Читать книгу История станицы Берёзовской. Часть 3 - Михаил Сутчев - Страница 4

Закончилась Гражданская война. Радоваться бы людям. Да нет почему-то радости. Вроде бы с буржуями и господами покончили, народ вздохнул полной грудью сладкий воздух свободы, получил землю, фабрики и заводы. Радоваться бы людям. Так нет почему-то радости. В глазах все больше грусти и печали, а в груди тревога. В головах у людей только одна дума: «Что будет дальше и как теперь жить?».

И большевики после победы в Гражданской войне не знали, что же будет дальше, а самое страшное они не знали что делать? Проводимая коммунистами по инерции жесткая грабительская военная экономическая политика привела к массовому голоду, крестьянским бунтам и восстаниям. Количество бунтов и численность восставших с каждым днем росло и росло. К весне 1921 года в рядах бунтовщиков насчитывалось уже около 200 тысяч человек.

Вот что говорил по этому поводу испуганный Ленин:

«…Восстания происходят как раз в тех районах, из которых мы берем хлеб. Разверстку провести просто невозможно».

Ну а что же Вы хотели товарищ Владимир Ильич, значит дети рабочих – гегемонов, так сказать, хотят есть, а крестьянские детишки должны сидеть голодные?

Далее Ленин пишет:

«Мы к весне 1921 года потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное Колчаком, Деникиным или Пилсудским (Польша) … Разверстка в деревне… мешала подъему производительных сил и оказалась основной причиной глубокого экономического и политического кризиса, на который мы натолкнулись весной 1921 года».

Вооруженная борьба против Советской власти тех лет – это движение, вытекавшее из неправильного руководства страной коммунистами.

После Гражданской войны стране такая огромная армия (около 5 млн. человек) уже была не нужна. Третья часть армии, в основном старшие возраста, была демобилизована и вернулась домой, вторая треть была направлена в Трудовые армии – поднимать народное хозяйство и кормить «пролетарият», а остальные повели борьбу с «бандитизмом».

Надо сказать, что термин «бандитизм» широко использовался в революционной риторике.

Бандитами в 1917—1920-е годы оказывались не только уголовные преступники, «белобандитами» называли участников вооруженных формирований Белой армии, «бандитскими» были шайки различных самопровозглашенных национальных образований, «бандитами» называли крестьян, поднимавших восстания в тылу, таким же образом именовали членов разнообразных антисоветских группировок и заграничных формирований. Вероятно, использование этого термина в годы Гражданской войны и последующего времени не случайно. В крестьянской, патриархальной и в целом малообразованной стране, необходимо было пользоваться доступными и четкими определениями и понятиями, которые не требовали дополнительных разъяснений.

Еще в середине XIX века под словом «бандит» понимался «вор, дерзкий мошенник, грабитель». Для подавляющего большинства людей в этом понятии содержались исключительно негативные смысловые характеристики. Бандит – это тот, кто покушается на жизнь, здоровье, имущество и благополучие, и поэтому представляет серьезную опасность, как для человека, так и для всего общества. Уничтожение бандитов не надо было специально обосновывать, как того требовала борьба с политическими оппонентами. Кроме того, «бандит» и «бандитизм» – понятия вневременные, существующее как в годы войны, так и после ее окончания, не зависящие от идеологии, понятные и доступные для любого человека. Борьба с бандитизмом в представлении большинства населения оправдана, поэтому для ликвидации этой угрозы могут быть использованы различные силы и средства.

Массовые крестьянские выступления 1920-х годов в Тамбовской губернии, Поволжье, Карелии, Украине, на Дальнем Востоке, Кронштадтский мятеж, усиленные противоборством с остатками Белой армии и «международным империализмом», межнациональными конфликтами и национальными противоречиями стали для руководства страны серьезным испытанием, которое угрожало самому факту существования Страны Советов и проводимой политической линии. В этих условиях только жесткие, бескомпромиссные военные и репрессивные методы, которые были апробированы в 1917—1920 годах, могли принести реальные и быстрые результаты.

