Читать книгу Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции - Михаил Синицын - Страница 3

1 октября 1943 г. на Центральный фронт поступила директива Ставки ВГК № 30208 «На разгром жлобинско-бобруйской группировки противника и овладение Минском»[53]. Почти одновременно, 1 октября и 8 октября, были поставлены задачи наступавшим севернее Западному и Калининским фронтам. Западный должен был наступать с целью овладения городом Вильнюсом, а Калининский – Ригой.

Согласно директиве, Центральному фронту предписывалось, «нанося главный удар в общем направлении Жлобин, Бобруйск, Минск, разгромить жлобинско-бобруйскую группировку противника и овладеть столицей Белоруссии – Минском»[54]. Отдельная группа войск выделялась для наступления по северному берегу р. Припять на Калинковичи. Войскам фронта передавались три армии Брянского фронта (правого соседа): 3-я ген. – лейт. А. В. Горбатова, 50-я ген. – лейт. И. В. Болдина, 63-я ген. – лейт. В. Я. Колпакчи (22 стрелковые дивизии). Одновременно к южному соседу, Воронежскому фронту, убывали 13-я и 60-я армии (17 стрелковых дивизий). Появляется в этот период в документах и «бобруйское направление». Во втором томе «Операций советских вооруженных сил…» указывалось, что уже в начале ноября Белорусский фронт должен был развивать наступление на «гомельско-бобруйском направлении»[55]. Отметим при этом, что сам Бобруйск будет освобожден лишь через 8 месяцев.

Между Северо-Западным и Калининским фронтами на базе полевого управления Брянского фронта (силы которого были распределены между Западным и Центральным фронтами) развертывался Прибалтийский фронт.

Если взглянуть на карту, то хорошо видно, что все фронты от Центрального до Калининского наступали в общем направлении на северо-запад. Вероятно, планировалось, выйдя к Балтийскому морю, отрезать группу армий «Север». Отчасти это подтверждает и И. Х. Баграмян, указывавший в мемуарах, что мероприятия на 1-м Прибалтийском фронте развертывались с целью «нанести поражение вражеской группе армий „Север“ и очистить часть Белоруссии, Псковщину, Эстонию и Латвию»[56].

4 октября командующий Центральным фронтом Рокоссовский направил в Ставку ВГК план наступления войск[57]. Предполагалось к 19 октября выйти на рубеж Рогачев, Жлобин, Калинковичи, а уже 11 ноября овладеть Минском. Операцию планировалось начать 10 октября.

К тому моменту войскам Центрального фронта удалось форсировать р. Днепр и выйти к р. Сож в районе Гомеля. Ко 2 октября переданной из состава Брянского фронта 3-й армии (ген. – лейт. А. В. Горбатов) удалось захватить три плацдарма на р. Сож севернее Гомеля. У армии было слабое обеспечение по причине бездорожья, а стрелковые дивизии доукомплектовывались лишь за счет пополнения партизанами и из команд выздоравливающих – в госпиталях и медсанбатах.

В директиве Ставки ВГК штабу Центрального фронта было указано лишь общее направление главного удара: Жлобин, Бобруйск, Минск. Командование фронта решило нанести удар силами прежде всего левого крыла. Здесь, в районе южнее Гомеля, основные силы фронта наступали в лесисто-болотистом массиве в междуречье Сожа и Днепра и сталкивались со значительными трудностями. 6 октября были изданы частные директивы армиям фронта. Планировалось, что уже к 19 октября войска фронта выйдут на рубеж Рогачёв – Шацилки[58] – ст. Останковичи[59]. 7 октября на Сож в штаб наступавшей там 65-й армии (ген. – лейт П. И. Батов) прибыл начальник штаба Центрального фронта ген. – полк. Малинин. Он передал приказ штаба фронта – перебросить армию южнее места впадения Сожа в Днепр, с целью внезапно форсировать реку и нанести удар во фланг Гомельской группировке противника.

65-я и 61-я армии были на направлении главного удара. Обе армии на 10 октября насчитывали 160 699 тысяч человек (102 849 в 61-й и 57 850 в 65-й), в составе 61-й армии находился 9-й танковый корпус, армия имела 119 исправных танков и 43 в ремонте[60]. Таким образом, в двух армиях было сосредоточено 39 % от всей численности фронта в 411 500, в составе которого всего было 6 армий. И, немного забегая вперед, отмечу, что большая часть сил всего фронта будет направляться именно на этот участок вплоть до окончания наступательных действий в апреле 1944 г. Армию, как и прежде, поддерживал 4-й артиллерийский корпус прорыва РГК[61]. В этой связке эти два соединения будут прорывать оборону противника и под Бобруйском, до июня 1944-го корпус будет находиться на участках 65-й и соседней 48-й армии. Форсирование Днепра было назначено на 15 октября. На севере 50-я и 3-я армии наносили вспомогательный удар. 48-я армия во взаимодействии с 65-й армией наносила удар в обход Гомеля с севера.

Рано утром 12 октября, за три дня до начала форсирования, войска правого крыла фронта в составе 50-й и 3-й армий перешли в наступление. В скором времени противник усилил район. Приведем небольшую выдержку из журнала боевых действий 413-й стрелковой дивизии 50-й армии: «Расчет (наступления. – М. С.) строился на слабое сопротивление противника и внезапность действий, так как отсутствие средств артиллерийского усиления и недостаток снарядов 120 мм мин совершенно не обеспечивали выполнение задачи ‹…› В 4:00 ‹…› 1320-й, 1322-й сп начали наступление, но успеха не имели. В 6:30 до двух рот пехоты противника (власовцы)… контратаковали 1-й и 2-й сп»[62]. В 9:00 14.10 была предпринята новая атака. Войска ворвались в первую линию траншей, но контратакой противника были оттуда выбиты. Один день таких «боев местного значения» стоил только одной дивизии 578 раненых и 234 убитых. При этом пополнение, главным образом из местного населения, в октябре пришло лишь в размере 1812 человек. То есть эти солдаты фактически даже не умели держать в руках оружие, будучи призванными сразу на фронт.

