Читать книгу Легионеры - Михаил Нестеров - Страница 8

Руководитель следственной группы полковник ФСБ Михаил Эджумян, закончив допрашивать командира расчета, содержавшегося на гауптвахте, пришел к выводу, что здесь есть над чем поломать голову. Во-первых, случай с расстрелом своих своими же был не единичный, во-вторых, тут пахло жесткой провокацией.

Военная форма старила Михаила Дмитриевича лет на пять, не меньше, в ней он, высоколобый и с седоватыми висками, выглядел на сорок с хвостиком. Эджумян, не дожидаясь следователя из Главной военной прокуратуры, в эти минуты прибывшего в Ханкалу, решил для начала выяснить положение дел в военной комендатуре Шатойского района и вызвал в кабинет коменданта рядового Николая Зимина, чудом оставшегося в живых водителя «УАЗа».

– Давно служишь по контракту, Коля? – спросил полковник.

– Полгода. Отслужил срочную и остался здесь.

– Как чувствуешь себя? Отошел?

– Да, спасибо.

– Сергей Васильевич, – попросил Эджумян коменданта, – принесите мне журнал боевых дежурств.

Ознакомившись с записями, полковник напомнил коменданту, что с 1 мая 2001 года военнослужащим, проходящим службу по контракту в воинских частях, дислоцированных на постоянной основе в Чеченской республике, указами президента России, постановлениями правительства и прочими приказами и директивами Минобороны реализуются следующие льготы: оклады по воинским должностям и оклады по воинским званиям в полуторном размере, ежемесячная надбавка за особые условия службы в размере сто процентов от оклада по воинской должности.

– С учетом повышения, – вставил комендант.

– Ну да, – согласился Эджумян, – а еще полевые – суточные деньги в трехкратном размере от установленной нормы.

Он плавно подошел к тому, что, помимо вышеназванных выплат, военнослужащим, принимавшим фактическое участие в проведении контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона, в соответствии с постановлением правительства РФ от 27 февраля 2001 г. № 135-9 (в редакции постановления правительства РФ от 26 апреля 2001 г. № 135-22) полагаются денежные вознаграждения исходя из суммы 20 тысяч рублей в месяц пропорционально количеству дней их участия в этих операциях.

– Зачитываю, – Эджумян, знающий все тонкости своей работы, бросил на коменданта равнодушный взгляд, – данные на октябрь прошлого года. Так, помощник начальника штаба по связям с общественностью имеет одиннадцать дней фактического участия в контртеррористической операции. Дальше, помощник начальника штаба по административно-контрольной работе – тоже одиннадцать дней. Начальник финансово-экономического отделения – больше недели лазил по горам в поисках бандитов. А старший офицер ФЭО гонялся за ними те же магические одиннадцать дней. Офицер отделения бюджетного контроля мобильно вторгся в Аргунское ущелье на одиннадцать суток. Офицер по тылу ровно две недели ловил Басаева. Помощник начальника штаба по кадрам и строевой – неделю. Да, вот делопроизводитель подкачала – три дня она не вылезала из кустов, поджидая Хаттаба.

Эджумян перевернул несколько листов.

– А вот водитель Коля Зимин, который вместе с боевыми товарищами выезжал в качестве боевого сопровождения и попадал под минные обстрелы и снайперский огонь бандитов, имеет в журнале боевых дежурств – это за полгода несения боевых дежурств, – уточнил полковник, – 31 день ровно, тогда как ему насчитали всего три дня фактического участия. Три дня за полгода. Ровно столько, сколько ваша баба-производитель за один только месяц! Делопроизводитель, прошу прощения. И в шестьдесят раз меньше офицера по тылу. В шестьдесят! Собственно, я нашел все, что хотел: причину бардака, который творится в вашем районе. Поначалу удивился чудовищному ЧП, а теперь вот перестал. Вы москвич?

– А что?

– На улице Гиляровского сейчас идет строительство нового дома, могу похлопотать, чтобы вас взяли помощником каменщика. Попросите ко мне начальника армейской разведки, – без паузы продолжил следователь.

Когда за побагровевшим комендантом закрылась дверь, рядовой Зимин встал.

– Разрешите идти, товарищ полковник?

– Сиди, Коля, куда тебе торопиться? Вдвоем мы быстро разберемся, правильно? – Эджумян, сощурившись, как кот на солнце, неожиданно подмигнул солдату: – Ты из-за денег остался?

– Из-за денег тоже. У меня земляк здесь служит, ему весной домой, вместе поедем.

– Да, Коля, все правильно. С деньгами домой поедешь, обещаю. Я этих махинаторов давно знаю. Скажи-ка мне, почему ты не остановился по требованию дозорных?

– Опасно вообще-то. Издалека-то не разберешь, свои ли, чужие.

– Ага… Правильно мыслишь. А что, если мы тебе шестьдесят боевых дежурств поставим? Или сразу девяносто.

– Не положено вообще-то. Да и чужого мне не надо.

– Молодец. Тебе сколько лет?

– Двадцать два.

– Хороший возраст. Я в двадцать два… – Эджумян широко улыбнулся. – А газ-то ты зачем прибавил, а, Коля? Мог бы ехать дальше на прежней скорости.

– Да хотел я. Только этот… как его… фамилию все время забываю…

– Комалеев?

– Да. Говорит, давай жми на газ, мол, тут тебе не «рубеж».

– А почему ты его фамилию забываешь все время? Ты его и раньше видел?

– И видел, и возил. Он часто в Верхний Дай ездит. Несколько раз на мою смену попадал.

– Деньжат не подкидывал за извоз?

– Дождешься от него! Сигаретку х.. даст.

