Читать книгу ОМмажи - Михаил Погарский - Страница 8
Михаил Лермонтов
Оглавление(3 [15] октября 1814, Москва – 15 [27] июля 1841, Пятигорск) – русский поэт, прозаик, драматург, художник.
В 2018 году я прокурировал проект в жанре Книга художника, посвящённый Лермонтову «И тронул камень он немой…», который был представлен в Санкт-Петербурге в библиотеке имени М.Ю. Лермонтова. В пресс-релизе этого проекта я писал: «Для Книги художника, как и для творчества Лермонтова, характерны экспрессия, эксперимент, жажда нового, но также и переосмысление старого, философичность, вдумчивость и глубина.
Книга художника, в отличие от обычной книги с иллюстрациями, не просто дополняет поэтические тексты, но вступает с ними в диалог, осуществляет синтез слова и образа, в результате которого 1+1 всегда больше двух.
При работе с поэзией основная задача букартиста – это услышать внутреннюю амплитуду стихотворения и осуществить дополнительный визуальный толчок, который приведёт к общему резонансу системы, многократно увеличив общую амплитуду восприятия! Подобно лермонтовскому Аарону, который своим волшебным жезлом заставил бить ключом поэзии немой камень, букартисты оживляют своим творчеством бумагу, дерево, камни и саму ткань бытия…
Лермонтов был не только гениальным поэтом и писателем, но также и незаурядным художником. Его рукописи, с лёгкими парящими рисунками на полях, как и рукописи других великих писателей, могут считаться предтечей Книги художника, поскольку в них поэт соединял воедино визуальную и вербальную составляющие».
Специально для этого проекта я создал поэму, посвящённую Лермонтову, «Демон гремящего паруса», которую написал по кругу на абажуре настольной лампы. Поэма светилась своим внутренним светом и отбрасывала свои лучи на все экспонаты выставки.
Демон гремящего паруса
Из глубин подсознанья прорывался пророк,
Изменяя глаголы воды[23],
Рассыпая средь скал многоточий песок…
Волны цезур у горной гряды.
Поднимались шторма и поэмы рвались,
Обнажалась камней немота[24],
И менялись местами
верх и пламенный низ,
И в стихах бушевали ветра.
И громили грома голубой небосвод!
И в грозе белый парус парил…
Одинокий Лермонт[25] из печали и слов,
Как алхимик, балладу варил…
1
Из глубин подсознанья прорывался пророк,
Словно чайка, забывшая рыб[26],
И на север летел одинокий листок[27],
Про любовь и чинару забыв.
И на Севере диком средь снегов и туманов,
Там, где сосны и пальмы срослись[28],
Ночевала строка на груди великана[29],
Ночевала, как сон… как каприз…
И осталась на скулах великана-утёса
Звёзно-серая горечь беды…
Уходила любовь без разбора и спроса,
Изменяя глаголы воды…
2
Изменяя глаголы воды,
Отражаясь в речах Арагви,
Серебристая тень звезды
Направляет любви кораблик…
Направляет изгнанья дух[30]
В роковые тенёта счастья,
И строка завершает круг,
И опять его рвёт на части!
Сумму снов поделив на ноль[31],
Устье снова впадает в исток…
И безумия вновь выступает соль,
Рассыпая средь скал многоточий песок…
3
Рассыпая средь скал многоточий песок…
Поднимая поддонную муть,
Сквозь гранитную твердь родниковый глоток
Проявляет застывшую суть…
Он скользит по прожилкам суровых камней
Хрусталями пещерных слёз…
И наскальная пена далёких дней
Возвращает в прапамять грёз…
Где, прижавшись к стене раскалённым лбом,
Строфы строил поэт в ряды.
И сбивались у ног в молчаливый ком
Волны цезур у горной гряды.
4
Волны цезур у горной гряды
Оттеняли структуру стиха…
И в безлюдной пустыне богов следы
Подтверждали, что ночь тиха[32]…
И звезда говорила своей звезде:
«Ты сквозь тьму маяком свети.
