Читать книгу Простые фокусы - Михаил Прокопов - Страница 2

Утро началось с того, что машина предательски не завелась. Промучившись четверть часа, Павел оставил бесплодные попытки совладать со своим любовно надраенным «БМВ» – предмет его тайной гордости и затаенной зависти соседей, пригнанный аж из-под Архангельска, мёртвым грузом остался стоять под окнами. Павел махнул рукой, двинул пешком и, бросив взгляд на часы, прибавил шагу. Он терпеть не мог опаздывать, да и пешие прогулки изредка радовали, поскольку трястись по разбитым дорогам в душном автобусе не было ни малейшего желания. Впрочем, тот подкатил к остановке так удачно, что Павел не удержался и заскочил в распахнувшиеся двери. Одной рукой отсчитал мелочь за проезд, другой – достал из кармана мобильник и набрал номер отца. У них давно вошло в привычку созваниваться утром по пути на работу и справляться о делах. Трубку почему-то не брали. Когда механический голос произнёс, что абонент не отвечает, Павел поспешно набрал снова.

– Да, Паша. Доброе утро, – наконец раздалось из динамика. – Ты как?

Привычно сиплый и суховатый голос оказался усталым и тусклым, словно отец толком не спал минувшей ночью. Возможно, Павел и не обратил бы на это внимания – отец временами мучился бессонницей, – но слишком нарочито тот пытался спрятать внутреннее напряжение за беззаботной интонацией.

– Нормально, бать. А у тебя?

– Да ничего, завтракать собираюсь.

В голове прозвенел тревожный звоночек. Обычно отец просыпался рано и в это время уже вовсю занимался делами.

– Что-то случилось?

– Я же говорю, всё нормально.

– Бать, хорош! Давай выкладывай! – с нажимом сказал Павел.

Отец замялся, потом кашлянул в трубку.

– Ночью сердце прихватило, но сейчас уже всё в порядке. Не переживай!

– Опять? – нахмурился Павел. – Скорая, надеюсь…

– Была, не волнуйся, полчаса как уехала, – отец снова натужно откашлялся. – Укол сделали, отпустило немного. Забрать хотели, как обычно…

Павел нервно потёр шею.

– И ты не поехал?! Бать! Ну что ты как маленький, а? Это же не шутки!

– Да сам знаешь, как у нас лечат.

– Мне вечером заскочить?

– Не надо, Паш, не надо! Если что, я соседку позову.

– Я могу и…

– Всё, закончили! Лучше скажи, как у вас со Светкой?

– Да как обычно, ничего нового.

– А ты давай не как обычно. Старайтесь получше, – произнёс отец с напускной строгостью. Павел устало вздохнул.

– Ты же знаешь, как только, так сразу. Дед, помнится, до девяноста дожил, так что тебе ещё правнуков нянчить.

– На прадеда не рассчитываю, но…

– Дождешься ещё, дело житейское, – усмехнулся Павел. – Главное, сам не раскисай. Ладно, отдыхай. Если что, я на связи.

Качая головой, Павел спрятал трубку обратно в карман. Да, начался денёк, ничего не скажешь.

За очередным поворотом показались облупившиеся жёлтые стены старого кинотеатра. Тяжёлые деревянные двери с вычурными ручками, спрятавшиеся за массивными колоннами, были давно заколочены, хотя в нишах по бокам от главного входа ещё висели так и не снятые рукописные афиши, словно безмолвное напоминание о том, что когда-то здесь кипела жизнь. Павел помнил, как, выклянчив денег, сбегал с уроков на новый фильм. Как, став постарше, до ночи торчал на дискотеке, устраиваемой вечерами в фойе. Как однажды вернулся домой с разбитым в кровь лицом, в разодранной рубахе, но с блаженной улыбкой победителя. Именно тогда он первый и последний раз подрался из-за девушки, казавшейся такой маленькой, почти невесомой, с большими печальными глазами. После того, как Павел отслужил, они поженились. Надо же, десять лет, оказывается, прошло.

Автобус дёрнулся и остановился, оборвав мелькнувшие воспоминания. Двери с шипением разъехались.