К вечеру 12 октября наступление остановилось. Тогда генерал А. В. Горбатов просит «прирезать» ему 15-километровый участок соседней 50-й армии с целью провести форсирование там, полагаясь на эффект внезапности[63]. Решение было утверждено, новое наступление войск 3-й армии должно было состояться 25 октября.

С 12-го по 15 октября продолжалась подготовка наступления войск левого крыла. Для сосредоточения сил на направлении главного удара при форсировании Днепра на 20-километровом фронте была оставлена лишь одна дивизия[64].

15 октября 1943 года войска 61-й и 65-й армий форсировали р. Днепр в районе Лоева и вступили на территорию Белоруссии. Развить наступление эти соединения не смогли из-за трудностей с подвозом боеприпасов и из-за прибывших резервов противника[65]. Подробно боевые действия при форсировании Днепра описываются в книге Ф. А. Свинтицкого «Лоевский плацдарм»[66].

20 октября Центральный фронт был переименован в Белорусский.

25 октября после артналета началось наступление 3-й армии на правом крыле войск фронта. В первый день был захвачен плацдарм шириной 6 км и глубиной в 15 км. Таким образом в руках армии оказалось уже 4 плацдарма, контратаки противника на них проходили до конца октября месяца.

Впоследствии за решение отдать приказ наступать войскам северного крыла штаб фронта пытался словно «оправдаться». Рокоссовкий писал в своих мемуарах: «С болью в сердце ставил я им эти задачи, зная ограниченные средства, которыми располагали Болдин (командующий 50-й армией. – М. С.) и Горбатов, но это было необходимо в общих интересах и нужно было сознательно идти на некоторые жертвы»[67]. А член Военного совета фронта ген. – лейт. Телегин писал: «Военный совет фронта вынужден был поставить перед этими армиями задачу на наступление севернее Гомеля. Именно вынужден, ибо было известно, что переданные нам войска так же, как и те, что ранее входили в состав нашего фронта, прошли с боями сотни километров, пришли к берегам Сожа уставшими до предела»[68]. Горбатов же, если судить по его мемуарам, напротив, считал свое направление более перспективным, что приводило к спорам со штабом фронта. Эти противоречия в феврале 1944-го приведут к конфликту между командующим армией и Рокоссовским, когда Горбатов, не согласный с решением командующего фронтом, напишет письмо в Ставку ВГК.

31 октября Рокоссовский направил Верховному главнокомандующему доклад с оценкой действий войск фронта. Причинами неудачных наступлений Рокоссовский указывал нехватку сил и необеспеченность боеприпасами[69]. На 10 октября в 3-й армии было всего 5 исправных танков (63 в ремонте), в 50-й армии – 50 исправных танков, в 48-й армии – 3 исправных, 8 в ремонте, в 65-й – 12 танков, 46 в ремонте, в 61-й – 119 танков, 43 в ремонте (за счет того, что именно в 61-й армии находился 9-й танковый корпус.

В 50-й и 3-й армиях всего было 8 орудий 152 мм, 163 орудия 122 мм, 460 орудий 76 мм. В 61-й и 65-й армиях (наступавших на направлении главного удара) насчитывалось 47 орудий 203 мм, 173 орудий 152 мм, 437 орудий 122 мм, 900 орудий 76 мм. При этом фактическая обеспеченность 3-й армии по боеприпасам 122 мм на 10 октября составляла 0,7 боекомплекта (56 снарядов на орудие), снарядов 152 мм не было вовсе (в армии имелось 8 орудий), порядка 1 боекомплекта (140 снарядов) на одно орудие[70]. К 10 октября в 65-й и 61-й армиях вовсе не имелось снарядов 122 и 152 мм, к 15 октября удается довести обеспеченность 61-й армии снарядами 122 мм до 0,8 боекомплекта (64 снаряда на орудие), в 65-й армии снарядов 122 мм по-прежнему нет, имеется лишь 0,2 боекомплекта 152 мм снарядов (12 снарядов на орудие), еще на 0,3 б/к на армейских складах (18 снарядов на орудие). К 20 октября на армейские базы 65-й армии доставляются два боекомплекта боеприпасов 152 мм, но к тому моменту наступление войск армии уже остановлено.

В докладе Рокоссовского от 31 октября упоминался и провал общего наступления на Минск. В докладе говорилось: «Вначале медленное восстановление железных дорог, а затем – перебазирование Брянского фронта и большие оперативные перевозки лишили возможности подвезти войскам предусмотренное планом количество боеприпасов. Это явилось основной причиной невыполнения в срок поставленных Вами задач»[71]. Исходя из данных по материальному обеспечению войск фронта, следует сделать вывод, что с боеприпасами в войсках фронта проблемы действительно были.

За октябрь месяц фронт потерял 25 926 убитыми и пропавшими без вести, ранеными – 76 004 человека[72]. Потери убитыми и ранеными 65-й армии составили 28 509, и это 53 % от численности армии на 7 октября в 53 699 человек[73].

Решение командующего фронтом, исходя из сложившейся обстановки, было следующим. Комфронта предлагал приостановить наступление войск правого крыла (50-й и 3-й армий) и сосредоточить основные усилия на левом фланге, где 61-я, 65-я и 48-я армии должны будут прорвать оборону противника с плацдарма под Лоевом, занятым при форсировании 15 октября. Правее атаковали соединения 63-й и 11-й армий на жлобинском направлении, а в зависимости от их результата завязывали бои 3-я и 50-я армии на рогачевском направлении. Опять же поражает масштаб ожидаемых результатов: уже к 5 декабря 11-я и 48-я армии должны были овладеть Бобруйском[74]. 15 октября в состав фронта вошел 1-й гвардейский танковый корпус в составе трех бригад (15, 16, и 17-я), в каждой бригаде по 65 танков. Корпусу было приказано войти в прорыв на участке 65-й армии.