Ты свети! И в космической темноте
В свет иной мотыльком лети!»
И под звёздным простором гроза и пыль,
Как сон-явь, как инь-ян, сплелись.
И сквозь вымысел, сказку, легенду, быль
Поднимались шторма и поэмы рвались…
5
Поднимались шторма и поэмы рвались,
Корабли уходили за горизонт.
Паруса накрывала бездонная высь,
И гудел свою сагу древнегреческий понт[33].
Горевала гора, бесновалось весло,
Дни ложились на дно времён.
И бумажный корабль без руля несло
По причуде и воле волн…
В этом странном блуждании наугад
За пределы пустот… в никуда…
Открывались ворота в подводный град,
Обнажалась камней немота…
6
Обнажалась камней немота,
Горы бились в лавине лав…
У ракитового куста
Речи рвались рекой, стремглав…
И поэт, перо своё отточив,
Словно рыбу, ловит слова…
И строфа метафорой кровоточит…
И строку разрезает строка…
7
И менялись местами
верх и пламенный низ,
И шумела метель, и валил белый снег[37],
Врачеватель судьбы написал эпикриз[38],
И болезни планеты замедлили бег…
Врачеватель судьбы – одинокий поэт
Острым скальпелем режет мятущийся текст…
И в глубинных ущельях зарождается свет,
Что меняет на годы культурный контекст…
И история мира дрожала, как лист,
Вслед движеньям его пера…
И срывал двери с петель гремящий свист,
И в стихах бушевали ветра.
8
И в стихах бушевали ветра.
Демон слова искал любовь…
И вулканом горячих страстей гора
Из земли выпускала кипящую кровь.
И вдохновений кротких муза[39]
Ему внимала в пене гроз!
Потоки чувств, взрывая шлюзы,
Несли корабль на остров слёз…
И менестрели пели свои саги!
На рифы рока мчал бесстрашно флот!
И мореходы поднимали в небо флаги!
И громили грома голубой небосвод!
9
И громили грома голубой небосвод!
И дождём проливался слог!
Уходил в никуда вересковый плот,
Изменяя пунктир тревог.
И историю ровно одной души[40]
Записал в дневнике пловец,
Как, спускаясь на дно от седых вершин,
Он терновый пронёс венец…
Как он в чёрные ночи почти не спал[41],
Как в ущельях диких бродил…
И металась душа средь кавказских скал,
И в грозе белый парус парил…
10
И в грозе белый парус парил…
И меняли наклон века…
И, как взмах невесомых крыл,
Горизонт ломала строка.
Поднималась кипенем грусть!
Запах моря туманил мозг…
И стихов золотая ртуть
Расплавляла сознанья воск!..
На краю до предела пустынного Я,
На границе прозрений и сказочных снов
Создавал невозможный мотив бытия
Одинокий Лермонт из печали и слов…
11
Одинокий Лермонт из печали и слов,
Из каких-то немыслимых знаков
Собирает рассеянный звёздный покров
В перекрёстных лучах зодиака.
Проверяет орбиты планет и людей,
Как астролог осенних вер,
Он играет мелодию хрупких дней
На свирели небесных сфер.
Он незримую тайную Книгу книг
Не читал, а скорее чтил
И как маг вскрывал сокровенный стих…
…Как алхимик балладу варил…
12
Как алхимик балладу варил…
В образ жизнь и любовь вдыхая,
И по воле стихии плыл,
Этот образ в волнах играя…
Разрывая ткань древних чар,
Попирая вечный закон,
Пробивался дикий кентавр
Сквозь безумной любви огонь!
Сквозь огонь и вьюгу страстей,
Сквозь метель и пламя тревог,
Сквозь тоску печальных вестей
Из глубин подсознанья прорывался пророк!
* * *
Из глубин подсознанья прорывался пророк,
Изменяя глаголы воды,
Рассыпая средь скал многоточий песок…
Волны цезур у горной гряды.
Поднимались шторма и поэмы рвались,
Обнажалась камней немота,
И менялись местами
верх и пламенный низ,
И в стихах бушевали ветра.
