Читать книгу Волшебные сказки - Михаил Лекс - Страница 3

Василиса перед своим рождением встретилась с Богом. Бог вызвал Василису в свой кабинет, и Василиса, с некоторым волнением, вошла к Нему. Увидев её, Господь радостно вскочил из-за стола, подошёл к ней, пожал её руку, и всё это улыбаясь, пригласил её садиться не на стул, что стоит около рабочего стола и на котором обычно сидят те, с кем Он разговаривает, а на диван, который стоит у стенки кабинета, и на который Он приглашает обычно самых дорогих для себя посетителей.

Усадив Василису на диван, Господь садится рядышком с ней. Василиса конечно же несколько смущена. Она молчит, она ждёт, что скажет Он. А Он только улыбается и ласково продолжает смотреть на неё.

– Вызывали, Ваше Святейшество? – робко спрашивает Василиса, ещё не оправившись от смущения, и поэтому слегка опуская глаза.

– Вызывал?! – восклицает Бог. – Да что Вы, радость моя, побойтесь Меня. Вызывал! Придёт же Вам такое в голову, то есть… на ум я хотел сказать. Приглашал! Именно приглашал, а никак не вызывал. И с нетерпением ждал. Хотел в последний раз перед Вашей дальней дорогой увидеться с Вами, пожелать Вам всего хорошего, ну и… и так далее в таком же роде.

– А-а, – облегчённо выдыхая, говорит Василиса. – Спасибо. И я тоже… попрощаться… Ну и… в таком роде…

Василиса в смущении. Василиса в растерянности. И это понятно. Такое событие, а тут ещё прощальное слово Господа. Разве может быть иначе?

Но вдруг Бог хмурится, поднимается с дивана и, оставляя Василису сидеть на диване в одиночестве, переходит за свой рабочий стол. Сев за стол и одев очки, Господь открывает толстую книгу, что лежит перед ним, и начинает в ней что-то вычитывать, изредка бросая взгляды на Василису поверх своих очков.

От всего этого Василисе становится как-то уж ну совсем не по себе. Василиса начинает волноваться ещё больше. А Бог ничего не говорит, только продолжает своё чтение и редкое поглядывание на Василису поверх своих очков. А она тихо и робко вздыхает, сидя на кожаном диване.

– А зачем Вы, радость моя, собираетесь на Землю? А? – вдруг спрашивает Бог.

Вопрос оказался столь неожиданным для Василисы, что она даже вздрагивает. Василиса даже вопроса-то заданного ей Господом толком не понимает.

– Простите, что? – испуганно переспрашивает Василиса.

– Вы плохо слышите? – равнодушно спрашивает Бог.

– Нет, что Вы… Только, Вы так неожиданно вдруг спросили, – робко оправдывается Василиса, стараясь быть вежливой, опасаясь ненароком хоть чем-то обидеть своего Бога, – я, простите, не расслышала. Если не трудно, ради Вас, повторите, пожалуйста. Если, конечно, Вам не трудно.

– Да мне-то не трудно, – как будто удивляясь чему-то, говорит Бог, громко захлопывая свою толстую книгу. – Повторить, оно, конечно, можно. Другое дело – будет ли от этого толк? А? Как думаете? Толк будет?

– Не знаю. Может, и будет, – отвечает Василиса, пожимая плечами и глупо улыбаясь.

– Я спрашиваю тебя, друг мой, зачем ты, собственно собралась туда? – повторил Бог. – Там таких, как ты, знаешь ли… предостаточно. Ты-то там зачем?

– Ну как зачем, как зачем? – спешит с ответом Василиса, опасаясь, как бы ей не запретили родиться. – Ну это же так просто, и так понятно. Чего же здесь ещё спрашивать?

– И всё-таки, – настаивает Всевышний, – утешь Старика, скажи. Неужели, трудно?

– Нет. Почему. Не трудно, – несколько растерянно отвечает Василиса. – Только всё это… как-то… странно.

– Странно? – удивляется Бог.

– Ну да, – уверенно отвечает Василиса. – Странно. Можно подумать, что для Вас это так важно или Вы без этого не разрешите мне родиться?

Господь поднимает высоко брови, несколько озадачившись тем, что сказала ему Василиса. Он встаёт из-за стола и начинает ходить взад и вперёд по своему кабинету, а Василиса, продолжает сидеть, молча наблюдая за ним. Василисе не очень удобно наблюдать за Богом. Он то вышагивает перед Василисой, то обходит диван сзади и оказывается за её спиной. Василиса даже вынуждена иногда выворачивать голову назад, чтобы видеть его. Но всё это было ей так неудобно, всё это было для неё как-то неестественно. И конечно же всё это заставляет Василису нервничать.

Устав ходить вокруг дивана, Бог решительно идёт в угол своего кабинета, где на маленьком столике стоит радиола.

– Знаешь, что это такое? – спрашивает Бог, показывая глазами на радиолу.

– Я отсюда не вижу, – отвечает Василиса.

– Ты можешь встать, подойти ближе и посмотреть, – предлагает Бог.

– А можно? – робко спрашивает Василиса.

