Читать книгу Люба-Любовь. Потомку о моей жизни - Михаил Самуилович Качан - Страница 3

Настала пора рассказать о Любочке и ее родных

Любочка Штерн (это её девичья фамилия) вошла в мою жизнь 60 лет назад, в 1954 году. Вошла и осталась навсегда. Её родные стали моими.

Хочу, чтобы ты, потомок, узнал больше о Любочке, её родителях и брате Володе, о братьях и сёстрах её матери и отца, об их семьях, о её, а, следовательно, и о твоих, потомок, предках. В двух словах о них не расскажешь. Но постараюсь покороче.

Если же ты читатель моих воспоминаний, знай, что я начитнаю знакомить тебя с необыкновенной женщиной, её родителями, семьями братьев и сестёр её родителей и, наконец, с её корнями.

В этот период, когда я встретил Любочку, я близко познакомился с некоторыми её родственниками и очень много узнал о них и об их жизни, о её родителях и о самой Любочке. Я и до женитьбы бывал у некоторых, но это носило случайный (с моей точки зрения) характер, а теперь, поскольку все многочисленные родственники Любочки, с которыми я встретился на нашей свадьбе, приглашали нас в гости, мы начали визиты. Но начну свой рассказ с самой Любочки.

Узнавание друг друга

Когда мы гуляли по вечерам, Любочка рассказывала о своем детстве, о своей студенческой жизни, о родителях, о родных, о друзьях. Мы говорили о кино, которое она обожала, о музыке, которую она любит без памяти, о стихах и поэтах, которых она знает великое множество, о книжках, которые она прочитала.

Мы говорили обо всём, обмениваясь мыслями, мнениями, чувствами и взглядами на жизнь. И постепенно мы выяснили, как мы похожи во взглядах, в мнениях, в стремлениях, в объяснениях. И я чувствовал, как мне хорошо в обществе Любочки. Я слушал её и сопереживал, вместе с ней радовался, негодовал, надеялся или сожалел.

Любочку смотрит на жизнь совсем не так, как я. Она интуитивно чувствует суть вещей, умеет выделить главное в отношениях, в поступках, абсолютно не приемлет ложь и ханжество.

К сожалению, Любочка не хочет писать о себе, но она много рассказывает о том, что ей запомнилось. Память у неё эмоциональная, и, если события в её жизни были связаны с яркими душевными переживаниями, они ей врезались в память и остались там. А если не было сильных душевных переживаний, никаких воспоминаний и не осталось.

Сейчас, когда я пишу эти строки, 3 июня 2007 г., Любочка работает над письмами в Новосибирск Марка Абрамовича Когана, своего дяди. После переезда в США в 1980 г. он переписывался с Николаем Исааковичем, отцом Любочки, иногда со своей сестрой Бертой Абрамовной, матерью, а после их смерти недолго с Любочкой. Недолго, – потому что после того, как Николай Исаакович скончался, а это случилось в ночь на 3 мая 1991 года, мы в начале следующего года тоже уехали в Америку.

Незадолго до нашего отъезда, 22 декабря того же года СССР распался, и на его территории возникло 15 государств. Поэтому мы уехали уже из России, а не из СССР.

15 января 1992 года я прилетел в Нью-Йорк, и Марк Абрамович меня приютил. 7 марта 1992 года здесь же оказалась и Любочка. Почему мы не приехали вместе? Это отдельный занимательный рассказ. Мы и это пережили.

Письма Марка Абрамовича нам сохранила в Новосибирске и привезла в Нью-Йорк наша дочь Иринка. Теперь пришло время, когда их можно опубликовать. Прошло полтора десятка лет с момента его смерти. Любочка хочет закончить эту работу в память о нем к 1 сентября 2007 года – к 100-летию со дня его рождения.

Николай Исаакович и Марк Абрамович были большими друзьями. Марк Абрамович даже называл Николая Исааковича своим братом. А Любочку он называл своей любимой племянницей.

Сейчас утро. Мне предстоит сегодня днем подвергнуться процедуре ангиопластики артерий правой ноги, а то в последнее время она снова стала болеть при ходьбе. Предыдущую процедуру на этой ноге мне сделали год назад. Врач обещал 7 лет без боли. К сожалению, не получилось, – прошел всего год. Но и год хорошо. Какое счастье, что совсем недавно такая процедура стала возможна!

Да, сейчас утро, и мне предстоит эта процедура, примерно в середине дня, но я думаю не о ней, а о Любочке.

Если все будет хорошо, а я на это надеюсь, Любочка привезет меня из больницы домой сегодня вечером, и завтра я уже продолжу свой рассказ. Я написал о ней уже восемь страниц, – то, что мог. Но об ее чувствах я писать, естественно, не могу.

Вчера вечером я переслал эти страницы Любочке и попросил написать самой об этом. Я даже написал, о чем конкретно. Факты то я знаю, но описывать её эмоциональное состояние – это, во-первых, грешить против истины, а, во-вторых, будет сухо и серо.

Надеюсь, что Любочка выполнит свое вчерашнее обещание и напишет. Она хорошо пишет, и это будет интересно тебе, наш потомок.

Только что позвонили из больницы. Процедуру перенесли, – нет какого-то инструмента, – в Америке редкостный случай. Ну и ладно. В честь отмены Любочка напекла вкусных оладий с яблоками, и мы позавтракали на веранде своего дома.

В этом году хоть и солнечно, но не жарко. В прошлые годы в июне было 35—40 градусов, а тут не больше 25 градусов.

Подарок судьбы, – говорят.

Так что, мы с ней провели вместе чудесное утро, разговаривая то о прошлом, то о настоящем.

P.S. Любочка закончила свою работу с письмами дяди Марка. Я же начал редактирование и публикацию его писем в proza.ru (в графе «поиск» можно найти эти публикации по имени автора – Мейер Коган),1

P.P.S. К сожалению, и сегодня, 17 мая 2016 года эта работа мною не закончена.

1

Их можно найти по адресу: http://proza.ru/avtor/meyko.