Читать книгу Обналичка и другие операции - Михаил Лифшиц - Страница 8

Понедельник прошел в телефонных звонках. Звонить было непросто, приходилось выбирать момент, когда все сотрудники уходили из комнаты. Разговаривать о таком неясном деле, оглядываясь на соседа, у Артура не получалось, к тому же конфиденциальность требовалось соблюдать. А на том конце провода «напрягались» от эканья и мэканья. Артур это чувствовал. Несколько раз звонил из закутка Евгении Сергеевны, но оттуда было хорошо слышно по всей комнате. Эх, надо было не ездить на работу, а обзванивать эти конторы из дома! В общем, первая половина дня прошла довольно нервно, главное, впустую.

После обеда позвонила Светлана.

– Ну, как? Поможешь дотащить, не передумал?

– Конечно, конечно, – ответил Артур. – Когда зайти?

Встретились, прошли с сумками через проходную, и пошли к Белорусскому вокзалу. Мимо кольцевого метро, мимо вокзала, за радиальным метро повернули налево и по узкому проходу вышли на платформу, около которой останавливалась сквозная электричка, идущая сначала по Москве к Савеловскому вокзалу, а дальше – по Савеловскому направлению. Вдоль Бутырского вала электричка ехала очень медленно, медленнее троллейбуса 18-го маршрута – два или три троллейбуса обогнали поезд. Потом, еще медленнее, электричка стучала колесами по паутине рельсов, выводящим к Савеловскому вокзалу. Доползли до крайней платформы Савеловского вокзала, опять долго стояли с открытыми дверями.

– Ты каждый день так ездишь? – в наиболее тоскливую минуту ожидания спросил Артур.

– Конечно. На городском транспорте получается дольше и дороже. Только суета, пересадки, перебежки, поэтому не так скучно, – ответила Светлана. – Но я читаю, если сесть удается, и если какая-нибудь бабка с сумками надо мной не повиснет, чтобы место уступила. А ты как ездишь на работу?

Упоминание о том, что при выборе транспорта от дома до работы может учитываться стоимость проезда, удивило Артура. Ведь билеты такие дешевые, пятачок.

– Мы сейчас тоже за городом, на даче живем. Отец меня до метро подбрасывает на машине, а там – на метро. Если в город вернемся, то пешком буду ходить – мы на Большой Бронной живем, недалеко от Пушкинской площади. За полчаса до работы дохожу без напряга.

– Здорово, центр Москвы!

– Иду по Малой Бронной, потом пересекаю Садовое кольцо, потом по улице Красина – и на Тишинку.

– Я знаю, я так в «Театр на Малой Бронной» ходила с работы.

Молодые люди вели легкую беседу, поезд бежал вдоль Дмитровского шоссе, потом углубился в промзону, потом опять появились жилые кварталы с «промзоновским» названием «Керамический проезд», проехали Лианозово, деревню в Москве, пересекли Дмитровское шоссе, на минуту остановились у платформы Марк. И Лианозов, и Марк, и Катуар – крупные буржуи, но платформы не переименовывались, так и назывались всегда. Выехали из Москвы, проехали Новодачную и Догопрудный, где из поезда вышли студенты Московского физтеха. Дотряслись до Лобни, а вот и Катуар, пора выходить! Да, долгонько…

Зато от станции было недалеко. Вдоль переулка стояли в ряд несколько двухэтажных восьмиквартирных домов с палисадниками. С одной стороны – два подъезда и с другой – два, по две квартиры в подъезде. Поднялись на второй этаж, Светлана открыла ключом дверь, и они вошли в квартиру.

