Читать книгу Тонкая грань - Михаил Неустроев - Страница 4

Бесконечное переплетение улиц, переходящих в железобетонный лабиринт. Вот она Москва! Путеводитель как всегда под рукой, но сейчас в нём нет необходимости, избитый маршрут в духе дом – работа, работа-дом. Заблудиться? Тут надо сильно постараться.

Несколько километров неспешной прогулки пойдут только на пользу. Состояние улиц оставляло желать лучшего. Повсюду грязная одежда, битое стекло, обломки машин. Мусор из урн и контейнеров за счёт ветров и дождей свободно мигрировал по городу. Главной проблемой стали машины, они закупорили передвижение, есть не большие коридоры и обходные пути, но передвигаться по городу пешком или на велосипеде куда продуктивней чем за рулём навороченной тачки.

Салоны автомобилей измазаны пеплом, редкие следы сползающих ладоней по стеклу вызывали не самые приятные воспоминания. Я видел, как люди превращались в труху, распады происходили по-разному. Большинству требовались дни, а кто-то моментально рассыпался на мелкие крупицы, хлопок и пыль разлетается по округе. Пепел прилипал ко всем поверхностям, не зависимо от того горизонтальная она или вертикальная. Здания покрывались язвенными пятнами. Постепенно дожди смыли черноту внеся в нашу жизнь привычный серый цвет бетона, он на много приятней.

По сути улицы превратились в огромное кладбище мёртвые в виде остатков сажи, одежда вместо надгробий. Вероятность наткнуться на случайного прохожего ниже чем встретить бездомное животное, и такие встречи в своё время сильно напрягали. Когда-то уличный пёс жалобно смотрел на тебя в надежде на случайный кусочек еды. В его взгляде просматривалась грусть, осторожность, в них ёжилась жизнь. Но редеющая шерсть и чётко просматриваемые рёбра говорили, что он давно ходит на грани существования и смерти.

Сейчас в их глазах ты всего лишь кусок мяса, голод ни с кем не церемонится. Ешь всех или себе подобных, это вопрос выживания. Выпустив на волю первобытные инстинкты, они вышли на охоту. Я дважды убедился, что родился в рубашке, пережил катастрофу и нападение стаи. Уже загнанный в угол я осознавал мне конец, адреналин сильная штука, но не долговечная. Пьяные ноги цеплялись за асфальт, силы на исходе, махать палкой вечно невозможно. Неугомонный лай, перекрывал пустые угрозы, но не нарастающий топот копыт. Две лошади пронеслись мимо нас, увидев добычу покрупнее стая потеряла ко мне всякий интерес. Рассевшись на дороге, я пытался унять дрожь. Пятно мочи на штанах, подступающая тошнота всё это мало меня волновало главное, что я выжил.

После происшествия пришлось задуматься о защите. Несмотря на кровожадность голодных собак, убивать я никого не собирался для меня это было слишком. Просто теперь так устроен мир, и я это понимал. Но возможность защитить себя от непредвиденных обстоятельств должна быть. После долгих скитаний я нашёл магазин с фейерверками и сделал внушительный запас петард. Пары шумовых эффектов хватало что бы донести до лучших друзей человека что я им не друг. И на самый крайней случай я раздобыл пистолет. Каждый раз выходя на улицу всё необходимое распределялось по местам, нож крепился на ноге, пистолет за поясом на спине, что касается петард они были распиханы по всем карманам и небольшой запас в рюкзаке где помимо прочего лежали различные мелочи, упрощающие жизнь.

Бесчисленное количество фильмов и книг навязали нам образ мира после глобальной катастрофы. Мутанты, зомби, враждующие кланы всего этого в нашей реальности нет. Есть голодные животные и люди чей вектор моральных принципов развернулся в противоположную сторону.

Через час неспешной прогулки я пришёл к художественной галереи. Допускаю что в день, когда произошла зачистка человечества, здесь намечалась выставка работ новоиспечённого таланта. Я не из культурно просвещённых людей. В этих стенах моя роль сводилась к суровой критики от рабочего класса, вынося свой вердикт при помощи бейсбольной биты.

