Читать книгу Сквозь тусклое стекло - Михаил Март - Страница 4

Дверь открыл хозяин. Он не удивился приходу сыщиков и тут же спросил:

– Вы нашли бриллианты?

– В зрительном зале их нет. Думаю, нам надо поговорить, – сказал Кулешов.

Гурьев впустил мужчин в квартиру. Страшно было ступать на полированный паркет, но тапочки им не предложили. Тут пахло роскошью и стариной.

– Со Скуратовым вы уже знакомы, а это врач Крапивин. Он должен взять у вашей жены кровь для анализа.

– Жена уже спит.

– Мы должны знать, какую дрянь ей подмешали в виски.

Гурьев кивнул на закрытую дверь:

– Пусть он один зайдет.

– Конечно, – согласился врач и направился в указанном направлении.

Банкир проводил сыщиков в просторную гостиную, заставленную вазами с цветами, как уборная поп-звезды после успешного концерта.

– Вы все еще думаете, что над вами решили посмеяться? – спросил Кулешов.

– Меня так заставляет думать логика. – Хозяин указал на мягкий диван, приглашая посетителей сесть. – Но способ, каким осуществили кражу, настораживает. К ней готовились. Но я не думаю, что воры знали, кого им придется раздеть.

– Давайте лучше подумаем, кому это выгодно. Вы можете назвать конкретные имена?

Полковник устроился на диване, репортер рядом. Банкир разливал в бокалы коньяк, забыв спросить гостей, будут ли они пить и что. Он думал о своем и не торопился с ответом. Кулешов взял бокал, но пить не стал, а Скуратов не отказал себе в удовольствии попробовать марочный французский коньячок.

– Практически такой пакости можно ожидать от кого угодно, – заговорил наконец Гурьев. – У этих людей вывихнутые мозги. Знали бы вы, какие комбинации они придумывают, чтобы подставить один другого! Им бы детективы писать. Мастаки на головоломки.

– Эти мастаки каким-то образом связаны с вами, если хотели насолить вам?

– Мы все так или иначе связаны. Я самая безобидная фигура. Многие хранят деньги в моем банке, я им не мешаю жить и не перехожу дорогу. Коллеги-банкиры мне не конкуренты. Все сферы банковских услуг давно распределены, каждый занял свою нишу. Дело не в моей персоне. Это крупная хохма. Урок. «Не выпячивайся! Живи как все». Но так никто не живет, нужны встряски. Без скандалов жить скучно.

– Что вы можете сказать о галерейщике Баскакове и его жене? – спросил репортер.

– Им палец в рот не клади. Они способны на подобные аферы. Илья Баскаков вырос из обычного антиквара. Начинал в советские времена с магазина на Старом Арбате. Сейчас через его руки проходят самые достойные картины, попадающие в Россию со всех концов света. Он спец и успешный бизнесмен. Я не хочу никого охаивать, но могу сказать с уверенностью: если вы захотите повесить в своей квартире «Джоконду», то вам надо обратиться к Баскакову. Весь вопрос в цене. Но тут я сделаю оговорку. Не буду сейчас говорить о владельцах отеля и деньгах, на которые он строился. Речь пойдет о том, что Баскаков не станет гадить в их доме. Скандал неизбежен. Пусть даже на уровне слухов. Шило в мешке не утаишь. Баскаков один из немногих, кому скандал не нужен. Он поставлял подлинники для спецапартаментов отеля, куда посторонним вход заказан. Одному Богу и Баскакову известно, что там висит. Сальвадор Дали или Рембрандт, а может, Босх или Тициан. Не думаю, что Баскакову нужен скандал. Я говорю об исключительном случае.

– Хорошо. Теперь главный вопрос. Гарнитур принадлежит вам?

– Да, да, я понимаю. В этом вся проблема. Бриллианты взяты напрокат. Они нигде еще не засвечены и не будут сверкать на русских женщинах. Гарнитур был заказан нашему ювелиру одним из арабских шейхов. Случай небывалый. Ювелиров в мире немало, есть и лучше, но заказ получил наш. Дело в том, что авторские права на дизайн гарнитура принадлежат Печерникову Юлиану Андреевичу. Он дизайнер и разработчик – всемирная известность, все свои проекты публикует в каталогах самых престижных фирм. Там его и увидел шейх, хотел купить авторские права, но Печерников отказался. Не для того старается. Свои проекты он делает сам. В этом его главный козырь. Хочешь получить мою безделушку – закажи ее у меня, и я ее сделаю. Так он себя прославил.