– Пожалуйста, после вас, – послышался чей-то учтивый голос, и вслед за молодой женщиной с крохой на руках в салон поднялись ещё двое. Первым оказался здоровяк в потёртых джинсах и жилетке-разгрузке. Другой – худощавый и бледный. Окинув салон холодным взглядом, незнакомец, выделив Павла среди других, вежливо поинтересовался, доедет ли до указанного адреса.

– Красных Курсантов? – зачем-то переспросил Павел. – Ну да, выходите со мной, я покажу.

Мужчина устроился на одном из свободных мест, бережно положив на колени пухлую сумку. Стискивая ремень длинными узловатыми пальцами, он словно опасался, что кто-то может покуситься на его имущество. Казалось, новый пассажир не вписывался в окружающую действительность, словно существовал сам по себе.

Автобус продолжал неторопливо петлять по улочкам. Павел то и дело бросал на часы короткие взгляды. От соседства с незнакомцем было неуютно. Хотелось не то просто отойти на пару шагов, не то вовсе выйти из автобуса и двинуть куда подальше.

Мужчина же глазел в окно без малейшего интереса, хотя было ясно, что он здесь впервые. Впрочем, ничего достойного внимания вокруг и впрямь не наблюдалось, уж кто-кто, а Павел, проживший в этом городке без малого тридцать лет с самого рождения, мог заявить об этом с уверенностью.

Внезапно в салоне раздался пронзительный полонез Шопена.

– Доброе утро, Валерий Михайлович, – сказал незнакомец, сняв трубку, – разумеется, смогу. Я уже в городе. Подъезжайте сегодня вечером, часикам, скажем, к пяти. Я чуть позже перезвоню и скажу адрес.

Через некоторое время автобус, подпрыгивая на разбитом асфальте, наконец добрался до нужной остановки. Павел соскочил с высокой ступеньки и хотел зашагать прочь, но был остановлен всё тем же худощавым мужчиной, который ненавязчиво коснулся его холодной рукой.

– Простите ещё раз, седьмой дом в какой стороне?

– Седьмой? – Павел обернулся. – Тут недалеко.

По совпадению ему нужен был тот же адрес, так что волей-неволей пришлось остаться в нежеланной компании. Спутник поправил сумку и поспешил следом, стараясь не отставать.

После духоты автобуса Павел с наслаждением подставил взмокшее тело лёгкому ветерку. С переносицы сбежала капелька пота.

– Сегодня здорово парит, не находите? Грозу не обещали, но, что будет дождь, я почти уверен, – послышалось за спиной. Павел не ответил, хотя денёк и впрямь выдался жаркий и удушливый. Он слегка повернул голову в сторону собеседника, увидев, как тот вежливо улыбается. Не улыбались только глаза: колючие, чуть навыкате, стеснённые сдвинутыми бровями.

Слизнув ещё одну солёную каплю, добравшуюся со лба до губ, Павел подивился про себя: в такую духоту его спутник был одет не по погоде тепло – удлинённый и наглухо застёгнутый вишнёвый френч поверх белой рубашки. Слегка тронутое жарким солнцем лицо оставалось абсолютно сухим.

Свою автомастерскую – приземистую блочную пристройку к кирпичной трехэтажке – Павел увидел сразу, завернув за угол на ближайшем перекрёстке. Ворота были распахнуты. Неужто напарник в кои-то веки пришёл вовремя?

– Там вход со двора, – указал Павел, предвкушая, что наконец избавится от незнакомца. Однако тот, словно приклеенный, шагал позади.

– Молодой человек, позвольте последний вопрос? – вдруг тихо произнёс он и, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Вы верите, что я могу причинить вам такую боль, за которую вы будете мне благодарны?

– Что, простите?

Павел резко развернулся, отчего идущий следом мужчина чуть не налетел на него. и с недоумением взглянул спутнику прямо в выцветшие глаза.

– Вы прекрасно меня расслышали, уважаемый, – проникновенно сказал незнакомец, улыбнувшись уголками губ.

