Читать книгу Элинор. Опустевшая Долина. Книга 1 - Михаил Сергеевич Шелков - Страница 6

«Полночь. Начало 16-ого дня месяца Волка, 531 года, IV эпохи…

Как потомственный исследователь я начинаю вести свой дневник перед началом своего путешествия. Хотелось бы написать «Великого Путешествия». Но всё же не буду. Я не могу знать наперёд, каким оно выйдет. Могу только чувствовать. И я чувствую…

О себе.

Моё имя – Джуманна Инайя Хания Аматт. Я потомок древнего и благородного рода.

Род Аматт прославился на весь Элинор при строительстве городов Мин-Мириф и Тиль-Мириф. Руководил постройкой мой славный предок, великий инженер и мыслитель Мириф Аматт. Построенный в самом конце Третьей Эпохи Мин-Мириф стал самым южным городом Долины, фактически обозначая её южную границу. Далее начиналась бескрайняя пустыня народа джун. Воистину неисчерпаемы были богатства рудников, рядом с которыми мой предок возводил города: золото, серебро, самоцветные камни, железная руда для самой лучшей, самой прочной стали… А мягкие металлы, полезные в хозяйстве, и чистый кремень можно было брать из земли голыми руками.

Города очень быстро стали заселяться людьми, а на окраине Мин-Мирифа, под сенью величественных пальм и чинар, на берегу прудов с водой необычайной голубизны выросло поместье Аматт.

Я побывала в своём родовом имении будучи ещё совсем ребёнком. Мне было шесть… Лишь я вступила в возраст, когда могу покинуть свой родной дом, отец взял меня в первое в жизни путешествие. Мой день рождения был отпразднован с размахом, но сам праздник мне не запомнился… Мне не терпелось отправиться в путь! Дорога уже тогда стала моей самой главной страстью.

Моя милая мама, благородная Хания Галия Муфа, в замужестве Аматт, внучка изиря Дайно-Кеша Харуна Муфы, отличалась строгостью взглядов, чистотой нравов и превыше всего ставила семью. Она считала, что я могу покинуть родной дом, но… отправившись на обучение в Школу при Академии Кей-Самилуфа. А школа эта находилась в двух кварталах от нашего имения! Я не хотела. Я хотела увидеть пустыню, бесконечный простор, хотела увидеть караваны, людей иных народов, другие города и земли… Мама до последнего пыталась меня удержать, но я знала, что она сдастся.

Несмотря на всю свою строгость, она имела слабость. Слабостью был мой отец Умар Аматт, недавно ставший лидером клана Ветхих Страниц. Любовь мамы к отцу не знала границ, потому она не смогла ему перечить. А отец не мог отказать мне. Потому что видел мой пылкий интерес ко всему новому, ко всему необычному. Я росла слишком похожей на него… Такой же мечтательной, такой же ветреной, горящей жаждой открытий.

Так вот, моё первое путешествие состоялось в Мин-Мириф. И Великая Пустыня в итоге впечатлила меня, но куда меньше, чем родовое поместье. Что пустыня? Восторг присутствует лишь поначалу, когда понимаешь, что есть ты и твой караван, а вокруг только песок, небо и линия горизонта между ними. Всё! Я смотрела на этот пейзаж один день, другой… А он всё не менялся. Всё те же жёлто-рыжие барханы, бескрайние джуны и ровное синее небо без единого облачка, а над головой – белый круг палящего солнца. Однако я сидела в маленьком креслице на горбе огромного верблюда под бархатным пологом, пила прохладную воду и обмахивалась веером… Интерес быстро угас. Вот только в одну ночь мне не спалось. Я вышла из шатра, когда отец, как я думала, уже уснул (а он, как выяснилось после, не спал и всё видел), и оказалась под чёрным куполом ночного неба, усеянного бесчисленным множеством пылающих звёзд. Это было самое прекрасное, что я видела в своей жизни! Прошло много лет, но я до сих пор не могу забыть, как, пусть смышлёным, но ещё совсем крохотным ребёнком, я стояла прямо перед космической бездной, а далёкие восхитительные звёзды будто бы подмигивали мне.