Закрепившись в сознании многих партийных и советских руководителей разного уровня силовые жестокие методы работы во время войны как универсальный инструмент решения любых задач, продолжали использоваться для «регулирования» всех сторон жизни общества и в мирное время.

Основные задачи по борьбе с политическим и простым бандитизмом были возложены на различные чрезвычайные государственные органы, а также на специально созданные подразделения ВЧК ОГПУ. Так в конце декабря 1921 года в составе центрального аппарата ВЧК в контрразведывательном отделе было создано отделение по борьбе с бандитизмом (ОББ), а в январе 1922 года аналогичные отделы и отделения появились при всех окружных и ГубЧК, а также при уездных политбюро. В апреле 1922 года приказами ГПУ были созданы отделы по борьбе с бандитизмом (ОББ), при особых отделах военных округов, при губернских отделах ВЧК ГПУ и при политбюро и уездных ЧК ГПУ.

В работе отделов было выделено два основных направления: борьба с тайными организациями, вооружавшими и обучавшими бандитов, и борьба с вооруженными бандитскими формированиями и содействовавшими им лицами и группами.

На ОББ возлагалась и задача организации и ведения переговоров с бандитами о добровольной сдаче, а также проведения мероприятий по ликвидации «базы активного бандэлемента», что подразумевало выселение лиц, «сочувствующих и помогающих бандитам». Проблема высылки «бандитского контингента» стала одной из важнейших в практической деятельности ОББ. Эта мера станет основной при зачистке станиц, хуторов и сел от скрытых врагов Советской власти.

О многих лидерах восставших не сохранилось никаких сведений даже в памяти потомков, правда и «легенды» о других живы до сих пор. В большинстве своем, так называемые «банды» состояли из людей, поддержавших в 1917 году Советскую власть, но затем, по какой-либо причине, разочаровавшихся в ней и в отчаянии взявшихся за оружие. Вооруженные сопротивления 1920-х годов выросли не сами по себе, а из самих мероприятий, проводимых Советами. Не было лучшей агитации против советской власти, чем ее собственные «реформы».

Из самых известных повстанческих отрядов или, так названных большевиками, «банд» того времени можно отметить восстания Антонова в Тамбовской губернии, Сапожкова – в Самарской губернии и на Южном Урале, Махно – на Украине. У нас на Дону на слуху были, так названные большевиками, «банды» Фомина, Маслакова и Вакулина.

Так, что же это были за люди, возглавившие возмущенных и восставших крестьян и казаков?

Антонов Александр Степанович (1888—1922) – родом из-под Борисоглебска Тамбовской губернии (ныне Воронежской области), один из организаторов Тамбовского восстания, бывший начальник милиции Кирсановского уезда. «Я всю свою жизнь посвятил на борьбу с узурпаторами народной власти и буду бороться с ними до конца. Не для того была вырвана власть из рук царских палачей, чтобы передать ее в руки кучки палачей-коммунистов. Власть должна быть передана народу…» – из листовки Антонова.

Во время очередного рейда Антоновцев по Воронежской губернии были освобождены пленные белогвардейцы и казаки, сидевшие в лагере у красных. Среди освобожденных казаков был наш земляк – Мордвинцев Василий Тихонович (1890—1921), казак станицы Берёзовской, младший урядник, Георгиевский кавалер. Во время Первой мировой произведен в офицеры, сотник. Воевал за белых. В 1920 году был арестован красными и помещен в лагерь для военнопленных в Воронежской губернии. После освобождения из лагеря пробирался домой в станицу Березовскую, но по пути был опять арестован красными и содержался уже в Себряковской тюрьме в слободе Михайловке. В декабре 1920 года Мордвинцев вновь был освобожден из тюрьмы уже другими воставшими – так называемой «бандой» Вакулина. После очередного освобождения он все-таки добрался до родной станицы, где был выслежен местной милицией и застрелен на пороге собственного дома на глазах жены и детей.

