Читать книгу Аномалии Хроноса - Михаил Шлеев - Страница 2

Это всё началось поздним осенним вечером. Запоздавшее бабье лето, навевая грусть, дышало ночной прохладой. Лёгкие порывы ветра срывали с деревьев подсохшую листву, подхватывая и кружа, уносили её к ближайшим кустарникам парка и впадинам вялой травы, где она и оседала. Выгуливая своё домашнее животное, я бродил по аллеям опустевшего близлежащего парка. Кое-где, частично освещая территорию парка, столбы стояли в унылом одиночестве и мой вальяжный переход от одного к другому, напоминал мне изменение поры суток: день-ночь, день-ночь. Медленно двигаясь от одного фонаря к другому, иногда замедляя шаг или останавливаясь, я вглядывался в звёздное небо, которое в этот вечер было, почему-то ярче обычного. Я поражался его глубиной и насыщенностью далёких ярких светил при этом, задумываясь над тем, что бы было, если бы я видел, и те планеты, которые окружали своими орбитами каждую звёздочку. Какая звездная масса открылась бы моему взгляду. Скорее всего, Млечный путь, представил я, стал бы сплошным потоком света, если осветить всю вселенную, всю тёмную массу, находящуюся в ней: планет, астероидных полей, газовых скоплений, галактик и темной материи. Весь вечерний небосклон стал бы как лесная поляна, густо усеянная цветами, и на Земле от этого яркого света стали бы белыми ночи. Думая об этом, я искал взглядом свою собаку, которая игриво бегала от кустарника к кучам нанесённой ветром листвы. С лаем, зарываясь в неё, то, гоняясь за крупными падающими листьями, пытаясь поймать каждый лист и растерзать его в клочья. Собака заигралась, и начала постепенно удаляться вглубь большого парка. «Билл, ко мне!», – прикрикнул я на него (так зовут моего кобеля). Собака у меня породистая английский кокер-спаниель ранней зрелости, то есть ещё молодой, но по росту достигший своего предела, а вообще в меру игривый, добродушный пес.

Глядя в ночное небо, у меня возникало множество вопросов, на которые я не мог сразу дать себе ответ. Из астрономии и космологии, которыми я увлекался, я знаю, что наша Вселенная состоит из планет, звёзд, звёздных скоплений, галактик – всё это составляет единую звёздную систему, видимую нами и во много раз больше невидимой массы вещества. Весь этот механизм хорошо отлаженной системы вселенной постоянно находится в быстром движении. Большие массы вещества, приведенные к различному роду перемещения, имеют и различные скорости. А самая конечная и в то же время самая большая скорость, где-то я вспоминаю, читал, доходит до скорости света. Это далёкие разбегающиеся в разные стороны квазары.

И тут прерывая все мои мысли, мой кобель исчез из поля зрения, не реагируя на мой зов. Через некоторое время, обходя кустарники между деревьями, я его нашёл. Он, старательно обнюхивая какую-то норку, суетливо бегал вокруг неё. Увидев меня, начал громко лаять, мол, давай доставай этого хомяка. Взяв кобеля на поводок, мы вышли на широкую аллею вечернего парка. По многократному взгляду Билла на меня я понял, что ему пора предоставить определённую свободу. Так о чём же это я? Вспоминая и возвращаясь к своим мыслям, о квазарах и о больших скоростях в нашей вселенной, я продолжил рассуждать.

Многие теоретики доказывают, вспоминаю я, из ранее прочитанного, что наша вселенная замкнута в необозримом пространстве кривизной, порождаемой силами своей тяготеющей массы. Которая, по всей видимости, тоже имеет динамическое движение, превышающее скорость света. Я так думаю, или отсюда следует, что чем больше масса этого вещества, принимающая непосредственное участие в одноплоскостном движении, тем больше скорость этого вещества. А их разным удалением от точки измерения, то есть расстоянием их совокупное взаимодействие, усиливаясь, уравновешиваются. Сливаясь в одну направленную большую плоскость. Каждая тяготеющая масса имеет много форм движений. Основное или общее для всех видов является поступательное движение материи разлёта вселенной. Далее идут, я так предполагаю, представляя перед собой строение галактик и всей вселенной, плоскости перпендикулярные друг другу вращающихся галактик и их скоплений под разными углами. К этим массам каждой галактики я ещё хотел добавить массу невидимой темной материи присутствующей в каждой галактике. Которая в три раза больше видимой.

Прохаживаясь по парку со своей собакой, совершая вечерний променад, присматриваясь к этим далёким звёздам, я не мог понять, почему эти мысли приходят ко мне, глядя в позднее вечернее небо. Но мысли, невзирая, ни на что, сами по себе навязывались далее. Я уверен, что динамика вращения этих масс каждой отдельно создают свои плоскости воздействия, под разными углами. Самой последней же формой динамического вращения, участвующей в этом подвижном процессе взаимодействия является наша солнечная система, в которой и находится наш земной шарик. Обладающей своей не менее важной для нашего процесса тяготеющей массой и определённой скоростью. Ещё размышляя вслух, так как в парке никого в это время не было, я хотел добавить, что в общем воздействии плоскостных сил в данной точке, то есть на нашей Земле, происходит под различными углами, но в одной данной точке измерения, порождая при этом трёхмерность. Каждая мерность или плоскость имеет свою разную динамическую скорость, определяющую тяготеющей массой и своей кривизной.

Пусть эти скорости различны, но и объекты вращения имеют различную массу и удалены от поверхности Земли на совершенно разные расстояния. То есть, чем больше масса вещества, тем больше его скорость и дальше от Земли находится объект вращения. А отсюда и его информация вращения более рассеяна в пространстве. Раздумывая над всем этим, я пришёл к единому выводу, что все эти энергетические плоскости уравновешиваются своими скоростями и кривизной на Земле, как и на других планетах. Но на удаленных планетах от Земли, ближе к центру галактики, так как там больше скоплений звёзд и систем, может быть другая мерность – пяти – семимерное воздействие. То есть к высоте, ширине и глубине прибавляются ещё, какие-то совершенно другие измерения. Ранее до сегодняшней прогулки я частенько ломая голову, задумывался над самим временем, меня мучил один и тот же вопрос, всё-таки, почему оно идет? И как его обуздать? Я сопоставлял различные факторы воздействия на него, даже иногда выстраивая разные приспособления, экспериментировал, но ничего из этого не получалось.

Заканчивая вечернюю прогулку со своим кобелём, я возвращался домой. Передвигаясь тёмными, знакомыми улицами, я настраивался на домашний уют и поздние интересные телепрограммы. Но мысли мои меня не покидали, настойчиво преследуя на каждом шагу. Вычёркивая временно всё из сознания, упорно навязывались с большей силой. Из прочитанной мной технической литературы, я знал, что свойства пространства и времени не абсолютны, не заданы раз и навсегда, а зависят от распределения и движения тяготеющих масс. Вспоминая Эйнштейна и его теорию относительности, которая это неоднократно подтверждает. Но теория относительности сама заходит в тупик «Почему время идет?». Я думаю, что мы просто привыкли к своему ходу времени, а мне кажется, что оно изменчиво в разных космических сферах и связанно с изменением вращения тяготеющих масс, наклоном плоскостей их количеством и скоростями. И тут меня осенило, пришла моя основная мысль или идея. Изменяя принудительно все эти условия, одновременно и будет меняться само время.

Я, задумавшись над этим, даже подпрыгнул при ходьбе по улице, как будто меня кто-то подтолкнул. Мой кобель вопросительно посмотрел на меня и, наверное, подумал: «Что это с ним случилось, чего он скачет?» Не подозревая, что ко мне пришло или я понял решение проблемы, над которой давно задумывался. А именно создать аппарат или машину, которая будет в состоянии замедлить или ускорить обычный ход времени, а может даже и перенестись или переместиться во времени, да ещё и в разных направлениях. То есть проложить дорогу во времени в прошлое и в будущее, обязательно с человеком на борту. Решение этой проблемы – это создание аппарата по принципу строения всей Вселенной с её системами, галактиками, скоплениями, с её динамикой вращения и их скоростями. Конечно решение это не очень простое, оно потребует множество сложных специальных разработок, находчивых, знающих и умных специалистов математиков, физиков. Но и ещё, чуть ли не главное в наше время, что на это уйдут очень большие денежные затраты. Главное источник энергии – он должен быть автономным и сверхмощным, ведь аппарат должен перемещаться в пространстве, иначе будет не ход времени, а просто фотография какого-то заданного мгновения времени. Хотя теория относительности и не вскрывает проблему движения времени. Я думаю, что движение времени в данном месте или на нашей Земле порождает разлёт материи, то есть поступательное движение. Значит, аппарат, преодолевая пространство времени должен летать, да ещё и с определённой скоростью. Приближаясь к своему дому, я подумал, что пора отдыхать. Да и кобель целеустремленно ринулся к подъезду, наверно думая о своём теплом уютном месте. Находясь уже в квартире, включив телевизор, я понял, что эта поздняя прогулка по парку под ярким звёздным небосклоном навеяла мне множество мыслей и решений. Которые я должен обязательно воплотить в жизнь и, во что бы то ни стало, разработать и построить этот аппарат.

Теперь у меня возникла очередная проблема, как заинтересовать и привлечь нужных специалистов. Но их мне ещё надо было найти! Я думаю так, составляя в уме план своей деятельности, подобрать нужных для этой работы специалистов, разработать и рассчитать всё до мелочей. А уже потом найти спонсора, может быть даже не одного. Мысли о конструкции аппарата меня преследовали везде, куда бы я ни шёл, чтобы я не делал. Главное не потерять основной принцип работы моего будущего аппарата. Я его на ночь даже записал: «Вращение во вращении с общей кривизной поступательного движения». Это можно понять, так как три плоскости, а возможно их и больше, но некоторые могут накладываться друг на друга. В нашем, случаи это три отдельные постоянно смещающиеся мерности с разными скоростями вращения и разнонаправленными воздействиями во вселенной. То есть быстро разлетаются, имея поступательное движение. Если не будет этого движения, то будет не бегущая «Стрела времени», а просто фотография. Вот так, я думаю, рождается четвёртая единица измерения – время. А чем и как оно передаётся пока вопрос. Ну ладно, мой кобель давно уже спит, да и мне пора. Утро вечера мудренее. Лёжа в постели, я долго не мог заснуть. Размышлял, ворочался, сопоставляя все факты, слишком уж крутая идея меня посетила в этот раз, но физиология всё-таки постепенно взяла своё. Утром, рано закончив процедуры, сварив кофе, я погрузился в работу. Ведь прежде чем идти и искать будущих сотрудников, нужно всё описать, начертить, чтобы было, что показать. Не на пальцах же поясняя им всё рассказывать?

