Читать книгу Выстрел из прошлого - Михаил Нестеров - Страница 12

Сергей Тараненко и Мурджалол Бектемиров встретились в городище старого Термеза. Это место генерал назвал географической загадкой. Отсюда ринулись в Афган около сотни военных соединений, чтобы стать «ограниченным контингентом». Следом в афганский Хайратон последовали Бектемиров и его братья. Здесь встретились Бектемиров и Тараненко, один из руководителей повстанцев и не последний человек в советском разведсообществе.

Насколько мог судить генерал, попытка Бектемирова и его людей выдать себя за местных жителей удалась. Впрочем, Бектемиров родился здесь, а на сторону повстанцев перешел в конце 1979 года, когда был доукомплектован до полного штата и прибыл в Термез понтонно-мостовой полк Киевского военного округа.

– Здравствуй, Мурджалол, – с неповторимой улыбкой приветствовал туркмена Тараненко.

Бектемиров был одет в старые брюки с вытянутыми коленями, задрипанный пиджак. Под одеждой угадывались очертания жесткой кобуры-приклада «стечкина», которую туркмен носил через плечо. Борода представляла собой двухнедельную щетину, под глазами синеватые круги.

– Ну и видок у тебя, – хмыкнул генерал. – Вчерашний вечер удался, верно?

– Что верно, то верно, – отозвался Бектемиров, мелко покивав. – Ты ведь генерал? Генерал Тараненко? Генерал Советской армии?

– Кто бы сомневался, только не ты. Иначе я прождал бы контрольный час и развернул лыжи. Ты согласился на встречу, и вот ты здесь, это и есть ответ на твои вопросы. Но я отвечу конкретно: я генерал Советской армии.

– Не вижу логики в твоем поступке.

– Мир перевернулся, Мурджалол.

– Вот как?

– Ага. Я разведчик. И даже знаю, о чем ты мечтаешь. Но твоим мечтам не суждено сбыться: в этих краях война поселилась надолго. Не будет нас с тобой, придут другие, те, кому выгодно поддерживать огонь в очаге. Им будет наплевать, кто развел его, кому весело было смотреть, как горит дом соседа. Кстати, где мой человек?

Бектемиров, не сводя глаз с генерала, жестом руки отдал распоряжение. Боевики, стоящие за ним плотной стеной, расступились, пропуская двух человек. Коренастый туркмен, вооруженный ножом, демонстративно приставил к горлу Чирковой лезвие и надавил.

– Убери зубочистку, – распорядился Бектемиров. – Она и так напугана.

– Речь не о ней, правда? – спросил генерал. И обратился к Чирковой: – Как с тобой обращались?

– Как с пленницей, – лаконично ответила женщина. Она округлила глаза, ничего не понимая. Она с оторопью смотрела на генерала – тот остался непроницаем, когда Бектемиров приказал увести ее. Как же так, недоумевала она, рискуя всем: своей жизнью, будущим своей семьи. Не будет ее, кем вырастет ее сын? И ради чего? Вот сейчас поняла, что не согласилась бы на предложение генерала даже ради всего святого. В эти слова она вложила такой глубокий смысл, что не могла объять его разумом, отчего на глаза проступили слезы.

«Он предал меня, он предал меня», – вихрем крутилось у нее в голове. Боевик развернул ее и подтолкнул в спину: «Пошла!» Она сделала шаг и повернула голову, рискуя свернуть шею, в сторону генерала. В ее глазах застыло проклятие, и она едва не плюнула в его сторону, едва не выкрикнула: «Сволочь! Мразь!» Она вовремя остановилась, прочитав в еле приметном жесте Тараненко: «Молчи». Она сломает ему игру. Как только Бектемиров увидит, что генералу на заложницу наплевать, он откажется от сделки. Стороны не придут к согласию, и ей конец в любом случае. Если она останется в руках Бектемирова, то ненадолго: с ней поиграют и пустят в расход. Если она вернется, то Тараненко сломает ей жизнь. Он не станет убивать, но сделает ее жизнь невыносимой, невыносимой настолько, что она сама наложит на себя руки.

Тараненко не собирался уламывать Бектемирова на сделку – он был заинтересован в ней, и все же несколько слов в этом ключе прозвучали.

– В Афгане ни тебе, ни тебе подобным жизни не видать. Тебя ждет либо изгнание в Иране, – он указал рукой вправо, – и более или менее спокойная жизнь, либо жизнь беспокойная в Пакистане, – жест в сторону границы с Афганистаном, но подразумевая юго-восточные рубежи. – Лови момент, Мурджалол, и принимай мое предложение. Ты сорвешь приличный куш, перепродав снаряды и мины в Иран или Пакистан. Можешь оставить их себе. Здесь, в Туркменистане, в стране басмачей, мощное оружие никогда не было лишним. Это все.

– Слава Аллаху. Я просил его, чтобы ты закончил поскорей.

Тараненко снова одарил Бектемирова усмешкой:

– Коран – твоя конституция. Пророк – твой вождь. Смерть во славу Аллаха – твое самое горячее желание. И вот ты, стоя на этом фундаменте, чего-то просишь у бога. Ничего не проси у него, иначе он даст больше, чем ты просишь.