– Можно, – разрешает Бог, – только руками не трогай.

– Я не буду трогать руками, – обещает Василиса, быстро поднимаясь с дивана и подходя к Богу. Подойдя чуть ли не вплотную к Богу, Василиса внимательно на него смотрит.

– Ну что же ты на меня-то смотришь, глупенькая, – интересуется Бог, – ты вон на это смотри, – Бог показывает на радиолу. – Знаешь, что это?

Василиса виновато улыбается и медленно переводит взгляд с Бога на радиолу. Какое-то время Василиса с интересом рассматривает радиолу.

– Нет, – отвечает Василиса, – я не знаю что это. А что это?

– Это радиола, – восторженно отвечает Бог. – Она такая забавная. Сейчас я тебе покажу. Это, с ума сойти, что такое.

Бог достаёт с полки пластинку и ставит её на радиолу. Звучит музыка. На саксофоне играют Бразильскую бахиану.

– Господи! – восклицает Василиса. – Божественно. А как это?

– Понятия не имею, – отвечает Бог. – Это не я. Это люди изобрели.

– А у Вас это откуда? – спрашивает Василиса.

– Откуда! – восторженно передразнивает Василису Бог. – Оттуда! Это мне серафимы, самые близкие ко мне ангелы, на Новый Год подарили. Сказали, что это уже давно на Земле. Я обожаю музыку людей. Ангельское пение стало меня утомлять, а на музыкальных инструментах ангелы не играют. А люди играют. И поют куда лучше ангелов. А кроме того, научились даже на пластинки своё пение и свою игру на музыкальных инструментах записывать.

– Люди поют лучше ангелов? – удивляется Василиса.

– Лучше, – уверенно отвечает Бог.

– А кто же это… изобрёл? – спрашивает Василиса, показывая на радиолу.

– Не знаю. Да и какая разница, – отмахивается Бог. – Ты мне лучше ответь на вопрос, зачем ты на Землю собралась? Если радиолу изобретать, петь или играть на саксофоне, я так думаю, ради этого, наверное, не стоит. Или как? Может, ты думаешь по-другому?

– Думаю, что и ради этого тоже стоит, – отвечает Василиса. – Впрочем, радиолу изобретать я не собираюсь, а вот… Петь! Петь, пожалуй, я бы хотела научиться.

– Петь? – переспрашивает Бог.

– Ну да, – отвечает Василиса. – Петь. А что Вы переспрашиваете, плохо слышите?

Бог с изумлением смотрит на Василису и возвращается на своё рабочее кресло.

– Выйду замуж, – продолжает мечтать Василиса, возвращаясь на диван. – Нарожаю детей. Буду любить своего мужа и буду счастлива. Петь научусь. Буду пластинки записывать, а Вы их слушать будете.

– Скажи честно, а чего бы ты хотела больше всего? – спрашивает Бог. – А кстати, как тебя будут звать?

– Василисой, – отвечает Василиса.

– Очень приятно, – говорит Бог. – Я запомню тебя и твоё имя. Ну так, а чего бы ты хотела больше всего?

– Я очень хочу быть богатой, – отвечает Василиса. – Но не только. Ещё я хочу быть очень красивой, такой красивой, чтобы меня любили все мужчины, чтобы я всем нравилась, и все, кто глядел на меня, говорили бы, что вот она – очень, очень красивая.

– Ты хочешь стать Василисой прекрасной? – спрашивает Бог.

– Да, – немного подумав, отвечает Василиса. – А ещё, – тут же добавляет она, – я хочу, чтобы меня полюбил один очень красивый и умный, и смелый, и богатый, но не жадный, верный и честный мужчина, которого полюблю и я. Хочу, чтобы он был чуть старше меня. Лучше всего, если он влюбится в меня, когда мне будет восемнадцать лет, а ему будет двадцать три года. Хочу, чтобы он был очень богатым, а я ему нарожаю детей и мы будем счастливы. Я закончу консерваторию, научусь петь и Вы будете слушать меня тихими осенними вечерами, сидя у камина, вспоминая эту нашу встречу.

2

Прошло лет восемьдесят.

– Здравствуй, – говорит Бог. – Как отдохнула?

– Слишком долгим оказалось путешествие, – грустно отвечает Василиса. – Я устала.

– Я исполнил всё, о чём ты просила, – сказал Бог. – Ты была самой красивой, и в тебя влюблялись все мужчины. Ты вышла замуж в девятнадцать лет по любви за умного, верного, богатого, честного, не жадного и очень красивого мужчину. Правда, он был на год старше, чем ты хотела, но во всём остальном, согласись, он был идеален. Ты родила ему двоих детей. Я часто слушал твоё пение тихими осенними вечерами, сидя у камина. У тебя был изумительный голос. Ты была счастлива?

– Была… – грустно, не то отвечает, не то спрашивает Василиса. – Но это было очень давно.

– Давно? – переспросил Бог.