Моя навязчивая идея не давала мне покоя, всё больше и больше заставляла меня думать, работать над технической литературой, вытягивая из неё всё нужное для моей работы. Бегать по библиотекам в поисках моей тематики, перерывать большие горы технических книг, много писать, чертить. Временами самого себя, убеждая о собственной правоте своего же решения. При этом всё время повторяя: «Смогла природа – сможем и мы». Ведь человечество – это разумная ветвь развития и достаточно упрямая в достижении своей заданной цели. Хотя она и кажется чересчур фантастической, но это только кажется. Из всей изученной мной технической литературы я довольно-таки много подчеркнул для разработки и построения своего будущего аппарата. Очень многие проблемы стали для меня понятны и разрешимы. Так, например: теория относительности учит нас, что ход времени зависит от физических явлений. Квантовая теория указывает на то, что наблюдаемый временной поток состоит из отдельных мельчайших толчков. Исходя из этого, можно предположить, что воздействие должно быть импульсным мощным и постоянным. Чем больше направленный поток воздействия, тем больше площадь будет поддаваться изменению. Передача временной информации протекает энергетическим путём от кривизны вселенной, галактики, солнечной системы и нашей Земли одновременно. При этом каждая отдельная кривизна имеет своё поступательное движение.

Вчитываясь во все эти законы и постулаты, меня осенила идея. «О, эврика!», – вдруг подумал я. Воздействуя на эти три вида измерения, на их кривизну – можно воздействовать на четвёртое, то есть на само время. Так как эти все четыре измерения взаимосвязаны между собой, ибо порождены одним процессом – движением, а точнее перемещением тяготеющих масс. Каждое вращающееся тело или плоскость имеет свой гравитационный, направленный эффект. Который возникает почти мгновенно при начале его вращении, сила эффекта зависит непосредственно от скорости этого вращения. Это всё и надо обязательно учитывать при разработках и построении будущего аппарата. Который активно будет воздействовать на эту кривизну. При совокупном воздействии на все динамические плоскости, я так думаю, что изменится и само время, при обязательном присутствии поступательного движения.

Да, ещё одно чуть не забыл, заканчивая свою работу для предъявления своим друзьям, будущим сотрудникам. Я так думаю, что они согласятся, ведь очень заманчивая и интересная тема, в итоге дающая сногсшибательный результат. Последнее в моей теории построения аппарата и его работы, я хотел внести ясность по поводу поступательного движения во вселенной так, как всё это нам надо для образования «Стрелы времени». При исследовании галактик радиотелескопом было замечено, что из ядер галактик происходят яркие выбросы сингулярной массы плазмы перпендикулярно вращению самих галактик. Протяженностью пять тысяч световых лет и более, и эти выбросы проходят со скоростью света. Придавая галактике определённое, поступательное движение, эти выбросы повторяются. Как раз это всё нужно и учесть при разработке нашего аппарата и его поступательного движения. Сказал я неожиданно вслух, тут же задумавшись, поймал себя на мысли, как же она меня всё-таки достала эта идея, что я начал вслух разговаривать сам с собой. Изготовив чертежи разработанного мной аппарата – машины времени я был готов к встрече с моими друзьями. Есть у меня два хороших старых друга, о которых я не так давно начал задумываться. Ведь специальности у них как раз по теме моей научной работы. Один работает в НИИ, доктор физико-математических наук, Александр Михайлович, человек средних лет, перспективный сотрудник, любящий свою работу. А другая женщина чуть моложе Александра, но настойчивая в работе и все дела любит доводить до конца, зовут её Ксения. Научный сотрудник, астроном, увлекается космологией.

Вот я и решил пригласить их, поделиться мыслями и заинтересовать их своей идеей. Показать свою разработку и чертежи, при этом убедить их в успешном итоге нашей совместной работы. Сегодня вечером всё, обдумав, я им позвонил, договорившись о встрече на завтра, к полудню, как раз выходной, у меня дома. В назначенное время пришли мои званые гости. Усадив их за стол, заварив кофе, я начал издалека. Излагая суть строения вселенной, они слушали меня внимательно. Дойдя до слов: «Машина времени» они, заёрзав на месте, начали улыбаться, поглядывая друг на друга, но я настойчиво продолжал: «На мой взгляд, все процессы, происходящие во вселенной, как бы сами нас подталкивают к созданию этих искусственных вариантов. Эти процессы во вселенной во многом очень сходны с условиями предложенного мной проекта аппарата». «Мой вариант я хочу сейчас вам предложить, – сказал я, и тут же продолжил: – Он представляет собой аппарат концентрации и взаимодействия направленных высоких энергий на центральный круг общего взаимодействия. А впоследствии в заключительной фазе, комбинацию суммарного взаимодействия частиц переносчиков всего аппарата». Мои гости продолжали, молча улыбаться, поглядывая то на меня, то на часы. Я же был убеждён, что, раскрывая тему далее, они меня всё же поймут, и обязательно поддержат.

– Теперь перейдём от гипотезы к главному, – продолжил я, – как нам практически создать аппарат, который непосредственно повлияет на четвёртую мерность, на само время, проломав наш континуум. Второй немаловажный у нас вопрос – это решение проблемы безопасности нашего с вами аппарата и управляемого синтеза термоядерной реакции. Чтобы у нас при его работе случайно не возникли подвижки к образованию реакции деления ядра. Молча, достав заранее приготовленный тубус, я предоставил им свои чертежи. Разглядывая мои наброски, они подозрительно и в то же время с интересом, вглядывались в строение будущего аппарата. Они всё внимательней и серьёзней воспринимали мои слова. Улыбки и недоверие с их лиц как-то быстро сами собой бесследно исчезли. С каждыми моими доводами, выслушивая мои мысли и сопоставляя всю предложенную информацию с предоставленными мною чертежами, они начали постепенно добавлять свои предложения. Тем самым, совершенствуя предложенную мною модель. Я понял, что мои друзья неожиданно заинтересовались моей идеей, наперебой спрашивая меня, а что это? А это для чего? Я им вкратце рассказал суть работы всего аппарата.

Ксения, оторвав взгляд, от чертежей посматривая на Александра, заявила: «Ну да тут есть над, чем поработать». Саша, кивнув головой исправляя, добавил: «Не поработать, а хорошенько повкалывать». Я облегчённо вздохнул. «Да не переживай ты так за свой будущий «Чайник» не пойдёт, а поедет: то есть полетит», – шуточно изрёк Александр. «Не мой, а уже наш», – поправил я его. «Ты, что хочешь взять нас в свою компанию?» – спросил Саша. «А для чего же я вас и позвал», – твёрдо ответил я. «А я вначале подумала, что ты нас хочешь развести, пошутив над нами, – произнесла, улыбаясь, Ксения, – а оно видишь, как обернулось, очень интересным, но непосильно затратным делом». «О деньгах мы потом решим. Давай послушаем о строении нашего будущего аппарата», – перебил её Александр, умащиваясь поудобней. «Мой предлагаемый аппарат, – начал я, – основан на динамическом вращении больших энергий, электромагнитном воздействии, с обязательным применением мощного импульсного лазерного излучения и эффектом сфокусированного отражения. Состоит он весь как бы из отдельно собранных энергетических силовых блоков с большой динамикой вращения. Направлены они все к небольшому, но горячему тороидальному кругу общего взаимодействия».

Далее я хотел рассмотреть строение силового блока, пользуясь моими чертежами. «Он имеет форму кругло-вогнутого диска или скорее зонтика, – продолжал я упорно доказывать своё. – Все соленоиды внутри этого «зонтика» под разными углами равномерно размещены по кругу. В центре установим трубчатый соленоид сопровождения газа, а в будущем плазмы. Я хотел вернуться к нашему вогнутому диску, то есть основанию силового блока. Состоит он из вогнутого металлического зеркала, с отверстием в середине, обнимая весь конус соленоидов. За зеркалом с наружи расположен кольцевой соленоид с лазерной установкой».

Ксения, подняв руку, приостановив мой рассказ, спросила: «А что из себя представляет соленоид, я где-то давно читала про него, но уже позабыла». Продолжая рассказ, я начал с соленоида: «Состоит он из металлического сердечника направленного к центру вогнутого зеркала, сердечник покрыт твёрдым изолятором с одновитковой обмоткой, то есть в один слой, сечение проводника прямоугольной формы, выдерживающие большое напряжение. Вот они-то и создают вокруг себя при прохождении по ним большого тока, огромные по мощности и направлению электромагнитные поля». Ксения, вопросительно посматривая на меня, тут же поинтересовалась: «А где же тут лазерная установка и плазма?» «Терпение, мои друзья, обо всём этом я хотел рассказать отдельно, ибо тут присутствуют элементы безопасности, – прояснил я. – Во-первых, лазерная пушка устанавливается с внешней стороны «зонтика». Луч, проходя через отверстие в зеркале и внутри трубчатого соленоида, по которому движется смесь газов, вместе с магнитными полями соленоидов разогревает их до состояния плазмы. Лазерное воздействие должно быть импульсным, чтобы газ не горел, а плавился». «Так в чём же заключается опасность?» – спросил меня Александр. «Вот-вот, – ответил я, – в этом то и состоит опасность. При собранной энергетической секции, в которую входят двадцать два силовых энергоблока. При определённом расположении их орбит вращения и подачи высоких энергий рождается плазма в центральной точке, разогреваемая лазером. Чтобы не было синтеза ядерной реакции нам необходимо эту точку размазать, как бы растянуть в тороидальный круг, чтобы не зажечь случайно яркое солнце, чтобы не возникла ядерная реакция».

