Читать книгу СССР-2061 (сборник) - Михаил Савеличев - Страница 10

Отдохнуть, разумеется, не получилось. С закрытыми окнами в квартире жарко, а с открытыми слышны звуки импровизированного субботника, то есть воскресника. И так громко, будто у них там развернулась не меньше чем всесоюзная стройка. Или он просто стал излишне раздражительным?

Спустя два часа Влад серьезно размышлял: может быть, плюнуть и присоединиться к остальным? И почти уже решился, когда жены, сестры и просто соседки начали выносить работникам обед. Мужчины побежали за столами, составили из них один большой прямо во дворе, в жидкой тени двух молодых березок и старого тополя со спиленной верхушкой. Все принесенное без разбора составили на стол, и каждый брал себе, что хотел и что успевал.

Выходить «к обеду» было как-то неправильно, и Влад был вынужден продолжить сидеть дома и злиться. Злиться на девчонку, на стихийно образовавшуюся соседскую «коммуну» и, разумеется, на самого себя. На самого себя в первую очередь.

К концу обеда он так разозлился, что передумал выходить и вместо этого включил какой-то глупый фильм. В холодильнике одна заморозка – готовить не хочется, а идти в магазин тем более. Душно, жарко и уже немного голодно. Не самое худшее воскресенье на свете, но где-то очень близко к этому.

Так продолжалось до семи вечера, когда тишину прорезал дверной звонок, и истомившийся Влад открыл дверь, даже не взглянув в глазок. Разумеется, на пороге стояла Большакова собственной персоной. Пыльная, уставшая – это было видно – но довольная – и это тоже хорошо заметно.

– Можно мне у вас принять душ? – попросила Маша. – Все местные уже разошлись, а мне еще домой ехать через полгорода.

Собравшись с мыслями, Влад покачал головой:

– Жена может не понять.

– Она же только послезавтра прилетает из Калининграда. И не смотрите на меня так. Если вы не хотели, чтоб об этом знали, то зачем было писать на своей странице?

Влад завис, будто перегревшийся без надлежавшего охлаждения процессор.

– Писали-писали, – повторила Маша. – А ваша жена выкладывает в сеть фотографии с симпозиума. Кстати, пишет, что скучает. Так можно принять душ или нет?

– Можно. – Влад отступил в сторону, освобождая путь.

– Тогда держите, это вам. – Маша вручила Владу сверток. – И откройте окна, на улице уже почти лето.

В свертке оказались пироги, видимо, оставшиеся с импровизированного коммунального обеда. Ведь не сама же Маша их пекла спозаранку, а затем где-то хранила весь день, чтобы сейчас принести их ему.

В любом случае пироги пришлись очень кстати. Пока Маша плескалась в ванной, Влад вскипятил чай, разогрел пироги в микроволновке и съел две штуки, после чего жизнь показалась не такой унылой, а девчонка – не такой гадкой.

– Поймите, Влад, – говорила вышедшая из ванной посвежевшая и веселая девушка. – Я не воюю с вами. Я вообще не воюю. Мне нужно только практику сдать, а если при этом вы вместо горелого квартала получите под окнами чистый парк или футбольное поле – кому от этого плохо?

Влад ел пироги, пил чай и молча кивал. Соглашаться вслух он был еще не готов, но доброжелательно кивать уже был способен.

А затем Маша посетовала, что соседи так и не смогли прийти к общему мнению насчет того, чему быть на месте свалки. Хотелось и парк, и футбольное поле, и крытый зимний каток, и даже цветник. Для начала решили просто расчистить место. Но Маша уже заранее думала о том, как уместить все это на небольшом в общем-то пятачке.

Большакова достала планшет с набросками. Влад с удовольствием включился в обсуждение. Зимний каток вполне мог располагаться на месте футбольного поля, а цветник совмещаться с парком. Кроме того, зачем ограничивать мышление тремя измерениями: длиной, шириной и однонаправленной стрелой времени? Есть еще высота, и тот же цветник вполне может быть как минимум двухъярусным, занимая вдвое меньше места на земле. Можно сделать капельный полив чуть ли не в полностью автоматическом режиме. Можно натянуть над футбольным полем тент, чтобы оно не размокало в дождь. Много чего можно…

Давно закончились пироги, остыл в кружках недопитый чай.

– Спасибо, Влад! – горячо благодарила Маша. – У тебя просто замечательные идеи. Честное слово, замечательные!

* * *

…Утром на работе Влад столкнулся – невиданное дело – с чисто выбритым Синицыным. Притом этот новый, необычный Синицын во время обеда сосредоточенно читал книгу по основам любительского дельтапланеризма.

– Я в летчики пойду, пусть меня научат, – пошутил Влад, но Синицын шутки не поддержал. Заложив пальцем страницу, на которой остановился, он внимательно посмотрел на растерянного Влада и угрюмо буркнул что-то вроде: «Укатали сивку крутые горки. Поспорил тут с одним… одной… человеком».

Влад осторожно, чуть ли не на цыпочках, отошел от вернувшегося к сосредоточенному чтению Синицына и тихо покачал головой. Но на этом необычные события и не думали заканчиваться.

Дома Влад застал не меньше трех десятков соседей, разбирающих свалку. Вместе с людьми урчал мотором и грозно щелкал четырехпалым манипулятором малый строительный комбобот-универсал, крашенный отшелушившейся синей краской. В прозрачном защитном колпаке кабины дядя Федор, голый по пояс, азартно тягал рычаги, цепляя манипулятором закопченную бетонную плиту и оттаскивая к паре таких же, сложенных вдоль забора.

Одна из занятых разбором завалов фигур отделилась от остальных и побежала навстречу Владу. Мешковатый пластиковый балахон помешал сразу узнать жену, вернувшуюся на день раньше обещанного. Она поцеловала Влада, а потом забеспокоилась:

– У меня балахон грязный! Да постой ты, испачкаешься ведь!

Он и вправду испачкался – рубашку украсило неровное серое пятно.

– Наконец-то решили разобрать этот ужас, – радостно говорила жена, пока они шли к импровизированной стройке. – Я, кажется, тысячу раз об этом упоминала. Да и не я одна – все говорили.

Влад кивал.

– А как ты здорово придумал с многоярусными садами! – восхитилась она.

– Придумал, да…