– Значит, он отдал вам чужую вещь?

– Именно так. Ему не терпелось увидеть реакцию публики. Это же болезнь всех творцов и коллекционеров. Пушкин заблуждался, создавая своего «Скупого рыцаря». Владельцы шедевров получают удовольствие от того, что их творения видят другие, что ими восторгаются, хозяину или творцу завидуют, от этого он получает оргазм. Гарнитур на днях должен покинуть Россию, улететь в Арабские Эмираты, после этого его уже никто не увидит. Шейхи не любят показухи. Юлиан Андреевич создал шедевр. Вор даже не догадывается, что попало в его руки.

– И вы так легкомысленно воспользовались случаем показать этот шедевр?

– Мне и в голову не приходила мысль о возможности кражи.

– Вы говорили о страховке…

– Формальность. Гарнитур стоит дороже. Сумма страховки – по максимальной возможности наших страховых компаний.

– Кто страховал?

– Печерников. Но он не имел права доставать бриллианты из сейфа, а уж тем более выставлять их напоказ. Страховку ему не выплатят.

– И как же быть?

– Я взял ответственность на себя. Выдал ему расписку на пять миллионов. Платить буду я. И вопрос не в деньгах, вопрос в имидже. Мы уже говорили об этом.

– Скажите, Савелий Георгиевич, а ювелир присутствовал на презентации отеля?

– Не знаю. Печерников человек не светский, его тусовки не интересуют. Я никогда не видел его на похожих мероприятиях. К тому же у него больные ноги.

– Как же он будет получать кайф от выставленного на всеобщее обозрение шедевра? С ваших слов?

– Завтра о бриллиантах будет говорить вся Москва.

– А если бриллианты украл ювелир? – предположил Скуратов, без разрешения хозяина подливая себе коньяк.

– С какой целью? – удивился Гурьев.

– Вы же ему заплатите пять миллионов? Деньги немалые.

– Вряд ли деньги играют для него решающую роль. Он не похож на гангстера. Лишиться имени – значит живым лечь в гроб. Ювелир – профессия ювелирная. В их кругах имя имеет большее значение, чем сама работа. Кто такой Фаберже, знают все, но далеко не каждый видел работы его мастерской. Перед вами будет лежать обычное колечко, грош ему цена, а клеймо Фаберже делает его народным достоянием. Сейчас имя Печерникова резко идет в гору. Незначительная тень на его имени скинет ювелира в пропасть раз и навсегда. Престиж деньгами не оценивается. Да и сумма не та, ради которой стоит рисковать.

– Он знает о случившемся? – спросил Кулешов.

– Я буду молчать до утра. Все еще надеюсь на вас. Хочу повториться. Чистая кража бессмысленна. Гарнитур продать невозможно. Бриллианты тоже. Они имеют особую огранку и описание, а также происхождение. Бриллианты не якутские. Их собирал шейх, они официально завезены в Россию по декларации, с сотней фотографий. Все до единого зарегистрированы. Двести штук по пять карат. Средняя рыночная цена – пять тысяч долларов за карат. Пять миллионов – это цена бриллиантов, но обычных, а не отборных, из которых сделан гарнитур. Мы не говорим о работе, дизайне, эксклюзиве. Умножьте на три, а то и больше. Окончательная цена не определена. Я не знаю, сколько шейх заплатил или заплатит ювелиру за работу. Он трудился над гарнитуром больше года.

В комнату вошел медэксперт:

– Кровь я взял. Отравление налицо. Я сделал что мог. С ней можно поговорить. Не долго.

– Вы позволите? – спросил полковник. – Несколько вопросов наедине. Три – пять минут.

Банкир кивнул. Кулешов быстро прошел в спальню хозяйки.

Женщина лежала на огромной кровати с черным атласным бельем, хорошо подчеркивающим ее белую бархатистую кожу. Ее взгляд ничего не выражал, был холоден, как у лягушки.