Александр и Ксения поочерёдно начали задавать мне кучу вопросов, обсуждая и «обсасывая» эту тему вплоть до мелочей. Из их реакции и задаваемого потока вопросов, для меня стало понятно, что я не только заинтересовал их своей идеей, они после всех объяснений прямо-таки подсели на эту тему. Александр, вздохнув, сделав паузу, произнёс: «Нам необходим план роботы, каждый из нас выбирает посильную себе работу, постепенно, поэтапно будем рассчитывать всю техническую часть блоков. Построим один, испытаем, а потом возьмёмся за силовые секции. Допустим, я возьмусь в данный момент за расчеты соленоидов и метало-зеркал». «А я за смесь газов и лазерную установку, – добавила Ксения. – Но я ещё хотела поднять вопрос о финансировании всей этой затеи. Нам надо срочно искать спонсора и не одного. Проблема очень затратная, давайте этим вопросом заниматься все вместе». Подумав, я мгновенно дал им ответ: «Можно и даже необходимо, но давайте не будем пока посвящать спонсоров в суть нашей затеи. Сошлёмся на какой-то эксперимент, чтобы не появились доброжелатели в кавычках и не начали нам гадить с целью перехвата новой идеи». Тщательно обсудив ещё некоторые мелкие вопросы, мы договорились о наших периодических встречах, определив их место, и вообще, чаще быть на связи. Каждый из нас знал свой фронт работы. Периодически нам необходимо было встречаться, общаясь между собой, предварительно созваниваясь друг с другом. Под конец нашей беседы, откупорив бутылочку полусладкого шампанского, заранее мной приготовленной, мы отметили начало совместного сотрудничества.

Прошло некоторое время. Каждый из нас имел довольно большие наработки. Эта идея заставляла творчески мыслить в этой области, подгоняя нас в работе. Я же занимался финансовыми вопросами, настойчиво искал спонсора. Заранее созвонившись, мы встретились и начали обговаривать каждый свои проработанные проблемы. Александр начал толковать про соленоиды, что обмотка их должна быть одновитковой, согласующаяся с любым источником импульсного тока. Проводник должен быть из мартенисто-состаренной стали с прямоугольной формой сечения, изолятор должен выдерживать очень высокие температуры и так далее. Он ещё долго говорил про соленоиды, про металлическое зеркало, отражающее магнитные поля. В конце своего рассказа он добавил: «Главное, если погрузить все соленоиды в криостат с жидким гелием, то можно добиться накопления очень больших энергий, а отсюда больших магнитных полей. Главное, сверхпроводящие соленоиды могут работать, не потребляя больше энергии. Поскольку однажды возбуждённый в них ток не будет затухать. В наших условиях с большим затруднением подачи высокой энергии на вращающиеся в разных плоскостях блоки и секции, этот процесс просто незаменим. Но этот вопрос пока оставим на дальнейшее».

Ксения, полистав подготовленный талмуд, начала свою длинную речь с конкретных фактов: «Лазерная установка должна быть коротковолновой. Своим коротким импульсным излучением через металлическое зеркало, воздействуем на газовую смесь, ионизируя её, в дальнейшем подогреваем вместе с магнитными полями до плазмы. Лазерное воздействие должно быть мощным. А одиночные импульсы будут длительными, чтобы газ не испарялся, а плавился, прогревая плазму как можно глубже. Лазерная установка не участвует во вращении силового блока, но вращается во втором динамическом движении серии блоков. Да, ещё, газ должен состоять из водородной гелиевой смеси, в пропорциях три к одному. Возможно, использовать смесь – дейтерий гелий три, которая в плазменном состоянии совсем не даёт радиоактивного излучения – то есть менее опасна для человека». Выслушав их доводы и основную суть наработок, я понял, что мои друзья работают в поте лица, и я не ошибся, обратившись к ним. Работа продвигается быстро. Я же им рассказал, как я нашёл спонсора. Обратившись в одну из компаний, не раскрывая сути, мне сразу отказали, но в конце беседы один из отраслевых директоров посоветовал мне, обратится к Петровичу: «А кто это?» – спросил я у него. «Да так, богатый «Буратино», подпольный миллиардер, – ответил он, сразу, тут же добавив: – Я ему сегодня же перезвоню». «Добро», – заявил я согласившись. На следующее утро, долго не думая, я поехал к нему. Петрович довольно-таки приветливо для первого знакомства, встретил меня. Он был не совсем дряхлым, но по годам, как я позже узнал, старичком. Разместившись с ним в креслах, мы начали беседу, рассказывая ему, суть дела, описывая наши возможности и потребности, я хотел задать вопрос, вы понимаете какой.

Он, тут же перебивая меня, говорит: «Я согласен, сам раздумывал над этим, как мне продлить мою жизнь и прожить намного дольше. Мне вас сам бог послал. Видите, я стар и совсем одинок, всего накопленного с собой не заберу, а вам я, почему-то поверил». «Вы меня поймите правильно, – начал я, – эта затея у нас может, не получиться, наш аппарат может не преодолеть пространство времени, эта процедура ещё в проекте и никем не испытана». «Я всё прекрасно понимаю, – ответил Петрович, – но попытаться всё-таки надо обязательно. Я буду финансировать вашу затею. Ведь в будущем технологии совершенно другие, может и удастся продлить нам эту прекрасную, но короткую жизнь». Пояснив вкратце ему строение нашего аппарата, договорившись о дальнейшей финансовой помощи на разработку и построение нашей будущей машины времени, мы, распрощавшись, расстались. Через некоторое время Петрович сам, позвонив мне, спросил, не отказались ли мы от этой идеи? И тут же, добавил, что уговорил своего друга участвовать в этом эксперименте. Попросил при этом больше никого не искать, объяснив, денег на эту интересную затею у двоих стариков хватит с головой. Он пообещал, что будут обязательно держать это всё в тайне. Задавая каждый себе новые задачи по разработке узлов и секций аппарата, наметив сроки, друзья отправились их выполнять.

Прошло время в напряжённой, трудоёмкой работе. Договорившись, мы собрались в нашем удачно арендованном офисе. Туда стекается вся нами наработанная информация, для того, чтобы каждый из нас мог в любой момент воспользоваться всеми данными совместной разработки. У каждого из нас по этой тематике собралось довольно-таки много нужной для нас информации. Первым как всегда излагать начал я: «Наш проект энергетического блока по времени мы удачно завершили, запустив его в производство. Пока в соответствии полученных чертежей и заверенного договора на фирме будут его по узлам изготавливать и частично собирать, мы же займёмся проектированием рабочей секции нашего аппарата».

– В соответствии с нашими чертежами, – продолжал я, – наша секция состоит из двух взаимно направленных энергоблоков, верхнего и нижнего. Начиная от этих блоков к центру, идут две орбиты, по шесть энергоблоков каждая, а между ними, то есть по центру расположена орбита из восьми блоков. Все орбиты имеют направление вращения в разные стороны. Это и есть силовые плоскости вращения. Ещё одна фаза движения силовых блоков заключается в том, чтобы блоки имели небольшую осевую подвижность. Как на салазках, отъезжая от самого центра воздействия плазменного потока туда и обратно. Как бы постепенно в очень малых порциях выпуская горячую плазму из мощных магнитных ловушек. Этот процесс необходимо выполнять в заключительной фазе перехода во времени, на определённой высоте.

Александр, дополняя меня, добавил: «Если на обмотки блока подать мощный импульс тока и мощный лазерный пучок излучения, то в газовом ионизированном потоке возникает электрический ток, проходя по газу вместе с лазерным излучением и всеми магнитными полями, превращают газ в плазму». «Под совокупным влиянием, – продолжает настойчиво Саша, – всех этих факторов силовых блоков и их орбит, на внутреннем плоскостном кругу

секции образуется плазменный электромагнитный поток. Который, вместе с торсионными полями трёх секций постепенно высвобождаясь с потока, воздействует на энергетические окружающие плоскости самой планеты, нашего созвездия и в итоге всей галактики».

– Гравитационное взаимодействие, – подхватывает сразу же его слова Ксения, – управляет всем движением небесных тел, а электромагнитное определяет движение заряженных тел. Эти разные взаимодействия имеют два различных свойства – они слабые и дальнодействующие, обладающие глубокой связью сил со свойствами пространства и размерности. Раскручивая все свои плоскости, мы добьемся значительных изменений в нашем небольшом локальном месте других природных плоскостей нашей вселенной. Плазма в данной ситуации будет являться переносчиком магнитных и гравитационных полей, имея свою большую энергию и динамику быстрого вращения этой же энергии. Отсюда мы будем иметь своё мощное торсионное направленное поле и его определённо-направленный быстрым вращением вектор.

– Сегодня мы втроём, – начал я, – теоретически решили работу нашей секции. Осталось немного, сочленить эти три секции, поместив их в электромагнитную ловушку. Над всем этим, то есть сверху, будет главенствовать небольшая капсула пилотов. Наш аппарат теоретически готов, остались некоторые незначительные доработки. Ну, это всё будет в процессе построения.

– Есть у нас ещё одна проблема, – заверила Ксения, – необходимо нам оградить наших пилотов от опасной электромагнитной индукции. То есть нашу капсулу необходимо хорошо изолировать от различных мощных силовых полей. Вот я и буду прорабатывать всю эту тему,

добиваясь полной электромагнитной изоляции будущей кабины пилотов. Мы же вдвоём с Александром решили заняться практическим изготовлением энергетических блоков и секций на нашем арендуемом полигоне. На одной из военных баз нам выделили небольшой ангар с двумя подсобными комнатами. В одной из них мы оборудовали раздевалку и складское помещение, в другой всё было приспособлено под рабочий кабинет для чертежей и научных разработок. Это место нас как бы вполне устраивало, тем более оно охранялось. Целых три месяца мы потратили на поиски материалов и изготовление одного только блока. В итоге испытав его, с некоторыми небольшими доработками он нас своим рабочим процессом вполне удовлетворил. Собрав ещё двадцать один блок, приступили к сборке энергетической секции в целом. С этим нам пришлось повозиться, не на шутку. То и дело, что-то не подходило, а то не хотело работать, прямо замучались с этой всей подгонкой и кропотливой трудоёмкой работой. Как старички и обещали, всё финансирование прошло без каких-либо задержек.