– Хорошо сказал, Коля, емко. Не извиняйся, все нормально. Три буквы, и готова характеристика на человека. – Чуть подумав, Эджумян спросил: – Выходит, ты два года в Чечне?

– Два с половиной. Я вообще-то на БТРе ездил, – пояснил Зимин, – это когда контракт подписал, я на «УАЗ» пересел. Грозный брал.

– Да что ты! – удивился полковник. – Много товарищей погибло?

– Моих – ни одного. А мотострелки потеряли много – убитыми и ранеными… Пацана одного не забуду. Ползет на спине, волочит за собой оторванную ступню – она на штанине трико держалась, и стреляет, стреляет… Орет от шока: «На, бля! На, бля!» Я раненых эвакуировал, его первым вывез на своем БТРе. Отгрузился – и снова вперед. «Духи» стреляли из ручных гранатометов по навесным траекториям – на звук работающих двигателей. Около моего БТРа каждую минуту рвалось пять-шесть гранат.

«И вот этому пацану за полгода начислили три дня фактического участия в контртеррористической операции. А он и не думает домой, ждет своего земляка… И чуть было не погиб от пули своего же».

Когда в кабинет шагнул начальник армейской разведки Шатойской районной военной комендатуры, руководитель следственной группы отпустил солдата:

– Спасибо тебе, Коля, за помощь. Это не последний наш разговор… Теперь поговорим с вами, – полковник жестом усадил майора напротив и разложил на столе листы бумаги. – Вот показания двух спецназовцев, с которыми я успел побеседовать. Если честно, майор, поначалу я не поверил: опытные бойцы спецназа расстреливают своих соотечественников и мирных жителей.

– Не мы первые, – рискнул высказаться начальник разведки, невысокий чернявый крепыш. – В другом районе бойня была не хуже нашей. От ошибок никто не застрахован.

– Выяснили, куда делись задержанные в Циндое чеченцы?

– Выяснял, но не выяснил. Камеры, где они содержались, оказались открытыми, – откровенно врал майор. – Подполковник Джаноев не хочет ничего знать. По его словам, допросив задержанного, он в подвал больше не спускался – дескать, это не его вотчина. Капитан Рябцев подтверждает слова подполковника, а подполковник – слова капитана. На мой взгляд, виноват командир спецназа Шабанов, он неверно истолковал сообщение, переданное ему по рации. Знаете, товарищ полковник, в эфире бывают шумы. Да и в голове тоже.

– Знаю, – охотно поддакнул Эджумян. – Вот у меня сейчас шумит в голове. Так что долго я вас не задержу. Отчего, на ваш взгляд, такая несогласованность в действиях между вами, начальником армейской разведки комендатуры, комендантом и вашим коллегой Джаноевым? Джаноев лично отдает приказ командиру спецназа и не ставит в известность ни вас, ни коменданта района. Пока не будем говорить, обязан он был это делать или нет. Он в любом случае отбрешется, сославшись на оперативность, на приказы из Ханкалы. Дело в другом: в том, что, словно отвечая на ваше бездействие и активность Джаноева, комендант посылает в район Верхнего Дая взвод омоновцев с сопутствующим заданием – проводить до поселка машину, которую в случае неповиновения ее пассажиров надлежало уничтожить, исходя из приказа подполковника Джаноева. Вот в чем дело-то, майор, в шахматной партии, которую вы тут разыграли. Тут пахнет не просто трибуналом, а очень большим трибуналом. И если Джаноев и Рябцев подтверждают слова друг друга по вашей рекомендации, то я их понимаю. Они отпустили чеченцев по одной простой причине: для них, как ни ищи, правды не существует. Нет для них правды – и все. Их показания мне нужны разве что для галочки. А для вас, майор, правда есть. Вы вроде бы не битый в этой ситуации, а за одного небитого двух битых дают. Подумайте над моими словами. Все, майор, идите, вас я больше не держу. Приятных вам сновидений.

Эджумян взглядом проводил начальника разведки до двери и снова привлек к себе внимание голосом:

– Если не трудно, пригласите ко мне подполковника Джаноева. Как вы его называете, если не секрет? Фашистом, что ли?

– Спросите у него.

– Я вспомнил: Антихристом. Давайте эту нечистую силу ко мне.

Пока Эджумян ждал «нечисть», он успел проникнуться словами майора. Вполне возможно, начальник разведки окажется прав, и виновным сделают старшего лейтенанта Шабанова – одного, а не кучу офицеров, чья неорганизованность дискредитировала всю российскую армию. Военачальники надавят и на свою Главную военную прокуратуру, и на Генпрокуратуру. И старлею сделают предложение: «Бери, браток, всю вину на себя, меньше получишь».

После допроса Роберта Джаноева прошло два часа, руководитель следственной группы ждал результатов обыска в доме старейшины в Циндое. Слава богу, оперативники быстро справились с заданием. А все потому, что знали, что искать. У седобородого старца, задержанного по подозрению в причастности к бандформированиям, не было ни телевизора, ни тем более видеомагнитофона, а в подвале между банок с соленьями вдруг обнаружилась видеокассета.

Начальник армейской разведки с семьей проживал в каменном одноэтажном доме. Дверь Эджумяну открыла осунувшаяся женщина лет тридцати, майор в это время ужинал.

– Не против, если я воспользуюсь вашим магнитофоном? – попросил полковник. – Сергей Васильевич сказал, что у вас неплохая видеотека.

Полковник ФСБ не долго злоупотреблял гостеприимством семьи разведчика. А на следующий день с группой военных, летящих во Владикавказ, совершил путешествие в Северную Осетию. Оттуда – самолетом в Москву.