Из жизни цветов, людей и прочих творений. Сборник рассказов и эссе

Оглавление

Михаил Стефанович. Из жизни цветов, людей и прочих творений. Сборник рассказов и эссе

1. Завет бабочки

2. Стакан и гвоздь

3. Есть пути, которые КАЖУТСЯ человеку прямыми…

4. Разрушая не своё

5. О Рыцарях, Шутах и Королях

6. Плодоносная смоковница

7. Потерялась…

8. Все имена вымышлены. Любые совпадения случайны

9. Кот и горлинка

10. Репейник

11. Зрители и болельщики

12. Разрушители церквей

13. Покаяние

14. Защитное поведение

15. Школа будущих Джеймсов Бондов

16. Муравьиный крест

17. Хороший садовник

Отрывок из книги

Ах, до чего же приятно бывает порой ничегонеделание! Особенно ничегонеделание за пределами города. Где-нибудь в поле. Или в горах. Или на берегу реки. Или на берегу реки, орошающей горное поле. Точно! Идеальный вариант, поскольку должен угодить любому вкусу. Сидеть на нагретом солнце камушке и любоваться тем, чего так не хватает в каменных джунглях современного города. Любоваться травинкой, муравьём, паутиной (пожалуй, хорошо, что в каменных джунглях этого не хватает), цветком, бабочкой. Особенно бабочкой. У меня к ним с некоторых пор особое отношение. Но не с тех пор, как я узнал некоторые ужасные вещи из её жизни. Не с тех пор, как из бабочкиного шкафа, вернее кокона, вывалился ветхий скелет, вернее гусеница! Да-да, жуткая мохнатая и рогатая гусеница с ядовитыми чёрными и оранжевыми пятнами на спине – это бабочка в детстве! Вы знали об этом? И молчали? И продолжали любоваться порхающим над цветком цветком? Снимаю шляпу перед безусловностью вашей любви! И, надеюсь, вы догадались, что это была шутка.

Шутки шутками, но к бабочкам у меня и вправду с некоторых пор особое отношение. Не то чтобы раньше я их недолюбливал, а сейчас наоборот. И, конечно же, дело не в том, что раньше я их любил, а теперь испытываю острую неприязнь. Нет. Бабочки мне всегда нравились. В любом виде. Нарисованные. Марципановые. Оригами. Галстуки. В любом виде. Кроме приколотых булавкой к картонке. Но вот однажды… Они стали мне нравиться ещё больше. Расскажу, пожалуй.

.....

А Давидик, сидя на табуретке, думал про себя: «Вот, вы оба ошибаетесь. Здесь ни про семинарию, ни про цветочный магазин ни слова. Здесь же про лошадь и про телегу! Эй! Это же так просто!» Но Давидик был восьми лет и потому его во взрослые споры не приглашали и мнения его не спрашивали. (А зря).

Шли годы. Пастор Карл и дьякон Эзра выпили уже целую цистерну чая. Кухонный табурет в силу своей изношенности сменился кухонным стулом. Давидик превратился в Давида. А согласия в отношении любимой притчи Соломона так и не прибавилось.

.....