А поместье Аматт… О! Оно показалось мне настоящим городом в городе! Сам Мин-Мириф после Кей-Самилуфа, конечно же, был скучен для меня. Но родовое гнездо Мириф Аматт строил явно с большим энтузиазмом и вдохновением. Оранжереи с цветами и плодовыми деревьями со всего континента, фонтаны, бьющие выше крыши особняка, залы со статуями и колоннами. Подземная же часть поместья оказалась в несколько раз больше самого особняка. Там было всё: кабинеты, библиотека, алхимическая лаборатория, даже тайный выход к руднику. Подземные залы сплошь украшены драгоценными металлами и самоцветами, найденными в здешних шахтах… А у парадных ворот пристроена башенка с собственной обсерваторией. Я просто визжала от восторга, когда на Мин-Мириф опускалась ночь, а отец вёл меня в башню и обучал ориентированию по карте звёздного неба.

В жизни у меня было много учителей. Отец нанимал самых лучших, чтобы я получила достойное образование. Но уроки астрономии он давал мне самостоятельно, не доверяя этого никому другому. Было даже странно… Умар Аматт прославился как исследователь и писатель. Но литературу и историю я постигала от иных учёных людей.

Да, конечно же, отец видел меня, такую маленькую и беззащитную перед всей Вселенной, в ту ночь, когда я покинула спальный шатёр.

Я всё же поступила в Высшую Школу Академии Кей-Самилуфа и окончила её с отличием. Поступила уже тогда, когда мне исполнилось двенадцать. А до этого я провела шесть лет в родовом имении.

Но самым лучшим учителем всё равно был отец. Я благодарна ему за уроки астрономии, но в разы ценнее оказались для меня уроки жизни, которые он давал мне, может быть, даже не подозревая об этом.

Клан Ветхих Страниц имел в особняке Аматт собственный музей. Такой коллекции редких диковинных вещей, собранных по всему Элинору, я не встречала даже в музее Академии Кей-Самилуфа. От многих реликвий веяло особой энергией; я чувствовала её. Отец не чувствовал, но верил мне. Он говорил, что люди реагируют на особую энергию, на магию, по-разному…

Действительно, ведь наши учёные соглашаются с мыслью, что она, энергия, существует, но не могут объяснить её появление. Если кому-то из алхимиков и удавалось наделять предметы магическими способностями, то только экспериментальным методом и по воле случая… Научной теории получения особой энергии нет! Механики же {туасматус} никому не раскрывают своих секретов. Но наши учёные не уверены, что сила, с помощью которой работают многие их механизмы и существуют големы, это та же самая магия, которую, скажем, излучает Камень Предков и другие памятники древности. Полагаю, та особая энергия, обузданная механиками, более объяснима наукой, чем особая энергия Первой Расы.

Азир Амунджади в своих трудах писал, что секрет особой энергии освоили улутау. Освоили путём самопознания и самосовершенствования. Но та ли это необъяснимая сила, о которой говорю я? И по-прежнему всему миру непонятна роль особой энергии (магии) в перевоплощениях ведичей. Да, с оговоркой, если эти перевоплощения – правда…

Но я чувствую магию!

Я постоянно просила отца взять меня в Долину к Камню Предков. Но он наотрез отказывался. Отец! Который только поощрял мою любознательность, отказывал мне! Говорил, что для Долины я ещё недостаточно взрослая…

Выходит, он считал путешествия по пустыне, где существует, пусть малая, но вероятность встретить удильщика или дракона, менее опасными, нежели проживание в Долине. Отец всегда говорил о Ней с трепетом и только возбуждал мою фантазию, но отказывал! Возможно, поэтому я до сих пор думаю о Долине с некоторой опаской, при этом восхищаясь ею.

А путешествовала я много. Ведь я уже писала, что это самая большая страсть моей жизни, какую утолить невозможно! Я дважды побывала в Золотых Руинах (третий раз уже со школой). Я посетила окраину леса Нанол-Мо. Видела могучих тавров и их бревенчатые поселения посреди лесных полян. А на двенадцатилетие, перед поступлением в Высшую Школу, отец сделал мне подарок… Он взял меня в Бандабаз! Да-да, в крупнейший город гуаваров!

