Читать книгу Королева - Михаил Михайлович Клевачев - Страница 5

Утро 25 июля 1137 года, Сбор святого Андрея, город Бордо.

Громко и торжественно звучал орган, Алеанора в свадебном платье стояла перед алтарём. Рядом с ней, бледный как мел, стоял её жених Людовик. Алеанора и сама была не менее бледной. Как сквозь вату услышала она голос епископа.

– …Согласна ли ты Алеанора взять себе в законные супруги Людовика и быть ему верной женой, до тех пор, пока смерть не разлучит вас?!

– Да – еле выдавила она.

– Согласен ли ты Людовик взять себе в жёны Алеанору и быть ей верным мужем до тех пор, пока смерть не разлучит вас?!

– Да – произнёс он глухо.

– Объявляю Вас мужем и женой!

Золотое кольцо скользнуло на палец, снова заиграла органная музыка и Алеанора вместе с Людовиком двинулись к выходу. Собор был полон гостей, от пёстрых одежд рябило в глазах. Алеанора и Людовик вышли из собора и в глаза ударил яркий солнечный свет. Огромная толпа заволновалась, пришла в движение. Раздались приветственные крики, под ноги новобрачных полетели цветы. Они спустились по ступенькам и сели в роскошный дормез, запряжённый шестёркой красивых белых коней. Верх у дормеза был убран, короб был подвешен на ремнях к шасси, чтобы пассажиров не трясло на ухабах. Дормез тронулся, а за ним тронулась и вся свадебная процессия.

Улицы Бордо были запружены народом. Люди были ярко одеты, в честь свадьбы любимой Герцогини жители одевали самое лучшее, ведь ни каждый день их Государыня выходит замуж. Вообще народ любил свою правительницу. За то что она была юной и ещё не испортилась, не погрязла в интригах, в подлостях, в гадстве. Частенько она вместе с подругами, переодевшись в пажей ходила по городу, её часто узнавали, но делали вид что не догадываются кто перед ними. Она заходила в лавки и таверны, слушала разговоры, делала покупки, после чего не редко наказывали судью за взятки или старшину цеха медников за воровство. Что же касается крупных преобразований, то тут у неё пока получалось не очень. Её реформы буксовали, бароны продолжали безобразничать, а городские рынки захватывали ламбардцы и генуэзцы, но она старалась, она очень хотела быть доброй и справедливой правительницей для всех своих подданных и простым людям это нравилось.

Свадебный поезд двигался по улицам. Отовсюду неслись поздравления и приветствия, в молодожёнов кидали цветы. Люди искренне радовались за свою Герцогиню.

– Народ мой – прошептала Алеанора и на её глазах навернулись слёзы. Она встала и швырнула в толпу пригоршню мелких монет, потом ещё и ещё.

Людовик сидел с хмурым лицом и смотрел на толпу с презрением. Алеанора обратилась к нему на ломанном французском.

– Муж мой – сказала она нежным голосом – Мой народ радуется Вам, Вы теперь его правитель и господин. Давайте вместе поприветствуем его!

– Да, конечно – ответил Людовик, встал и бросил в толпу несколько горстей с деньгами.

Свадебный поезд выехал за городские ворота. Поле за городской стеной было заполнено горожанами, здесь уже во всю шли народные гуляния. Поезд проследовал в загородный замок где уже всё было готово для пира.

Алеанора сидела за столом, установленным на возвышении, слева от неё сидел её муж Людовик. Огромный зал перед ними был полон гостей. Стоял весёлый гомон, гости были уже навеселе. На столах среди блюд горели свечи и плошки со вставленными в них льняными фитилями. Свечей и плошек было много, но всё равно в зале был полумрак, под потолком на балконе расположились музыканты. Перед столом Герцогини двое бродячих артистов ловко жонглировали факелами, третий играл на свиреле весёлую мелодию.

На улице давно стемнело, и свадебный пир был в полном разгаре. За спиной Людовика в паре шагов застыли двое монахов. Алеанора уже знала, что один из них полный, это аббат Сюжер, другой высокий с заострёнными чертами лица, с тонкими губами и пронзительным колючим взглядом отец Андриано. Советники и воспитатели принца, оба имели на Людовика большое влияние. Оба монах Герцогине не понравились с первого взгляда, особенно падре Андриано.

Алеанора внимательно посмотрела на принца: «А он ничего. Тонкие и благородные черты лица, он красив. Всего лишь три дня назад я впервые увидела его и беседовала с ним чуть-чуть, а теперь он мой муж. Полюблю ли я его, и полюбит ли он меня».

– Муж мой – сказала она мягким голосом – Не хотите ли попробовать вот этот паштет, или вот эти трюфеля, давайте я положу их Вам сама?

Принц ответил. Но Алеанора ничего не поняла, языком франков она владела очень плохо; и тут же над её ухом зазвучал голос монаха Андриано, на Окситанском.

– Благодарю Вас, но я не могу есть Вашу Аквитанскую еду.

