Читать книгу Война нервов - Михаил Нестеров - Страница 3

1

Бодрый после утренней пробежки и ряда специальных упражнений, Юсупов снял трубку телефона и набрал номер. Он звонил своей шестнадцатилетней дочери Диане. Она с матерью, с которой Петр состоял в разводе уже несколько лет, жила в отдельном уютном доме на окраине Барселоны.

Он разбудил Диану. Голос девушки прозвучал сонно и недовольно. Хотя всего год назад ее голос в такой же ситуации был просто сонным. Она взрослеет. Юсупов рассмеялся этой короткой и запоздалой мысли.

Обычно с дочерью он разговаривал ни о чем и на следующее утро не мог пересказать ни начала, ни конца разговора. Если звонил вечером, то их беседа затягивалась. И тогда он слышал голос своей бывшей жены: «Свидание закончено. Сеньор Юсупов, положите трубку». Он отвечал в том же ключе: «Слушаюсь, господин надзиратель». Потом спохватывался. Каждый раз он не успевал прибавить: «Проследите, чтобы камера вашей подопечной была закрыта на все замки и поставлена на сигнализацию».

Сегодня полковник ВМС решил доказать, что является мобильной единицей. Он погрузил в машину все необходимое для предстоящей работы и подъехал к церкви в начале десятого вечера.

Он не стал беспокоить настоятеля, а сразу прошел в кафе «Гадир», работающее до одиннадцати часов. Кафе отстояло от церкви на сто пятьдесят метров, и в данное время в нем, за исключением нескольких человек из числа местных жителей и туристов, посетителей не было.

Войдя через двойные, частично застекленные двери, Юсупов поздоровался с барменом и попросил позвать хозяина заведения. Через пару минут перед ним стоял пожилой испанец с растрепанной седой шевелюрой.

– Открой двери в крипты, – распорядился полковник. – Принеси из моей машины багажную сумку и оставь здесь. Я вернусь за ней. Принеси ключи от дверей.

Хозяин повиновался: перед ним стоял главный ординатор испанского викариата ордена для военнослужащих.

Он наклонил голову и жестом руки пригласил гостя следовать за ним. Открыв дверь в конце зала, ведущую в служебные помещения, он нащупал за ней рубильник и включил его. Во всех хитросплетениях катакомб зажглись лампы.

Катакомбы, возведенные по приказу парламента в 1812 году, соединяли два строения – кафе и церковь. С высокими сводчатыми потолками, немного мрачноватые, где, как это ни странно, не было места сырости, коридоры и залы в обычные дни были подсвечены электрическими лампами. Несмотря на молодость ордена – он был образован в 1928 году, за год до того, как Ватикан приобрел статус города-государства, – в его ритуалах было многое от более древних орденов. Часто, проходя коридорами, освещенными факелами, Юсупов ловил себя на мысли, что спешит на заседание ордена иезуитов. Вот если бы собравшиеся были одеты в старинные платья и вооружены старинным оружием… – нередко усмехался полковник.

Обойдя катакомбы из конца в конец, Юсупов вернулся к главной крипте и закрыл тяжелую дверь, ведущую в подземные коридоры к церкви. Оставалось повернуть ключ в замке, чтобы отсечь всех, кто вскоре появится здесь, от одного из двух выходов.

В глубоких нишах, предназначенных для захоронений, когда-то покоились священники, потом их останки были перезахоронены на местном кладбище. Только в неверном свете ламп Юсупову всегда чудилось какое-то движение в этих жутких низких альковах, будто призраки священнослужителей недовольно ворочаются в пустоте.

Вернувшись к выходу, он принял от хозяина кафе сумку и связку ключей. Отметив время, отдал очередное распоряжение:

– Через сорок минут в кафе придут несколько русских моряков и спросят обо мне. Ты должен ответить следующее: «Все уже на месте, вам нужно поторопиться».

– Слушаюсь, сеньор.

– Ступай.

За одной из колонн – не толще фундаментного столба, оттого под общим каменным массивом катакомб кажущейся тонкой и ненадежной – Юсупов оставил стальной баллон с вентилем и портативное дыхательное устройство, каким обычно снабжены подводники. Вернулся к двери и прошел мимо. Результатом остался доволен: оснащения не было заметно даже с расстояния в полметра. Еще раз проверил, удобно ли ему выхватывать «беретту» из оперативной кобуры, крепящейся к поясному ремню с правой стороны. Издали он походил на ковбоя, оттачивающего свое мастерство перед зеркалом и готового разрядить обойму в отражение, с которым он соревновался в быстроте.

