Читать книгу Место клизмы изменить нельзя. Рассказы морского доктора - Михаил Сорин - Страница 9

Борода

Оглавление

БОРОДА росла буйно и густо. Я даже не предполагал, что она появится так быстро. А волосы на голове совсем наоборот. Они не собирались отрастать. Мне их подстригли очень коротко и даже спереди, где был чуб, выстригли залысину. Так уж получилось, потому что, когда корабль качает, ножницы в руках парикмахера качаются тоже. А борода росла. Она прямо-таки неистовствовала на моем лице. Сначала было очень колюче, и лицо страшно чесалось. Я ее аккуратно подбривал, расчесывал, но кололась она от этого не меньше. У меня было такое впечатление, что она растет вовнутрь щек, и скоро во рту у меня будут сплошные волосы. Я с тайным ужасом проверял щеки изнутри языком, но они были гладкими, и язык, пройдя по кругу, спокойно возвращался на свое законное место. Через три недели моих мучений неожиданно борода перестала колоться и мягко закурчавилась.

За иллюминатором ярко светило тропическое солнце, и прошел этап излечения от морской болезни, отчего я пребывал в радужном настроении. Меня, видевшего море только с берега, прикомандировали в качестве судового врача на гидрографическое судно с экзотическим названием «Андромеда», следовавшее в Мозамбик.

Будучи в недалеком прошлом гражданским врачом-хирургом, я волею судьбы получил погоны, прошел этап службы в авиагарнизоне, а затем попал во флотский госпиталь и теперь оморячивался по полной программе.

Больных на борту «Андромеды» не было. Экипаж серьезно готовился к дальним странствиям.

Все прошли медицинскую комиссию и не так, как это делают военнослужащие на диспансеризации, когда на любой вопрос врача вам, достаточно отрицательно покачать головой, и вы тут же получаете краткую запись: здоров, годен. Тут же надо было сдать все анализы, к вам заглядывали во все мыслимые и немыслимые физиологические отверстия. После этого вам, как элитному псу с родословной, делали разные прививки и только потом давали заключение о годности к плаванию в районах с жарким климатом.

В нашем случае не обошлось и без курьезов. Молодой старпом нашего судна Юрий Иванович, холостяк и отчаянный повеса довел до истерики медсестру из кабинета функциональной диагностики, когда пришел на кардиограмму. Молоденькая медсестричка предложила ему раздеться по пояс, а брюки – до колен. Старпом тут же выполнил эту команду: он снял рубашку, а брюки опустил до колен. Бедною девушку потом долго отпаивали валерьянкой, а Юрий Иванович строил недоумевающую физиономию и, оправдываясь, гудел:

– Как велели до колен, так я и сделал.

У нашего стармеха Витаминыча, которому решили не измерять объем легких, учитывая его опыт плавания и толстый медицинский паспорт, просто спросили:

– Какая у вас спирометрия (объем легких)?

«Дед» наивно изумился и, сделав обиженно подозрительное лицо, поинтересовался у врача:

– А что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, – ответил доктор, – сколько вы выдуваете?

– Если честно, – озаботился Витаминыч, – то литра два смогу.

Здрасьте, – сказал врач, – а у вас в амбулаторной карте написано: три пятьсот.

– Во дают! И откуда это они все знают. Так это красненького, – наконец сознался он.

Комиссию прошли все, и поэтому мне практически пока делать было нечего. Я занимался отращиванием бороды. Впереди был экватор. Честно говоря, я побаивался его перехода. Так как готовилось ритуальное празднество, и меня как новичка, должны были прокатить по полной схеме, а желающих порезвиться было предостаточно. В этом я убедился в самом начале моего путешествия, но, видимо, не полностью.

В этот день, совершив свой ритуальный обход камбуза, я собирался забраться в укромный уголок и позагорать. В изолятор, где жил, без стука влетел командир. Что было необычно, так как Михаил Юрьевич, так звали командира, был ревнивым приверженцем писаных и неписаных морских традиций и уж без стука никогда и ни к кому не вламывался.

– Доктор, – заявил он прямо с порога, – у меня для вас две новости: одна плохая, а другая очень плохая. С какой начать?

В предчувствии беды у меня что-то екнуло в районе селезенки.

– Давайте сразу с самой плохой.

– Значит, так. – командир присел на стул. – Вас хотят оставить в Мозамбике. – И, глядя на мое ошарашенное лицо, добавил: – Уже пришла радиограмма.

Он отстегнул пуговичку на кармане рубашки и достал оттуда сложенный пополам листок. Радиограмма гласила: майора медицинской службы Сорина М. Б. по прибытии в порт Мапуту откомандировать в распоряжение командира гидрографической экспедиции на период отпуска врача экспедиции.