Испытание рабочей секции вызвало большое затруднение, особенно это коснулось подача электроэнергии и газа к блокам. И ещё оказывается, что большую проводимость плазма имеет при постоянном токе и при переменном напряжении не очень большой частоты, (короткие волны). Это мы узнали непосредственно при испытании. Прибыв на полигон, как мы и договаривались для испытания энергетической секции, я подошёл к ангару. Ксения и Саша как раз вывозили её для испытания. Я сразу же приступил к работе. Александр, проверяя все крепления секции с тяжёлой станиной, на которой она установлена, произнёс: «Вы знаете, что наша секция может улететь». «Как это, без двигателя?» – спросила возмущённо Ксения. «Да, – ответил Александр, – ещё Джон Шарль в своё время открыл новый эффект электромеханики, в быстро вращающемся намагниченном диске появлялась радиальная электродвижущая сила с вертикальным вектором. Так, что надо быть готовым ко всему». Проверив все блоки и саму секцию, устранив все мелкие недостатки, ещё раз проверили крепление её со станиной. Подключив ток и газ, запустили её. У нас был договор не подавать на соленоиды слишком высокое напряжение, а управление лазерным пучком перевести в ручной режим. Проверять лишь механическую часть и частично излучение. Подавая газ, разогреваемый лазером до определённой температуры, а соленоиды под нагрузкой, одновременно подымали магнитные поля в орбитах плоскостей до половины максимальной нагрузки. Газ, нагреваясь, довольно ярко светился при минимальном сдвиге энергетических блоков от тороидального круга секции. При максимальной же нагрузке, уверены мы, и минимальном сдвиге, секция должна светиться ярко как солнце. Включив большие обороты, или вращение всей секции вокруг своей оси, мы наблюдали за отдельными вспышками. Продолжая наши испытания, мы ощутили редкое вздрагивание, после чего появилось лёгкое пошатывание секции вместе со станиной, к которой она крепилась. Секция начала нервно шевелиться и подпрыгивать, при этом зло шипела, искрилась и мигала вспышками. Пытаясь оторваться от тяжёлой станины, от жесткого крепления и улететь вверх. «Сейчас улетит!» – громко во весь голос закричала Ксения.

Все засуетились. Александр кинулся к пульту, немного сбавив обороты вращения орбит блоков, крикнул: «Да, чуть не лишились секции, нам надо быть осторожней, думать на пять шагов вперёд». Мы знали, что работающая секция должна вертикально взлетать высоко в атмосферу, побеждая гравитацию Земли. Но, чтобы при таких маленьких нагрузках на соленоидах и орбитах, такого мы не предполагали. Александр вовремя догадался, что весь этот процесс регулируется направлением орбит блоков и силой подаваемого тока. Закончив испытание секции, и облегчённо вздохнув, я позвал своих друзей в комнату ангара для обсуждения испытаний. «У нас, – начал я, – получился очень мощный горячий генератор торсионных полей, только вот, все торсионные генераторы холодные. А горячий генератор с одинаковой скоростью вращения, намного мощней. Отсюда и скорость распространения торсионных полей намного больше. А в совокупности с заряженной плазмой как в нашем горячем генераторе, я уверен, все эти процессы вместе помогут нам изменить ход времени».

– Я хочу рассказать о работе секции, – начала Ксения, – если у одной секции такие тяговые способности, то в совокупности всех трёх штук подвергаемых большей мощности, и имеющих свою динамику вращения, у нас появится возможность не только взлетать вверх, но и участвовать в прямолинейном, поступательном движении в воздухе. При этом, резко меняя направление своего движения без инерционной массы, добьёмся того, что нам в край для этого необходимо. Нет гравитации, следовательно, нет и тяжелой массы нашего аппарата.

Прошло полгода. Три секции у нас были в сборе готовые к дальнейшему использованию. Тем временем Ксения полностью разработала пассивную и активную защиту капсулы пилотов от сильного электромагнитного потока. И описала весь процесс управления аппаратом из кабины пилотов. А также она обговорила, согласовав с нами свою давнюю наработку по изготовлению большой зеркальной ловушки всего аппарата, для электромагнитного излучения. Собравшись на офисе, даже не договариваясь об этом между собой, начали оговаривать заключительную часть нашей работы. Это завершение построения совместного детища. Все отдельные части нашего аппарата не вызывали никаких сомнений. Мы были уверенны, что при сочленении их в одно единое целое, у нас всё-таки получится ожидаемый нами эффект. То есть время будет обуздано, а управлять им тогда я думаю, особого труда уже не составит.

– Рассматривая все чертежи нашего аппарата, делаем вывод, – произнёс я, – машина времени у нас создана по подобию строения вселенной. То есть все соленоиды это наша солнечная система, силовой блок – это галактика, силовая секция – это скопление галактик. И, наконец, три силовых секции или весь аппарат – это наша вселенная. Построенный нами аппарат имеет мощные силовые динамические плоскости сопротивления всем плоскостям вселенной. При интенсивном вращении наших энергетических плоскостей аппарата, мы будем по своему усмотрению воздействовать на природные направленные динамические силы вселенной. То есть выброшенная мощная заряженная торсионными полями плазма будет воздействовать на окружающие природные силовые поля вокруг нашей Земли. Усиливая или сопротивляясь им, мы проломаем континуум времени по нашему желанию вперёд или назад во времени. И, наконец, самая завершающая функция всего аппарата, это будет поступательное движение, и непосредственно выброс заряженной плазмы с нарастанием, даст нам ожидаемый эффект подвижной стрелы времени. И непосредственного перехода в другое измерение.

Александр высказываясь, меня поддержал: «Многие очевидцы НЛО утверждают, перед тем, как взлететь тарелки раскручиваются, передвигаясь в воздухе, ярко светятся даже днём. А ещё могут резко менять направление и вообще мгновенно скрыться. Все эти факторы в нашем аппарате как бы присутствуют. Я думаю, более того, я полностью уверен, что у нас всё получится». «Немаловажный вопрос я хочу осветить, – начала сразу Ксения. – Человеческий организм подвержен воздействию сильных внешних электромагнитных полей, которые могут нанести ему большой вред и даже убить его. Поэтому человеку необходима защита. Такой защитой может являться непосредственно капсула пилотов эллипсной формы. Изготовлена она из сплава алюминия и покрыта вся редкоземельными элементами с поверхностной обработкой высокого класса частоты. Второй же активной защитой кабины у нас будет отражающее, направленное зеркало, со своими наружным и многими внутренними соленоидами. Это верхнее самое большое зеркало аппарата». Обсудив всё это, выбрав пути реализации заключительной части построения и испытания нашего подопечного, мы поздно вечером разошлись по домам.

Большие затруднения и задержки в работе построения аппарата вызвали проблематичное изготовление огромных металлических зеркал отражения. Не все предприятия были готовы к такому заказу. Пришлось поломать голову и стереть пару туфлей пока у нас приняли этот заказ. Да и наша кабина пилотов на три человека, с её внутренней начинкой и приводами управления блоков была настоящим камнем преткновения. Особенно её поверхностной слой с обработкой высокого класса чистоты тоже были задержки. Чтобы вся поверхность была как зеркало, отражающая высокие энергетические потоки магнитных полей и горячие плазменные выбросы. Возвращаясь из очередного удачного похода по предприятиям, слава богу, город у нас огромный и в этот раз заказ у нас приняли. Мы, с Александром в хорошем настроении ехали в офис. Я сидел за рулём своей машины, вспоминая удачную сделку. Саша находился, справа от меня, смотрел в окно и что-то иногда бурчал. «Что случилось? Чем ты не доволен? Ведь всё прошло успешно», – спросил я. Тут нас перебил звонок мобилки. Саша, выслушав, произнёс: «Наш офис ограбили». Этот звонок поступил с пульта охраны. Подъехав к офису, возле дома там уже стояли две полицейские машины. Внутри нашего помещения, мы увидели трёх полицейских. Один из них был криминалист. Полиция оперативно сработала, подумал я. Пока мы добрались, они уже всё осмотрели. «Что пропало?» – спросил один для протокола. Мы обошли комнату и кухню, всё было перевёрнуто, даже из духовки газовой плиты всё вытащили.

Безжалостным путём была вскрыта дверца сейфа, но это фактически был не сейф, а металлический шкаф, где мы держали кое-какую одежду и рукописи. Были похищены блок компьютера и настольные старинные резные часы, но они были ещё в отличном состоянии и стоили довольно-таки дорого. Да ещё и рукописи, но они не составляли для нас ценности. Получить по ним какую-то информацию о нашей деятельности преступники никак не смогли бы. Всё было в компьютере, но и вытащить информацию из него было сложно. Каждая тема была у нас под своим паролем, а пароли были взяты из научной терминологии. Это всё придумала Ксения, она как предчувствовала, что это может произойти. Как она выразилась: «Надо шифроваться, а теперь хоть молотком его бей, ничего не узнаешь». Она имела в виду компьютер. Конечно, хакеры могут взломать, но на это надо время. Мы сами иногда путались с этими паролями, у каждого из нас в кармане была записная книжка с кодами, так как всё не запомнишь. От сотрудников полиции мы узнали, что преступников в квартире было двое. Один бы всего этого натворить бы не успел. Сотрудники охранной фирмы после сигнала на пульт выехали быстро. Из их слов мы поняли, что приехав сюда после оповещения, они никого не застали. Только варварски была вскрыта входная дверь, а в офисе был полный разгром.

Опрос граждан по горячим следам показал, что была машина, иномарка, чёрная с помятым правым крылом, номер никто не пытался запоминать. Из слов участкового, я так понял, что сумма похищенного особой ценности не составляет, и вряд ли будут, что-то искать, всё спустят на тормозах. Полиция, полицией, но нам нельзя было терять время, надо было срочно искать блок компьютера. Договорившись о встрече с нашим участковым, которого звали Виктор, Саша его заверил: «Мы как можно быстрее продумаем все возможные варианты и вам вскоре обязательно перезвоним». Срочно собравшись в офисе, мы начали выдвигать всевозможные версии хищения. Сильно проявили интерес к нашей работе трое, кладовщик базы, молодой охранник полигона и руководитель одной из фирм. Где мы делаем довольно часто дорогие и ёмкие заказы. Да ещё мастер этой же фирмы частенько нас обо всём расспрашивал, всё норовил узнать, для чего это всё нам нужно, и что это мы там делаем втайне от всех? Причина ограбления озвучил Саша: «Это всё наша работа с непонятными заказами или же огромные деньги, которые мы тратили довольно-таки часто и много на большие, дорогие заказы и покупки». Первым делом мы поехали на полигон, расспросив сотрудников, где был кладовщик в это время? Ведь преступление было совершено по данным дежурного на пульте в четырнадцать часов. Он был на месте, никуда не отлучался, вход, и выезд с полигона был один, по периметру ограждение было всё под сигнализацией. Полигон был в подчинении военных, для нужд армии. Мы туда попали со своей деятельностью благодаря Сашиным связям, частично арендовав его. Саша обратился к начальнику охраны: «А где молодой охранник?» «Он сегодня выходной», – ответил тот. «А есть ли у него машина?» – полюбопытствовал Александр. «Да есть, он на ней иногда приезжает на работу, какая-то чёрная иномарка, но старенькая, с помятым правым крылом», – ответил спокойно он. Узнав адрес, мы позвонили участковому, рассказав всё, договорились о встрече. Нельзя было терять ни минуты, чтобы он не успел сдать краденное. Мы подъехали к дому участкового, подобрав Виктора, который ожидал нас на улице. «Вы мне вовремя позвонили, я ещё не успел сдать оружие», – поправляя кобуру и умащиваясь на сидение, громко произнёс участковый.

