренней ненавистью смотрят на то, как католическая церковь берет не только десятину, но и лучшие земли себе. Стяжательством занимается и прочими мирскими делами. Уже полвека прошло со Шмалькальденской войны – первой драки между католиками и протестантами. И конца-края этой грызне не видно. Думаешь, на Руси иначе? Я пока к Москве ехал, с крестьянами говорил. Роптание великое. Если какой злодей умыслит бунт учинять – охотно поддержат. – Дмитрий знал, что говорил. Крестьянские войны и практически перманентные бунты были нормой в ближайшие два века.

– Не посмеют, – недовольно произнес патриарх, поджав губы.

– А если посмеют, что делать станешь? Хочешь, чтобы среди православных своих протестанты появились? Или простые люди стали и вовсе от истинной веры отворачиваться только лишь потому, что кто-то из иерархов меры в мирских делах не знает?

– О том после поговорим, – отмахнулся патриарх.

– И то верно. Говори, зачем я тебе понадобился в роли царевича? Меня, если честно, больше прельстило бы положение простого рейтара. Что ты опознание подстроил – убежден. Отчего – не ведаю. Ты ведь стоял всегда за Бориса. Во всех его грязных делах участвовал если и не рукой, то душой. Он ведь посылал тогда в Углич своих людей. То несложно узнать. Как и о цели их. Только их кто-то опередил. Кстати, а Федора тоже отравили или попросту придушили подушкой?

– Какая теперь разница?

– Любопытно просто. Елену ртутью отравили…

– Какую Елену? – нахмурился патриарх.

– Так бабушку мою. Елену Глинскую.

– Не вороши прошлое, – холодно произнес патриарх. – Не нужно. Сейчас и без того тошно. Слова твои о гибельности смуты для России я обдумал. Кое-что удалось проверить. Думаю, тебе нужно с Борисом сблизиться, чтобы пресечь надежды всех, жаждущих бунта.

– Так они провозгласят настоящим царевичем кого-нибудь более подходящего на эту роль. Соберут войско. Да двинутся на Москву. Думаешь, отобьемся?

– А как иначе? – удивился патриарх.

– А вот я так не думаю. Войска ненадежны. Вооружены и обучены плохо. Строя в основном не знают. Из-за гуляй-города еще татар побьют. Если казаки набегут толпой – побьют. Поместное ополчение разорено и крайне ненадежно. Честные люди еще есть, но кто их знает, сколько таких окажется в минуту опасности? Да и в своих поместьях явно неспокойно. Бросить семьи умирать и пойти за царя? Многие ли на это согласятся?

– Я понимаю тебя, – покивал патриарх. – Но мыслю все же, тебе нужно стать подле царя, чтобы унять пересуды и дурные метания. Хотя бы отчасти.

– Хочешь отбросить в сторону несколько лишних соломинок, чтобы изможденная спина верблюда выдержала свой неподъемный груз?

– Не без этого. Да и нравишься ты мне.

– Власть портит людей.

– Только тех, кто думает, что власти не может лишиться, – лукаво улыбнулся патриарх.