Сапожков Александр В. – из крестьян Самарской губернии, в Первую мировую войну был подпоручиком, член партии левых эСэРов, бывший командир 9-й кавалерийской дивизии Красной Армии, поднял восстание в Самарской губернии в 1920—1922 годах.

Махно Нестор Иванович – (1888—1934), украинский политический и военный деятель, организатор и руководитель повстанческого движения на юге Украины во время Гражданской войны 1918—1922 года. Известен также как «батька» Махно. Вместе с Красной армией освобождал Донскую область и Крым.

Фомин Яков Ефимович – казак хутора Рубежного, Еланской станицы, есаул Первой мировой войны. С 1906 года служил в привилегированном лейб-гвардии Атаманском полку. После революции вернулся на Дон, но вскоре был мобилизован в Донскую армию белого атамана Петра Краснова. Осенью 1918-го Фомин сражался против красных у Воронежа, командуя 28-м Верхнедонским полком белой Донской армии. С января 1919-го Фомин служил у красных помощником военкома Верхнедонского округа, командовал эскадроном в 9-й Донской кавдивизии, командовал 1-м полком в конном корпусе Филиппа Миронова. В сентябре 1919-го вместе с Мироновым «поднял восстание» против Советской власти (знаменитый поход Миронова из Саранска). Тогда же арестован и приговорен к расстрелу, но в октябре вместе с Мироновым был помилован. В 1920-м Фомин командовал караульным эскадроном в Верхнедонском округе. Поднял восстание весной 1921 года. Его конный отряд – в 130—200 сабель, орудовал по Воронежской, Царицынской губерниям и Донской области.

Маслаков Григорий Савельевич (кличка «Маслак») – бывший буденновец, кавалер двух орденов Красного знамени, вместе с Борисом Думенко, Маслаков был одним из организаторов красной Конармии, был комбригом 1-й бригады 4-й дивизии у Буденного. В сентябре 1919 года Маслаков как «правоверный» красный принимал участие в аресте Филиппа Миронова, объявленного властью «вне закона». Его бригада окружила «мятежников» Миронова, принудив их сдаться без боя. Тогда Маслаков выполнял приказ Троцкого, хотя и был любимцем Миронова. Непродолжительное время Маслаков командовал 1-м конным корпусом, а в начале 1920 года командовал 14-й кавалерийской дивизией. В июне 1920 года, на польском фронте, он был принят в РКП (б). В январе 1921 года в Херсонской губернии бандой Махно были разгромлены и взяты в плен две бригады Первой Конной, среди них была бригада Маслакова. Тогда-то Маслаков и перешел на службу к Махно. В армии батьки он пробыл недолго и в феврале 1921 года со своими казаками ушел на Дон. Долго гонялись за ним отряды ЧОНовцев и никак не могли его поймать. В бессильной злобе они арестовали жену Маслакова, принялись издеваться над ней, выпытывая, где скрывается её муж, и после долгих мучений утопили её в проруби.