– Оказывается, красота не вечна, – тихо и грустно произносит Василиса. – Каждый год на Земле рождаются новые красавицы. В сорок лет я сдалась. А двадцать пять лет назад умер мой муж, – Василиса задумалась. – И… с тех пор я не пою. Моё путешествие запросто можно было завершить тогда же. Или нет, – спешит исправиться Василиса, – даже можно было и раньше.

– Раньше? – ужасается Бог.

– Да! Раньше! – уверенно отвечает Василиса. – Сорок лет – вполне достаточный срок. В сорок лет любая красота умирает. Всё остальное… Не более чем жалкая попытка спастись от старения.

– А дети?

– Дети? – испуганно восклицает Василиса. – А что дети?

– Я не знаю, – говорит Бог, – но ты так хотела детей, поэтому я и спрашиваю.

– С детьми всё оказалось намного прозаичней, – сухо отвечает Василиса. – Дети перестают быть детьми уже лет так в одиннадцать. И вообще… В следующий раз я ещё подумаю, прежде чем… заводить детей.

– В следующий раз? – спрашивает Бог. – Ты снова собираешься туда? Когда?

– Не знаю ещё, – отвечает Василиса, язвительно усмехаясь, – нужно о многом подумать. Слишком много осталось неясным. Но прежде чем я снова решусь на это путешествие, я всё-таки хорошенько подумаю над тем, зачем мне снова идти на Землю. Одной красотой сыта не будешь. Замужество? Я тебе честно скажу, что мой умный и красивый, а также богатый и верный муж опостылел мне на десятый год нашей совместной жизни. И более всего меня тошнило от его честности. Оставшееся время мы мучились друг другом, сохраняя друг другу верность, тратя большую часть своей жизни на своих так рано повзрослевших детей. Кстати, почему ты мне не сказал, что став родителями, мы слегка подвинемся рассудком?

– Не хотел тебя пугать, – отвечает Бог, – опасался, что ты не захотела бы стать матерью, если бы узнала, что роды снижают на какое-то время умственные способности отцов и матерей. А к некоторым эти способности так и не возвращаются.

– И правильно опасался, – говорит Василиса. – И я, и мой муж мы оба действительно сошли с ума, как только родился наш первый ребёнок. Свихнулись, в прямом смысле слова. И если бы я знала, что всё так будет, то… – Василиса снова задумывается. – Что касается моего мужа, то в конце концов мы настолько привыкли друг к другу, что уже не мыслили друг без друга своего существования… Мы называли это любовью. И вообще… Мужчинам легче, они умирают намного раньше нас…

– Если хочешь, можешь вообще больше не появляться на Земле, – предлагает Бог.

– Нет-нет, – уверенно отвечает Василиса. – Не следует впадать в крайность. Там есть, чем заняться, и кроме детей… Надо только прежде всё хорошенько обдумать.

– Обдумать? – спрашивает Бог. – Что именно?

– Во-первых, дети и замужество, – отвечает Василиса. – Во-вторых, не всё ясно в отношениях с собственными родителями. А в-третьих, я полагаю, не стоит быть очень уж красивой, чтобы в тебя прямо-таки все влюблялись.

– Не стоит? – удивляется Бог. – Почему?

– Слишком уж это отвлекает от жизни, – отвечает Василиса. – Всё хорошо – в меру, а тем более, это касается красоты и таланта.

– Красота и талант доставляют неудобства? – спрашивает Бог.

– Ещё какие, – отвечает Василиса. – Каждый хочет тебя оплодотворить, каждый хочет тобой насладиться и именно с твоей помощью продолжить свою генетическую ветвь.

– Это плохо? – спрашивает Бог.

– Когда не думаешь, то нет, не плохо, – отвечает Василиса. – Даже нравится. К тому же, это приносит много денег. И талант, и красивая внешность приносят хороший доход, славу и власть. Но когда задумаешься, то это раздражает. Впрочем, думать приходится редко. Красивая внешность и шикарный голос слишком мешают думать. Поначалу это нравится, но когда понимаешь, что с каждым годом ты делаешься всё глупее и глупее… становится страшно. Моя внешность увела меня далеко в сторону от того, что мне действительно было нужно. А мой шикарный голос прославил меня и дал мне много денег, и тем самым окончательно убил во мне всё доброе, всё хорошее, что было во мне. Сейчас я даже скорее склоняюсь к мысли, чтобы в следующий раз вообще не привлекать к себе никакого внимания, чем привлекать всеобщее. Оказывается, что ничто так пагубно не действует на душу, как всеобщее восхищение. Но в целом: путешествие было нескучным, хотя и… глупым.

– Ты уже уходишь? – удивляется Бог.

– Да, – уверенно отвечает Василиса. – Пора снова на Землю. Уверена, что если не буду слишком зацикливаться на мужиках и на смысле жизни своих детей, а больше думать о себе и о своём смысле жизни, и не буду свою жизнь подчинять своим чувствам, то всё у меня будет замечательно. До свидания!

– До свидания, – растерянно отвечает Бог, глядя на дверь, через которую только что решительным шагом вышла Василиса.

Богу стало вдруг очень и очень грустно. Почему грустно? Богу вдруг подумалось, что, скорее всего, они с Василисой уже никогда больше не встретятся.