Фронту противостояла 9-я немецкая армия под командованием генерала танковых войск В. Моделя. 4 ноября ему на смену приходит Й. Харпе. В 1942–1943 гг. 9-я армия Моделя обороняла Ржев, Харпе с января 1942 г. был командиром 41-го танкового корпуса, входившего в состав армии. Опыт сдерживания советских войск был как у Моделя, так и у Харпе. Армия занимала линию фронта от Новоселков (20 км северо-восточнее Гомеля) до района Чаус (восточнее Могилева).

От Новоселков и далее на юг перед фронтом Рокоссовского стояли части 2-й немецкой армии (ген. – полк. В. Вайс): 35-й армейский корпус (генерал от инфантерии Ф. Визе) и 46-й танковый корпус (генерал от инфантерии Х. Гольник). Вайс до 1 июля 1942 г. командовал 26-й пехотной дивизией, которая вела бои в районе Невеля, затем он передал эту должность Ф. Визе, став командиром 27-го армейского корпуса. 3 февраля 1943 г. Вайс был назначен командующим 2-й армией. Визе 5 августа был назначен командиром 35-го армейского корпуса. Генерал Гольник с октября 1941 г. командовал 36-й моторизованной (с 1 мая 1943 – пехотной) дивизией, в 1942–1943 гг. дивизия вела бои под Ржевом в составе 46-го танкового корпуса. В августе 1943 г. Гольник был назначен командующим корпусом.

10 ноября 1943 г. началась Гомельско-Речицкая наступательная операция войск Белорусского фронта. Замысел операции состоял в глубоком охвате гомельской группировки противника с юга и выходе на ее коммуникации. В 65-й армии к тому моменту материальное обеспечение было доведено до 1 боекомплекта 152-мм снарядов и 0,3 б/к 122-мм снарядов.

40 минут длилась артподготовка. Через четыре часа после начала атаки на участке 65-й армии в бой был введен 1-й гвардейский танковый корпус Панова. Вместе с ним в прорыв входили конные соединения. Корреспондент «Красной звезды» П. И. Трояновский писал: «Мне известно, как остро дебатировался перед наступлением вопрос об использовании в бою конницы. Ведь в современном бою, насыщенном массой техники и автоматического оружия, она была довольно уязвимой. И вот штаб 65-й армии, штабы кавалерийских и танковых корпусов в конце концов пришли к единому решению: „заковать“ кавалеристов в своеобразные танковые ромбы. Делалось это на практике так. В каждом танковом корпусе две бригады клином входили в прорыв, по мере продвижения расширяя его основание. А в расчищенный танками район тут же врывались кавалерийские корпуса. За ними начинали двигаться третьи бригады танковых корпусов, образуя как бы тыльную часть ромба. Такое построение боевого порядка надежно ограждало конницу от контрударов противника»[75]. Подобное построение комфронта Рокоссовский утвердит и в июне 1944-го при формировании конно-механизированной группы.

При прорыве обороны противника 65-я армия насчитывала 8 стрелковых корпусов. Батов вспоминал, что такое решение принимал лично Рокоссовский[76]. Успех операции позволил комфронта опереться на этот случай как на положительный опыт при планировании Бобруйской операции в 1944 г. Тогда в ходе планирования предполагалось укрепить 3-ю армию, которая должна была насчитывать 6 стрелковых корпусов.

15 ноября была перерезана железная дорога Гомель – Калинковичи, и противник был вынужден начать отступать. Появилась брешь в обороне противника, в которую и вошли в прорыв части фронта.

Это заставило противника снять части с фронта 3-й армии Горбатова. В своих мемуарах он вспоминал о действиях противника: «Возможно, они перебрасывают подкрепление на участок юго-западнее Гомеля, к Речице, где наши войска уже месяц ведут упорные, но безрезультатные наступательные бои»[77]. Назвать действия войск левого крыла в ноябре 1943-го «безрезультатными» трудно. Но в этом и начинает проявляться конфликт между Горбатовым и Рокоссовским. 35-й армейский корпус оказывается отрезанным от основных сил 2-й армии, и в конце ноября корпус передается в состав 9-й армии. 41-й танковый корпус 9-й армии под командованием генерала артиллерии Г. Вейдлинга, оборонявшийся под Чаусами, передает часть своих соединений соседним корпусам, а остальными силами (в том числе 36-й пехотной дивизией) направляется в район Паричей с целью закрыть брешь в обороне.

Уличные бои в Гомеле. Источник: БГМИВОВ

22 ноября началось наступление 3-й армии с плацдарма на р. Сож. К этому моменту численность дивизий была увеличена до 5 тысяч человек. За три дня наступления армия продвинулась на 40–50 км. 80-й корпус 3-й армии вышел к Днепру у Новобыхова, тем самым войска 3-й армии нависли над гомельской группировкой врага с севера. В связи, как пишет немецкий историк Фризер, с «критическим положением» на северном участке 9-й армии ее части вынуждены были отойти за Днепр[78]. То есть первоочередную роль Фризер отводит именно 3-й армии. 24 ноября лично А. Гитлер отдает приказ об оставлении Гомеля[79].

26 ноября Гомель был освобожден. Войскам, участвовавшим в освобождении Гомеля, приказом Верховного главнокомандующего от 26 ноября 1943 года была объявлена благодарность, в Москве дан салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий[80].

Войска 65-й армии, войдя в прорыв, создали выступ глубиной около 30 км в бобруйском направлении[81]. Прорыв соединений Белорусского фронта с Лоевского плацдарма проходил в полосе 2-й немецкой полевой армии, ее соседом с севера была 9-я армия. В связи с образованием бреши под Лоевом части 2-й армии оказались «разрезаны». Поэтому немецким командованием было принято решение передать все части 2-й армии, оставшиеся севернее участка прорыва – в подчинение 9-й армии.

Танки 1-го гв. танкового корпуса освобождают Речицу. Источник: БГМИВОВ

Проведенные советскими частями наступательные действия создали «Паричский выступ», вдающийся в Бобруйском направлении более чем на 30 км[82].

