Читать книгу Заброшенное метро - Михаил Назаров - Страница 8

Откуда-то сверху утробным бездушным басом вновь и вновь, как заезженная пластинка, доносилась одна и та же фраза:

"УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! ПО ТЕХНИЧЕСКИМ ПРИЧИНАМ СТАНЦИЯ ЗАКРЫТА! ДВИЖЕНИЕ ПОЕЗДОВ ПРЕКРАЩЕНО! ВОСПОЛЬЗУЙТЕСЬ НАЗЕМНЫМИ ВИДАМИ ТРАНСПОРТА!"

Пыль понемногу начала оседать, а я на негнущихся ногах пятился назад от двери, пытаясь понять, откуда здесь освещение, почему эскалаторные ленты движутся, куда делись все эти трещины и потёки, где мои друзья, где Ксюха, пока не упёрся спиной в будку дежурной. Перечень моих вопросов прервал нарастающий издали гул, а за ним – внезапно хлынувший откуда-то снизу поток людей. Я вжался в будку всем телом и втянул голову в плечи. Обезумевшие, напуганные, в давке они протискивались к эскалаторам. Гул становился всё громче, постепенно разделяясь на вопли, крики и ругательства. Мне вдруг очень захотелось поддаться стадному чувству и тоже побежать, но я стоял как вкопанный, не смея пошевелиться, – тело словно парализовало. Оставалось только наблюдать. Бежавшие мимо меня люди были как-то странно одеты. Преобладали серо-коричневые тона. Так никто сейчас не ходит. Мне вдруг вспомнился старый родительский фотоальбом. Очень похоже когда-то давно одевались мои родители и их сверстники. Высокие меховые шапки, колючие шарфы в клеточку, однотипные грубо сшитые пальто и бесформенные куртки, клешёные брюки. Ни одного человека в джинсах. Внезапно меня сильно толкнули, вдавив в дверцу будки так, что я услышал треск оргстекла за спиной. Налетевший на меня усач в нелепой бобровой шапке, не сбавляя ходу, ошарашенно обернулся.

– Смотри, куда прёшь! – хотел было выругаться я, но лишь поперхнулся пыльным воздухом. Усач, не останавливаясь, какое-то время оторопело таращился в мою сторону, продолжая расталкивать впереди бегущих. Раздался звук бьющегося стекла, – кто-то разбил плафон светильника на эскалаторе. Творился какой-то хаос. Это не было похоже на культурное общество, это было похоже на обезумевшее стадо, где каждый был готов бежать по головам, где каждый был только сам за себя.

– Ой, слетели! Очки! Граждане! – я заметил у стены пожилую женщину. – Товарищи! Стойте! – слепо щурясь, она попыталась нагнуться, но поток подхватил её своим течением и спиной вперёд понёс наверх. А женщина продолжала лепетать:

– Очки… Не раздавите только! Не разда… – крик оборвался на полуслове, заглушённый вновь ожившим динамиком: "УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! СТАНЦИЯ ЗАКРЫТА…"

Я поднял голову в момент, когда свет от плафонов стал резко тускнеть. На потолке быстро, словно в ускоренной съёмке, расползались ржавые подтёки, штукатурка покрывалась трещинами, съёживалась и тут же отваливалась. Голос диктора становился всё глуше, а люди на моих глазах буквально растворялись в воздухе, и за считаные секунды совсем исчезли. Я зажмурился и упал на колени. И, наконец, услышал друзей:

– Лёха! Лёша! Ты там цел?! Почему молчишь?! Открой! Лёша!

Открыв глаза, я увидел подсвеченные моим фонариком старые облупившиеся стены, с потрескавшимся и большей частью обвалившимся кафелем. Пахло сыростью и мокрым мелом. Никакой толпы, никаких динамиков, никакого верхнего света.

В дверь снова застучали:

– Лёша!

Подорвавшись, я метнулся к замку, схватился за торчащий ключ и повернул до упора. Дверь открылась, и, теряя сознание, я упал на вовремя подставленные руки Серёги.