И громили грома голубой небосвод!
И в грозе белый парус парил…
Одинокий Лермонт из печали и слов
Как алхимик балладу варил…
2018
23
Аллюзия на строки Лермонтова из поэмы «Демон»: И Терек, прыгая, как львица / С косматой гривой на хребте, / Ревел, – и горный зверь и птица, / Кружась в лазурной высоте, / Глаголу вод его внимали.
24
Отсыл к строкам Лермонтова: Так некогда в степи безводной / Премудрый пастырь Аарон / Услышал плач и вопль народный /И жезл священный поднял он, / И на челе его угрюмом / Надежды луч блеснул живой, / И тронул камень он немой, / И брызнул ключ с приветным шумом / Новорождённою струёй.
25
По отцовской линии Лермонтов ведёт свою родословную от шотландского поэта и пророка XIII века Томаса Лермонта по прозвищу Рифмач. По легенде Томас Лермонт жил в эльфийских землях и был возлюбленным королевы эльфов. Именно от неё он обрёл свой пророческий дар. Подобно Нострадамусу Лермонт делал свои предсказания в стихах. Среди потомков Томаса Лермонта не только Михаил Лермонтов, но также и Лорд Байрон.
26
С одной стороны, это отсыл к Чайке по имени Джонатан Ливингстон, которая отказалась от ловли рыбы во имя духовных поисков. С другой стороны, рыбы – свидетели потопа – это символ христианства. То есть забывание рыб – это отказ от вековых традиций во имя новых поисков.
27
Перекличка со стихотворением Лермонтова «Листок».
28
Парафраз стихотворения Лермонтова – Гейне: На севере диком стоит одиноко…
29
Перекличка со стихотворением Лермонтова «Утёс».
30
Парафраз строк из поэмы Лермонтова «Демон»: Печальный Демон, дух изгнанья, / Летал над грешною землёй, / И лучших дней воспоминанья / Пред ним теснилися толпой; / Тех дней, когда в жилище света / Блистал он, чистый херувим, / Когда бегущая комета / Улыбкой ласковой привета / Любила поменяться с ним…
31
Деление на ноль приводит к бесконечности, к точке сингулярности, к бесконечному повтору, к вечному движению по кругу, к слиянию устья и истока.
32
Аллюзия на строки Лермонтова: Выхожу один я на дорогу; / Сквозь туман кремнистый путь блестит; / Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, /И звезда с звездою говорит.
33
Понт (греч. Πόντος) – море.
34
Аллюзия на стихотворение Лермонтова: Гроза шумит в морях с конца в конец. / Корабль летит по воле бурных вод, / Один на нём спокоен лишь пловец, / Чело печать глубоких дум несёт, / Угасший взор на тучи устремлён – / Не ведают, ни кто, ни что здесь он!..
35
Благая весть – евангелие.
36
Ангел, вестник богов.
37
Перекличка со стихотворением Лермонтова: Метель шумит, и снег валит, / Но сквозь шум ветра дальний звон…
38
Эпикри́ з – суждение о состоянии больного, о диагнозе, причинах возникновения и развитии болезни, об обосновании и результатах лечения.
39
Диалог со стихотвореньем Лермонтова «Мой демон»: Собранье зол его стихия. / Носясь меж дымных облаков, / Он любит бури роковые, / И пену рек, и шум дубров. / Меж листьев жёлтых, облетевших, / Стоит его недвижный трон; / На нём, средь ветров онемевших, / Сидит уныл и мрачен он. / Он недоверчивость вселяет, / Он презрел чистую любовь, / Он все моленья отвергает, Он равнодушно видит кровь, / И звук высоких ощущений / Он давит голосом страстей, / И муза кротких вдохновений / Страшится неземных очей.
40
В «Герое нашего времени» Лермонтов пишет: «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собой и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление».
41
Лермонтов страдал бессонницей, и множество стихов написано им именно по ночам. Мережковский назвал Пушкина дневным поэтом, а Лермонтова ночным.