Из порта Чаил на лёгком и быстроходном судне «Молния» мы домчались до Бандабаза за четыре дня! Четыря дня! Караван верблюдов от Кей-Самилуфа до Мин-Мирифа порой идёт два месяца! А здесь четыре дня! И ещё неделя на корабле из Бандабаза до Дайно-Кеша… Невероятно! Мама до сих пор не знает, что я была в Бандабазе. Мы с отцом условились не говорить ей. Если бы она узнала, то, наверное, в сердцах убила бы и меня, и отца… Я, конечно, утрирую. Мама – добрая. Просто гуаваров считает грязными разбойниками и пиратами.

Опять же, отец предпочёл путешествие в Бандабаз путешествию в Долину.

Почему? Не поверю, что на рынках Долины опасней, нежели в Бандабазе.

А гуавары только на первый взгляд кажутся дикими и страшными. Особенно тем, кто воспитывался в благородных джунитских семьях. Но я достаточно успела повидать, чтобы понять всю красоту этого морского народа. И влюбилась в море сама! Именно тогда я решила, что однажды уплыву на гуаварском корабле на восток… На Край Света!

Я думала, что Кей-Самилуф – самый шумный город, и ни один другой его в этом не превзойдёт. Я ошибалась! Гул торговых площадей Бандабаза, дополняемый музыкой из трактиров и уличными песнопениями, невозможно заглушить, хоть забей все уши айно-суфской ватой. Ноздри же постоянно щекочут приторные запахи фруктов и терпких специй, к ним примешиваются ароматы жареной рыбы и вонь рыбы протухшей. В такт гуаварским глоткам повсюду верещат прирученные звери: визгливые обезьяны, маленькие пушистые тики и огромные говорящие попугаи, переливающиеся всеми цветами радуги.

Посреди города, напротив Королевской Бухты, возвышается дворец губернатора Бандабаза. Наш дворец изиря имеет жёлто-золотистый оттенок в тон песчаных джун. А у гуаварского губернатора он белоснежный! Белоснежный дворец, лазурное море и вечнозелёные леса кругом…

Спасибо, отец! Я никогда не забуду того путешествия! Это был самый лучший день рождения в моей жизни.

Мы с отцом вернулись в Кей-Самилуф из порта Дайно-Кеш. И с тех пор я его не видела… Отец отправился в Долину. Позже побывал с караваном в самом Шохане, столице империи Ито, и королевстве Рейро, пристанище туасматус. Собирался посетить ведичей… Эх, уж он-то точно выведал бы их тайны.

Он писал и писал о своих путешествиях. О том, что побывал на приёме у самого императора, о том, что видел в Механикуме големов (и, к слову, не почувствовал никакой магии) и катался верхом на мамонтах, огромных лохматых слонах севера. А я грустила в душных стенах школы в Кей-Самилуфе. И мечтала о том, что однажды отправлюсь в новое увлекательное путешествие.

Отец не появлялся дома. Мама сначала грустила, а потом стала злиться на него. День и ночь только и делала, что ругала. А я печалилась, но не упрекала отца. Мне было тоскливо и одиноко без него, но я знала, что если он так долго не возвращается, значит, он напал на след очень важного открытия. Мне не терпелось окончить школу и поскорее присоединиться к отцу, к его поискам, не терпелось самой вступить в клан Ветхих Страниц.

У меня есть старший брат Хасим Умар Аматт. Его полное родовое имя включает в себя первое имя отца, моё – матери… Наверное, это ошибка. Если я во всём похожа на отца, Хасим – копия матери. Дом для него – всё!

Хасим – охотник на песчаных драконов. Прекрасный охотник! Он молод, но уже имеет высокий ранг. Хасим – благородный человек и могучий воин. У него суровый характер, тоже в маму. Но я знаю, что он меня любит. Теперь знаю.

Охота на драконов – древнее и почётное ремесло. Оно зародилось ещё во времена первых джунитов, а возвёл охоту на драконов в ранг военного учения сам Марави Песчаный Лев. В древние времена это даже сложно было назвать охотой. Скорее борьбой за выживание. Придя в пустыни, переселенцы столкнулись с великой напастью в виде мерзких коварных тварей. И даже Марави пал в схватке с песчаными драконами. Но народ его выстоял. Удильщики и драконы уже давно не атакуют города. А благодаря таким охотникам, как Хасим, твари всё реже и реже нападают на торговые караваны, по крайней мере, на больших трактах их давно не видели.

