Читать книгу Битвы Фэнтези: Исход - Михаил Семёнович Карабашьян - Страница 1

– Как ты сегодня? – озабоченно поинтересовался Некромант, прослушивая через слуховую трубку дыхание Чародея.

– Без изменений, – ответил Чародей, сидя сгорбившись на стуле, раздетый по пояс.

После победы над Колдуном, они оба и остатки их войска обосновались в башне поверженного мага, и уже почти неделю хозяйничали тут на правах победителей.

Некромант забрал себе спальню Колдуна, соседствующую с библиотекой. Верхние этажи были отданы под размещение раненных, о которых Некромант заботился лично, а нижние полностью отошли во власть уцелевших воинов, которые мигом превратили уютные и хорошо обставленные комнаты в подобие кабаков.

Разграбливая запасы еды и выпивки из хранилища башни, они днём и ночью отмечали славную победу над ненавистным Колдуном, не переставая поднимать кубки и провозглашая очередной тост. Чародей любил находиться в таких вот шумных компаниях. Их радость, шум и веселье заглушали боль в груди мага, которая больше не утихала, со дня штурма башни.

Почти сразу после побега Колдуна, Чародей потерял сознание и очнулся только лишь спустя два дня. Первым, кого он увидел был Некромант. Увидев, что товарищ пришёл в себя, он так облегчённо выдохнул, будто с его плеч свалился не камень, но целая скала.

– Скучал по мне? – спросил Чародей и улыбнулся.

А затем пришла нестерпимая боль в груди, скрутившая его, не давая даже пошевелиться.

Некромант тогда пол ночи провозился с магом, лишь бы хоть как-то облегчить его мучения. В конце концов он смешал новый эликсир и, почти что, насильно влил его в рот Чародея. Почти сразу боль стихла, но не ушла полностью. Теперь она преследовала мага всюду, где бы он ни находился, заставляя его постоянно пить настойку Некроманта, чтобы продолжать дышать.

Чародей сильно осунулся, его глаза впали, а кожа побледнела. Он будто стал тенью самого себя. Безликим призраком, бесшумно бродящим по башне и наблюдающим со стороны за жизнями других, невольно вспоминая о своём счастливом и беспечном прошлом.

– Я должен извиниться, – сказал Некромант после того, как приступ боли отпустил Чародея, – стимулятор, который я дал тебе перед штурмом пагубно действует на организм. Даже здоровому человеку необходимо несколько дней, чтобы восстановить ресурсы после его приёма. А в твоём случае…

– Ну не томи же! – проворчал Чародей, – Говори, как есть.

– У тебя осталось мало времени, мой друг. Твой организм уже на пределе…

С тех пор, Чародей каждый день приходил к Некроманту на осмотр и для получения очередной дозы настойки, облегчавший симптомы мага и позволяя тому хоть как-то функционировать. Сегодняшний день не был исключением.

– …Ничего, – ответил Некромант, закончив втирать в грудь союзника мазь и отойдя к своему лабораторному столу, – скоро мы отыщем дракона, и ты будешь исцелён.

– Как продвигаются поиски? – спросил Чародей, одеваясь и не слишком ожидая услышать хорошие новости.

– Если честно, – признался Некромант, – то не очень. Я перерыл почти всю библиотеку Колдуна, но так и не нашёл записей о месте захоронения дракона. Но я найду! Будь уверен!

– Может тебе помочь?

– Не стоит, мой друг. Лучше отдыхай и восстанавливай силы.

– К чёрту это! Я пока ещё не хладный труп, и могу принести пользу делу!

– Конечно можешь. Но ты не знаешь, что искать и будешь постоянно отвлекать меня, задавая вопросы. Если так хочешь помочь, ступай к Сэцуко. Она спустилась в подземелья башни, решив поискать там что-нибудь полезное. Составь ей компанию.

– Как скажешь, – ответил Чародей и тяжело вздохнул, а затем поморщился от нахлынувшей на него боли.

Он осторожно поднялся со стула и направился к выходу.

– Погоди, – позвал его Некромант, – чуть не забыл.

Он взял со стола бутылёк и протянул товарищу.

– Сделал тебе новую настойку. Покрепче, как ты любишь.