Дом Светланы

За тридцать лет до этого дня, в начале 60-х годов, некоторые ведомства построили дома для своих работников силами самих работников. Сначала профком принимал решение о предоставлении работнику квартиры в будущем доме, как остронуждающемуся в улучшении жилищных условий. На основании этого решения, подписанного директором, секретарем парткома и председателем профкома, человек переставал ходить на службу на предприятие, а ходил на стройку своего будущего дома. Железнодорожники, авиаторы, химики, машиностроители на несколько месяцев становились строителями. Конечно, проекты были простенькие и дешевые, квартирки маленькие, тесные. Полы были дощатые, совмещенные санузлы красили масляной краской, и помещались в них только ванна и унитаз (на раковину места не было, руки мыли, пуская воду в ванну), кухни имели площадь метра четыре. Но все это были мелочи по сравнению с шикарной перспективой получить отдельную квартиру!

В такую квартиру, построенную отцом, привела Светлана Артура. Когда-то здесь жили родители Светы, ее брат, ее бабушка. Всего въехало в двухкомнатную квартирку четверо. Потом родилась Светлана, и стало пятеро. Теперь остались трое – Света с родителями. У Светы была своя маленькая комната, дальняя, она ее называла «светелкой». А родители спали в проходной «большой» комнате, площадью метров 15. Историю своей квартиры Светлана рассказала Артуру по дороге. Немного волновалась – кто знает, как воспримет московский пижон ее убогое жилище. К ней-то самой Артур, похоже, привык, к тому же «зауважал». Но не помешает ли плохое впечатление от квартиры ее задумке? Вот Светлана и рассказала историю квартиры, объяснила, что этой жалкой квартирой можно гордиться.

Войдя в дверь, Артур почувствовал запах старого жилья и спертый воздух закупоренной квартиры.

– Кто дома? – спросил Артур. Вдвоем с девушкой в пустой квартире – парень насторожился, так охотничья собака замирает и поднимает переднюю лапу, почуяв дичь.

– Никого. Родители уехали на дачу, вернутся завтра, а то и послезавтра.

В теснейшей прихожей даже стоять вдвоем было тесно, тем более, с сумками. Света одной ногой шагнула в кухню и поставила на пол сумки, по одной передавая их из руки в руку. Освободившись от сумок, и освободив Артура, шагнула назад. На полу кухни остался след от сапога.

– Потом подотру, – сказала Света. – Уф! Приехали. Раздевайся!

Светлана, стоя спиной к Артуру, расстегнула шубку.

– Разрешите за вами поухаживать, – Артур взялся двумя руками за шубу, на мгновенье замешкался, а потом раскрыл ладони, схватил девушку за плечи через шубу, привлек к себе и стал ждать, что будет.

Светлана замерла на секунду и подалась назад, навстречу Артуру, прижалась к нему спиной. Артур притянул девушку сильнее к себе. Светлана неожиданно для Артура скинула его руки, крутанулась, повернулась к нему лицом и в распахнутой шубе кинулась к нему в объятья.

Артур скинул с себя пальто, шуба сама как-то сползла с девушки и легла кучей под ноги, на его пальто. Парочка вместе перешагнула через эту кучу.

Они целовались и обнимались, потихоньку перемещаясь из прихожей через проходную комнату в «светелку». В маленькой комнате оба уселись на Светину кровать, с утра застеленную белоснежным крахмальным бельем.

Артур раздевал Светлану, а она послушно вставала, садилась, поднимала руки. Оставшись совсем голой, вдруг всполошилась, босая побежала в ванную: «Ой! Ты не сумеешь!», и зажгла там газовую колонку. Он посидел немного на кровати, потом разделся догола и пришлепал к ней в ванную, а потом они улеглись вместе на Светину девичью постель.

Артур почувствовал сопротивление. Света вскрикнула слегка, а дальше все было обычно, привычно для Артура.

– Теперь я такая же, как все… – сказала Света.

– Ты что, девственница? – спросил Артур.

– Уже нет… – ответила Света.

– А почему не предупредила?

– Не бойся, тебе за это ничего не будет…

– Да я и не боюсь, ты что говоришь?! – Артур старался выглядеть настоящим мужчиной, хотя разрушенное им девство Светланы его сначала обеспокоило, а обещание, что «ему за это ничего не будет», и вправду, успокоило.