Немецкое командование начало подготовку к контрудару. Уже 28 ноября последовал доклад штаба 9-й армии в группу армий «Центр» с оценкой ситуации[83]. Соотношение сил оценивалось как 1:7. В связи с тем, что в составе 9-й армии находились лишь пехотные соединения и отсутствовали резервы, ее штаб запросил для ликвидации прорыва танковую дивизию с поддерживающими соединениями.

3 декабря штаб группы армий информировал[84], что 9-й армии придается 16-я танковая дивизия, а для ее поддержки следует использовать находящуюся под Рогачевом 1-ю пехотную бригаду СС. Все открытые разговоры о плане, которому было присвоено кодовое наименование «Николаус», запрещались.

6 декабря был подготовлен план операции[85], согласно которому 16-я танковая дивизия совместно с 1-й пехотной бригадой СС, 253-й и 134-й пд наступала из района Паричей. Характерно, что 134-й пехотная дивизия в Паричах ранее уже была, в 1941 году именно она занимала этот населенный пункт.

Из района Озаричей навстречу выдвигалась 2-я армия. Ее состав в документе для штаба 9-й армии не указан. Координировал операцию и связь между армиями командир 41-го танкового корпуса 9-й армии Г. Вейдлинг. Весь план операции готовился в штабе группы армий. Целью операции являлась ликвидация прорыва и занятие железнодорожной рокады Жлобин – Калинковичи.

Лесисто-болотистая местность была, по сути, основным «профилем» 9-й немецкой армии, которая ранее в течение года вела бои подо Ржевом. Через Ржев прошли: командующий армией Й. Харпе (как командующий 41-м танковым корпусом), начальник штаба 9-й армии ген.-м. Х. Штаедке (в должности начальника оперативного отдела 20-й танковой дивизии), начальник оперативного отдела армии полк. Й. Хольц (в той же должности), командир 41-го танкового корпуса Г. Вейдлинг (в должности командира 86-й пехотной дивизии). Также прошли Ржев командующий 2-й немецкой армией В. Вайс (как командир 26-й пехотной дивизии) и начальник оперативного отдела армии Э.-А. Лассен (в должности начальника оперативного отдела той же дивизии).

У Рокоссовского и всего его штаба, члены которого следовали за своим командиром еще из 16-й армии, опыта ведения боевых действий в лесисто-болотистой местности не было. Зато был хороший опыт обороны (16-я армия участвовала в обороне Москвы в 1941 г., Центральный фронт участвовал в Курской битве). Штаб фронта действовать в обороне к 1944 году умел.

В конце ноября – начале декабря 65-я армия, вырвавшись на оперативный простор, стремительно продвигалась к Бобруйску. В течение первой декады декабря командарм-65 Батов сосредоточил у Паричей 19 стрелковый корпус. 4 декабря войска 65-й армии пытаются в очередной раз занять Паричи[86]. 8 декабря после 20-минутной артподготовки попытка была повторена. 16 ВА произвела 100 самолетовылетов в основном на штурмовку в районе действий войск 65 А. Поселок советским войскам взять не удалось.

10 декабря 121-я гв. сд 3-й армии, 287-я и 387-я стрелковые дивизии 63-й армии выведены в резерв для передачи 1-му Украинскому фронту. В этот же день Батов приказывает войскам у Паричей, в частности, 19-му и 27-му стрелковым корпусам, перейти к обороне[87].

Благодаря открытому фронту под Паричами (западнее населенного пункта немецкая оборона отсутствовала) тесный контакт был установлен с партизанскими соединениями. 10 декабря был издан приказ, по которому бывшие партизаны становились под воинскую присягу и вступали в ряды армии. Всего Белорусский фронт получил около 10 тысяч человек[88]. 29 ноября 1943 г. 1-я Бобруйская партизанская бригада, а вместе с нею и Бобруйский подпольный РК КП(б)Б соединились с частями Советской армии, и по решению военного совета 65-й армии и с санкции Минского подпольного обкома КП(б)Б бригада была расформирована 25 декабря 1943 г.[89]

Из бригады оставлено 106 человек для истребительного отряда и 58 для «партийно-советского» аппарата Бобруйского района и города.

10 декабря 1943 г. партизанский отряд им. Кирова, а вместе и с ним и Паричский обком, соединился с 37-й гв. сд во время боя за д. Хутор. После этого обком вышел из подполья и начал вести деятельность по восстановлению народного хозяйства. Таким образом, под самим Бобруйском вплоть до освобождения партизанских соединений не оставалось.

В это время командарм-65 Батов сосредотачивал свои основные силы севернее Калинковичей, пытаясь охватить железнодорожный узел с востока. Вошедшие в прорыв дивизии оказались в труднопроходимых районах. В лесисто-болотистой местности огромное значение принимали железнодорожные и шоссейные магистрали. Без овладения Калинковичами становилось трудно снабжать войска, так как основные дороги проходили именно через этот узел. В свою очередь, немецкое командование понимало, что в случае овладения городом советские войска получат возможность развить прорыв в сторону Бобруйска, что отрезало бы основные части 9-й армии, находившиеся восточнее Березины.

15 декабря 65-я армия силами 95-го и 18-го ск пыталась перейти в наступление на юго-запад с целью срезать Калинковичский выступ. Успеха армия не имела. И только после этого неудачного наступления в районе Калинковичей Батов принял решение перейти к прочной обороне на всем фронте армии[90].

В то же время противник продолжает усиливать свою группировку. 11 декабря штабом фронта было установлено прибытие 35-й пд в р-н южнее Паричей (ранее дивизия находилась в составе 12-го армейского корпуса 4-й армии занимала линию фронту севернее Чаусов). Авиация противника произвела 93 самолетовылетов на штурмовку позиций 65 А. 16 ВА боевую работу в этот день не вела из-за плохой погоды.

Отсутствовал в этот период на фронте и Рокоссовский. Согласно его мемуарам[91], в середине декабря он по поручению И. В. Сталина находился в штабе 1-го Украинского фронта у Н. Ф. Ватутина. Точное время его возвращения зафиксировать не удалось. В документах штаба фронта содержится как минимум один пробел: 13-го и 14 декабря Рокоссовский ничего не подписывал.