– Еще раз здравствуйте. Я на минутку. Надо помочь вашему мужу выбраться из этой неприятности.

– Извините, я плохо соображаю.

– Пара простых вопросов. Кто вам подарил золотую фляжку? При вашем муже я не стал бы задавать этого вопроса.

– Мне ее никто не дарил, я купила ее в бутике «Олимп» весной. Кажется, в мае. Какая-то женщина разглядывала ее у прилавка. Я загорелась. Их оказалось всего две, так что купила и я, и она. Магазин остался доволен, они и за год столько не зарабатывают.

Полковник достал из кармана фляжку, показал гравировку, сделанную на задней стороне:

– Похоже на подарок.

Девушка покачала головой:

– Это не моя. Такая же, но не моя. На моей не было надписи. Я бы такую не принесла в дом, муж ревнив и любит копаться в моих вещах.

– Оттого и виски прячете в обувной коробке?

– Разумеется. Найдите мою фляжку.

– Постараемся. Мы с этой уже сняли отпечатки, остается их сравнить. Уже шаг вперед.

– Сравнить с чем? Или с чьими?

– Использованные бокалы от шампанского не успели вымыть, мы помешали. Зайдя в туалет, вы положили сумочку у раковины перед зеркалом?

– Возможно. Доставала помаду.

– Возле вас кто-то стоял?

– Было оживленно. Не помню.

– Вы сразу нашли кабинку или какие-то были заняты?

– Я не дергала за ручки, пошла в ту, где дверка была приоткрытой. Дальше вы знаете.

– А теперь по секрету. Откуда вы знаете Вадима?

– Заезжала как-то в банк к мужу. Ловила такси – в этот день я ездила по городу без машины. Меня окликнул охранник и предложил подвезти до дома, он знал, кто я. По пути познакомились, но больше я его не видела до сегодняшнего дня.

– Вы знали, что вам придется надеть сегодня?

– Нет. Но гарнитур этот я видела в каталоге полгода назад. Подруга показывала. Называла его сенсацией века.

– И вы знали владельца?

– Нет. Имен в каталогах не пишут. «Око света» – такая была подпись под фотографией.

– Где можно найти этот каталог?

– Их привозят из-за границы. Я не видела обложку, названия не знаю.

– А к подруге как он попал?

– Не знаю. Мы сидели на сушке в салоне красоты, она листала журнал. Она мне даже не подруга. Встречаемся иногда в парикмахерской. Помню, что зовут ее Анной, как и меня.

– На фляжке тоже выгравировано имя Анны.

– Не вижу связи. В магазине фляжку покупала немолодая женщина. Лет сорока пяти, полноватая, а эта – моя ровесница или на год старше.

– Вы видели на вечере Юлию Баскакову?

– Видела. Мы общаемся только на вечеринках, в кругу мужей. Муж покупал картины у Баскакова для банка. Они там так и висят. Но я в живописи ничего не понимаю, как и в алмазах, впрочем.

– Извините за беспокойство. Отдыхайте.

– Значит, вы ничего не нашли?

– Ищем. Я оптимист. Вопрос времени.

– Муж с ума сойдет. Мне стыдно, я не хотела ему навредить.

– Да, деньги нешуточные.

– Его позор пугает. Для банкира потерять доверие – страшнее всего. Сегодня он потерял бриллианты, а завтра ему не доверят деньги.

– Мы понимаем ситуацию. Спокойной ночи.

Задерживаться у банкира сыщики не стали. Информации много, а продвижения никакого, следствие стояло на мертвой точке, словно корабль, прикованный к месту якорем.

Внизу у подъезда их поджидал майор Панкратов.

– Что-то важное? – спросил полковник.

– Я пленки просмотрел. Из гаража выезжал темный фургон «Вольво». Продуктовый. По времени совпадает. Белых фургонов не было. Я спустился вниз. Сторожа на месте нет, шлагбаум открыт, заезжай кто хочешь, выезжай… Без проблем. Связался с дежурным по городу. Недалеко от Бутово на отрезке дороги, ведущей от Варшавки к Расторгуево, произошло столкновение бензовоза и фургона «Вольво» темного цвета.

– Давно горят?

– Пожар уже потушили.

– Едем.