Читать книгу Вирус «В-13» - Михаил Михеев - Страница 10

Книга первая
Голубое безумие
Прошел год…

Оглавление

Береговую полосу города Зиттина занимают товарные пристани, доки, судовые мастерские.

Море мелькает далеко на горизонте голубой лазурной полоской. У берега светлая морская вода покрыта поблескивающими пятнами грязного отработанного масла.

Портовый Пригород начинался сразу же за служебными постройками. Там стояли почерневшие от дыма и времени двух- и трехэтажные дома, полуразрушенные хибарки, между которыми извивались грязные мощеные улицы и еще более грязные и еще более узкие переулки.

В Портовом Пригороде жила рабочая беднота, грузчики, рабочие без квалификации, безработные матросы, а также жулики и бандиты всех специальностей и мастей. Народ этот был отчаянный, жил своими законами, и ценность человеческой жизни зависела от многих случайностей.

Часто, когда отлив уносил в море мусор и пятна смазочного масла, когда обнажались бетонные устои береговых построек, на илистом дне обнаруживался труп с обломком горелого колосника, засунутого за пояс штанов. Это никого не удивляло, и никто не торопился сообщать о таком событии в полицию. Чтобы позвонить в полицейское управление, нужно было идти к автомату и спустить в него никелевую монету, а такую роскошь мало кто мог позволить себе. Поэтому мертвеца чаще всего просто отталкивали багром подальше в море, там его доедали крабы или волны выбрасывали где-нибудь в другом месте.

По вечерам здесь не было ни оживленной людской толпы, ни ярких рекламных витрин, ни лакированного потока автомобилей. Одинокие прохожие осторожно брели по темным пустым улицам. Даже лихие шоферы легковых такси избегали ночью ездить по улицам Пригорода. Здесь легко можно было поломать рессору, провалившись в плохо закрытый люк канализации, а то и получить из-за угла булыжник в ветровое стекло, – так, ни за что ни про что: отчаянный народ жил в Пригороде.

Главная улица Зиттина бульваром пересекала город и Портовый Пригород.

Но, подходя к Пригороду, щеголеватый асфальт бульвара как бы останавливался, боясь запачкать свою чистую поверхность грязью портовых переулков. Дальше улицу продолжала изрытая булыжная мостовая.

Здесь, на стыке асфальта с булыжной мостовой, стояло небольшое здание с квадратными окнами. Над окнами укреплены стеклянные буквы. Плохо заметные днем, сейчас, в окружающей темноте, они светились мягким розоватым светом, и можно было прочитать: «Рабочее кафе». Ниже, на оконных стеклах белилами написано: «Всегда свежее пиво!»

Длинная белая машина с потушенными фонарями тихо проскользнула под окнами кафе. Прошелестев шинами по булыжнику мостовой, она круто развернулась и остановилась на противоположной стороне улицы, у темной неосвещенной стены какого-то склада.

Тихое ворчание мотора замолкло. Из машины никто не вышел. Только с той стороны, с которой было видно крыльцо «Рабочего кафе», шевельнулась и слегка приподнялась шторка, закрывающая стекло кабины.

Откуда-то из темноты Пригорода, в полосе света, падающего из окон кафе, появилась растрепанная мужская фигура. Она остановилась у крыльца и несколько раз качнулась из стороны в сторону.

Мужчина был пьян, однако не настолько, чтобы не хотеть выпить еще чего-нибудь. Ноги его плохо слушались, но глаза еще могли прочитать надпись на окнах кафе.

Качнувшись несколько раз, он, наконец, сдвинулся с места, поднялся на низкое крыльцо и толкнул плечом дверь.

Обстановка кафе была проста: крашеные стены, серый цементный пол, столики, покрытые пластмассовыми клеенками. Справа, почти рядом с дверью – высокая оцинкованная стойка. За стойкой – стеклянный шкаф с бутылками и холодными закусками.

Между шкафом и прилавком поместился буфетчик – толстый, как все буфетчики, с красным лицом, заросшим бурой щетиной. Некоторое своеобразие его облику придавала черная эбонитовая крышечка на левом ухе – усилитель звука для глухих. От чашечки вниз к карману, где полагалось лежать батарейке усилителя, спускался плетеный электрошнур.

Сунув руку в карман и перебирая толстыми пальцами концы шнура, буфетчик стоял, облокотившись на стойку.

За угловым столиком сидело четверо мужчин, судя по костюмам, – рабочие завода судовых дизелей.

Перед ними лежала газета, маленькая, напечатанная на оберточной бумаге неровным сбитым шрифтом. Рабочий в синем комбинезоне электрика читал вслух, понизив голос. Вероятно, он уже не раз читал эту статью, последние строчки он произнес на память, глядя не в газету, а на своих молчаливых слушателей.

– «…Нашим хозяевам невыгодна мирная политика. Ничто не дает им столько денег, как военные заказы. Помни, дело будущего мира в твоих руках!»

Он сложил газетку и сунул ее во внутренний карман, под комбинезон.

– Послушай, Марти, – обратился к нему один из слушателей, – но при чем тут мы? Ведь наш завод не работает на войну.

– Ты в этом уверен? – спросил Марти. Он наклонился вперед над столом с видом человека, который собирается сказать что-то секретное. Головы рабочих с готовностью приблизились к нему. Однако Марти оглянулся на буфетчика и выпрямился. – Признаться, я никогда не видел у буфетчиков приличных рож, – заметил он. – Но физиономия этого мне особенно не нравится.

