Читать книгу Горячая весна 2015-го - Михаил Луговой - Страница 4

Канонада раздавалась все отчетливее. Стреляли далеко от центра, на северо-востоке, на другой стороне Тигра, в четких прямоугольниках кварталов Садр-сити, но ни майору Джеральду Гровзу, ни его подчиненным это уверенности не прибавляло.

– Почему они не пришлют вертолеты? – бурчал отрядный сержант Рикко. – Прорываться через этих арабских ублюдков по земле – все равно что хватать змею за хвост!

– Заткнитесь, сарж! – приказал майор, которому бормотание Рикко мешало сосредоточиться.

Объяснять «почему» он не стал, ведь и ему, и сержанту, и каждому из его отряда это и так было понятно. В условиях городских боев ПЗРК повстанцев могли доставить большие неприятности, да и солдаты правительственных войск, несмотря на то что формально американцы были их союзниками, не откажут себе в удовольствии послать вдогонку вертолету вихрь пуль. Заокеанских «друзей» местные тихо, а часто и открыто, ненавидели. И только то, что арабы предпочитали выяснять отношения друг с другом, позволяло держать потери на приемлемом уровне. Кажется, рядовой, получивший позавчера пулю в лицо на блокпосту у въезда в «зеленую зону», был восемь тысяч шестьсот шестьдесят шестым. Хотя кое-кто из лидеров, как шиитов, так и суннитов, клялся, что к весне, когда должно было исполниться десять лет нападению Соединенных Штатов на Ирак, этот скорбный список возрастет до девяти тысяч…

Ирак в прессе стало модно сравнивать с Вьетнамом, где американцы потерпели самое серьезное поражение за всю историю. Хотя были и серьезные отличия. В Индокитае курс на «вьетнамизацию» конфликта окончился провалом, да и не мог закончиться ничем иным в условиях, когда Ханою помогали Китай и СССР. В Ираке курс на «арабизацию» пока себя оправдывал. Разрыв Вашингтона с «нефтяными монархиями» Персидского залива сделал невозможным обычную оккупацию Ирака, зато привел к усилению Ирана и прямому столкновению персидских и арабских интересов на территории этой формально контролируемой Соединенными Штатами страны.

«Пусть иракцев убивают иракцы, а афганцев – афганцы!» – провозгласил три года назад тогдашний помощник президента по национальной безопасности Стив Хейли. Сам Хейли год назад сменил работу, но избранному им курсу администрация президента Кейсона строго следовала, и это приносило свои плоды. Поддерживаемые Ираном и Сирией шииты увлеченно резали поддерживаемых Саудовской Аравией и королевствами Залива суннитов. Те отвечали им тем же. Вашингтону оставалось следить, чтобы спонсоры тех и других не договорились, и время от времени «кидать меч на весы», когда какая-то из сторон добивалась чересчур заметных успехов. Пентагон, отрешившись наконец от химер неоконсерваторов, алчущих дешевой нефти на рынке, теперь просто-напросто рассматривал Ирак как огромный тренировочный полигон, населенный живыми мишенями, на котором так удобно отрабатывать применение почти всех видов оружия и тактических схем действий войск. Все было правильно, но именно из-за такого подхода ему, майору Гровзу, придется прорываться эти десять миль из «зеленой зоны» в аэропорт практически с боем!

Успокаивает только то, что это дерьмовое задание в ходе его командировки – последнее. Завтра или послезавтра его ждет самолет на Кипр, оттуда в Штаты, краткосрочный отпуск, а потом… Здравствуй, Форт-Ливенуорт, долгожданный командно-штабной колледж, без окончания которого не получить ни полковничьих дубовых листьев, ни генеральских звезд!

– Сэр, охраняемые персоны прибыли! – вывел майора из задумчивости доклад сержанта.

– Прекрасно! – откликнулся майор. – Покажите им их машины.

Он опасался того, что этот высокопоставленный деятель коллаборационистского правительства в ранге министра, которого он должен сопроводить в аэропорт, заставит себя слишком долго ждать. Ему предстоял перелет в США на очередной раунд каких-то переговоров. И судя по огромному количеству свиты, где были женщины и дети, которых при всем желании нельзя было принять за государственных служащих, возвращаться этот деятель торопиться не будет. Возможно, он захочет остаться в Штатах навсегда. Майор с удовольствием оставил бы большинство этой галдящей толпы, которую его солдаты не очень-то вежливо трамбовали в два автобуса, в Багдаде, если бы не строгий приказ, гласящий, что брать надо всех.