Вакулин Кирилл Тимофеевич – уроженец села Сидоры, что под слободой Михайловкой, командир Михайловского караульного батальона. Участник Первой Мировой войны, унтер-офицер, заслуживший четыре «Георгия» (!), незадолго до большевистского переворота был произведён в поручики. Но так уж сложилась жизнь – поддался революционному романтизму, позволил увлечь себя сомнительными лозунгами и, хотя пролил немало крови, сражаясь за рабочее дело на фронтах Гражданской войны в бригаде Ф. К. Миронова, так и не понял, почему именно рабочий, а не казак, не крестьянин-землепашец – гегемон? По его наблюдению, всё было, как раз, наоборот – от земли жив человек, от слияния с природой его сила. Но раз попал в стаю, до поры, до времени приходится принимать правила игры. К концу двадцатого года положение трудового народа в Советской России, а потому и в родном Вакулину Усть-Медведицком округе, стало поистине невыносимым. С каждым днём вырастала стена отчуждения между новой властью и людьми. Государственная продразвёрстка и преступные действия руководителей хлебных заготовок не на шутку обострили отношения казаков и большевистских ставленников на местах. Тем паче, что разразившийся голод и многочисленные преступления в продовольственной сфере сразу же дали отличную почву домовитым казакам для агитации против Советов. Вот и теперь прокатилась по округу очередная молва про то, как на хуторе Секачи был уличён местными жителями некий большевистский руководитель, присвоивший себе 10 пудов хлеба, и как на хуторе Ильменском продовольственная агентура систематически выкачивала из ссыпного пункта пшеницу, гнала из неё самогон и предавалась запойному пьянству. Население же округа, гонимое голодом, вынуждалось ехать в соседний Верхне-Донской округ и Воронежскую губернию, где ещё в отдалённых станицах и хуторах имелись запасы зерна, чтобы на последнюю рубашку выменять кусок хлеба для пухнущих детей.

В «Даниловских вестях» от 6 августа 2015 года в статье «Непростое время» казак станицы Островской В. Пиунов пишет:

«Не пишут о том, что причиной восстания батальона стали весточки, которые регулярно получали бойцы и командиры этого батальона от своих родственников с хуторов и сел; о тех бесчинствах, которые творили представители советской власти в хуторах и станицах; о продразверстке, выгребавшей все до зернышка – причем не только в состоятельных семьях, но и в бедняцких казачьих и крестьянских хозяйствах; о комбедах, забиравших у семей, которые по какой-либо причине попали в „черные списки“, все до последней варежки, платка, валенка и штанов, зачастую оставляя такую семью на вымирание».

В. Киреев казак станицы Малодельской в «Очерках о Гражданской войне» пишет:

«В караульном батальоне Вакулина служили Малодельские казаки Аханов Леон Филиппович, Полунин Василий, Бирюков Николай Алексеевич, Чеботаревы Василий и Яков, Донцов Никита Григорьевич……».

Восстание в слободе Михайловке началось 18 декабря 1920 года с выступления караульного батальона и кавалерийского эскадрона с лозунгами: «Долой коммунистов и комиссаров! Да здравствует настоящая власть Советов!» Их поддержали часть местной милиции и немалое число населения. Численность восставших составила около 500 штыков и 80 сабель. В считанные часы подверглись разгрому окружной финотдел, милиция, уголовный розыск, Донпотребсоюз, политбюро и другие административные учреждения.

Вот так и начинались все восстания по всей России. Советская власть организовывала целые карательные армии для подавления этих самых восстаний, которые она называла «бандами». Ну, что-что, а карать-то большевики всегда умели. Вот и против «банды» Вакулины были брошены крупные силы Красной армии, местной милиции и отрядов «ЧОН», которые 22 декабря выбили «вакулинцев» из слободы Михайловки и начали теснить их на север по реке Медведице к Саратовской губернии.

Справка: «ЧОН» – Части Особого Назначения, коммунистические и комсомольские дружины, созданные для помощи Советской власти в борьбе с контрреволюцией.

По пути следования повстанцы Вакулина захватывали станицы и хутора, организовывали митинги, раздавали отобранный продотрядами хлеб и расстреливали активистов-коммунистов.

Вот выдержка из доклада царицынской милиции: «Смертью храбрых на своем революционном посту пал старший по охране станицы Малодельской товарищ Нанушкин (Манушкин?) Яков».