16 декабря Рокоссовский направляет в Ставку доклад о замыслах дальнейших действий[92], в котором четко определяет намерения противника ликвидировать Паричский выступ, а также намечает основную цель для войск фронта – овладение районом Калинковичей. И Батов, и Рокоссовский в мемуарах писали[93], что первым определил угрозу для правого крыла армии именно Рокоссовский, который немедленно приказал 65-й армии перейти к обороне. Батов в мемуарах вспоминал слова Рокоссовского: «Вы хотите разделить участь самсоновской армии? Он тоже в 1914 г. очертя голову рвался вперед и напоролся на контрудар. Разведку плохо ведете…В районах Шацилки, Паричи, Пружинище сосредотачиваются крупные силы врага»[94]. Указанные комфронта районы были расположены на флангах ударной группировки 65-й армии.

Возникает резонный вопрос: почему так поздно были установлены намерения противника по переходу в контрнаступление, почему ни разведка, ни авиация не смогли установить группировку противника? 16 ВА из-за плохой погоды не вела боевых действий 9, 10 и 11 декабря, 12 декабря произвела 421 самолетовылет и 13 декабря – 90 самолетовылетов. 11 декабря штабом 1-го Белорусского фронта отмечается прибытие 36-й пехотной дивизии в р-н южнее Паричей[95], а 14 декабря радиоразведкой подтверждено прибытие в район Озаричей танковой дивизии неустановленной нумерации[96], в этот день авиация не летала. 15 декабря 16 ВА производит 790 самолетовылетов, большей частью на штурмовку позиций противника правее участка 65-й армии.

Таким образом, сосредоточение немецких войск не было замечено до 15 декабря. Авиация могла не заметить большое скопление войск из-за нелетной погоды, а также по причине того, что немцы особенное внимание в своих приказах уделяли скрытности сосредоточения, отдельный приказ был посвящен усилению ПВО в районе Паричей. В то же время западнее поселка действовали крупные партизанские соединения под командованием Ф. И. Павловского.

14 декабря в разведсводке представительства Центрального и Белорусского штабов партизанского движения на Белорусском фронте впервые отмечалось, что «по данным от 10.12. в деревне Колки (40 км сев. – зап. Калинковичи) в районе церкви сосредоточено более 100 танков противника»[97]. В разведсводке 65-й армии за 14 декабря в выводах отмечалось: «Данные авиаразведки за 13.12.43 г. подтверждают наличие танков перед левым флангом армии в р-нах юго-зап. Озаричи. Заслуживают внимания данные партизан о скоплении танков в р-нах Озаричи и Колки»[98]. 15 декабря разведка 65-й армии устанавливает наличие до 20 замаскированных хворостом и соломой танков в районе Озаричей. В выводах указывалось «Всеми видами разведки внимательно следить за поведением противника на левом фланге армии»[99].

Немецкое командование формировало две ударные группировки. Одна формировалась перед правым соседом 65-й армии (на западном берегу Березины) и к линии фронта была переведена уже перед самым наступлением. Лишь 18 декабря 16-я танковая дивизия была выведена на позиции для наступления, совершив марш из района Бобруйска[100]. Вторая – в районе Озаричей, о ней сведения начали поступать с 13 декабря. Лишь 15 декабря радиоразведкой было замечено появление танковой дивизии неустановленной нумерации со штабом в Бобруйске (16-я тд). Масштаб немецких приготовлений стал ясен только перед самым наступлением.

На тот факт, что Рокоссовский вернулся от Ватутина в штаб фронта 15 декабря, указывает и запись в журнале боевых действий фронта от этого же числа: «…противник, опасаясь выхода наших войск на тылы его жлобинской группировки, подтянул на это направление 253, 134 пд и одну тд неустановленной нумерации, усилив этим свою паричскую группировку, и одну ТД в район Озаричи и возможность перехода его (так в тексте. – М. С.) к активным действиям в юго-восточном и восточном направлениях. Командующий 65-й армией принял решение перейти к прочной обороне на всем фронте армии»[101]. То есть, когда в штабе 65-й армии еще предлагалось просто усилить внимание к левому флангу, в штабе фронта уже четко обозначались возможные места нанесения контрударов противника.

16 декабря советская авиация произвела 223 с/в, особое внимания уделяя разведке районов Жлобин, Паричи, Озаричи[102]. На паричский выступ были брошены отряды 1-й гвардейской инженерной бригады специального назначения, в том числе подвижные отряды заграждений[103]. В тот же день комфронта отдает приказ передать 1-й гв. тк из 48-й армии в 65-ю и сосредоточить его для отражения атак противника из р-на Озаричи[104].

17 декабря 95-й стрелковый корпус 65-й армии сдал свои позиции у Калинковичей соседним частям и начал выдвижение в сторону выступа[105], а 18 декабря начал оборудовать позиции во второй полосе.

К 19 декабря 2-й немецкой армией в районе Пружинище были сосредоточены 4-я танковая дивизия противника под командованием Дитриха фон Заукена и 5-я танковая дивизия под командованием Карла Деккера. Заукен в январе 1944 г. за сдерживание наступающих частей Белорусского фронта получит мечи к Рыцарскому кресту. У 9-й немецкой армии под Паричами была готова наступать свежая 16-я танковая дивизия, прибывшая с переформирования из Италии.

Операция «Николаус». Слева на снимке – БТР командира 4 танковой дивизии фон Заукена

В тот же день, 19 декабря, Рокоссовский завершает приготовления к немецкому наступлению и даже готовит план дальнейших действий с целью овладеть Мозырем и Калинковичами. Рокоссовский отдает приказ командующему 65-й армией – не допустить прорыва танков. «Одновременно готовить дальнейшее наступление с рубежа: Секеричи – Редьково в направлении Колки, м. Птичь с целью выхода во фланг и тыл Калинковичской группировке противника»[106]. Для этого Генштаб передает фронту 5-й гв. кавалерийский корпус, который должен сосредоточиться к 28 декабря в районе 30 км северо-западнее Речицы (немецкие части до этого района так и не дошли), то есть Рокоссовский учитывал возможные «успехи» противника. При этом авиация 17 декабря действия вела ограничено, 18-го и 19-го не летала. В период немецкого наступления с 20-го по 26 декабря из-за нелетной погоды авиация летала лишь 23 декабря. Для Красной армии в конце 1943 года это была серьезная утрата, так как к тому времени советская авиация уже имела полное превосходство в воздухе.

