Читать книгу Почта св. Валентина - Михаил Нисенбаум - Страница 37

После двух часов плавания в табачном дыму и ощетиненных споров название фирмы бывшему преподавателю стало безразлично.

Щеки и уши Валентина пылали недовольством.

Если рубят головы твоим идеям, десяткам идей подряд, наступает момент, когда хочется плюнуть на все и грохнуть дверью. Он не может предложить ничего путного? Отлично! Только зачем после двадцатого варианта обращаться за двадцать первым к нему же?

– «Формат мечты».

– Плохо.

– Мммм… «Счастливый билет»?

– Не то. Как лотерея.

– «Лаборатория праздника».

– Бред.

– «Райский ключ»…

– Вы не в форме, Илья.

– Отстаньте. Э-э-э. «Все цвета радости»?

– Длинно.

– «Карнавал»?

– Надо, чтобы была приставка «евро-». – Валентин пытался сладить с манжетом рубашки. – Пипл любит все «евро». Евроремонт, евростиль, евро-то, евро-это… «Евросвидание»? А? Как?

– Евросвидание по-русски.

– А вам, эстетам, подавай какой-нибудь «Вицли-пуцли и сыновья».

– Какие там вицлипуцли? Просто «евро-» – пошлость. Банальность, понимаете? Это все равно что к каждому слову прибавлять «наилучший».

– Ну и что плохого?

– Да то, что если все «евро-», то это уже бред какой-то. «Евробаня»…

– Нормально: сауна.

– «Евроносок»…

– Вот не надо этого! Не надо! Можете предложить что-то – предложите. А мое в говне валять…

– А если в евро-, можно?

Первый рабочий день затягивался, а он даже не написал заявления. И о письме по-прежнему – ни слова. В пепельнице дымилась очередная сигарета.

– Кофе будете? – Веденцов зло смотрел исподлобья.

– Если не сложно.

В кабинет уже в третий раз вошла Ксения с двумя чашками эспрессо. Лучше бы принесла один раз нормальную чашку. Секретарша глядела на Стемнина с тем доброжелательством, с каким в гостях смотрят на неинтересные фотографии. Отхлебнув душистую кофейную пенку, он вдруг испытал чувство жалости к Веденцову.

Спрашивается, как вчерашний безработный в дешевых сандалиях мог жалеть холеного, богатого, сильного человека, хозяина нескольких заводов, банка, гостиницы, роскошного кабинета и двух секретарш? В том и было дело. Стемнин в своем незавидном положении мог часами ерничать, проявлять остроумие, отказываться от принятия решений. А Валентину нужно было каждую минуту думать о бокситах, вице-премьерах, трениях с районной администрацией, о миноритариях и налогах. О секретаршах и о нем, Стемнине.

– Придумал.

– Что еще? – Валентин глянул на Стемнина с болью.

– «Почта святого Валентина».

Все изменилось – сразу. Секунду или две Веденцов молчал, глядя в окно на муравьиное мельтешение города внизу.

– Если у меня и есть настоящий талант, – с расстановкой произнес он, – то это талант видеть людей. В вас я не ошибся. Не ошибся! Постарайтесь и вы не ошибаться.

Стемнин не нашелся, что сказать. Веденцов распахнул дверь, заставил войти в кабинет обеих секретарш и объявил о новом названии. Потом звонил по телефону и восторженно орал кому-то про «Почту». «Гениально? Надо срочно регистрироваться. Скажи Пинцевичу, пусть заказывает таблички, штампы, всю эту галиматью. Хочу герб. Да, и флаг хочу. Хочу серию эксклюзивной почтовой бумаги и конвертов. Подарочную корпоративку? Надо. Когда? Неделю сроку… Как же вы любите тянуть кота… Сказал бы, да тут Илья Константинович сидит. Вы не знаете? Тот самый, который только что придумал нам название. С таким названием не прославиться грех».

Стемнин вдруг подумал, что уж теперь совсем скоро увидит ее, хотя для подобной мысли не было ни малейшего основания.