Мне исполнилось восемнадцать на следующий день после того, как я окончила Высшую Школу. В свой день рождения я ждала послания от отца… Конечно, не такого подарка, как поездка в Бандабаз, но хотя бы весточки… Я вступила в зрелый возраст. Теперь я могла сама отправиться куда угодно, в любое путешествие. Но мне хотелось к отцу…

Год минул, как отец отправился к ведичам, и вестей от него не приходило.

Мой день рождения кончался, а я сидела одна в своей комнате и плакала. Мне было как никогда одиноко. Мама и брат… Я чувствовала их любовь, но не могла им довериться так, как бы доверилась отцу.

Хасим зашёл в комнату. Спросил, почему я плачу. Я промолчала. Ведь и так понятно! Он долго молчал. Потом задал ещё один вопрос: «Что я могу для тебя сделать? Не хочу, чтобы ты плакала…» «Что ты можешь для меня сделать, брат…» – со вздохом ответила я. Он ещё очень долго стоял надо мной. Меня это раздражало, мне хотелось сорваться на него, закричать. Я рада, что сдержалась, что не сделала этого. Теперь я представляю, какая внутренняя борьба тогда шла в нём!

«Собирайся!» – наконец, приказным тоном сообщил он мне, – «Мы выйдем на рассвете!» «Куда?» – я немного опешила. «Я покажу тебе, как охотятся на песчаных драконов…»

О Хасим! Как я могла ожидать от него такого?! Я вскочила со своей кровати, бросилась к нему и крепко-крепко обняла. За восемнадцать прожитых лет я никогда не была ещё так близка с братом. А он, оказывается, всегда меня понимал. Просто почему-то не показывал этого. Неужели чопорность – признак благородных семей?

Всё-таки вышло, что Хасим не весь пошёл в мать. Осталась в нём отцовская жилка авантюриста. Пусть и проявлялась она весьма своеобразно.

«И ни слова матери!» – добавил мне Хасим. Но это было лишним, я прекрасно всё понимала сама.

Когда брат в детстве делал мне замечания: «Туда не лезь!», «Не крутись!», «Веди себя скромно!», «Говори тише!», меня это очень нервировало. И я делала всё наоборот, ему назло. А в тот день я слушалась каждого его слова.

Он оставил меня на дальнем бархане. Двое рослых воинов были приставлены для того, чтобы охранять меня, если вдруг одинокий дракон полетит в нашу сторону…

Брат разбил свой отряд на три группы. Левый фланг, центр и правый фланг. Сам, естественно, стоял в центре. Позади выстроились лучники и метатели копий.

Тактика борьбы с чудищами вырабатывалась веками, это я знала из уроков истории.

Хасим повёл воинов к песчаному холму, где, по предположениям, находилось драконье логово. Бойцы аккуратно переставляли ноги по песочной поверхности, почти скользили.

Стая в любой момент могла вырваться из-под земли, и тогда твёрдая поверхность обратилась бы в смертельную воронку. Так, провалившись в зыбучие пески драконьей пещеры, канул в небытие Марави, так после этого завершили свой жизненный путь ещё сотни тысяч воинов…

Длинное копьё просвистело в воздухе и вонзилось в холм. Песок разом стал осыпаться со склонов, и вскоре в холме образовалась дыра высотой с человеческий рост. Хасим не ошибся – логово!

Буквально за мгновение в чёрной дыре показалась страшная голова, а далее – уродливое драконье тело. Небольшое копьё-дротик, брошенное воином из задних рядов, вонзилось дракону в пасть. Первый был готов!

Хасим внезапно дал команду к отступлению, указав рукой назад. Опытный командир опять предугадал ситуацию. Холм стремительно начал погружаться в недра пустыни, песок ссыпался в пустое пространство, а из более мелких песчаных насыпей вырывались новые и новые особи.

Первыми сомкнули строй воины левого фланга. Закрылись щитами, выставили вперёд длинные копья. Стали теснить чудищ.

Я уже могла насчитать их в стае около сорока штук.

Драконы сначала опешили, но потом волной бросились на воинов. Все три группы были атакованы. Воины закрыли головы щитами и присели на одно колено.

Тогда я понимала, что брат выжидает. Заманивает драконов в ловушку, пытаясь убедить их в собственной победе. Но всё равно стояла на вершине бархана, онемев от страха. Только в тот момент я смогла понять, какой великой опасности все эти годы он подвергал себя. Брат, с которым я никогда не могла найти общего языка, за один вечер сделался для меня таким близким и родным.