– Спасибо за заботу, – сказал Чародей, беря подарок, – это очень мило с твоей стороны.

– Только никому не рассказывай, а то перестанут бояться.

– Не перестанут, – ответил маг и вышел из лаборатории.

Он направился вниз по лестнице, внимательно вслушиваясь в звуки, которые звучали на каждом проходимом этаже. Сперва это были тихие стоны раненных. Тех, кого Некромант ещё не выписал из своего «госпиталя» и тех, кто ещё не успел скончаться от полученных ранений, моментально заняв место в армии живых мертвецов, создаваемых ужасающей силой Сэцуко.

Ступив на новый этаж, Чародей вдруг резко ощутил перемену в атмосфере, которая из удручающей и холодной превратилась в живую и радостную. На этом этаже жили орки и легионеры. Почти целыми днями они занимались тем, что устраивали попойку, а затем – состязания, без конца меряясь друг с другом силой, ловкостью или скоростью. Но, если в силе результат всегда был один – побеждали орки, то в состязаниях на скорость и ловкость итог всегда был непредсказуем. Даже Некромант порой спускался посмотреть на эти безумные скачки. Он каждый раз дожидался конца состязания, чтобы посмотреть, кто победит, а затем устраивал своим воинам выволочку за разгул и неподобающее поведение. Воины виновато выслушивали его порицания, но каждый раз после ухода командира, веселье возобновлялось вновь.

Этажом ниже расположились самураи. Здесь всегда царила атмосфера дисциплины и порядка. Даже сейчас воины востока не прекращали нести службу и каждый день выставляли по всему этажу посты охраны и патрули. В свободное время они тренировались, доводя мастерство боя до совершенства. Чародей всегда поражался их выдержке и дисциплине, считая их каким-то немыслимым сословием людей, пока однажды не попал на этаж самураев во время какого-то их праздника. Тогда-то он понял, что самураи тоже люди и умеют веселиться даже похлеще орков, просто реже.

Следующие два этажа занимали скифы и амазонки, которые вечно бранились друг с другом, доказывая какое из двух воинственных и свободных племён более воинственное и свободное – то, что состоит из одних женщин или то, где властвуют мужчины. Порой эти выяснения отношений заходили так далеко, что Чародей опасался, как бы они не схватились за оружие и не решили проверить дело на практике, но каждый раз всё оканчивалось тем, что все оставались при своих мнениях и расходились по углам.

Эльфов Чародей не видел после штурма башни. На его вопрос об их судьбе, Некромант ответил, что они посчитали свою задачу выполненной и вернулись в родные земли. Это было единственной новостью, обрадовавшей Чародея со времён пробуждения. Во-первых, он радовался, что больше не будет иметь дело с этими напыщенными и высокомерными гордецами, а, во-вторых, ему очень не хотелось, чтобы ещё хоть кто-то из эльфов погиб. Несмотря ни на что, он уважал эту расу остроухих существ и очень желал, чтобы они вернули себе былое величие.

Пройдя все этажи, Чародей наконец дошёл до двери в подземелье. Глядя на неё, он откупорил бутылёк Некроманта и, сделав глоток, раскашлялся, почувствовав, как у него обожгло горло.

– Действительно крепкое, – выдохнул он, зажав нос рукавом и прослезившись, – спасибо Некромант.

Он открыл дверь и пошёл вниз по лестнице, освещённой светящимися изнутри камнями на потолке коридора. Этими же камнями было освещено всё подземелье, придавая ему слегка зеленоватый и зловещий оттенок.

Спустившись, Чародей пошёл по туннелю, то и дело проходя какую-нибудь лабораторию, в которых Колдун проводил свои невероятные эксперименты.

Чародей заглядывал в каждую, бегло осматривая содержимое и морщась от увиденного. Так продолжалось, пока в одной из лабораторий он не увидел её.

Сэцуко стояла возле огромной пробирки с амниотической жидкостью и внимательно разглядывала зародыш какого-то мутанта внутри. Она не отвлекалась ни на что. Полностью поглощённая созерцанием существа, одетая в чёрную кожаную броню амазонок, окутанная зеленоватым свечением от камней на потолке, она была словно статуя. Недвижимая, холодная и прекрасная.

