Читать книгу Обмани свой мозг. Обсессивно-компульсивное расстройство - Михаил Манухин - Страница 3

В самый разгар необычно холодного лета, раздался звонок с неизвестного номера.

– Здравствуйте! Я решила Вам позвонить и поблагодарить за оказанную помощь и работу со мной. Это Настя.

– Здравствуйте, Анастасия! Я рад за Вас. Как дела?

– Я переехала в Италию, как и собиралась. Сейчас я работаю и учусь в местном университете. От прежних мыслей и страхов я избавилась. Вспоминаю те годы как страшный сон и какую-то другую реальность. Я жила как на крыше скорого поезда, который никогда не замедлял свой ход. Я постоянно куда-то летела и постоянно боялась, что в любую минуту может произойти что-то плохое. Изнурительная борьба с моими навязчивыми мыслями отнимала значительную часть моего времени. Когда я не могла справиться со страхом, я молилась в отчаянии. Я понимала, что все эти мои страхи нереальны, но я не могла сама их преодолеть. Я верила в то, что я справлюсь, что все мои ближайшие планы сбудутся. И вот сейчас я уже полгода в Италии, часто навещаю маму, сестру и бабушку. И у меня нет этих страхов и мучительных, ужасающих мыслей. Я сбросила эти цепи, и теперь я свободна и счастлива. Но по-прежнему пытаюсь сделать всё и много. Видимо это моя особенность.

(Двумя годами ранее)

«Здравствуйте! Меня зовут Настя. Я хочу прийти к Вам на консультацию, у меня ОКР. Я уже два года принимаю препараты, мне легче, но мои навязчивые мысли не покидают меня. Мой психиатр сказала, что мне нужна психотерапия».

Элегантно одетая девушка, стремительно вошла в кабинет, как если бы она куда-то торопилась и ей нужно было бы быстренько разобраться со своей проблемой. Её волосы, каштанового цвета, идеально сочетались с её огромными темно-карими глазами. Она села в кресло, быстро закинула ногу на ногу и начала свой рассказ.

«Мне 24 года, по профессии я журналист, закончила МГУ. Но я не работаю журналистом, мне не нравится. Я преподаю английский язык детям, в частной школе. Около двух лет меня постоянно атакует одна и та же страшная мысль, что если я скажу или что-то сделаю неправильно, то "Саша умрет". Саша – это моя родная сестра, ей 10 лет. У неё проблемы со здоровьем, она страдает астмой.

Сейчас Саша и мама живут в Италии. Там Саша чувствует себя хорошо. Местный воздух и близость моря способствуют тому, что приступы астмы у неё не возникают. Александра всегда была болезненным ребенком, часто простужалась. Я с самого её раннего детства, постоянно была с ней, как мама, всегда возилась с ней, ухаживала, меняла пелёнки, кормила, гуляла, играла… У меня даже такое чувство, что она не сестра мне, а мой ребёнок.

Я живу с отцом, здесь в Москве. Мои родители разведены. Но у меня есть молодой человек в Италии. Я планирую переехать туда, сейчас ищу возможности, как это сделать. Мне, конечно, не хочется бросать мою работу и моих детей (учеников), но я хочу уехать к моему молодому человеку, жить рядом с мамой и Сашей. И конечно же создать семью. В Италии я чувствую себя великолепно, все мои страшные мысли покидают меня. Но не всегда. Там я не думаю о том, что может произойти плохое. Но иногда, когда я рядом с Сашей, мои мысли могут вновь сильно атаковать меня.

Эта мысль "Саша умрёт" возникает у меня в голове постоянно, любое моё слово, фраза или действие может вызвать её. Например, я подумала: "Я сегодня хорошо подготовилась к урокам". Ой нет, так говорит нельзя, надо по-другому сказать, а то Саша умрёт. "Я сегодня отлично подготовилась к урокам", или "Я сегодня не готова к урокам"… "Нет, и это тоже неправильно". И дальше я начинаю подбирать слова, чтобы было ощущение, что это правильно, и поэтому ничего не случится. Но чем больше я подбираю, тем больше я не могу подобрать. И мои страхи только усиливаются уже и от того, что я не могу сказать правильно. Не могу сказать так, чтобы было ощущение удовлетворения и понимание того, что после такой фразы всё будет хорошо, мои мысли не сбудутся. Я могу просто устать и прекратить подбирать правильные слова, или меня что-то отвлечёт. Но очень скоро какое-либо обстоятельство опять мне покажется неправильным и несущим угрозу. Я очень устаю и говорю себе: "Стоп, хватит". Тогда я перестаю подбирать правильные слова, и через какое-то время мой страх уменьшается. Но ненадолго. Я прекрасно понимаю, что мои мысли не могут влиять на события, но у меня есть маленькая доля сомнений. А вдруг это не так? Конечно, это очень малая вероятность, но даже её я не могу оставить без внимания.