У меня возникали серьёзные трудности в понимании, что изображено на картинах. Бред, чушь подобные слова более чем уместны. Месиво из красок, кривые линии на чистом холсте, работы напоминали результат арт терапии в психбольнице. Сделать их уменьшенную копию и можно вешать на холодильник рядом с рисунками двух летнего ребёнка. Во всем этом знатоки и толстосумы находили глубокий смысл, как по мне его мог найти только хороший психиатр.

С таким же успехом можно наваять кучу дерьма посреди зала и воткнуть в неё соломинку. А что значит эта инсталляция пусть разбираются специально обученные люди. С другой стороны, искусство не всегда несёт открытый посыл, оно направлено на эмоциональное воздействие. В таком случае хреновый из тебя творец раз твоя работа кричит о том, чтобы я её прикончил. Из увиденного в галереи я понял одно: чем меньше ты видишь смысла в творении художника, тем выше оценивают его талант.

Разумеется, я восхищался реалистичными изображениями и неважно сотворены они красками, песком, нитями на стенах. Или, когда сумбурное нагромождение разнообразных предметов при правильном освещении выдают красоту в виде тени. Радует, что и настоящему искусству находилось место в мире которого нет. Работы приятные глазу, оставались не тронутыми, остальные же проходили доработку. Своего рода я тоже художник, и добавлял хаоса там, где его и без меня хватало, как там говориться: я художник, я так вижу.

В заведении высокого вкуса и эстетизма, припрятаны необходимые инструменты бита, баллончики с краской, телефон и пауэрбанк всегда лежали на дне рюкзака. Плейлист в телефоне задавал нужную атмосферу, старый добрый металл подходил идеально под разнос, шедевров. Они должны были увековечить своих создателей на века. Но моими стараниями этому уже не бывать, а вот мои замечания буду жить очень долго.

Песня наращивала громкость, переминая биту я ждал нужного момента. В скрюченной скульптуре я не сразу разглядел член. Скрытый смысл или это я сам хотел увидеть, Фрейд мне в помощь. От неопределённости мне ещё больше захотелось разнести её на мелкие кусочки. Момент настал, вложив всю силу в удар гипсовые причиндалы разлетелись в стороны. Жар и холод пробежались по телу, знакомое чувство, я хорошо помню, когда испытал его в первые.

Около года назад, когда спокойный голос улиц сменился на медленно утихающий крик, я шёл из больницы, не обращая внимания на сломанный город. В голове что-то щёлкнуло, отключились все эмоции и происходящие меня не волновало. Я забрёл в супермаркет, вцепившись в тележку я не смог уйти далеко.

Колёса упирались в чьё-то тело, оттягивая тележку на себя я снова толкал её в перёд. Я смотрел в пустоту и как зомби выполнял одно и то же действие, пытаясь переехать человека. Сменив тележку на корзину я направился в алкогольный отдел переступая через тела. С абсолютным спокойствием я разглядывал полки, спустя час, а может и меньше я сложил случайные бутылки в корзину прихватив по пути что-то из еды. Тучная кассирша неподвижно сидела в кресле пуская слюни, молча взяв несколько пачек сигарет и жвачку, я вытащил все деньги из кошелька и бросил их на ленту пожелав ей хорошего дня.

Я заперся в квартире и понемногу начал приходить в себя, телевизор и радио на телефоне работали двадцать четыре часа в сутки, я начал пить в том же режиме. Буквально давясь спиртным, я выжимал бутылки, пока не отключусь. Приходя в себя, я проверял сообщения, МЧС молчало, блуждающая надпись на экране телевизора сообщала что сигнала нет. На третий день если верить календарю я очнулся в собственной блевотине на полу среди бутылок. Если бы непривычка спать на животе, кто знает, смог бы я открыть глаза? В руке я сжимал музыкальную шкатулку, подняв крышку заиграла приятная мелодия. Обручальное кольцо на месте, я возненавидел себя всем сердцем, за свою незрелость.

В квартире сверху послышался громкий шум, похмелье и радость боролись друг с другом, хотелось, как можно быстрей попасть на верх. Увы изжога, тяжёлая отдышка, мутная голова дали понять, спешить не стоит. Квартира не заперта, шум не унимался, потянув железную дверь на себя она неосторожно скрипнула.