Мы втроём поехали по указанному адресу. Жил он на окраине города, в начале квартала, а в конце через кольцевую дорогу, шла наша дорога через лес. Лес возле города был ухоженный, но густой. Подъехав к дому, участковый предложил обойти дом и осмотреться. Саша остался на улице наблюдать. Мы зашли во двор, собаки не было. Постучали в дверь. Никакого ответа на стук не последовало. Постучали настойчиво. В ответ тишина. Только услышали, с тыльной стороны дома подозрительный шум и треск забора. Я сразу понял, охранник-то у нас был молодой, но рослый верзила. Участковый кинулся за ним, а я в обход, через улицу. Преодолев ограждение и двор, охранник быстро ринулся к своей машине, которая стояла у гаража соседа, он его арендовал. Я, выскочив на улицу, крикнул Саше: «Подъезжай», – кинув ему ключи от машины. Оббежав два двора, я увидел, как участковый выбегает из калитки соседнего двора, а чёрный «Опель Вектра» буксуя колёсами на месте, быстро стартует. За рулём, которого сидит наш охранник. Правого крыла мне видно не было, машина ехала левой стороной ко мне. Но я, зато очень хорошо разглядел охранника, эту толстую перепуганную физиономию. Он ехал, повернув голову, пряча лицо, как бы отворачиваясь от меня. Как раз в этот момент подъехал Саша. Поменявшись местами с Александром, мы все с участковым запрыгнули в машину и быстро поехали за ним вдогонку. Я из своей машины выжимал всё возможное, хорошо хоть дорога позволяла. Но Опель есть Опель, он хоть и старенький, но ездит быстрее. Да плюс нас трое в машине, а он один. В общем, он начал постепенно от нас отрываться. Виктор позвонил сотрудникам, чтобы с поста ДАИ впереди выслали машину полиции на перехват. Ведь до поста полиции есть ещё перекрёсток. «В сторону поста он не поедет», – заключил Саша. Его машина постепенно удалялась от нас и за дальним поворотом вообще скрылась. Мы ехали быстро, как могли ещё минут десять, встречных машин не было. Подъезжая к перекрёстку, мы увидели его машину в кювете. Машина была целая, но выехать обратно без помощи, он не мог. Что случилось, почему он оказался там, мы не знали. По всей видимости, на повороте, на большой скорости встретившись с другой машиной, избегая неминуемого столкновения, он слетел в кювет. Завидев нас, он быстро начал убегать в сторону города через лес. «Останови! – громко крикнул мне участковый, – я наперерез, а вы после поворота, догоняйте его с другой стороны».

Участковый выскочил из машины. Проехав немного с большой скоростью, далее дорого уходила резко вправо. Мы съехали к обочине и бросились его догонять. Бежать быстро он совсем не мог, так как был толстоватый. Участковый, двигаясь наперерез, вскоре его догнал. Завязалась драка. Охранник был посильней, но Виктор, по всей видимости, знал приёмы рукопашного боя и начал одолевать противника, (видимо учили его в полиции всем этим премудростям). Ощутив всё это на себе, охранник, вынув нож, с криком и бешеным взглядом ринулся вперёд. Участковый, вовремя отскочил, выхватив пистолет из кобуры, произвёл два выстрела вверх после чего, направив оружие на преступника, крикнул: «Брось нож, буду стрелять!». Сосредоточившись, направив на бандита с ножом свой безжалостный взгляд, участковый, прицелившись, крикнул: «Ещё один твой шаг и!..». Виктор замолчал, потрясая в воздухе изготовленным к стрельбе боевым оружием. Охранник остановился, замежевался и обмяк, стоял, молча, но нож не бросал. Только когда мы подбежали, увидав нас, он нехотя бросил его на землю. Виктор с нашей помощью уложил охранника лицом вниз на живот, силой застегнув наручники у него за спиной. Участковый сел на большую кочку, глубоко дыша, переводя дух, произнёс: «Спрашивайте пока он свежий, пока ничего не придумал».

Мы с Александром, приподняв его, усадили под дерево и начали допрашивать, но он не хотел с нами разговаривать. Участковый, отдышавшись, говорит: «Кто же так спрашивает?» Поднявшись, подошёл к охраннику, пару раз наградив ударом ноги по рёбрам, вынув пистолет, произвёл выстрел возле его уха. Пригрозив оружием, крикнул: «Сейчас будет при попытке к бегству, а лучше самооборона против ножа. Смотри, нож-то вон валяется на траве с твоими отпечатками». Направив свой пистолет на охранника, он рявкнул: «Говори скотина!». Вдалеке показалась подъезжающая машина полиции с поста. Охранник понял, что с ним не шутят, будет очень большой срок или убьют. Он начал говорить, перед этим тихо попросил: «Уберите нож, я всё скажу». Он быстро и подробно рассказывал, чтобы другие полицейские, которые вышли уже из машины, направляясь к нам, его не слышали: «Я получил заказ на все бумаги и компьютерный блок от начальника одной фирмы». «Какой? – спросили мы, – и где наш блок?» «Блок у моего знакомого компьютерщика, он его хочет выпотрошить, я его попросил, сам хочу узнать, что там, чтобы подороже ему продать, а часы лежат у меня дома», – ответил он. Узнав фамилию, имя друга и его адрес, решили ехать, директора фирмы мы и так знали где найти.

Забрав нож, участковый ему, пригрозив, сказал: «Если соврал, я тебя в КПЗ найду и кончу, это точно, хотя ты и так получишь срок большой. Вдруг что, отпечатки то я с твоего ножа не стёр, сегодня же отдам на экспертизу», – показывая прозрачный пакет с ножом, убедительно добавил участковый. Составив протокол задержания и карту местности, полиция, забрала нашего охранника и его машину. Предварительно вытащив её из кювета, уехали в отделение. Убедившись, что правое крыло, помятое в Опеле, мы с участковым поехали к его другу за блоком. Парень, узнав обо всём, отдал блок со словами: «Я к нему не прикасался, у меня не было времени. Он меня попросил вскрыть его, что, мол, это его отца блок, а он, куда-то уехал и я не могу его найти». Участковый пригрозил ему статьёй за соучастие в краже. Заставив его подписать акт изъятия. Мы забрали компьютерный блок, отвезли участкового Виктора домой, поблагодарив его за оказанную помощь, поехали на свой офис наводить порядок. Переступив порог арендуемого помещения, мы увидели, что порядок уже наведен. Ксения, сидя за столом, попивая кофе, с улыбкой предложила: «Не хотите кофейку? Всё готово, вы этого заслужили», – отметила она, рассматривая блок. «Да после этих похождений не мешало бы, что-нибудь покрепче», – заявил я, потирая руки. Поговорив о завтрашнем дне, наметив фронт работы, отдыхать времени не было, мы хотели побыстрее закончить построение нашего детища. Сильно затянули с работой, с проверкой агрегатов, да и этот случай нас выбил из колеи. Надо к концу весны провести испытание всего аппарата ведь, сколько труда в него было вложено. Последнее время мы начали собираться в кабинете полигона, перебравшись туда со всеми вещами, документацией и своим компьютером. У нас там есть своя комната. Всё-таки вся территория под охраной. А наш офис мы сразу же сдали хозяину за ненадобностью.

Работа кипела, продвигаясь вперёд быстрым темпом. У нас много времени занимали переходы на офис и обратно. Сейчас же этого нет и работать нам стало комфортней. Работа у нас творческая и трудоёмкая, а главное интересная, а конечная цель захватывающая. Вплотную мы занялись построением ещё двух силовых секций. Все три секции должны быть полностью идентичными, чтобы при быстром их вращении, не было никаких сбоев в работе. Чтобы вырабатывались магнитные поля одинаковой мощности, чтобы выброс заряженной плазмы соответствовал одинаковой мерности. Каждую секцию надо было изготовить и собрать из блоков, при этом испытать эту же секцию необходимо при самой минимальной нагрузке.

Не всё шло так гладко, то отражающие зеркала не того качества, что заказывали, то соленоиды из одной группы, но почему-то получались разного сопротивления проводника, то по времени изготовления заказы немного пробуксовывали. Время как никогда быстро шло и реализация нашей совместной мечты, затягивалась. Во время этих вынужденных простоев мы ещё и ещё раз неустанно оговаривали наши разные наработки по различным узлам и их функциям в работе будущего аппарата. Вот в один из таких простоев мы собрались в кабинете, обсуждая заключительную часть сборки аппарата, сводя всё в одно единое целое.

Александр, сосредоточившись, взяв карандаш, показывая ним на чертеже, начал нам подробно растолковывать: «Заключительное действие в нашем проекте – это три энергосекции которые вращаются под углом от основания или края нижнего зеркала. А вершина оси вращения смотрит в центр верхнего вогнутого зеркала, как бы создавая ловушку для мощных магнитных полей, переносимых плазмой при выбросе из трёх секций. При вращении этих трёх секций и выбросе горячей плазмы образуются три плоскости вращения. Синхронизация этих полей приводит к увеличению мощности излучения и направления их потоков. Скажем проще, покоящийся шар или масса не имеет ось координат и времени. Вращение этой массы, вокруг какого-либо центра порождает координатную ось, а отсюда быстро вращаясь, временную плоскость. Вращение трёх таких масс вызовет изменение объёмного времени, или его сдвиг». Внимательно выслушав Александра, обговорив эту тему до конца, мы с Ксенией начали разбор нашей совместной разработки. «Чтобы преодолеть пространство времени, – начала Ксения, – во-первых, надо на средних оборотах блоков секций оторваться от поверхности Земли. Взлетев в воздух на большую высоту, пока не знаю на какую, надо просчитать, необходимо набрать поступательное движение с определённой скоростью. Во-вторых, на этой высоте, запустить вращение самих секций вокруг оси аппарата. Набрать большие обороты и за счёт сдвига секций, постепенно выпуская горячую заряженную плазму, появится возможность изменить само время». Сделав небольшую паузу, она тут же продолжила: «Возле поверхности Земли или на ней, изменить его будет довольно сложно, хотя, затратив очень большое количество энергии всё-таки возможно. Мешает большая гравитация нашей Земли. После преодоления временного пространства, аппарат сам выключит большие обороты секций вокруг своей оси. После всего этого, сбавляя остальные обороты всех блоков и секций, постепенно приземлимся. Возможно, в этом же месте, но я полностью уверена, что уже совершенно в другом времени».

