Читать книгу Остров везения - Михаил Самарский - Страница 5

Плыть по океану – это… даже не знаю, с чем можно сравнить. Вечерами словно входишь в зал театра и каждый раз видишь новый занавес, сотканный из водной глади, облаков и мерцающих звёзд. Неописуемая красота, причём цвета и занавеса, и партера, и декораций всегда разные. Сегодня океан зелёный, завтра – тёмно-синий, послезавтра – фиолетовый. С небом то же самое: никогда не видел столько красок и оттенков – оно и розовое, и малиновое, и оранжевое, и совсем уж непонятного цвета – я такого отродясь не видывал. Облака иногда складывали такие замысловатые узоры, что я готов был часами глазеть на них, выискивая в них знакомые очертания. На верхней палубе мы частенько встречались с одним малышом, который вместе со мной тоже любил рассматривать облачные причуды. Очень смешной и забавный малый. И знаете, что я заметил? Глядя с ним на одни и те же узоры, мы видели совершенно разные изображения. Потрясающее явление. Однажды он как закричит:

– Мама! Мама! Смотри, на небе машинка!

Я присмотрелся и увидел, вот честное слово, большую такую сочную косточку. Сколько ни приглядывался, так никакой машинки и не заметил. В другой раз на небе я рассматривал своего давнего друга – кота Фараона, он, как мне показалось, даже помахал лапой, а мой сосед-малыш неожиданно определил, что это трактор.

– Смотрите-смотрите! – громко обратился он теперь ко всем сразу, поскольку мама его куда-то исчезла. – Смотрите, какой трактор по небу едет!

Все дружно подняли головы и принялись кивать, мол, точно, трактор, – наверное, чтобы не обидеть ребёнка. Я присмотрелся внимательно ещё разок и… Ну, в общем-то, если честно, морда у нашего Фараона действительно была похожа на тракторный отвал. Когда мне становилось грустно, на небе почему-то появлялись профили моих любимых подопечных – вот Иван Савельевич щурится, пытается жать на правильные кнопки своего допотопного мобильника, вот Сашка сидит на лавочке со своей подружкой, а вон у горизонта сидит моя бедная старушка Полина Фотиевна, некогда назвавшая меня своим сынком. Все они появляются то тут, то там. Если бы не круиз, никогда бы я не познал глубину и красоту неба. Мы ведь, поводыри, служаки приземлённые, нам на работе некогда небо разглядывать, а тут я точно как в раю.

Узнал термины морские. Вот вы знаете, кто такой кок? А что такое камбуз? А между тем это такие очень вкусненькие словечки. Кок – судовой повар, а камбуз – кухня, где повар ваяет свои кулинарные произведения. Вы, наверное, сейчас думаете: Трисон ошибся, поваров со скульпторами перепутал, дескать, это они ваяют, а коки, кулинары, повара готовят. Нет, дорогие друзья, то, что вытворяли коки (а их здесь много) на нашем корабле, это нельзя назвать просто приготовлением пищи. Я однажды увидел статую рыцаря и обомлел – залюбовался ею. Думаю, надо же, какое красивое произведение искусства. Мимо проходила семья индусов, с ними – мальчик лет шести-семи. Он остановился, посмотрел на рыцаря, отломил ему голову и сунул её себе в рот. Я испугался, первое, что пришло в голову, – сейчас поперхнётся. Ан нет. Парнишка пожевал-пожевал фрагмент скульптуры и проглотил его. Оказалось, судовые повара здесь такие хлеба выпекают. А вы говорите «перепутал».

Я всё мечтал до рубки добраться, это такое помещение на корабле, из которого управляется вся наша «посудина», как называл её Василий Михайлович. Так мне хотелось увидеть всё своими глазами. Но туда пассажиров не пускают – безопасность прежде всего. Зато я лично несколько раз общался с капитаном. Он родом из Болгарии и довольно-таки неплохо говорил по-русски.

– Лабрадор – прекрасная порода! – воскликнул капитан, встретив нас однажды с Тамарой Исаевной на палубе.

Я сразу полюбил нашего капитана. Да, кстати, пока не забыл: знаете, как на флоте ещё называют капитана? Мастер! Можете называть его капитаном, а можете – мастером. Кому как нравится.

– Полностью с вами согласна, – ответила Тамара Исаевна. – Я раньше и подумать не могла, что есть такие умные и покладистые собаки.

– Как кормят вашего красавца? – поинтересовался заботливый капитан и погладил меня. Хорошая, видимо, у меня шерсть. Иначе, пока я вернулся бы домой, точно мне на этой «лодке» плешь протёрли бы. Ну вот как кто идёт мимо, так и гладит, так и гладит. Уклоняться как-то бестактно, или вдруг покажется, что кого-то испугался, но и уши мои, по-моему, на пару сантиметров длиннее стали.

– Кормят отлично! – всплеснула руками Тамара Исаевна. – У вас еда и для людей, и для собак здесь просто превосходная, вкусная…

Мастер улыбнулся.

«Да тут любой улыбнётся. Ладно, людская еда тебе понравилась, можешь назвать её вкусной. А зачем ты нашу, собачью еду называешь вкусной? Ты же её не пробовала! Как можешь судить? Вот так, Тамара Исаевна, наговоришь лишнего, кто-нибудь подумает, что мы с тобой из одной миски едим».

Мама малыша, который у нас на палубе в должности конструктора ПТЗ (Путиловско-Кировского тракторного завода), оказалась очень ловкой и предусмотрительной женщиной. Убедившись в моих способностях, она однажды как бы невзначай спрашивает у Тамары Исаевны:

– Скажите, женщина, а это у вас собака-поводырь?