– Есть кто? – глупый вопрос прозвучал тихо и неуверенно. Резкую боль в затылке я обхватил руками, стоило принять пару таблеток, обезболивающего до того, как рвануть на верх. Всё прошло, когда я услышал мужской голос.

– Ты кто такой? – коренастый мужчина, смотрел мне в глаза держа в левой руке нож.

– Оу, полегче! Я сосед снизу, живу прямо под вами. – на всякий случай я отступил на несколько шагов.

– И чего тебе? – он сопроводил свой вопрос кивком головы.

– Услышал шум и решил подняться… Зачем вам нож? Что вообще произошло кто-нибудь в курсе? Где МЧС, армия, полиция в конце концов. Блядь… – тревога нарастала как снежный ком. Я задавал себе эти вопросы в минуты просветления, и ответов у меня не нашлось. Так почему я решил, что мой истеричный тон, поможет получить их от совершенно незнакомого человека.

– Успокойся, дыши глубже, я думал ты мародёр или бездомный вид у тебя бомжеватый. – он убрал нож за пояс.

– Какие к чёрту мародёры? – мой запой, и самопроизвольное отключение мозга, не способствовали принятию реальности. Похмелье сменялось паникой.

– Слушай сюда, я, как и ты понятие не имею что тут твориться. И судя по всему помощи не будет. Я был на улице помогать нужно им, но никак не нам. Не знаю сколько нас осталось, но теперь каждый сам за себя. Тебе есть над чем подумать, так что не мешай у меня полно дел. – он махнул на меня рукой и ушёл вглубь квартиры.

Спускаясь по лестнице, я переваривал его слова. Где тот пацан из детства знающий все ответы. Он первый кто начал воровать сигареты у отца, таскал игральные карты с обнажёнкой у старшего брата и объяснял нам физиологию женщин раскрывая пикантные подробности взрослой жизни. В тот момент мне бы пригодился такой человек.

Тишина улиц пугала посторонние звуки воспринимались как надежда на спасение. Из-за приоткрытой двери послышались быстрые шаги. Привстав с дивана, пришлось сесть обратно, сосед прошёл мимо. С бутылкой на перевес я подошёл к окну. Сделав глоток ноги подкосились коньяк перемешавшись со слюной фонтаном брызнул на стекло. Этот ублюдок склонился над телом подростка, ладонью прикрыл ему глаза и вонзил нож в шею. Тело моментально почернело и развалилось на куски.

Не удержав равновесие, я упал на стеклянный стол, осколки оставили порезы на левой руке. Я смотрел в потолок пустым взглядом и понятия не имел, что делать дальше, как поступить? Готов поклясться я слышал щелчок, и в один миг произошла перезагрузка всё стало на свои места.

Смочив грязную футболку коньяком, я перевязал руку и вышел на улицу. Воздух снаружи был пропитан мочой и испражнениями. Неконтролируемые спазмы напрягали мышцы живота я не мог остановиться, желудок пустой, но тело продолжало дёргаться. Пока я не прикрыл лицо перебинтованной рукой, запах коньяка и пота помогли перевести дыхание. Я прошёл несколько кварталов пытаясь найти обезумевшего соседа. Переступая через редкие тела, я не смотрел в глаза полуживым, одна лишь мысль, что я мог оказаться на их месте вызывала дрожь. Спешка и не аккуратность сбили меня с ног, я упал на женщину и в брезгливой панике извивался как уж. Не осознавая, что топчусь всеми конечностями по её телу.

Через шум и боль в голове кто-то оттащил меня в сторону крепкой хваткой. Затем сосед, сделал с женщиной тоже самое что и с подростком. Легко и непринужденно.

– ЧТО ТЫ ТВАРИШЬ? – я с криками бросился на него, он быстро осадил меня на колени ударом в живот.

– Смотрю в себя пришёл! Герой блядь. Ты хоть понимаешь, чем я занимаюсь?

– Людей убиваешь чёртов псих! Что тут может быть не понятного? – растирая боль в брюхе посаженым голосом произнёс я.