– Так ведь у меня даже загранпаспорта нет и паспорта моряка также, одно удостоверение личности офицера, – неожиданно нашел я спасительную лазейку.

– Это не беда, – произнес грустно командир. – Вам там прямо в посольстве выпишут все необходимые документы. Вы разве не помните, что вопрос о замене доктора экспедиции обговаривался перед выходом в море?

– Да, – пригорюнился я, – разговор такой был, но поскольку у меня не было загранпаспорта, то…

– Видите ли, там, наверху- Александр Юрьевич многозначительно глянул на подволок, – уже все решили и с посольством связались. Да, а бороду придется сбрить.

– Как сбрить? – оторопел я. – Причем здесь борода? Перенести столько мук и теперь на тебе. Не согласен.

– Это уж как получится, – сокрушенно вздохнул командир. – Но мы с вами люди военные, и приказы надо выполнять. А по поводу бороды не горюйте – новая, вырастет. А на паспорте вы должны быть без нее. Фотография в личном деле без бороды? Значит, и на паспорте должно быть то же самое. Тут по этому вопросу специальный документ в секретной части имеется. Вас разве с ним не ознакомили? Я совершенно ничего не помнил по поводу документа, но на всякий случай согласно кивнул.

– Но ведь все можно сделать по прибытии, а сейчас-то зачем?

– Нет, все-таки вы как были, так и остались сугубо штатским человеком, – сказал командир, намекая на мое недавнее гражданское «происхождение».

– Фотографии надо сделать заранее, потому что в Мозамбике у вас на эти мелочи времени не будет. Короче, доктор, брейтесь, а фотографа я вам сейчас пришлю.

Я отупело смотрел на закрывающуюся за Михаилом Юрьевичем дверь.

Господи, ну почему мне так не везет? Только вошел в режим, сдружился с экипажем, перестал укачиваться, отпустил бороду. Кстати, о бороде. Как ее брить-то? Надо, видимо сначала состричь волосы на лице, а потом уже сбривать щетину. Я поплелся за ножницами, В дверь постучали.

– Да, – отозвался я.

В изолятор вошли электрорадионавигатор Иван Иванович со свертком в руках и стармех Витаминыч.

– Вот, фотографа привел, – радостно сообщил «дед», -пусть устраивается, простыню вешает для лучшего фона, аппарат настраивает, а я, Борисыч помогу тебе бороду сбрить. Простыня висела на переборке, фотограф уже приготовился для съемки. А я все никак не мог решиться поднести ножницы к бороде.

– Какой ты нерешительный, – проявлял активность Витаминыч, – если у тебя руки дрожат, то давай я тебе ее почикаю. И он, решительно взяв ножницы, пощелкал ими для убедительности у меня под носом.

– Не дамся, – заорал я. – не созрел я еще психологически!

Дверь опять отворилась, и на пороге застыл старший перехода капитан 2 ранга Музаев Виктор Бисаевич. Он был ненамного старше меня, но, как все кавказцы, имел раннюю седину, а разговаривал с легким акцентом. Это был очень грамотный и тактичный человек, обладавший к тому же тонким чувством юмора. Меня он называл просто: дохтур.

– Что здесь творится, – раздался его спокойный голос, – дохтур, что с вами собираются сотворить эти архаровцы?

«Дед» и навигатор оторопело застыли, один с ножницами, а другой с фотоаппаратом. И тут я, как незаслуженно обиженная собака, воем выражающая свою боль и обиду хозяину, взвыл:

– Что же это вы меня так? Не успели прийти, а уже оставляете! Да еще бороду сбриваете, чтобы на паспорт фото сделать!

Виктор Бисаевич в недоумении уставился на меня:

– Ничего не понимаю, кого оставляют, какой паспорт, при чем здесь ваша борода?

Я начал сбивчиво рассказывать и про радиограмму, и про замену, и про все остальное. Пока я изливался возмущением старшему перехода, «дед» и навигатор куда-то испарились. И тут, видя совершенно недоумевающее лицо старшего перехода, я начал кое-что понимать: до меня медленно стала доходить суть очередного розыгрыша и все еще продолжающийся столь откровенный процесс моего оморячивания.

– Вот черти, – восхищенно сказал он, – это же надо, даже радиограмму сочинили. Ну, дохтур, с тебя причитается. Вечером придем твою спасенную бороду обмывать.

Он дружески похлопал меня по плечу и вышел за дверь. Я теребил начавшую чесаться опять бороду и облегченно думал, что в Мозамбик я приду настоящим мореманом.

Место клизмы изменить нельзя. Рассказы морского доктора

Подняться наверх