Наконец-то нам после обеда, привезли зеркала отражения, и опять во всю работа закипела. Конструкция «проходимца» во времени постепенно вырисовывалась, после тщательной сборки всех блоков, мы приступили комплектовать оставшиеся две секции. В течение двух недель секции были собраны и проверены, показатели их работы нас удовлетворили полностью. К этому времени нам на полигон доставили большие вогнутые зеркала «ловушки», малое нижнее и большее верхнее всего аппарата. Все остальные комплектующие мы привезли с другой фирмы, где их заказывали. Вот на счёт нашей капсулы пилотов и приводов управления к ней, было намного сложнее. Пришлось в поисках комплектующих несколько раз выезжать в другие города, обращаться в другие фирмы, чтобы найти нужное количество редких материалов. Затратив много времени и целую кучу энергии, мы наконец-то получили всё необходимое. Это три секции и кабину для поэтапной сборки всего аппарата. С каждым днём, продвигающейся вперёд работы, нас периодически охватывало вполне реальное волнение. Иногда это волнение проявлялось в некоторых противоречиях, спорах и колебаниях. Но мы прекрасно понимали, что всё это предвещает завершение всех работ над построением нашего детища, запуском его, и испытанием. Ведь сколько ради него было высушено мозгов, сколько было потрачено энергии на разработку, на его построение. Да и денег на всё это ушло немеренно. Но наши старички не роптали, а смиренно ждали испытания. Иногда приезжая к нам, посмотреть, как продвигаются дела, долго ли ждать завершения. Вот и сегодня они нас посетили. К их каждому приезду мы относились доброжелательно, ведь без их финансовой поддержки, а она была огромная, мы бы ничего не построили. Да и старички наши на удивление были добродушные, это редкость среди богатых, а ещё ко всему они оказались познавательными. Подходили к нам во время работы и спрашивали: «А что это? А как оно работает?» Даже один раз помогли в работе, увидев мелкую неисправность. В общем, мы считаем, что нам с ними конкретно повезло и если всё у нас получится, как было запланировано, то мы обязательно выполним перед ними наши обещания.

Сегодня, ранним утром весеннего дня, переодеваясь в рабочую форму, в течение пяти минут мы обсудили план нашей роботы на этот день. Осмотрев оставшиеся комплектующие, и основание самой конструкции с тремя выставленными секциями, мы приступили к установке кабины пилотов или капсулы. Внутренний интерьер с блоком управления был уже готов. Водрузив кабину пилотов на самый верх, за большим верхним отражающим зеркалом и его соленоидом, мы принялись за её оснастку, она имела вид неправильной эллипсной формы. Тем самым мы защищали, оберегая пилотов, от воздействия больших магнитных полей и горячей плазмы. Это будет активная защита. Весь привод управления от кабины пилотов к рабочим секциям мы поместили в трубчатый канал, проходящий вертикально, через весь наш аппарат от верхнего большого зеркала к малому нижнему отражателю. Этот канал являлся позвонком всего нашего механизма, который обязан выдерживать при работе все огромные нагрузки.

– Бока аппарата кожухом закрывать не будем, – пояснил нам Александр, – то есть он будет иметь свободный выход для остывающей плазмы. Будет всего только три ребра жёсткости для подвижности, фиксации и крепления секций. Также по ним будут передвигаться секции одним краем, изменяя свой вектор воздействия при наборе скорости и резком повороте в атмосфере. Это будет осуществляться при отсутствии общего вращения секций, и самое главное это вращение вокруг оси аппарата. Ещё к этим несущим рёбрам крепятся опоры основания всей конструкции. Собственно говоря, вот и весь аппарат. По всей видимости, скоро этот «Самовар» закипит и обязательно полетит», – пошутил, улыбаясь, Саша, поглядывая на мою реакцию.

Недельку, ещё помучавшись с работой, которая нам порядком надоела, мы уставшие предвкушали итог нашей деятельности, а также было и волнение, как пройдут испытания? Доделав все мелочи, ещё раз всё перепроверив, мы закончили сборку, зачехлив аппарат. Облегчённо вздохнув, посидев, подумав, молча, мы удовлетворённые окончанием работы ушли домой. Пару дней отдохнув, мы собрались в нашем кабинете на полигоне. Необходимо было в последний раз перед испытанием всё продумать: где проводить, как подключать, заправить аккумуляторы и ёмкости смесью газов, и вообще подготовиться к испытанию. К концу дня, собравшись в комнате, мы назначили день и время частичного испытания, то есть под малой нагрузкой. Собравшись наутро в назначенный день, всё обсудив, мы приступили к подготовке. Испытание аппарата разделили на четыре фазы. Первая – это прогонка без образования плазмы с пилотом, на сухую, и без подачи энергии на соленоиды. Вторая же фаза – это прогонка нашего изделия, с подключением соленоидов и образованием плазмы на земле на малых оборотах. Третья – это подъём аппарата на небольшую высоту и посадка. И, наконец, четвёртая фаза – это пилотирование аппарата в атмосфере с прямолинейным движением без вращения вокруг оси всего аппарата трёх основных силовых секций. То есть, не преодолевая временной барьер. Наш аппарат установили недалеко от ангара, подсоединили мощный кабель, чтобы не задействовать и не посадить наши аккумуляторы. Испытание мы проводили на плацу.

Александр Михайлович уверенно забрался в кабину и, постепенно увеличивая подачу энергии на электродвигатели, повышая обороты, поглядывал за приборами и поведением всего аппарата. Мы же наблюдали с наружи, прислушиваясь, нет ли постороннего шума и вибрации. Проверив вращение блоков, всех орбит, также сдвиги внутри трёх секций. Он перешёл к проверке подвижности секций и вращения их вокруг оси всего аппарата. Вся динамика соединений и секций работали превосходно. Постепенно сбавляя обороты всех агрегатов, Саша выключил подаваемое питание на аппарат. Не скрывая улыбки, спускаясь вниз из кабины, тут же заявил: «Так бы и дальше шло, было бы всё отлично, мы бы быстро провели испытания, подготовив аппарат к вылету». Дав некоторое время остыть двигателям и соленоидам, мы осмотрели все узлы и механизмы. Всё было исправно и не вызывало никаких сомнений к дальнейшим испытаниям нашего аппарата. Обговорив всё «за» и «против», мы решили сейчас провести вторую фазу испытаний. Александр, направляясь к кабине, пояснил: «У меня уже есть опыт, пойду я управлять этим «чайником». Пошутил он, поглядывая на нас. Подавая нагрузку на соленоиды и лазерные пушки, открыв заслонки подачи газа, Саша постепенно поднял обороты блоков и их орбит. Аппарат запыхтел, зафыркал, появилось свечение вокруг секций. Осознав, что аппарат скоро начнёт шевелиться, Саша, уменьшая нагрузку, немного сбросил обороты. В дальнейшем поведение всех механизмов было спокойным и прогнозируемым.

Давая некоторое время ему попыхтеть, одновременно проверяя его работу на шум и вибрацию, осмотрел показание приборов. Саша, постепенно сбавляя обороты и подачу газа, выключил аппарат. Только тогда он получил возможность говорить с нами по рации, ожидая пока все секции, остынут от высокой температуры. Радиосвязь прекратилась, когда заработали орбиты секций аппарата, от которых и появился в динамике сплошной треск, а возобновилась, когда работа агрегатов прекратилась. Вылезая из кабины, Саша произнёс: «Неплохо, я, почему-то ожидал результат намного хуже». «Как вели себя все секции, как управление?» Спросила Ксения. Александр, подумав тут же, ответил: «Да вроде всё ничего, только вот управление подтормаживает, пока орбиты секций прореагируют на команду, то есть раскрутятся, проходит две или три секунды, после чего аппарат становится послушным. Но по-другому никак нельзя. Ничего страшного, привыкнем, главное, чтобы аппарат работал исправно, не подводил».

Закончив все намеченные испытание во второй половине дня, мы аппарат завезли в ангар, внимательно всё осмотрели, ощупали, убедились, что нет нигде обгорания и цела ли кабина. После всего этого, зачехлив аппарат, мы собрались в нашей комнате и уже конкретно начали обсуждение, по всем частям и агрегатам. Что видел Саша, что он ощущал и что видели мы со стороны. Обсуждая сегодняшние события, мы уже думали о завтрашнем дне. В конце нашей беседы мы договорились, что через день, с утра мы встречаемся в этой же комнате, с нашими старичками-спонсорами. Мы их хотели позвать, чтобы они сами убедились, что не зря были потрачены их деньги. В этот день мы планировали провести остальные две фазы испытаний. Поздравив друг друга, с успешным частичным испытанием, мы разошлись по домам, отдохнуть и приготовиться к следующей нашей проверке с учётом проведенной обязательной прогонки. Собравшись на полигоне в условленное время, обсудив все вопросы сегодняшней проверки, мы начали тщательно и постепенно готовить наш аппарат к испытанию. Но уже без подключения

кабеля к источнику питания. В этот раз наш корабль во времени, должен был обязательно подняться в воздух дважды. Через некоторое время к нам на полигон подъехали наши уважаемые старички. Поприветствовали нас. После короткого разговора они стали в сторонку и долго внимательно рассматривали наше изделие, иногда обходя его вокруг, изучали. В конце столь тщательного осмотра, Петрович подошёл ко мне и тихонько спросил: «А можно нам залезть в кабину?» «Петрович давай мы договоримся, после всех испытаний, но сегодня, только напомнишь мне», – ответил я ему. Приготовив всё к испытанию, мы начали решать, влезать в кабину одному или вдвоём. Посоветовавшись, приняли решение лететь вдвоём. Одному возможно, но управлять будет тяжеловато, особенно при переходе на прямолинейное движение или при повороте в сторону. Неудобно будет, не хватит рук для управления всеми рычагами.

Предварительно предупредив всех, чтобы на всякий случай отошли подальше от нашего взлетающего корабля в сторону. Мы по лестнице забрались в кабину, именно залезли потому, что кабина находилась на самом верху нашего аппарата. Немного привыкнув к приборам и рычагам управления, освоились, особенно это касалось меня, (Александр уже имел, кое-какой опыт управления). Мы включили питание на соленоиды и подачу смешанного газа. Разогревая лазерные излучатели и сам газ, мы подали обороты последовательно на блоки, после их разогрева на их орбиты. Поэтапно и постепенно увеличивая обороты и подаваемую энергию на соленоиды и на лазерные пушки, превращая смесь газа в плазму. Осуществляя контроль всех приборов, прислушиваясь к мягкому еле слышному гудению соленоидов и механики блоков, мы наблюдали в иллюминаторы за окружающей средой за бортом нашего аппарата.