– Пойдём я тебе кое-что покажу. – сказал он, поманив меня пальцем.

Не убирая нож, он пошёл в перёд. Отставая на несколько метров, я последовал за ним, даже не знаю почему я так поступил. Свернув за угол, я увидел, тысячи тел. Возможно их было в разы меньше, но у страха глаза велики. Крысы безнаказанно ползали по ним, кусая лица и открытые части тела. Ворона зажав в клюве человеческий глаз махала крыльями отбиваясь от мелкой крысы. Стая её сородичей чёрной тучей кружила над головой.

– Умные твари едят их медленно, знают если поспешить пирушке конец. Теперь то понимаешь, что не ради забавы этим занимаюсь. Когда я это всё увидел. Я спросил себя, оказавшись на их месте, что бы выбрал я? Быструю смерть от пули? – он ткнул себя пальцем в висок. – Или быть закуской для грызунов. Всё ведь очевидно, как думаешь?

– Да… думаю всё правильно. – мне стало страшно и одновременно стыдно, пока я жалел себя, он пытался облегчить страдания незнакомых ему людей.

– Один я не справляюсь, да и патроны закончились. Как думаешь сможешь? – я отрицательно мотал головой. Он подошёл ко мне и вложил нож в ладонь. Я брезгливо рассматривал мелкие царапины на его левой руке, от мысли что их оставили крысы мне стало противно.

– Ради них нужно переступить через себя, пойми это во благо! – оторвав глаза от руки я уставился на него. Он искал в моём взгляде согласия, но его там не было.

Я вцепился в нож как в спасательный круг, смелость и решимость, посетившие меня в квартире, куда-то внезапно исчезли. Я побежал прочь. Он что-то выкрикивал мне в след, но какой в этом смысл? Я дал тебе понять, что у меня кишка тонка. Голова шла кругом, я начал задыхаться, ноги гудели, квартал за ним второй, но картина не менялась. Всё одно и тоже крысы жрали всех без разбору, женщин, детей, мужчин им плевать для них нет разницы бедные или богатые, добрый или злой, это шведский стол. Ударом ноги я сбил крысу с лица девочки. Её розовая кофта усеяна кровавыми следами от лап мерзкой крысы, нижняя губа надкусана в нескольких местах. Избавление от мук у меня в руках. Опустившись на колени, я приподнял ей голову, увидев нож она закрыла глаза. Собрав всю волю в кулак лезвие скользнуло по горлу. Чёрный песок прошёл сквозь пальцы пылинки закружили в воздухе. Розовая кофта и юбка прилипли к асфальту. Я подобрал её браслет, белые кубики с английскими буквами образовывали слов "happiness". Растягивая красную веревочку «счастье» рассыпалось по асфальту.

Я бездумно открыл стеклянную дверь, у меня не было сил и желания смотреть на этот ужас. Обстановка резко изменилась, повсюду картины и кроме ненависти они ничего не вызывали. Ярость просилась наружу, и я выплеснул её на мусор, висевший на стенах. Тело бросало из холода в жар я громил всё без разбора, чистая ярость, злоба и боль. Боль от того что их нет рядом. Выбившись из сил, я протёр мокрый лоб, пот буквально сочился из каждой поры. Восстановившись я решил осмотреться в галереи, но кроме уцелевших картин и не понятных скульптур абсолютное ничего. На втором этаже в скромном кабинете, отделённым от общего зала стеклянными стенами в кресле лежал перепачканный костюм.

Я понятия не имел, что делать дальше. В прежней жизни я плыл по течению, строил планы, исправлял ошибки, а теперь всё это не имело значения. В приоткрытом ящике стола лежал добротный виски, скинув костюм я рухнул в кресло. Бутылка, хлюпая воздухом, наполнила кофейную кружку до краёв. Примерно так началась моя новая и абсолютно бессмысленная жизнь. Я стал свободен от моральных принципов и обязательств, от утомительной работы и общественного мнения, пенсионного фонда и социальных сетей, упрёков совести и трезвой жизни. Всё что имело хоть какое-то значение было послано на хер. Я получил самую настоящую свободу.