Артур полежал немного и решил, что нужно сказать что-нибудь, приличествующее моменту.

– Ты – молодец. Я очень рад, что ты меня дождалась…

– Давно пора было от этого сокровища избавиться. У нас все девчонки еще в школе попробовали, последние – в институте. Я – самая отстающая… Девушка в двадцать пять лет, ха-ха-ха…

«А она – ничего, с характером, и не приставучая. Можно и… покурировать ее некоторое время», – размышлял Артур, лежа рядом со Светланой.

– Тебе, что, совсем не понравилось? – спросил Артур.

– А чему тут нравиться? – с недоумением спросила Света.

– Я тебе обещаю объяснить, что тут хорошего, только не репись … – Артур еще ближе придвинулся к Светлане.

– «Не репись»? Что это такое? – спросила Света, и не отстранилась.

– Не будь колючей, как репейник, не репись. Песенка такая была старая. В ней самые известные слова «До чего ж ты хороша, сероглазая, как чиста твоя душа, понял сразу я…», и есть строчка «Не репись, придусь лучше всех!» – говорил Артур, гладя Светлану по животику.

– Что-то я не помню этих слов… песню слышала, но там не так… – Светлана лежала, вытянувшись, положив ладони на грудь и глядя в потолок.

– Сначала было так, как я сказал, а потом, когда песня стала популярной, строчку заменили, чтобы местными словечками «репись» и «придусь» слушателей не смущать. Стали петь: «В мире ты, клянусь, лучше всех».

– А ты, смотрю, знаток советской песни…

– А еще чего я знаток? – игриво спросил Артур и стал своей рукой отжимать Светин локоть, прикрывающий путь к груди.

– Не знаю, чего, – сказала Светлана, сопротивляясь. – Не лезь!

– Как это не лезь? Полезу, и даже очень, – продолжал Артур. – Раз я – ваш первый мужчина, извольте быть со мной поласковей! Я жажду любовных утех!

– Любовных утех без любви не получится… Я Володю люблю… – грустно и решительно сказала Света.

Артур прекратил борьбу с ее рукой и лег на спину рядом со Светланой: «Да, тяжелая девка, все усложняет, на пустом месте разводит такие турусы на колесах! Зачем она это говорит? Обидно, все-таки. Сама, не Бог весть что, а меня унижает. Нашла себе наемного дефлоратора! И хорошо, не жалко будет бросить!»

– Ну и завалилась бы со своим Володей! – искренне сказал Артур.

– Ты что! Он женатый, и у него двое детей! Как ты грубо сказал: завалилась…

– Обидно, все-таки…

– Не обижайся, я тебе так сказала, чтобы ты не лез. У меня такое важное событие в жизни, мне нужно все обдумать, решить. Ты – хороший парень, мне нравишься. И девчонки наши говорят, что ты – хороший парень. Но Володя – талант, блестящая голова, золотые руки и очень добрый, всем помогает. Он такие сложные устройства придумывает! В них все движется, качается, перемещается, а он эти перемещения в голове моделирует. Ходит по коридору и обдумывает. Редко, редко подойдет к своему столу, и какой-то узел из пластилина слепит, посмотрит, потом снова ходит, думает. Я его один раз спросила, как это у него получается. А он мне ответил: «Я еще что! Я миллиметры чувствую. А у нас был Сыромятников, он сейчас ушел в другое место, так вот он десятые доли миллиметра чувствовал. Вот это да!» Видишь, скромный какой! Это на работе. А дома миллиметры не нужны, так он там творит вовсю – на потолке его самодельные люстры, на стенах – написанные им картины, дети ему в рот смотрят. Разве я могу на все это покуситься?!

– Ну, раз он занят, придется со мной…Конечно, мы им не чета, но тоже кое-что можем… – начал новую атаку Артур.

Светлана, рассказав про Володю, почувствовала, что долг свой она выполнила, все назвала своими именами, и перестала противодействовать домогательствам Артура.