Алеанора вспыхнула. Но виду не подала. Она обворожительно улыбнулась и сказала нежно.

– Не Вы один, многие люди не любят нашу кухню. Мы аквитанцы обожаем острые блюда и частенько злоупотребляем чесноком. Еда без чеснока кажется нам пресной. Но специально для Вас я приказала приготовить все эти блюда без чеснока и острых приправ. Так что прошу.

–И она положила на тарелку солидную порцию паштета. Людовик вопросительно посмотрел на Андриано, монах едва заметно кивнул, после чего принц попробовал паштет. Алеанору чуть не затрясло от гнева, но она опять сдержалась. «Мерзкие монахи, как пиявки вцепились в моего мужа. Ну мы ещё поглядим кто кого.»

В это время музыканты на балконе заиграли приглашение к Каролю или как его ещё называли открытый круг. На середину вышел дядя Алеаноры Рауль де Фай, большой любитель Кароля, он и возглавил Большой круг. Рауль затянул песню и повёл цепочку танцоров. Музыка то убыстрялась, то замедлялась, шествие то шло по кругу, то сворачивалось в спираль, то раскручивалось. Весело смеялись кавалеры и дамы. Справа от Алеаноры сидела её сестра Аэлита, она пристально смотрела вглубь зала.

– Алеанора, кто это сидит вон там? – обратилась она к сестре.

– Где?

– Ну вон, за тем столом.

Алеанора посмотрела туда куда указывала сестра и увидела мужчину лет сорока пяти, одетого очень пёстро и безвкусно. Мужчина смотрел на Аэлиту влюблёнными глазами и время от времени широко улыбался. Улыбка у него получалась дурацкой и сам он смахивал на полного идиота.

– Не знаю – произнесла Алеанора.

– Какой красавец.

– Что?! Этот разряженный фазан?!

– Какой мужчина.

– Ты чего плетёшь Аэлита? Тебе всего тринадцать лет!

– Ну и что?

– Да это идиот! Посмотри на его лицо, кретин, который и читать то небось не умеет!

– Узнай кто он!

– Зачем?!

– Ну пожалуйста, сестрёнка! Ну что тебе трудно что ли?

Алеанора обратилась с вопросом к Людовику и услышала ответ, но опять больше половины слов не поняла. Но тут же как тень появился монах Андриано и всё перевёл на Окситанский.

– Это граф Рауль де Вермандуа, сенешаль Франции очень влиятельная персона и всё благодаря его удачной женитьбе. Жена Рауля де Вермандуа сестра Тибо II Великого, графа Шампании и сестра короля Англии Стефана.

– Слышала? – спросила сестру Алеанора.

– Да.

Пир тем временем шёл своим чередом. Громыхали кубки. Слуги бегом сновали между столами, подливая гостям вино и меняя блюда.

Прозвучал рожок приглашая гостей к Эстампи.

– Эстампи! Эстампи! – раздались голоса, а на середину зала уже вышла первая тройка, кавалер и по обе стороны от него две дамы – готовые начать любимый танец Эстампи. За ними последовали ещё три тройки. Танцоры встали лицом друг к другу так, что образовался большой четырёхугольник. Вокруг наступила тишина, а потом заиграла плавная минорная музыка, под звуки которой две тройки, стоящие напротив друг друга двинулись в центр. Дамы шли плавно, церемониальными грациозными шажками, поддерживая подолы своих платьев, за ними волочились роскошные тяжёлые шлейфы. Кавалер держал дам за руки, но так что они соприкасались с ним лишь кончиками пальцев. В центре тройки встретились, поравнявшись, а потом грациозно, под музыку обогнули одна тройка другую, после чего вернулись на свои места. Затем две другие тройки проделали тот же манёвр. Первая фигура танца была завершена и началась вторая.

– Как Вам нравятся наши аквитанские танцы? – обратилась Алеанора к Людовику – У Вас в Париже, наверное, танцуют по-другому?

– Мне не нравятся ни французские, ни аквитанские танцы! – ответил Людовик – Мир – это тлен, мы здесь временно в этом мире и мы должны постоянно думать о спасении души, а танцы, увеселения, это прямой путь к грехопадению. Надо жить телом на земле, а душой на небесах.

Алеанора обворожительно улыбнулась.

– Но мы же с Вами не монахи. Нам с Вами плотские утехи не воспрещены. Попробуйте вот этот салат, – и она положила на тарелку принца солидную порцию – Если он Вам не понравится я буду очень, очень и очень огорчена!

– Хорошо миледи, только чтобы Вас не огорчать!

И Людовик попробовал, а потом ещё и ещё.

– А Вы правы прекрасная Алеанора, это действительно очень вкусно.

– Ну вот и прекрасно. Я надеюсь мы станем красивой парой.

Музыканты тем временем заиграли Сарабанду, медленную и торжественную музыку. Шесть дам и шесть кавалеров неспешно и величественно пошли на встречу друг другу, остановились, протянули друг другу руки и едва касаясь пальчиками партнёров торжественно и плавно закружились под музыку.

