Читать книгу Машина Времени. Полвека в движении - Михаил Марголис - Страница 4

ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕННОСТЬ МАКАРЕВИЧА ПОСТЕПЕННО РАЗБАВЛЯЛА ЧИСТЫЙ РОМАНТИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ ГРУППЫ. В «МАШИНУ» ПОДСАЖИВАЛОСЬ ВСЕ БОЛЬШЕ ПОПУТЧИКОВ, КОТОРЫХ ОЦЕНИВАЛИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПО ИХ ИСПОЛНИТЕЛЬСКОМУ УРОВНЮ (ИЛИ «ДЕФИЦИТНЫМ» ОПЦИЯМ: НАЛИЧИЕ ХОРОШЕГО ИНСТРУМЕНТА, АППАРАТА, РЕПЕТИЦИОННОЙ ТОЧКИ И Т.П.), А НЕ ТОЛЬКО ПО СТЕПЕНИ КОММУНИКАБЕЛЬНОСТИ И МУЗЫКАЛЬНЫМ ПРИСТРАСТИЯМ.

Пожалуй, последний, кто влился в состав «МВ» (и превратился в ее фундаментального участника) без малейшего рационализма, – Александр Кутиков. Он и сам не вполне понимает, почему так произошло. «Одному Богу известно, как я в 1971 году попал в «Машину», – рассказывает Саша. – Думаю, просто компания понравилась. Все были битломанами. И особой «мажористости» я у них не заметил. Собственно, я сам принадлежал к тому же «сословию». Только жизненные обстоятельства в определенный момент существенно изменили мой быт. До 7 лет я жил в отдельной 4 комнатной квартире на Патриарших прудах. Дедушка мой являлся большим административным работником. Когда он развелся с моей бабушкой, эту квартиру разменяли. Все разъехались по маленьким комнатам. Мы с мамой и сестрой поселились в коммуналке – сначала в Большом Козихинским переулке, затем на Малой Бронной. После того как у меня были няньки, пайки, попасть в коммуналку, где еще 11 соседей, это шок, конечно.

Но дело же не в том, к какому социальному кругу относишься. Имело значение, что ты знаешь, умеешь, как смотришь на мир, страну, систему. Я с «машинистами» в этом смысле был очень близок.

Например, в 16 лет я являлся секретарем комсомольской организации в школе и по собственной инициативе написал заявление о выходе из ВЛКСМ. Комсомольский билет подарил на память маме. Она восприняла ситуацию философски. Если сын так выразил свое отношение к советской жизни, значит и такое возможно в нашей семье.

Дедушка, правда, очень расстроился, поскольку это могло помешать карьере, которую он для меня прогнозировал. Я поступил в военно-механический техникум министерства обороны. Предполагалось, что скоро надену мундир или стану специалистом по приемке изделий в области радиолокации на каком-нибудь оборонном отечественном предприятии. Но я забросил этот техникум очень быстро. Стать военным или работником «оборонки» меня абсолютно не привлекало. Интересовали современная музыка и игра в рок-группе. Поэтому я устроился звукооператором в радиокомитет».

Определенные этические нестыковки с «машинистами» у Александра на первых порах все же возникали. Макар запомнил, как в группе «страшно глумились над Кутиковым, например, потому, что он приводил на репетиции девушек, дабы те сидели в углу и смотрели, как он красиво играет на бас-гитаре. Для нас это было западло. Мы его гнобили: что же ты, мол, дешево святое продаешь. Остальные себе такого не позволяли. Да и времени на девочек не оставалось. Хватало осознания того, что мы им нравимся». Кутиков реагировал на подобные подтрунивания спокойно и считал, что выполняет почти просветительскую миссию, поскольку давал юным леди шанс глубже познать подпольную советскую рок-музыку. И вообще, Саша приводил не только зачарованных девушек. Осенью 1971-го «МВ» лишилась сразу двух своих исторических участников. Басиста Игоря Мазаева забрали в армию, а Юрий Борзов ушел сам. «Юрка был нашим идеологом, любимым человеком, самым одухотворенным битломаном, – говорит Макар. – Но с барабанами он не справлялся. Не каждому дано. У него постоянно что-то падало: то тарелка, то палочки, то ведущий барабан распадался. И он покинул группу. А едва ли не на следующий день Кутиков привел к нам Макса Капитановского, у которого имелась сумасшедшая барабанная установка, и до этого он играл в группе «Второе дыхание». Они там снимали Хендрикса один к одному и были страшно техничными. Получалось, что ради нас Макс бросил такую классную группу! Мы стали равняться на него».