Наш извозчик во времени ожил, пошевелившись, неожиданно вздрогнул. Задумавшись на какое-то мгновение, наполняясь ярким светом, начал шевелиться и постепенно, но вполне уверенно отрываться от поверхности бетонного покрытия плаца. Ксения, которая находилась недалеко от нашего аппарата, зафиксировала резкое падение давления воздуха. Как она описывает дальше: «Уже при малых оборотах в радиальном направлении орбит, появилась большая разность потенциалов, что было заметно по характерному треску кистевых разрядов и запаху озона». Далее, продолжала она: «Вокруг быстро ускоряющегося корабля возникло розовое свечение. Это был явный показатель активизации окружающего воздуха, его никак невозможно было перепутать с незначительным выбросом плазмы». Значит, дело пошло и мы, предвкушая маленькую победу, успешно продолжили дальше наш испытательный полёт.

При старте аппарата в кабине мы ощутили непонятное и совсем незнакомое чувство, которое резко начало прибывать с быстрым взлётом аппарата вверх. Вначале наши внутренние органы начали вести себя как-то непривычно. С последующим ускорением аппарата вверх нас начало отрывать от кресел, на которых мы сидели. Мы же ждали обратного – увеличение веса и перегрузки, как обычно при резком взлёте, а тут наоборот. И, наконец-то мы поняли, что теряем свой вес, приобретая постепенно новое свойство для нас – невесомость. Взволнованные стартом мы забыли, что наш аппарат должен преодолевать гравитацию. Мы думали, что это произойдёт на большой высоте и при прямолинейном движении, но никак не при взлёте. Наше испытание пока проходило успешно. Мы же, не предусмотрев в наших креслах ремней безопасности, управляли нашим кораблём времени в горизонтальном положении, летая по кабине в воздухе. Это было интересно и непривычно. Александр мне сказал: «Не делай резких движений, можно столкнуться и получить травму или нажать не на тот рычаг». Глянув на приборы, на показатель заряда аккумуляторов мы поняли, что у нас ещё посадка, а уж потом взлететь второй раз, продолжая сегодня испытания, мы не сможем. Необходимо будет срочная подзарядка аккумуляторов, а это займёт где-то сутки по времени. Посовещавшись, мы решили четвёртую фазу испытания провести сейчас, то есть испытать аппарат в прямолинейном, поступательном движении и при различных поворотах, а потом уже приземляться. В маленькие иллюминаторы, которые нам были необходимы для обзора, мы увидели, что наш корабль согласно расчётов, находится на достаточном удалении от поверхности Земли.

Переглянувшись с Александром, который, тут же осмотревшись, утвердительно кивнул мне головой, мол, давай, начинай. Перекрестившись, я с искаженной улыбкой и небольшим волнением двинул рычаг вперёд, осторожно озираясь вокруг себя. Я ожидал, чего-то скверного и непредвиденного. Выдержав небольшую паузу наш послушный аппарат, перемещаясь вперёд резко, изменил своё направление. Но мы не ощутили никакого толчка, только в иллюминаторы было видно, что мы перешли в прямолинейное движение. За бортом аппарата мы наблюдали розовое свечение, а вниз, ближе к секциям, преобладало жёлто-голубое. Пролетев небольшую дистанцию, судя по времени, мы произвели несколько поворотов влево и вправо. Чем дольше держишь рычаг подъема секции, тем больше он поворачивает, возможен даже разворот на месте. Пролетев пару кругов в разные стороны, мы перешли в поступательное движение, в горизонтальном направлении в обратную сторону. При нашем быстром движении и изменении направления, никакой инерционной массы не было, то есть мы, резко изменяли курс движения, при этом, не ощущая никаких перегрузок и толчков. Набор скорости превзошел все наши ожидания, машина, как будто выпрыгивая из штанов, мгновенно набирала скорость, неслась вперёд, невзирая на сопротивление воздуха. Территория базы приближалась, набор скорости был неестественно быстрым. Пролетев некоторое расстояние, постепенно уменьшая нагрузку на соленоиды, чтобы ни взлетать, а опускаться, регулируя полёт и направление оборотами, мы подлетели к нашей базе. Все сотрудники полигона наблюдали за нашим полётом и вдалеке за оградой, тоже было с десяток ротозеев, видать отдыхали на близлежащем озере. Так, что наша конспирация может провалиться. «Видно нам придётся менять место нахождения, – произнёс Саша, – слишком заметно наш «Чайник» сияет и пыхтит», – пошутил он опять. Я ему спокойно возразил: «Вряд ли подумают на нас, скорее скажут армия, что-то новое испытывает».

Приближаясь к ангару, мы приземлились на то же место, но посадка была жестковатой. Рано повернув рычаг, уменьшили обороты, и аппарат, теряя высоту, резко рухнул, твёрдо приземлившись. Хорошо, что высота была очень маленькой. Сломали только одну опору или подножку, которую мы быстро заменили. Находясь на твёрдом плацу, ожидая, когда спадёт сильный жар с раскалённых секций, мы, разговаривая, вспоминали и прокручивали весь наш полёт. Всё получилось. По рации узнали, что сломали одну «лапу», ну это не беда, просто надо отработать навык приземления. А поменять быстро опору это для нас пару пустяков.

При выходе из кабины, мы осмотрелись и сразу, не теряя время, приступили к замене опоры аппарата. Сняли перед этим все аккумуляторы на подзарядку, только потом разрешили доступ в кабину нашим старичкам, уж очень они просили. «Петрович только будьте там осторожны, не улетите», – пошутил я. Они, рассмеявшись, полезли в кабину. Собравшись в кабинете, мы обсудили все наши ощущения и всё увиденное. «Приближается время старта, – заявил я, подумав, всматриваясь в своих друзей, добавил: – А если не мы полетим первые, а собака, как вы на это смотрите? Я давно это задумал, и долгое время дрессировал своего пса». Они в один голос запели: «Не жалко тебе свою любимую собаку?» «Да наши жизни-то дороже, – ответил я им. – И какая разница моя или чужая собака, но моя уже дрессированная вот, в чём дело. Вы подумайте, а потом обсудим». В конце нашего разговора, мы завели речь об аккумуляторах, что они слабенькие, и летать во времени с ними опасно. На каком-то перелёте, можно, потерпеть аварию, или где-то потеряться в космосе во временном переходе.

Обсудив все проблемы, мы вышли на территорию, старички, осторожно вылезая из кабины, спустившись, направились к нам. В один голос заявляя: «Да, вы потрудились на славу, видать, вы упорные в достижении своей мечты, значит, у вас всё получится. Мы знаем это на своём опыте, не было бы упорства, не было бы у нас и такого капитала». Пожелав нам удачи, они попросили обязательно сообщить им число и время нашего перелёта во времени. Мы завезли аппарат в ангар, подальше от чужих глаз, тщательно осмотрели все детали, подвижные узлы и рабочие соленоиды. Зачехлив его, уставшие, но окрылённые победой отправились по домам. Всю следующую неделю мы были заняты поиском новых мощных аккумуляторов. Нашли в одном из НИИ учёного, который довольно много отдал своего времени на разработку абсолютно новых накопителей энергии, большой, даже очень большой мощности.

Мы к его удивлению с дорогой душой помогли ему деньгами, воплотив его новую наработку в долгожданную жизнь. Договорившись с ним, что за это мы и себя не обделим, первыми испытаем их на нашем аппарате. Он с большой радостью воплотил свою мечту в реальность, тем самым помог и нам. Доставив на полигон новые мощные аккумуляторы, мы их, не откладывая в долгий ящик, сразу установили в наш аппарат. Проверив заряд аккумуляторов, измерив ёмкость, одновременно проверяя их работоспособность, мы остались довольные. Аккумуляторы хоть немного соответствовали нашим энергетическим запросам. Теперь дело пошло быстрее. «Так, где твой пёс?» – с улыбкой спрашивая, кивнул Саша. «Так вы, что уже согласны?» – с интересом полюбопытствовал я. «Да пусть полетает, будет первооткрывателем как Белка и Стрелка. Я думаю, с ним ничего не случится. Главное нам необходимо продумать, изготовить и проверить после изготовления аппаратуру возврата и коррекции движения на высоте», – произнесла Ксения. «Я уже продумал, как автоматику, так и механику», – сказал я и предоставил им все свои бумаги. Внимательно просмотрев всё, продумав, кое-что, добавив, мы озадаченно разошлись в поисках всех запчастей. Через некоторое время, изготовив нужную аппаратуру, с самого утра встретились на полигоне. Прогнав, испытывая нашу автоматику несколько раз на стенде, установили её в кабине. Сбоя при проверке не было. Дополнительно поставили две камеры наблюдения – одну для записи поведения собаки внутри кабины, другую – со взглядом в иллюминатор для обзора окружающей среды за бортом аппарата.

До конца этого дня мы возились с расчетами для аппаратуры перехода во времени и обратно. Надо было всё разложить по полочкам до секунды, ведь пёс живое существо – жалко ведь. Программа у нас была разделена на два этапа. Первый – это взлёт нашего аппарата с моим псом, переход в воздухе на прямолинейное движение, переход во времени без посадки в том временном измерении. Второй этап – переход обратно, прямолинейное движение и естественно мягкая посадка на бетонку. Ведь там мой кобель. Александр задумчиво, глядя на нас, тихо произнёс: «Главное, чтобы прямолинейное движение аппарата в этом времени соответствовало точно по времени до секунды, обратному горизонтальному движению в том временном измерении. А посадка была намного медленнее и плавней, почти зависая перед самой землёй. Вот эти критерии нам необходимо обязательно соблюдать, а то залетим, бог знает куда». Подготовив всё к завтрашнему дню испытаний и еще раз всё обсудив, мы собрались ехать в город. Уже в машине, Александр с улыбкой мне заявил: «Ты ж не забудь кобеля своего завтра взять, нашего «время-укротителя», да не корми его сильно, аппарат не потянет», – пошутил он.