Кроме автобусов, его колонна состояла из четырех «Хамви»[1], двух «Страйкеров»[2], обвешанных противокумулятивными решетками, и БМП, которую майор выпросил себе в усиление. Еще пара «Хамви» с патрулями сейчас ушла по шоссе Кадиссия к площади Ум Аттабул, откуда начинался «Хайвей имени Саддама» – дорога в аэропорт.

Майору полагалось быть в первом «Страйкере», но он предпочел разместиться в бронированном «Хамви». Из-за слабой защиты «Страйкер» являлся слишком соблазнительной целью. А покинуть подбитую машину, учитывая узкие люки и тесноту внутри, как правило, было невозможно.

– Патрули докладывают, что все чисто, сэр, – прошелестел в наушниках голос Рикко.

– Начать движение! – скомандовал майор. – Сержант, предупредите базу.

Конвой, пользуясь рассветной пустотой улиц, промчался по Кадиссия и развил максимальную скорость на неплохом шоссе. Заранее предупрежденный пост на развязке Абд-аль-Валид растащил бетонные блоки, что дало возможность конвою, не снижая скорости, выйти на «финишную прямую».

Араб-подрывник замкнул контакты, когда конвой мчался мимо квартала Аттиба. После прошлогодних боев от прилегающих к трассе домов здесь мало что осталось, что делало район идеальным местом для засады. Правда, юго-запад Багдада считался в принципе спокойным местом, да и занимали его солдаты правительственных войск, которые позволяли себе сделать лишь пару выстрелов по американским машинам с максимального расстояния, так что засады здесь никто не ожидал. Не исключено, конечно, что как раз правительственные солдаты и помогали боевикам, так как заложить фугасы и раскатать провода к ним было невозможно без их помощи или попустительства. А провода действительно были – «давить» радиоуправляемые фугасы саперы научились надежно, и соответствующая аппаратура стояла на первом «Хамви». Как раз рядом с ним, на обочине, и рванул первый фугас. Прямо перед лицом сидевшего рядом с водителем во второй машине майора встала пелена газов разрыва вперемешку с кусками земли и асфальта, а чудовищный грохот едва не погасил сознание. Бронированное стекло стало матовым, покрывшись паутиной трещин, опытный водитель нажал на газ, желая проскочить опасное место, но машина, скрежеща, пошла юзом, развернулась бортом и едва не опрокинулась.

– Все вон! – заорал майор в ватной тишине, наступившей после взрыва. – Занять оборону!

Кажется, со стороны развалин в них даже стреляли – редко и неприцельно, больше стараясь напугать, чем причинить еще какой-нибудь ущерб. Бой закончился, толком не начавшись. Помощь из аэропорта пришла быстро, в небе появились вертолеты, подкрепление прочесывало развалины в попытках найти хоть кого-то. Морщась от боли в ушах, майор оглянулся вокруг. Картина, которую освещали лучи приподнявшегося над горизонтом солнца, была апокалиптической. Всюду валялись куски тел, оторванные руки, ноги, внутренние органы… Он смотрел на них с ужасом, пока не понял, что это не останки его солдат. Второй, более мощный фугас был заложен прямо на проезжей части, под слоем гравия в засыпанной старой воронке. И этот взрыв произошел точно под передней частью второго автобуса. Легко бронированную навешанными снаружи стальными листами машину разнесло буквально на кусочки со всеми, кто в ней находился. Первый автобус, лишившийся заднего моста, развернуло поперек дороги. Передняя дверь исчезла, и из проема наружу свешивалось чье-то тело, без головы и рук, но в американской униформе. «Bala» – прочитал майор на залитой кровью нагрудной бирке с фамилией. От автобусов к голове колонны брела, спотыкаясь, черная фигура. Человек держался руками за голову и приволакивал ноги. Его тело и лицо были покрыты черной жирной копотью, и было непонятно, почему его не уложили на носилки вместе с другими ранеными. Когда он приблизился, майор Гровз с ужасом узнал в нем главную «охраняемую персону» – министра, которого, следуя его инструкции, везли в одном из «Хамви» в центре колонны. Он что-то монотонно бормотал. «Моя семья… – разобрал Гровз, – моя семья…»