Не в первый раз Чародей ловил себя на том, что заглядывается на дочь своего союзника. Он и правда находил её очень привлекательной, но причина была не только во внешности девушки. Отчего-то, при виде её, у Чародея начинало чуть иначе биться сердце, а дыхание становилось лёгким и почти не доставляло боль. Это было очень странно и совершенно необъяснимо. И Чародею это безумно нравилось, хоть и заставляло задуматься.

Отбросив лишние мысли, он направился к девушке. Когда он подошёл к ней ближе, она спросила, не оборачиваясь:

– Что скажешь?

– Насчёт чего? – удивлённо переспросил Чародей.

– Этого, – она кивнула на пробирку перед ней, – что скажешь?

– Ну…, – Чародей внимательнее всмотрелся в зародыш со змеиной головой, – выглядит как уродливая тварь.

– Так я и думала, – сказала девушка.

Она была, как обычно, неестественно спокойная, но Чародею показалось, будто он уловил нотки грусти в её голосе.

– Ты о чём? – спросил он.

– Я тоже – уродливая тварь ответила Сэцуко.

– Чего?

– И место моё прямо тут. В одной из тех.

Она указала кивком на пустующие пробирки с амниотической жидкостью, стоящие у стены, и продолжила.

– Я ведь тоже эксперимент. Результат тёмного искусства моего отца. Его опыт по воскрешению трупов и нарушению законов природы. Или, иными словами, уродливая тварь.

– Но это ведь не так! – возразил Чародей.

– Неужели? – Сэцуко развернулась лицом к собеседнику, – Разве это были не твои слова?

– Ты всё перевернула с ног на голову! Я говорил конкретно о существе в колбе.

– А разница? Я тоже вполне могу залезть в колбу. И что тогда?

– Тогда я полезу за тобой.

– Зачем это?

– Потому что моё место тоже там, как и любого живого существа в мире. Ведь все мы – эксперименты природы по созданию живых существ. Год за годом она экспериментирует, выводя новые виды животных, или улучшая уже существующие. Так же происходит и с людьми. Мы рождаемся теми, кто мы есть в результате бесчисленных опытов природы над человеком, оттого мы все разные и каждый со своими определёнными способностями и умениями.

– Вроде этих? – спросила Сэцуко и, подняв руку, создала на ладони облачко синего тумана.

– Или этих, – Чародей улыбнулся и, повторив движение девушки, зажёг на руке огонь.

Сэцуко посмотрела на танцующие языки пламени перед собой, затем задумчиво отвела глаза и отвернулась обратно к пробирке.

– Так что да, – продолжил Чародей, гася пламя на руке, – ты эксперимент. Но ты прекрасный эксперимент, в отличие от меня или многих других, рождающихся с увечьями или скрытыми болезнями. Получается, что это мне место в пробирке, как неудавшемуся образцу.

Он замолчал, и они с Сэцуко какое-то время стояли рядом в тишине, разглядывая существо перед ними.

– Когда ты умрёшь? – вдруг резко спросила девушка.

От внезапного вопроса Чародей поперхнулся, но затем усмехнулся и грустно ответил:

– Видимо скоро.

– Уговорил. После твоей смерти, я запихну тебя в одну из этих штук и буду всем показывать тебя как образец неудачных опытов природы над людьми.

Чародей рассмеялся во весь голос. Невзирая на боль в груди, он смеялся до слёз, внезапно почувствовав избавление от, гнетущих его, раздумий. Он уже и правда не помнил, когда ему в последний раз было по-настоящему весело и поэтому, вытерев проступившие слёзы, он сказал:

– Спасибо, Сэцуко.

– За что?

– Ты напомнила мне, что значит быть живым.

– Ты что забыл? Возвращать к жизни мертвецов – мой природный дар.

Чародей рассмеялся с новой силой, а когда, наконец, успокоился – спросил:

– Ты закончила тут?

– Да. Только ничего не нашла.

– Ну и пёс с ним! Пойдём! Я уже насмотрелся здесь на… всё. И, в добавок, замёрз.

Он взял девушку за руку и повёл за собой. На удивление, она не стала сопротивляться и лишь спросила:

– Куда ты меня ведёшь?

– Покажу тебе одно место, – с улыбкой ответил Чародей, – там уютно и можно погреться.