Двое моих охранников продолжали спокойно стоять, всё это время оставясь невозмутимыми, будто наблюдали за торгами на площади, а не за смертельной битвой.

Внезапно Хасим с двумя верными бойцами вырвался из строя. Резким рывком они прокатились под стаей драконов, парящей над отрядом. И устремились к одному, самому большому, почти чёрному, тогда как остальные были оттенков от мутно-зелёного до цвета бежевого песка. «Вожак», – поняла я. Один боец уцепился за хвост дракона, второй – потянул за заднюю когтистую лапу. Хасим в это мгновение подпрыгнул настолько высоко, насколько мог, и пробил острием меча панцирь вожака. Издав дикий визг, дракон рухнул в песок. Брат подскочил к нему и одним лёгким ударом отсёк его голову.

Сложно передать словами, что произошло дальше! В стае поднялось дикое смятение. А воины подскочили с мест и принялись колоть драконов копьями. Те даже не пытались подняться выше, словно сразу же согласились на бойню. Их мёртвые туши всё падали и падали вниз. Бойцам оставалось только от них уворачиваться.

За несколько минут стая была перебита…

Я бежала с бархана, спотыкаясь о неподвижные песчаные волны, мои ноги путались. Хотелось поскорее обнять брата.

Никогда более я не просила его взять меня на охоту ещё раз. Я жаждала приключений, но в тот день поняла, что просто стоять и наблюдать за тем, как близкий человек мечется между жизнью и смертью, я не могу…

Наверное, мама до сих пор думает, что охота на песчаных драконов – это просто охота. Сродни охоте на оленя или антилопу. Пусть и дальше думает так! Правду ей знать не нужно.

С тех пор я стала иной… Более тихой, спокойной. Я поступила на обучение в Обсерваторию и стала астрономом. Несколько раз я водила корабли из Дайно-Кеша к Золотым Руинам. Мама стала гордиться мной. Ремесло корабельного астронома она считает благородным делом. Хотя и не совсем женским. Это она ещё не знает, что корабельная команда была сплошь гуаварская, а не джунитская…

Но, видимо, звёзды – это призвание. Одно из призваний. Как же жизнь маленькой девочки смогла изменить одна бессонная ночь в пустыне!

Хасим женился и вместе с семьёй перебрался в Айно-Суф. Теперь он обучает молодых бойцов и редко ходит на охоту сам.

А мне тем временем исполнилось двадцать четыре… Мама слишком часто стала затевать разговоры о том, что скоро у меня должны появиться муж и семья. Я выслушивала их спокойно, но про себя протестовала…

И вдруг письмо. От отца!

Отец несколько лет пробыл у ведичей и теперь возвращался с «ворохом открытий», как писал он сам.

Мама была зла. Она уже смирилась, что отца рядом нет. Считала его не то что погибшим, но ушедшим навсегда. Научилась жить без него. Но я-то понимаю, что она была так зла только потому, что любит его… И я безумно его люблю, но люблю иной любовью, ничего не требуя взамен. Я прыгала от счастья! Разлука, растянувшаяся на тринадцать лет, должна была вот-вот прерваться.

Отец писал из Долины. Ему оставалось завершить некоторые дела своего клана. Он называл их незначительными, а это означало, что через два месяца он уже должен быть в Кей-Самилуфе… А если на корабле через Дайно-Кеш, то и раньше!

Прошёл счастливый месяц ожидания. Я уже представляла, как вступлю в клан Ветхих Страниц. Как снова начну путешествовать с отцом, теперь уже не будучи ему обузой, а в качестве астронома! Снова увижу Бандабаз и Нанол-Мо, возможно, побываю на Рейро и в прериях чекатта. И наконец-таки увижу Долину с Камнем Предков…

В один чёрный, воистину чёрный день в Кей-Самилуф прибыл посланник с севера. Он был невероятно слаб от долгой дороги, но ещё более испуган. «Долина опустела!» – заявил гонец. «Как опустела? Вся?» – посыпались вопросы. «Вся…» – был ответ.