Полковник был одет в серый костюм свободного покроя. Если бы он пошел дальше в сравнениях, то сейчас, склонившись над стереомагнитолой с приличным звучанием, сопоставил бы себя с ди-джеем, решившим развлечь души усопших священников. И музыка последним понравилась бы. Под старинными сводами зазвучала Месса си-минор Баха. За ней на кассете следовали несколько духовных кантат; в них было сбалансировано все: солисты, хор, оркестр.

Звуковой гармонии отчаянно мешал вентилятор. Воздухообмен в подземелье был проще простого. В одном конце приточное отверстие, в другом – вытяжка. Юсупов подошел к силовому щитку, открыл дверцу и нашел пакетник с полоской бумажки, на которой было написано: «Вентилятор». Щелчок, и его лопасти прекратили бег, замерли.

Снова взглянул на часы. Моряки должны подойти через десять или пятнадцать минут. Несколько месяцев общения позволили Юсупову вывести их общую характеристику: жадные, но исполнительные, пунктуальные ублюдки с чеками в карманах за продажу собственных матерей.

Насчет пунктуальности Юсупов не ошибся, а в остальном – перегнул палку.

2

Вчерашней ночью обеспокоенный визитом полковника Юсупова капитан «Беглого огня» Виталий Дечин долго не мог заснуть…

У него была отдельная каюта на этом судне, немногим больше, чем у рядовых моряков. Не выходя из каюты, не вылезая из постели, он мог заказать в интернет-магазине все, на что у него хватит денег. За последние полгода денег у него хватало на многое. Он мог позволить себе непозволительно дорогую проститутку, обслуживающую лишь членов светского общества. Или бутылку вина, которая в пересчете на обычное пойло и в сочетании с древней притчей могла накачать всю команду.

Дечин предпочитал, чтобы его называли шкипером. В Испании он уже четвертый год. Его судно – переоборудованный из малого траулера водоизмещением сто пятьдесят тонн морской туристический катер. Поначалу экипаж Дечина возился с дайверами, но позже посчитал такую работу суетливой. Он занял нишу в области, которая могла прийти в голову только русскому человеку. Эта идея пришла в голову шкипера год назад в гальюне. Он читал газету, оставленную кем-то из экипажа.

«За последние дни резко обострился испано-марокканский территориальный конфликт. Министр иностранных дел Марокко заявил, что Рабат не будет выводить своих военнослужащих с необитаемого острова Перехиль в Гибралтарском проливе, превратившегося в перевалочную базу для нелегальных иммигрантов и наркоторговцев…»

Виталий Дечин задумался. Оставив тесный гальюн и вернувшись в свою каюту, он приблизительно прикинул, какого содержания будет объявление в специализированной газете:

ТОЛЬКО ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ ОСТРЫХ ОЩУЩЕНИЙ!

СВЕЖИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ!

СКОРОСТНОЙ КАТЕР «БЕГЛЫЙ ОГОНЬ» ОТВЕЗЕТ ВАС НА СПОРНЫЕ ОСТРОВА! ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОД КОНВОЕМ КОРАБЛЕЙ БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЫ ИСПАНИИ!

Через неделю после опубликования подкорректированного объявления отбою от желающих не было. Валом валили в основном русские, украинские, белорусские туристы обоих полов. «Беглый огонь» ночью выходил из гавани и на полном ходу пересекал Гибралтар. Туристы высаживались на одном из спорных островов, открывали шнапс, пили и трахались так, будто захватили эту территорию и первой задачей посчитали решение демографического вопроса. Порой сутки, двое, пока испанские пограничники не пресекали вакханалию. Вооруженные автоматами, они шумно высаживались на берег, заламывали руки республиканцам и защелкивали «браслеты», снимали с шеста флаг самопровозглашенной республики под названием «Гоморра Федеративная», препровождали судно в Кадис. А дальше принимали от Дечина деньги и спрашивали, когда им снова арестовывать туристов и не пора ли привлечь к акциям вертолеты «Суперпума» или там эсминец «Нумансия», стоящий неподалеку на якоре.

Дечин вышел в коридор и прошел в соседний кубрик. Он не мог унять в себе острой необходимости поговорить с кем-то из команды, сейчас подчиняющейся лично полковнику Юсупову. Полковник был куратором, а точнее, следуя букве «Опус Деи», он являлся их ординатором…

Однако скоро вернулся в свою каюту, закрыл дверь. Включив настольную лампу, вынул из ящика стола лист бумаги, взял ручку. Долго, очень долго настраивался, не зная, с чего начать и кому адресовать эту записку. Подтолкнул себя: главное, написать, а кому адресовать – подскажет время.