– Знаете, у меня есть встречное предложение, – Павел скептически оглядел собеседника. – Если не хотите, чтобы вам больно сделал я… Идите, куда шли.

– И всё-таки подумайте, – как ни в чем не бывало ответил собеседник и запустил руку в нагрудный карман френча, вытащив солидную тёмно-синюю визитку, покрытую замысловатым узором блестящего лака и аккуратными золочёными буквами. Мужчина протянул её Павлу и застыл в ожидании. Тот поморщился, неосознанно спрятав руки в карманы, и поспешил в мастерскую. Незнакомец, проводив его пристальным взглядом, спрятал визитку и двинулся в противоположную сторону.

Павел подошёл к пристройке и шагнул на порог. Коля, вместо того, чтобы заниматься делом, прикручивал к стене массивный крюк. На верстаке лежала вскрытая посылка. Похоже, приятель раздобыл себе очередную цацку, от обилия которых мастерская постепенно превращалась в жалкое подобие жилища викинга. В прошлый раз Коля навесил над входом резной деревянный Мьёльнир[1]. Что ему пришло из пресловутого Китая, сегодня и думать не хотелось. Похоже, из-за новой покупки напарник и заявился неожиданно рано, изменив привычкам.

– Привезли наконец! – обернувшись на звук шагов, довольно улыбнулся Коля, откидывая со лба прядь длинных волос. – Я уже думал идти скандалить. Три месяца где-то плутала!

– «Почта России». Скажи спасибо, что вообще доехала.

Приятель запустил руки в коробку и вытащил оттуда что-то объёмистое, завёрнутое в пупырчатую плёнку, из которой на свет выскользнул тщательно отполированный рогатый шлем.

– Видал, какой красавец?

– Осталось драккар забубенить, и можно музей открывать, – бросил Павел, подходя к верстаку, над которым висел приколотый старый разворот из «Хастлера» с обнажённой брюнеткой.

– Обязательно, только денег подкоплю.

– Машину смотрел уже?

– Да погоди, не успел пока, – закрепив трофей на крюке, Коля отступил на шаг, любуясь обновкой, и обернулся.

– Чего такой недовольный?

– Батю опять прихватило. «Скорая» приехала, а он в больничку ложиться как всегда отказался.

– Я давно говорил, к себе забери.

– Думаешь, не пытался? И Светка не против. А он рогом упёрся – не поеду никуда, говорит, и всё тут. Здесь жил, здесь и помру. Силком я его потащу, что ли? Ладно, проехали. У тебя свободный вечер есть?

– А что?

– «Бэха» не завелась. Ремень слетел. Давай сюда её пригоним, а то у дома не с руки колупаться.

– Я предупреждал – не бери. Но ты ж заладил: дёшево, дёшево.

– Ты ещё не начинай, – отрезал Павел, хотя в глубине души понимал, что приятель прав. – Разберёмся. С меня пиво.

– Два, – ввернул Коля, довольно хохотнув.

Павел уселся на табурет и принялся переодеваться в спецовку. Коля, щёлкнув о грудь лямками комбинезона, потянулся к магнитоле. Из хрипящих посаженных динамиков на волю ринулась дикая смесь воплей, рёва гитар и грохота барабанов.

– Решил меня окончательно добить?

– Пу-у-ух! – Коля пальцами изобразил выстрел. – Ты же помнишь, на этой неделе я ди-джей. Машка и так дома с моей музыкой всю плешь проела.

– Как я её понимаю, – ухмыльнулся Павел.

– Ничего, потерпишь. Давно Викернеса[2] не слушал.

– Думаешь, я их различаю?

– А я тебе про него как-то рассказывал. Они с корешем[3] в своей Норвегии церкви жгли, а потом разосрались, и один другого зарезал.

– Очень трогательная история. Если такое будет играть весь день, я тоже спячу.

Усмехнувшись, приятель обвёл мастерскую задорным взглядом:

– Ладно, расслабься. Дальше музло попроще. Дай поностальгировать.

– С тебя пиво, – не преминул съязвить Павел. – Два.