В 8:45 утра 20 декабря после 45-минутной артподготовки противник атаковал подразделения 19-го и 27-го корпусов. Силами до 300 танков противник наступал вдоль основных дорог, а автоматчики на бронетранспортерах шли по дефиле и в обход населенных пунктов, стремясь разрезать обороняющиеся части. При движении по дорогам противник использовал следующую тактику: вперед выдвигались 3–4 танка и группа саперов с автоматчиками. Они проводили своеобразную «разведку боем», разминируя дорогу и выявляя огневые точки. Кроме того, противник активно применял прием создания «видимости окружения». Малочисленными группами с большим количеством боеприпасов, он проникал в тыл советских войск и поднимал там беспорядочную стрельбу, создавая видимость окружения. В результате этого некоторые подразделения оставляли свои оборонительные рубежи[107]. В советских отчетах значилось и следующее: «Пленные показали, что немцы систематически подслушивают разговоры по радио, а наши командиры ведут разговоры открыто. В прошлых боях под с. Кобыльщино был случай провокации. Один командир батальона доносил: „Меня обтекают, что делать“. Немцы через свою рацию передали ему: „Отходи“»[108].

По итогам первого дня наступления немецким войскам удалось продвинуться на расстояние от 2 до 7 километров. Рокоссовский продолжил усиливать 65-ю армию. В ЖБД фронта указывалось: «В связи со сложившейся обстановкой на фронте 65-й армии, боевым распоряжением штаба фронта № 00213/оп 73-я сд из состава 48-й армии временно переброшена на участок 65-й армии с задачей усилить войска 65-й армии в районе юго-восточнее м. Паричи»[109].

21 декабря немецким войскам удалось частично разрезать группировку 65-й армии и обеспечить стык между 2-й и 9-й армиями[110]. Положение советских частей осложняется отсутствием поддержки авиации из-за плохой погоды.

23 декабря для того, чтобы ослабить давление на 65-ю армию, в наступление переходит 63-я армия на участке Рогачев – Жлобин. В первый день ей удается добиться значительных успехов.

В то же время Рокоссовский в приказе войскам 65-й армии устанавливает последний рубеж обороны – позиции перед железнодорожной рокадой Жлобин – Калинковичи: «войскам 65 А всеми средствами упорно оборонять рубеж: Осопна, Кижин, Оболица, Давыдовка, Бол. Людвиновка, Корени, 1 гв. тк использовать для усиления порядков пехоты и создания глубины обороны»[111]. Этой же директивой запрещен дальнейший отход войск армии без ведома командующего фронтом. 24 декабря противник был остановлен.

Немецким войскам удалось продвинуться всего лишь на 30 километров, ликвидировать полностью выступ и овладеть железнодорожной рокадой противнику не удалось.

Отдельные бои продолжались до 28 декабря. Если говорить о дате окончания немецкого наступления, то в советских боевых документах фигурирует дата 24 декабря[112]. К.-Х. Фризер называет дату 26 декабря, когда 16-я танковая дивизия была выведена из состава 9-й армии и переброшена под Киев в силу начавшейся Житомирско-Бердичевской операции Красной армии[113].

Касаясь вопроса о подбитых немецких танках, подытожим их общую начальную численность. 16-я танковая дивизия в Италии в тяжелых боях не участвовала, по штату могла иметь до 200 машин. В журнале боевых действий 65-й армии за 21 декабря упоминается об атаке 4-й танковой дивизии с оценкой количества танков в 80 единиц[114]. Поэтому при оценке численности группировки в 300[115] танков штаб фронта, вероятно, не ошибался.

Подвижные отряды заграждения отчитались о 85 подорванных немецких танках в период с 20-го по 27 декабря[116]. В докладе начальника инженерных войск штаба 65-й армии от 6 января указана цифра в 141 танк, подорванный ПОЗами и частями армии[117]. Кроме того, учитывая, что поле боя осталось за противником, ремонтные части вермахта могли восстановить некоторую часть танков, поэтому говорить о разгроме танковых дивизий не приходится.

Необходимо также коснуться вопроса потерь личного состава. 16-я танковая дивизия не вошла в подотчетный период, поэтому точных данных по ее потерям нет. В то же время исследователь боевого пути дивизии В. Вертен указывал, что к 26 декабря в 1 батальоне 64-го панцергренадерского полка дивизии оставалось всего три офицера, шесть унтерофицеров и 43 солдата[118], то есть потери дивизии были значительные. Всего же потери[119] наступавших в районе паричского выступа частей 9-й армии составили 3093 ранеными и 817 убитыми и пропавшими без вести. Во 2-й нем. армии – 136 убитыми и пропавшими без вести и 614 ранеными.

Советские 65-я и 48-я армии за третью декаду декабря потеряли убитыми, пропавшими без вести и ранеными 11 416 (из них 6961 – ранеными) и 4095 (из них 2815 – ранеными) человек соответственно[120]. Учитывая, что 65-я и 48-я армии потеряли 1980 и 332 человек пропавшими без вести, возможно, часть из них сумела вернуться, и цифра может быть уменьшена. По данным командования 65-й и 48-й армий, противник потерял 9576 и 2393 человек соответственно[121].

Немецкий военачальник Типпельскирх писал: «После того как в середине декабря это выпрямление линии фронта было завершено, армия наконец смогла высвободить достаточное количество сил, чтобы, используя прибывшую из Италии танковую дивизию, ударом с плацдарма на реке Березина южнее Бобруйска в направлении на Мозырь закрыть брешь на стыке со 2-й армией. Таким путем к концу года после ряда исключительно критических недель, в течение которых войска напрягали буквально последние силы, удалось организовать сносную оборону»[122]. Действия 9-й армии были отмечены в Вермахтберихте 1 января: «Северо-западнее Речицы группа войск под командованием генерала танковых войск Харпе в течение тяжелых семидневных боев ликвидировала брешь в обороне и уничтожила большие силы противника».