– Да, – подтвердила моя хозяйка, – он работает у моего мужа.

– Какая прелесть, – похвалила пассажирка. – Я много слышала о профессии поводыря, они такие очаровашки.

Вот это, мне кажется, лишнее. Не люблю я этих сюсюканий – «очаровашки», «мимишки», «лапочки», «цыпочки», «зайчики» и тому подобное. Когда такое говорят дети, это понятно и закономерно. Но когда взрослые люди, как-то… Не хочется никого обижать, но тем не менее скажу: немного звучит всё это неискренне. Так и получилось. И главное, вышло-то дело неплохое, я и сам с удовольствием поработал нянечкой, но с этого бы и начинала. В общем, однажды «похвалообильная» дама, успевшая уже познакомиться с нами, говорит:

– Тамара Исаевна, у меня к вам просьба: мой сынуля обожает собачек, я хотела на полчасика отлучиться, так сказать, на небольшой шопинг. Не может она (это обо мне) посмотреть за мальчиком?

– Я даже не знаю, – пожала плечами Тамара.

Исаевна, – справится ли? Плакать ребёнок не будет?

– Нет-нет, что вы? – замахала руками дама. – Не волнуйтесь! Наш Деня спокойный и не плаксивый. Вы только собачку не уводите.

– Хорошо, – согласилась Тамара Исаевна.

Женщина исчезла, а я подумал, что часа два мы её теперь точно не увидим. Но вы знаете, я ошибся – она вернулась через… четыре часа. Вдумайтесь в это! Четыре часа назад ушла на полчаса в магазин. Это же с ума можно сойти! За это время Тамара Исаевна успела на обед сходить, а мы – попутешествовать по судну. Она, может быть, и не бросила бы малыша, но у неё в каюте свой «малыш» сидит, радио слушает. Когда мы догадались с ней, что наша дама-шопоголик вовремя не вернётся, Тамара Исаевна сказала нам с Деней:

– Ну что, ребята, вы тут посидите сами?

– Посидим, ба! – Деня махнул рукой, мол, иди спокойно, словно не я тут за ним присматриваю, а он следит за мной, чтобы я в океан не нырнул. И что значит «ба»? Это он так нашу Тамару Исаевну называет? Скажите мне, где и кто воспитывает этого ребёнка?

И смех и грех. Деня мне нравился, я ведь люблю детей, но что мне было делать, когда он вдруг решил покинуть палубу? Как оказалось, в его планшете села батарейка. Облаков на небе не оказалось, а больше тут никаких «мониторов» не имеется. И как я его остановлю? Я, правда, попытался, но он оказался парнем не из пугливых. Одежды на нём – только коротенькие шорты. За что мне его хватать? Тут ведь дело деликатное. Рычать нельзя, что народ подумает? Хватать за ногу или руку – можно и травму нанести, тут кто-нибудь из взрослых с перепугу и впрямь за борт выбросит. Скажет потом, что собака сбрендила, и всё. Кому что докажешь? Я и побрёл за Деней. Думаю, хоть буду смотреть за ним, чтобы никуда не влип. По улице идёшь – и то опасно, а тут такая машина – трапы, пороги, всякие приспособления, кнехты, фальшборты. Чуть что не так, сразу лоб расшибёшь. А Дене хоть бы хны. Он ещё вдобавок ко всему возомнил себя моим хозяином.

– За мной, – говорит. – Иди рядом!

Шустрый мальчик. Иду, что мне делать, а он спрашивает:

– Тебя как зовут?

– Ав, – отвечаю, имея в виду: а раньше ты чем слушал? Нужно же хоть время от времени выкарабкиваться из своего гаджета. Хорошо хоть, облака иногда отвлекают. Ты море видел здесь? А то, может, думаешь до сих пор, что мы тут в торговом центре живём?

Странная реакция оказалась у Дени на мой «ав». Он тут же спросил у меня:

– В туалет хочешь? Сейчас сделаем!

Я и не понял сразу, чего он делать собрался. А он завёл меня в какой-то дальний уголок, посмотрел по сторонам и, махнув рукой, говорит:

– Ну, начинай!

Эх, малыш-малыш! Чего ты напридумывал? Пойдём уже, нечего мне начинать. А он не успокаивается:

– Не бойся, тебе ничего за это не будет! Начинай!

М-да! Тут нужно убегать! Но ведь и этого сорванца я не могу бросить. Мимо проходил член экипажа, Деня остановил его и пожаловался:

– Дядя, моя собачка хочет в туалет!

О чудо! Оказывается, на судне есть помещение для выгула собак. А я уже вторую неделю, как скалолаз, мучаюсь в скользком человеческом туалете. Стюарт проводил нас до нужного места и удалился. Чтобы избежать лишних споров, я вошёл в комнату и через несколько минут вышел.

– Ну, вот видишь, – довольно улыбаясь, гладил меня мальчик. – Всё хорошо! А ты волновался.

Да, в общем-то, уважаемый Деня, у меня всё было хорошо и до посещения этой комнаты.

Затем мы сходили в каюту Дени, где он оставил свой планшет, и снова отправились на верхнюю палубу. Пора было возвращаться и матери мальчика, но, мне кажется, такие мамашки не очень-то переживают за своих отпрысков. Чем-то она мне напомнила маму Рады. Помните девочку, которую я спас из воды на Бисеровских озёрах? Вот это из той же оперы. Но с пацаном мы подружились. Мне нравилась его самостоятельность и задумчивость. В таком возрасте редко встретишь таких рассудительных малышей.