– Так он же глухой, как пень! – сказал кто-то.

– Кто его знает, – продолжал Марти. – Помните, как у нас сорвалась стачка в прошлом году. Я до сих пор не могу понять, как полиция могла о ней пронюхать. Пожалуй, друзья, нам лучше поговорить на улице.

В это время открылась входная дверь. На пороге появился мужчина в мятом костюме, галстуке, висевшем поверх пиджака. Ухватившись за дверной косяк, он прищурился от яркого электрического света.

– А, Марти! – закричал он, увидев рабочего в синем комбинезоне. – Здравствуй, Марти!

Он улыбнулся, сверкая стальными зубами, и с подчеркнутой, обычной у пьяных, осторожностью попытался пройти между столиками.

– Это Тим Баркет, из конструкторского отдела завода, – сказал Марти, – но сегодня он пьян, кажется, более, чем обычно.

Тим Баркет, по очереди натыкаясь на все стулья, наконец добрался до их угла.

– Ты опять напился, Тим! – сказал укоризненно Марти.

– Да, опять, – задорно согласился Тим Баркет, валясь на первый попавшийся стул. Его язык хотя и заплетался, но все же слушался лучше, чем ноги. – Хорошее слово «опять». Опять – это значит повторение, а по… повторить может только тот, у кого есть деньги. У нас теперь у всех есть деньги. Господин Эксон дает нам заработать. Не правда ли, ребята? Не косись на меня, Марти. Могу я поговорить в хорошей компании… Что вы тут притаились? Ага, догадываюсь, вы читали газету. Сегодняшнюю статью. Я тоже… тоже читал. Очень интересная статья… очень. Так что вы думаете делать?

– Ты бы шел домой, Тим!

– Подожди, Марти, – отмахнулся Тим Баркет. – О чем я говорил? Да, о статье. Очень умная статья, она заставила меня задуматься. А когда я задумываюсь, я всегда… всегда напиваюсь. И вы думаете, почему? Послушайте-ка, ребята. Я был на войне, у меня не хватает половины зубов, – он ткнул пальцем в плохо зашитый шрам на подбородке, – но зато во мне осколков сидит больше, чем в нынешней колбасе шпику. И вот я думаю, может быть, на том танке, который угостил меня снарядом, стоял мотор, сделанный вашими руками. А?.. Может быть! – ответил он за всех утвердительно. – Так как же так? Вот мы с вами… мы с вами сейчас тоже делаем моторы. И с нашей помощью кому-нибудь опять будут выбивать зубы?..

– Мы сейчас делаем не военные моторы, – сказал старый рабочий. – Дизеля идут для китобойных судов.

– Ха! – едко улыбнулся Тим Баркет. – Это вам директор сказал, и вы поверили?.. Я-то знаю, куда идут наши моторы, – добавил он угрюмо.

– Хватит тебе болтать, Тим, – строго перебил его Марти, оглядываясь на буфетчика. – Ничего ты не знаешь.

– Знаю! – с пьяной запальчивостью вдруг крякнул Баркет. – Дурачки! Наши дизеля идут на подводные лодки…

– Тише ты! – прошипел Марти и сильно толкнул его в плечо. – Ребята, нужно отвести его домой.

– Меня отвести? – возмутился Баркет. Он поднялся на ноги и отстранил в сторону рабочего, который хотел ему помочь. – Меня еще никто… никто не водил домой… Я сам. До свидания, Марти. До свидания, друзья…

Выйдя из дверей кафе, Тим Баркет довольно удачно спустился со ступенек крыльца и некоторое время стоял на месте, покачиваясь и переступая с ноги на ногу. Потом он решительно заложил руки в карманы и, повернувшись, побрел в сторону Пригорода.

Проходя мимо белой машины, все еще стоящей у стены, он неловко задел ее буфер ногой и выругался. Он шел, не оглядываясь, и не видел, как за его спиной бесшумно открылась дверка кабины, как из нее вышла женщина, в темном пальто, которое делало ее почти незаметной в ночной мгле. Неслышными шагами она направилась следом за ним.


…Утренний холод заставил Тима Баркета проснуться. Он пошевелил затекшими и озябшими плечами и постарался понять, где находится. Было похоже, что он лежал на каменных плитах подъезда какого-то дома.

Тим Баркет поднял тяжелую голову и разглядел створки входных дверей. Нетрудно было сообразить, что он выбрал плохое место для ночлега: первый же выходящий жилец может разбить дверью его физиономию. Он попробовал повернуться, но почувствовал, как что-то уперлось ему в бок. Он просунул руку под себя и нащупал холодное горлышко бутылки, засунутой в карман пиджака.

Тогда он сел. Вытащил из кармана бутылку и при свете начинающегося утра разглядел на ней пивную этикетку. Бутылка была закупорена и полна, не было сомнения – в ней было пиво!

– Что за черт? – удивился Баркет, хмуря лоб и тщетно стараясь вспомнить, каким образом в его кармане могла оказаться эта бутылка. – Неужели я вчера был настолько пьян, что решил позаботиться о сегодняшнем похмелье?..

Не раздумывая больше, Баркет быстро откупорил бутылку о край каменной плиты, сунул горлышко в рот.

Холодное пиво приятно защипало в глотке…

Это была последняя бутылка в жизни Тима Баркета.

Вирус «В-13»

Подняться наверх