В отправленном 16 декабря, ещё перед немецким наступлением, Рокоссовским в Ставку «Докладе командующего войсками Белорусского фронта Верховному главнокомандующему о замысле дальнейших действий»[123] указывалось, что первоочередной задачей фронта является разгром калинковичской группировки противника, как угрожающей флагу 65-й армии, затем – рогачевско-жлобинской. В дальнейшем предполагалось накапливать силы и средства для продвижения по западному берегу р. Березина к Бобруйску и захвату этого крупного транспортного узла.

Этот план в январе-феврале месяце и будет приведен в действие. Замысел командующего отразится в последующем приказе Ставки ВГК фронту.

2 января, согласно директиве Ставки ВГК № 220000, Рокоссовский получает следующие указания: «3. Белорусскому фронту не позднее 8.01 начать наступление своим левым крылом с задачей разбить мозырскую группировку противника и к 12.01 овладеть Калинковичами и Мозырем, охватывая их с севера и с юга. В дальнейшем наступать, нанося удар главными силами фронта в общем направлении на Бобруйск, Минск. Частью сил действовать вдоль р. Припять на Лунинец»[124].

8 января Рокоссовский с оставшегося после немецкого контрнаступления выступа и с юга ударил по флангам калинковичской группировки противника. Действия фронта во многом исходили из необходимости обеспечения фланга соседнего 1-го Украинского фронта, наступавшего на главном направлении.

Так, например, сама директива Ставки начиналась со слов «В связи с успешным наступлением 1-го Украинского фронта Ставка Верховного главнокомандования приказывает…»[125] Связан такой интерес к Мозырю и Калинковичам был с тем, что это были важные железнодорожные узлы. Западнее Мозыря начинались полесские болота. В условиях успешного наступления войск 1-го Украинского фронта можно было ожидать удар ему во фланг из района Калинковичей. Занятие населенного пункта позволяло более не беспокоиться за правый фланг этого фронта, западнее Мозыря серьезными силами противник наступать уже не мог в силу условий местности.

На правом фланге Белорусского фронта в начале 1944 г. командарм-3 Горбатов собирается преодолеть Днепр и закрепиться на плацдармах. Перед этим необходимо было ликвидировать плацдарм противника за р. Днепр у Рогачева. Для этого был сформирован отряд из 190 лыжников, который 3 января прорвался в тыл противника и разгромил штаб немецкой 267-й дивизии. Горбатов вновь использует свою излюбленную тактику, которой он пользовался еще на посту командира дивизии в 1941–1942 гг. Он активно использует лыжные батальоны для того, чтобы парализовать тылы противника. После действий лыжников наступление на плацдарм начали войска 3-й армии. 5 января 3-я армия всем своим составом вышла к Днепру, сократив свой фронт на 12 км. Кроме того, этим ударом армия лишила противника возможности пользоваться рогачевско-могилевской железнодорожной рокадой, а станцию Быхов армия держала под артиллерийским обстрелом. Сразу после завершения данной операции большая часть сил армии была выведена во второй эшелон для подготовки к новым боевым действиям.

Основные силы фронта по-прежнему используются Рокоссовским на левом фланге. Здесь он ведет боевые действия на стыке 2-й и 9-й немецких полевых армий. 8 января начинается Калинковичско-Мозырская операция. 14 января частям 61-й и 65-й армий Белорусского фронта удалось занять транспортные узлы Мозырь и Калинковичи, так удается решить вопрос со снабжением группировки войск 65-й и 48-й армий южнее Паричей.

Войска Белорусского фронта вступают в Калинковичи. Источник: БГМИВОВ

Это позволяет советскому командованию рассчитывать на успешные действия в этом районе. 9 января Рокоссовским были даны указания командармам 65-й и 48-й армий по овладению Калинковичами «готовиться на 15.1.44 к продолжению операции в новом направлении на северо-запад, без паузы, не давая противнику после отхода перегруппировать силы на этом основном направлении»[126].

16 января южнее Паричей, в соответствии с директивой Ставки ВГК от 2 января (в дальнейшем наступать на Бобруйск), начинает наступление 48-я армия. 65-й армии ставится задача занять Глуск. До 30 января армия безрезультатно будет пытаться буквально «проломить» оборону 9-й немецкой армии.

В журнале боевых действий войск фронта проскальзывает аргументация этих действий: «Левофланговые войска Белорусского фронта, выйдя к исходу дня 14.1.44 г. 2-м гв. корпусом к р. Убороть пунктах р. Припять, поставили под угрозу флангового удара группировку противника на сев. берегу р. Припять. Поэтому, используя выгоды занятого рубежа, командующий фронтом решил: продолжая активные действия силами 61-й армии, 2-го и 7-го гв. кк, для завершения разгрома противника на левом фланге, основными силами 65-й и 48-й армий нанести главный удар в новом направлении на сев. – запад и выйти на рубеж р. Птичь»[127]. Предполагалось выйти на рубеж р. Птичь у Глуска, чтобы охватить фланг полесской группировки.

К тому моменту немецкое командование перебрасывает на это направление две дивизии: 110-ю пехотную с рогачевского участка и 35-ю пехотную (тоже имевшую опыт боев подо Ржевом) из 4-й армии. Рокоссовский тоже забирает 53-й стрелковый корпус у 3-й армии из-под Рогачева и в конец января передает его 48-й армии под Паричи. Получается лобовое столкновение: и командование 9-й армии, и 1-й Белорусский фронт все силы направляют именно под Паричи. При этом все немецкие дивизии под Паричами: 110-я, 35-я, 36-я и 253-я пехотные – имеют опыт боев подо Ржевом в лесисто-болотистой местности, в отличие от советских войск.