Тоже самое происходит и с предметами, когда я их беру или кладу. У меня возникает мысль: "Нет, я не так взяла, не так положила, это же неправильно, и Саша умрёт". И я по несколько раз могу брать или класть предметы. Но, как и со словами, я не нахожу правильного действия и просто уже делаю как есть. Например, беру вилку и подумала: "А почему именно эту вилку? Это неправильно, нужно взять другую", "Почему я положила тетрадь на этот край стола? Нет, это – неправильно". Я могу очень много раз выбирать вилку или перекладывать предметы. У меня нет, на самом деле, плохих слов или фраз, предметов или действий. Это все самое обычное, но мне кажется, что если я так думаю или делаю, то это неправильно, и случится плохое.

Мои навязчивая мысль про Сашу появилась около двух лет назад. В то время у нас в семье были трудности. Я очень переживала за всех, особенно за то, что я не могу существенно помочь своей семье. Я испытывала огромную вину за это. В тот год мама с Сашей были в Италии (тогда они там ещё не жили, а периодически ездили из-за Саши). К тому времени у меня уже были странные ритуалы. Я боялась что-то сделать неправильно и часто что-то повторяла и переделывала, но никакой чёткой мысли у меня не было. Я даже не понимала, зачем я это делаю. Так совпало, что я должна была лететь в Италию, а мама с Сашей – в этот же день вернуться в Москву, и мы не могли пересечься.

Когда я прилетела в Италию, я позвонила маме, чтобы узнать, как дела. Я ещё подумала, что возврат в Москву плохо скажется, и сестра заболеет. Когда я позвонила, мама сказала, что Саша заболела коклюшем. Я страшно испугалась, что это из-за моей мысли. В моей голове пронеслись ужасные картинки, что Саша может умереть. С того момента я стала думать, что раз мне пришла мысль о том, что сестра заболеет, и она заболела, то в этом виновата я. С тех пор это прочно засело в мою голову.

А ещё у меня есть такое ощущение, вот оно самое противное, если я говорю кому-то неправду какую-то, но не в смысле, что я вру, а неточную информацию сказала, или я не знаю как точно, то мне кажется, что Господь меня накажет. То есть случится самое ужасное. Или ещё, не помолишься за Сашу "тысячу" раз, тоже плохо тебе будет.

Но даже когда я молюсь вечером за Сашу, у меня обязательно возникают эти мысли, потому что мне кажется, что я что-то не так сказала или нечётко произнесла какое-то слово. Я понимаю, что молитва всегда провоцирует у меня мысли, что я что-то не так сделала, а значит случится что-то плохое. Но не молиться нельзя, так как тогда меня точно Бог накажет.

Был со мной такой случай. Я была на Мальте. И один вечер я не молилась, а наутро я проснулась со страшной ангиной. Представляете, на Мальте с ангиной! Как вообще можно на Мальте в жару заболеть ангиной? Я очень много езжу, но никогда, ни в одном месте я не заболевала. А тут подумала, что не буду молиться, помолюсь завтра. И всё (смеясь), наказал Господь за то, что не помолилась. А ещё я иногда думаю, что если я хочу избавиться от этих мыслей, то Господь заберёт Сашину жизнь. И тогда, как приговор: "Вот так ты и избавишься от этих мыслей". И мне страшно от них избавляться».

Мы начали свою книгу об обсессивно-компульсивном расстройстве, специально выбрав этот случай из многих других в нашей практике. Это – яркий пример того, как наша вера в магические силы, в частности в силу мысли, сначала получает случайный, пугающий опыт из нашей жизни, а затем в другой, определённой и очень важной для нас ситуации представляется реальным и единственно возможным, несмотря на то, что в нём присутствует достаточная часть сомнений. Показателен он ещё тем, что человек, следуя за своими придуманными страхами, способен сам заключить свой ум в плен, а затем активно и безуспешно вести борьбу за своё освобождение, даже при том, что ему ещё ни разу не удалось это сделать, ни разу не удалось найти "правильное" слово или "правильное" действие.