Проснувшись утром, выгуляв собаку, накормив его, взяв с собой всё необходимое для кобеля и для его будущего похода во времени, мы сели в машину, отправившись на полигон. Добравшись до ангара, я обратил внимание на погоду. Было раннее майское утро, тёплая солнечная погода, подымая настроение, как бы подыгрывала нам и в то же время настраивала нас на успешное завершение испытаний. Не успев, я полностью открыть дверцу в «Жигулях», как Билл с лаем выскочил из машины. Тут же завидев Ксению, завиляв обрубком своего купированного хвоста, прытью побежал прямо к ней. Вылезая из кабины своих «Жигулей», поприветствовав Ксению, я спросил: «А Саши ещё нет?» «Да нет, ты ж знаешь, что он любит поспать, – ответила она. – Должен скоро быть». Пока она поиграла, осматривая собаку, прибыл Александр. Выкатив наш транспорт во времени, мы занялись его подготовкой.

Работа кипела: аккумуляторы заряжены, газ закачен. Просмотрев остальное, мы забрались в кабину, чтобы подготовить место для нашего четырёхлапого астронавта. Установив две видео камеры: одну с обзором на кресло, где должна находиться моя собака, другую со взглядом в иллюминатор для обзора из кабины. Разложив кресло, застелив его толстой непромокаемой подстилкой, закрепили четырёхточечные ремни с ошейником, фиксирующие собаку в кресле, чтобы ни летала по кабине. Установив динамик, я крикнул: «Билл ко мне!» Спустившись по приставной лестнице, я поднял кобеля в кабину. Пристегнув его к креслу, положил перед ним долгоиграющую косточку, чтобы он не скучал. Вообще, у нас в кабине есть раскладная лестница, просто мы на полигоне её не используем. Ксения успокаивала собаку по рации через установленный динамик, глядя в камеру, до начала запуска двигателей. Связь с кабиной и изображение смогут работать до взлёта и после посадки, пока остывают секции, а во время – будут мешать сильные помехи от мощных электромагнитных полей и раскалённой плазмы. Тем временем, мы включили автоматическую аппаратуру пуска и будущего полёта, выполнили все последующие подготовительные команды по очереди. Аккуратно выставив поэтапно время всего перелёта. Закрыв кабину, откатив быстро лестницу от аппарата, все отошли на безопасное расстояние, наблюдая за стартом. Наш «чайник» закрутился и запыхтел, начал светиться, сверкать разрядами, пугая при этом всех присутствующих зрителей. Вокруг него появилось полупрозрачное, розовое облако, и он взмыл, резко набирая скорость. Прошло буквально несколько секунд, аппарат был уже на высоте около десяти или двенадцати тысяч метров.

После набранной высоты неожиданно резко, без инерционного перехода перешёл на поступательное движение. Пролетев секунды три или четыре с огромной скоростью, преодолев большое расстояние, он быстро превратился в огненный шар с голубым ореолом. Яркой вспышкой, засветившись высоко в атмосфере, он тут же исчез. Мы стояли в оцепенении, думали ну «труба», с «концами». Но буквально через тридцать секунд появилась яркая вспышка, переходящая в плазмоид, то есть огненный шар. Но материализовался он намного ближе к нам, чем исчез. Мы наблюдали за всем этим, думая, а где же он приземлится? Так и произошло. Пролетев заданное время с большой скоростью, он резко остановился и начал медленно спускаться вниз, сбавляя скорость и своё свечение. Снижался он, за озером, далеко от полигона. Мы, вдвоём поторапливаясь, усевшись в мои «Жигули», быстро поехали на место непредвиденной посадки аппарата. Александр, договорившись с руководством полигона, взял тягач, оборудованный площадкой для транспортировки и мощный передвижной подъёмный кран, сразу же отправился вслед за нами. Подъезжая на место посадки, мы увидели, что наш аппарат стоит на слегка заболоченном месте, с небольшим перекосом в одну сторону.

Недалёко перепуганный дед, выгуливающий свою бурёнку, ошарашенными глазами поглядывал то на нас, то на приземлившийся аппарат. Осмотревшись вокруг, я спросил у деда: «Что здесь произошло?» Переводя дух, слегка заикаясь дрожащим голосом, дед ответил: «Вот эта страшная бомба свистела, горела и падала, я подумал, ну всё «капут». Сразу вспомнились военные дни, бомбёжки разруха. Я перекрестился и мгновенно залёг за кочку, прижимаясь к земле, ожидая огромного взрыва, ведь бомба, Во! какая», – разводя руки в стороны, показал дед. «Она подлетела к земле, – продолжал он, но уже более спокойным голосом, – повисла низко, низко где-то на метр от земли и сразу замерла. Ожидая большого взрыва, я долго лежал, перепугался не на шутку, до сих пор к ней боюсь близко подходить. А она повисела немного и упала в болото. Да вы сами на неё посмотрите – это же натуральная огромная бомба». Осматривая место, мы увидели, что аппарат приземлился возле просёлочной укатанной дороги, в начинающийся торфяник. Опоры, вязко загрузнув в мягкой почве, застыли как вкопанные.

Одно из трёх несущих рёбер было оторвано от основания и сломаны две посадочные опоры. Все блоки и секции были в порядке. «А как же пёс», – спросила Ксения, включая рацию. «Билл!» – громко крикнула она, никакого лая или визга не было, но камера показывала, что собака шевелится. «Биллуша», – ласково позвала она его ещё раз, пёс отозвался громким лаем. Волнуясь за свою собаку, я сказал Ксении: «Хорошо, что у нас кабина герметична, холод был бы ему тоже не страшен, ведь секции раскалены, а вот задохнуться без кислорода на такой высоте он смог бы запросто». Ожидая пока остынет аппарат, мы успокаивали пса по рации, думая об установке баллонов со сжатым воздухом на дальнейшие перелёты. Ведь придётся нам летать-то втроём, а кабина наша по внутреннему объёму у аппарата не очень большая.

Тем временем подъехал и Саша. Приставив лестницу, поднявшись и открыв кабину, я увидел, что шерсть на собаке взъерошена, а глаза округлены, видно защита кабины слабовата, подумал я. Но при испытании мы этого не ощутили, очевидно, собака более восприимчива к электромагнитному полю, чем человек. Кобель, завидев меня, завилял остатком своего хвоста и немного преобразился, я понял, что с ним было всё в порядке. Снимая ремни, я взял кобеля, спустившись на землю. Освободившись от всех фиксирующих пут, мой пёс вытворял чудеса, с громким лаем бегая между стоявшими машинами. Видимо все его переживания и стрессы вырывались нанаружу. Глядя на наш вездеход во времени, подготавливая подъёмный кран к погрузке его на платформу, я последовательно прокручивал в голове все мной увиденное отрывки перелёта и частичного из-за удалённого расстояния приземления нашего аппарата.

Саша, обходя его со всех сторон, внимательно всё, осмотрев, всех успокоил: «Видите, аппарат встрял в торфяник – значит, падение с небольшой высоты было более-менее мягким, если бы не торфяник повреждений было бы намного больше. Слава богу, все блоки и секции остались без повреждений, кабина тоже осталась целой». Аккуратно погрузив аппарат на платформу, закрепив его, мы все вместе отправились на полигон. Устранить недостатки от неудачного приземления нам хватило ровно суток. Закатив в ангар наш транспорт во времени, оставшись довольными нашими проведенными испытаниями, мы разъехались по домам. На следующий день занялись осмотром и проверкой технического состояния соленоидов и блоков. Прогнали, испытывая их на стендах, а также проверили на всякий случай радиацию. Всё оказалось в исправном состоянии. «Хорошо, что всё так обошлось, – заметила с удовольствием Ксения, – я так переживала за Билла и за наш аппарат. А ведь мог вообще не вернуться в наше время. Сколько в итоге на него труда и денег затрачено, ведь на второй такой же аппарат, нам никто, ни копейки не даст». Поставив все аккумуляторы на подзарядку, и закачав в резервуары, наполнив их смесью нужных газов, я на своей машине всех развёз по домам. По дороге Александр всё, анализируя громко и доходчиво, нам заявил: «Я думаю, у нас всё получится, я полностью уверен, что мы, в этот раз, разрывая пространство, используя аномалию бога времени «Хроноса» всё-таки пройдём сквозь червоточину, проламывая временной континуум».

На следующее утро мы, обдумав всё до мелочей, назначили число и время нашего будущего старта, сообщив наше решение Петровичу. Сомневаясь, он нас спросил: «А не рановато ли вы хотите полететь? Надо всё взвесить, проверить, а то потом будет поздно, да и место будущего приземления надо чётко определить». Видно он беспокоился за нас больше чем за свои деньги, так как от нашего удачного перелёта во времени зависела его долгожданная мечта. Прислушавшись к его совету, мы ещё и ещё раз всё решили проверить, и хорошенько подготовить наш аппарат. Долго выбирали, рассчитывая время и место нашего будущего перелёта во времени. Просматривая и выбирая направление полёта, все склонились к одному, посетить Африканское побережье Среднеземноморья. Решили побывать в его недалёком прошлом. Узнать, как в те времена жилось людям, а главное испытать в реальных условиях наш аппарат, изучить и проверить его в деле, узнать, в конце концов, на что он способен.

Ксения, сомневаясь, задала вопрос: «Долетим ли, ведь это так далеко? Хватит ли нам энергии в наших аккумуляторах? Саша, задумчиво посмотрев, ей ответил: «По идее и по всем нашим расчетам должно хватить, да ещё и остаться на обратный путь, а там кто его знает, что в итоге получится». «Дорогие мои! – неожиданно вспоминая, возмутилась Ксения, обращаясь к нам с Сашей: – Вы, наверное, забыли, что у вас хромает приземление нашего совместного детища. Необходимо обязательно всё до мелочей отработать, а то ведь там, в космосе в далёком прошлом или неизвестном будущем после нашего временного перехода условий к ремонту аппарата может и не быть». Мы опять взялись за расчеты и через некоторое время прояснив обстановку с весом аппарата и его возможной инерцией при случайно-резкой посадке поняли, что нам необходимо установить гасители инерции. Что мы фактически и сделали, заказав на фирме нужные приспособления. Изготовили по нашим чертежам они их быстро. Нам осталось их только установить на каждую опору аппарата. На следующий день все амортизаторы и реактивные тормозные микродвигатели красовались на аппарате. «Вот теперь всё готово, можно не бояться за наше приземление», – уверенно заявил Саша, поглядывая в сторону нашего извозчика во времени. Закончив все работы, собравшись в кабинете договорившись конкретно о старте, мы отправились в город готовиться к нашему первому перелёту.