Случилось ли это в одно мгновение или за неделю, никто не знал. Факт заключался в том, что новоприбывшие караванщики не нашли в Долине никого. Опустевшие дома, нетронутый скарб, рынки, полные товаров, лавки, трактиры – всё стояло абсолютно никому не нужным. Люди исчезли!

В Кей-Самилуфе состоялся Совет Академии и изирей вольных городов. Решено было отправить многочисленные караваны, чтобы заселить Долину вновь. Я сказала маме, что Академия назначила меня астрономом в большой караван и что я не могу отказаться. Я опять соврала… Женщине-астроному проще вступить в гуаварскую корабельную команду. В пустыне же о женщине-астрономе, да ещё и такой молодой, и знать не желают!

Но я не могла не отправиться в Долину. Я знала, что если просто буду сидеть в Кей-Самилуфе и ждать новостей от отца или обо отце, то сойду с ума. К тому же… Мне тяжело об этом писать, но в груди зародилось предчувствие, что он не вернётся! Тринадцать лет я знала, что он где-то в пути, в своём вечном поиске… А тут вдруг ощутила, что его нет. Это сложно объяснить.

Моя интуиция ещё не подводила меня, а потому мне так не по себе…

Мы встретились с Хасимом, и я попросила его остаться с женой и маленьким сыном, но всей семьёй вернуться в Кей-Самилуф, чтобы ещё и приглядывать за мамой. Он мужчина, и долг звал его вперёд. Но поход в Долину – это авантюра, это приключение, а Хасим ценил дом… Авантюры, как я писала, в его понимании выглядели несколько иначе. Война с драконами была его долгом, его ремеслом. А путь в неизвестность – не для него. Я же словно ждала этого часа. Каждый должен получить то, к чему стремился. Хасим понял меня. Мы очень трогательно расстались. Я обещала ему постоянно писать. Ему и маме. Маме – то, что нужно, ему – только правду.

Я сдержу обещание.

Мама, если ты когда-нибудь прочитаешь мой дневник, то… просто прости меня. Я всю жизнь презирала ложь. И тем более считаю, что врать столь близкому человеку – это низко. Но говорить тебе правду – означает заставлять тебя страдать… А я не хочу этого.

Но меня зовёт дорога!

Меня не взяли астрономом в караван, зато взяли учителем… Верней, смотрителем. Я должна сопровождать в школу Конолвара группу учеников Высшей Школы Академии. Оседлые и ленивые учителя особо не спешили в опустевшую Долину, потому меня и взяли…

Со мною двадцать два ученика, о которых я должна заботиться. Которых я должна доставить в школу Конолвара в добром здравии и расположении духа…

Это их первый караван!.. Первый путь через пески!

Мне было проще… Пусть мне было всего шесть, но я была с отцом. И я ехала в своё прекрасное имение. А они одни и бредут… непонятно куда! Непонятно зачем!

В основном это дети купцов и лавочников, есть дети учёных, представителей Академии. Родители их уже отправились в Долину с первыми караванами, ведомые каждый своей целью. Все они наверняка состоятельны, ну или рискнули всем ради новой жизни в Долине. Ибо оплатить дорогу в хорошо снаряжённом караване с охраной может не каждый. А тут ещё и покровительство Академии! Правда, спихнула сие покровительство Академия на меня! Но это мой долг. Никто не заставлял меня брать подобные обязательства. А значит, я своей головой и своим сердцем отвечаю за своих учеников. Не только перед их родителями. В первую очередь, перед своей совестью!

Если бы я имела хоть какие-то полномочия, то вообще бы запретила детям идти в Долину. Ещё никто так и не узнал, почему она опустела и куда делись люди!

Мне помогает Ламис, хотя она сама ещё почти ребёнок. Ей только восемнадцать. Она недавно окончила Высшую Школу и поступила на медицинский факультет Академии. Ламис из небогатой семьи, и сопровождение учеников для неё – шанс заработать денег на своё дальнейшее обучение…

Для меня же переход через пустыню давно стал равносилен прогулке. Да, я давно не ходила с караванами, но, подписавшись на этот поход, я снова чувствую себя хорошо. И лишь тоска по отцу гложет моё сердце.

Я помогу детям Академии перенести тяготы походной жизни. Через два месяца мы прибудем в Конолвар!

А после я отправлюсь в Мин-Мириф… в поместье Аматт…»