48-я армия 16 января начинала наступление, не имея подвижных соединений. Единственное танковое соединение фронта, 1-й гв. танковый корпус, после боев в ходе Калинковичско-Мозырской операции, на 20 января, оставаясь в составе 65-й армии, находился в тылу войск и занимался боевой подготовкой. На 20 января корпус насчитывал 52 танка[128], перед началом операции 7 января в корпусе было 94 танка[129]. 22 января корпус получил 30 новых танков, 460 человек рядового и сержантского состава и 77 офицеров[130].

Артиллерийскими боеприпасами армия была обеспечена. На направлении удара (29-й и 42-й стрелковый корпуса) имелось 305 орудий и отмечено всего 58 немецких[131]. На позициях уже 10 января имелся 1 боекомплект снарядов 152 мм, 0,5 б/к 122 мм.

Лишь 30 января наступление 48-й и 65-й армий остановлено по приказу Рокоссовского. В январе 48-я армия теряет 2964 человека убитыми и 9426 ранеными[132]. 65-я армия за третью декаду в лобовых атаках теряет 2576 человек убитыми и 10 810 ранеными[133]. Всего же в январе потери фронта составили 16 763 убитыми и 61 416 ранеными[134]. 2-я немецкая армия теряет 1517 человек убитыми и пропавшими без вести, 4347 ранеными, 9-я нем. армия – 1856 человек убитыми и пропавшими без вести, 4683 ранеными[135]. Итого: 3373 убитыми, 9030 ранеными в двух армиях. Тогда соотношение по убитым 1:5, по раненым – 1:6,8.

В краткой обобщенной сводке боевого опыта Белорусского фронта за январь сообщалось: «Проходимость дорог ограничена и зависит от времени года и состояния грунта в большей степени, чем в других районах. Обширные болотистые пространства в своей значительной части проходимы только при сильных морозах. В течение января отсутствие сильных морозов, частые оттепели, дожди создали условия, близкие к весенней распутице»[136]. Проходимые же дороги оборонялись противником. В журнале боевых действий фронта причин провала наступления будет названо три:

1. Неблагоприятная погода, затрудняющая снабжение, продвижение войск, использование авиации. Это «отрицательно сказалось на темпах наступления, перегруппировок, сковывало маневр войск».

2. Трудные условия местности, которые ограничивали возможность использования танков и благоприятствовали обороне противника.

3. Низкая укомплектованность стрелковых соединений и частей.

Первые два пункта в принципе весьма сомнительны в отношении 48-й армии, которая занимала оборону с конца декабря, а значит, на снабжение войск время было, а в звеньях управления должны были уже научиться учитывать условия местности. Весьма красноречиво звучат выводы в журнале боевых действий 48-й армии за январь: «1. В тактическом отношении войска армии к наступательным действиям в лесисто-болотистой местности подготовлены не были. Обстановка требовала самостоятельности в действиях при выполнении маневра батальоном, полком, дивизией и умения при этом обеспечивать фланги собственными силами, не надеясь на соседа. Эти качества в предыдущих боях на открытой неболотистой местности у командиров воспитаны не были, и вследствие этого наступательные бои в большинстве случае выливались в форму лобовых атак. ‹…› 2. Войска к ночным действиям в лесу не подготовлены. 3. Пехота не использует полностью огонь на ходу во время атаки, атака пехоты не поддерживается огнем станковых и ручных пулеметов. 4. Неумение эффективно применять минометы для сопровождения пехоты в наступательном бою. 5 Артиллерия с поставленными ей задачами не справилась: проложить путь пехоте при ее попытках прорвать оборону противника не сумела. Большинство огневых точек противника после арт. подготовки оживало. В ходе боев при продвижении нашей пехоты огонь артиллерии был малоэффективен. Контрбатарейная борьба ощутимых результатов не дала. Причинами плохой работы артиллерии явились: 1) недостаточная увязка в действиях с пехотой, 2) плохая работа передовых артиллерийских наблюдателей, 3) неумение маневрировать огнем, 4) неудовлетворительная разведка целей, особенно на поле боя, 5) отставание артиллерии от пехоты при движении последней вперед»[137]. И в выводах 48-й армии основа – это неудовлетворительная подготовка войск, если говорить прямо – плохое управление войсками. И эта причина главная в неудачах наступлений на паричском направлении.

Рокоссовский впоследствии в мемуарах много писал о трудностях при проведении наступательных действий в лесисто-болотистой местности[138]. Тем не менее начиная с ноября 1943 года именно западнее Березины пытаются наступать главные силы фронта. К слову, поэтому решение Рокоссовского наносить два главных удара в июне не может обуславливаться стремлением достичь внезапности на направлении, где с ноября 1943 года фронт вел тяжелые бои.

В целом действия фронта связаны скорее с необходимостью поддержать соседний 1-й Украинский фронт. Все главные боевые действия ведутся на левом крыле. Замысел в наступлении на Бобруйск по правому берегу р. Березины, где проходит дорога Речица – Паричи – Бобруйск, также находит отражение в решениях Рокоссовского. Калинковичско-Мозырская операция проводится в том числе для того, чтобы обеспечить снабжение войск фронта на этом направлении. Появляется и два направления: на Пинск и на Бобруйск (согласно директиве Ставки от 2 января). 61-я армия в январе продолжает наступать на Лунинец, но также сталкивается с трудностями и успеха не имеет.

С учетом последующей передачи левофланговой 61-й армии в состав 2-го Белорусского фронта у Рокоссовского остается лишь бобруйское направление. При этом правый фланг фронта за весь описываемый период действовал на второстепенном направлении. Но именно бобруйское направление к концу января становится главным для войск фронта. В журнале боевых действий Белорусского фронта за январь указывается: «Все эти обстоятельства – трудности местности, невозможность использовать всю мощь артиллерии, ударную силу танков, поддержку авиации и низкая укомплектованность личным составом соединений – и явились основными причинами, помешавшими войскам БФ полностью выполнить поставленные перед ними задачи в наступательных действиях на главном – Бобруйском направлении»[139].