Он по привычке оставил место вверху так, словно писал рапорт новому начальнику, не зная его должности, имени. Его рука вывела следующее:

«Епископу было 85 лет. Во всяком случае, так нам сказал полковник Юсупов. Я не помню его имени, но фамилия его – Рейтер, он немец. По словам полковника Юсупова, работал в немецком посольстве в Мадриде».

Дечин продолжил после короткой паузы:

«Полковник Юсупов в этом деле не мог обойтись без нашей помощи. Как и не мог нас обмануть – он говорил правду. Что и подтвердилось. Он сказал нам: вы узнаете ответ на вопрос о двух тоннах золота, которое немцы хранили в своем посольстве в Мадриде».

И Виталий вскоре увидел то место, где все это время хранились золотые слитки.

Он видел их, трогал руками, переносил их, один за другим, из дома почившего епископа.

Сейчас, разгоряченный воспоминаниями, Дечин не задумывался над хронологией, а стиля как такового в его записке не было.

«Мои руки перенесли двадцать один слиток – я считал их. Считал, как свои пальцы, и отчего-то радовался, что не смогу ошибиться. Считали все – даже полковник Юсупов. Он тоже переносил слитки в машину. В какой-то миг мне показалось, я таскаю кирпичи. Наверное, потому, что ценности в них я не чувствовал. Впрочем, то было лишь мимолетным чувством».

То было вчера вечером. А сегодня моряки надели форму гражданского флота, которую все еще хранили в шкафах. Выйдя за пределы пристани, сели в маршрутное такси, курсирующее по автобусному маршруту, и без проблем доехали до церкви Сан-Фелипе.

– Рано, – обронил Сомов, отмечая время на своих подозрительно дорогих часах. Дечин не раз ему говорил: «Сними. Откуда у тебя часы за двадцать тысяч баксов?» На что Сом упорно отвечал: «А то ты не знаешь». – «Я-то знаю». И этим пререканиям не было видно конца.

Он первым перешагнул порог кафе и огляделся, насчитав около десяти посетителей, в основном пожилых местных жителей.

Хозяин узнал в этих парнях русских. Первый раз он видел моряков в день их принятия в члены ордена. Он не стал проявлять личной инициативы, поступил так, как и сказал ему Юсупов: стал дожидаться, когда они сами спросят, где полковник.

Сегодня вечером он сам обслуживал посетителей. Выслушал заказ и выставил на стойку, вдоль которой устроились на высоких стульях клиенты, бокалы с вином. Он подал лучшее, что у него было: белое франзоло с лучших виноградников.

Один глоток, другой, Дечин ушел в свои мысли. Он не думал о грядущем обряде, не пытался представить себе людей, изъявивших желание стать членами ордена. Он вспоминал тот день, когда откликнулся на предложение Мартина «бодяжить чистый героин «белым китайцем».

Команда начала забывать оргии на спорных островах. Передача героина происходила на острове Перехиль. Марокканские наркоторговцы пересчитывали деньги, покупатель проверял качество героина. Ударив по рукам, товар погружали на «Беглый огонь». Потом на судно садились беженцы, появлялся Юсупов, прозванный русскими моряками министром, разруливающим на контролируемой им границе незаконные иммиграционные потоки.

Гоша Мартинов.

Капитана Дечина корежило, едва он произносил это имя или думал о механике катера, этом злом комике или злом гении. Однажды Мартин показал толстую пачку денег и сказал: «Делим на всех». Потом объяснил, как он на свои деньги купил в подворотне приличную партию «белого китайца», а через неделю, когда «Беглый огонь» шел по Гибралтарскому проливу с героином и беженцами на борту, отсыпал из початой упаковки героин и смешал остатки с синтетиком.

Это было давно. Сейчас капитан, потягивая вино мелкими глотками, вдруг ощутил тревогу. На обряд их пригласил Юсупов. Но гораздо спокойнее было бы на душе, получи они «открытку» от викария лично.

Дечин подозвал хозяина и вполголоса спросил:

– Викарий здесь?

Он хотел напомнить ему параграф из договора:

«Юридическая связь с прелатурой прекращается по истечении срока действия заключенного договора. Или досрочно, по желанию и с согласия руководства прелатуры. Законный выход из ордена влечет за собой прекращение взаимных прав и обязанностей».

Договор походил на контракт на поставку говядины, а также был применим к поставкам героина в Испанию.

«Законный выход? Где он?» – спрашивал себя Дечин. Его в упор не было видно. Секта – это навсегда.

Хозяин кафе не колебался ни мгновения.

– Все уже на месте, вам нужно поторопиться.

Дечин жестом руки поднял сидевшего рядом Мартина и сам встал с места. За ними последовали остальные моряки.

Через полминуты хозяин открыл дверь в подвал и закрыл ее, едва последний гость шагнул через порог.