Когда Сарабанда закончилась и в воздухе стихли последние ноты, в зал вбежали слуги с зажжёнными факелами. Полумрак тут же рассеялся и стало светло.

– Басданс с факелами! Басданс с факелами! – радостно закричали гости.

Взоры всех присутствующих были устремлены на молодожёнов.

– Чего они ждут от нас? – спросил Людовик.

– Супруг мой, по древней традиции мы должны возглавить Басданс. Надеюсь Вы умеете его танцевать?

– Да, в монастыре меня обучили.

– Ну вот и прекрасно, идёмте – и Алеанора поднялась с места увлекая за собой принца. Они торжественно вышли на середину зала, Людовик взял Герцогиню за руку, в левую руку ему вручили зажжённый факел. За ними тут же выстроились парами гости: кавалер правой рукой брал даму за руку, а в левую слуги давали ему зажжённый факел. Люди шутили и смеялись.

Зазвучала музыка и Алеанора с Людовиком двинулись вперёд, гости последовали за ними. Музыка то ускорялась, то замедлялась, и ей в такт Людовик с Алеанорой резко поворачивались то влево, то вправо, делая несколько шагов и опять крутой поворот. Дама должна была двигаться плавно, величаво и при крутых поворотах ни подол её юбок, ни её шлейф не должны были оторваться от пола. Та у которой юбка и шлейф не отрываются от пола – истинная и благородная дама, а та, у кого оторвались – выскочка. Дамам приходилось не просто управляться со своими многочисленными юбками и шлейфом, для этого требовалась виртуозная ловкость и сноровка. Алеаноре приходилось труднее всего с её герцогским шлейфом в восемь локтей, более длинным чем у остальных. Шаг, ещё шаг, резкий поворот и несколько женских подолов взлетело. Раздался сдавленный женский возглас оконфузившихся дам и весёлый смех. Ещё поворот и снова несколько подолов подлетело, опять смех. Людовик одной рукой держал руку Герцогини, в другой у него был факел, лицо его побледнело.

– Не волнуйтесь – улыбнувшись, сказала Алеанора – мой подол не оторвётся! Хватит топтаться по кругу, идёмте на улицу, в сад!

И она повела Людовика к выходу, двери распахнулись, и они под музыку выпорхнули из замка в сад. Остальные последовали за ними. Басданс закружился среди кустов и аллей. Ярко горели факела, гремела музыка, смеялись танцоры.

Наконец музыка стихла, и гости, не спеша стали возвращаться в замок, но не все. Некоторые пары затерялись среди кустов и беседок. Алеанора с Людовиком вернулись на свои места. Через некоторое время Алеанора услышала за своей спиной голос брата Андриано.

– Молодожёнам пора оставить гостей.

Людовик посмотрел на Алеанору, взял её за руку и решительно поднялся. Алеанора тоже встала, и они пошли к выходу. Послышались шутки двусмысленного содержания. Добрая половина гостей последовала за молодожёнами в предвкушении любимого зрелища.

Алеанора шла по коридору, держа за руку Людовика, а толпа гостей шла за ними. Шутки становились всё более и более непристойными. Юная Герцогиня шла не оглядываясь, уши у неё горели, внутри всё клокотало от гнева, но она шла, не спеша и величественно, не обращая внимание на уже откровенно похабные выкрики. Так они дошли до опочивальни. Алеанора вместе с Людовиком вошли в комнату, а потом резко, перед гостями захлопнула массивную дубовую дверь. Раздались возмущённые крики, гости стали стучать в дверь, но Алеанора уже задвинула массивный засов. Немного постояв у двери и повозмущавшись, гости вернулись в зал и продолжили пир.

*Вплоть до XVII века Герцогини и Королевы восходили на брачное ложе в сопровождении целой толпы свидетелей, которые смотрели как бедную девушку лишают девственности, ехидничали, давали советы, а на утро составляли документ о том, что такая то королева и вправду была невинна. Ребёнок, родившийся позднее считался законнорожденным, ну а свидетели потом сплетничали и смаковали подробности.

Алеанора стояла, прижавшись спиной к двери. Людовик стоял в дальнем углу и листал какую-то книгу. Девушка подождала, но Людовик не обращал на неё никакого внимания. Тогда она сама подошла к роскошной кровати и присела на край. Людовик продолжал читать, наконец он оторвался от книги и воскликнул.

– Дорогая Герцогиня, какой у Вас замечательный миссал!*

*Миссал – книга, содержащая тексты для проведения мессы: тексты песен, молитвы, благословения на все дни года.

– Что?!!

– Прекрасный переплёт, пергамент, а какой почерк!

И тут Алеанора заплакала, слёзы хлынули в три ручья. Она уткнулась в подушку и зарыдала. Людовик подошёл к ней и сел на кровать.

– Ну не надо, не надо плакать, пожалуйста – он погладил её по волосам, затем ещё и ещё.

Алеанора рыдала, а Людовик гладил её по волосам.