В. Киреев казак станицы Малодельской в «Очерках о Гражданской войне» пишет:

«22 декабря Вакулинцы были выбиты из Михайловки. Они пошли правым берегом Медведицы и заняли хутор Плотников. Малодельские красногвардейцы переместились в станицу Сергиевскую и организовали там военное соединение из пехоты и кавалерии. Поздно вечером вакулинцы из Плотниково прискакали в Малодельскую и остановились в домах на улице Кочерги. Утром бандиты поймали на лугу за Вербовкой у паровой мельницы Страхова Константина, работавшего следователем по особо важным делам при Окружном Михайловском Ревтрибунале и молодого Малодельского милиционера Бирюкова Иосифа. Бирюкова Попов отпустил то ли за молодость, ему не было и 18 лет, то ли как соседа. Рядом с Бирюковым жили родители Попова и его сестра. Ночь Страхов провел под арестом в доме на Большой улице, а на следующий день его повели на расстрел. С колокольни церкви смотрели пацаны Наумов Афанасий, Топилин Костя (Горбатенький), Бирюков Григорий. Сначала его вывели на площадь перед церковью, и повели во двор напротив, где он жил. Отец, мать, жена Анастасия бросились с просьбой о помиловании. Тогда повели по Коровьей улице и в конце, где она упирается в Мазловку, прямо у плетня расстреляли Киреев Тимофей и Чекунов Леон. Вернулись на Большую улицу, где около дворов Мелихова Ивана и Ситкина Никанора были расставлены посреди улицы столы с угощением и самогоном. В обед прискакал гонец и сообщил, что к Малодельской движется рота ЧОНовцев из Камышина через хутор Атаманский. Попов подал команду «Тревога» и отряд на конях двинулся в сторону х. Атаманский. Прибыв на место, он рассредоточил силы в окрестностях, скрыв их в буераках, зарослях кустарника и стал ждать удобного момента. Когда ЧОНовцы миновали плотину водяной мельницы, а обоз с боеприпасами и продовольствием остался сзади, Вакулинцы внезапно атаковали. Отряд был полностью разбит, один Страхов Савватей из х. Киреева зарубил в бою пятерых ЧОНовцев. 25 бойцов взяли в плен и заперли в здание местной школы. Только одному ЧОНовцу ночью удалось бежать. Утром Вакулинцы расстреляли 24 ЧОНовца и уехали из хутора, а хутор заняли Малодельские красногвардейцы отряда Дьяконова Федора. Председатель ревкома х. Атаманский Бирюков К. Е., прибывший с этим отрядом остался хоронить ЧОНовцев, а отряд двинулся дальше. Когда стали опускать тела убитых в могилу, в толпе заметили, что со стороны х. Муравли скачут три всадника. Это были Попов М. Г., Киреев Тимофей и Чекунов Леон. Они догнали Бирюкова на лугу у р. Березовки, подвели его к могиле, заставили раздеться и расстреляли.

На следующий день отряд Попова отходил на север преследуемый войсками ЧОНа городов Камышина, Царицына и Михайловки. 15 человек, захваченных отрядом Гребенникова, отправлены в Михайловку в ревтрибунал (в их числе и Цыплухин Василий из Малодельской).

6 января 1921 года восставшие силами до 600 человек заняли Даниловку. Два дня по колокольному звону Вакулин собирал митинги. Сход так и гудел на площади перед церковью. При большом скоплении народа Вакулин произносил зажигательные речи, которые заканчивал одним и тем же призывом: «Долой коммунистов! Долой продагентов! Да здравствуют вольные Советы и вольная торговля!»

Распахнулись ворота продовольственных складов, и продукты тут же стали раздавать голодному люду. Детворе восставшие вручали серебряные монеты с тем, чтобы дети показали жилища коммунистов и милиционеров. Уловка сработала, и вот за околицу вывели группу прислужников сатанинской власти. Вакулин покрутил револьвер:

– Объявляю вам приговор: именем революции – расстрел! За грабежи, агитацию, сопротивление.

Застрочил пулемёт и шестеро «комиссаров» рухнули в снег.

– А вы, – обратился главком к ошалевшим от страха членам комсомольской ячейки, – Пошли вон отсюда. Домой!

Радостные комсомольцы со всех ног бросились наутёк…».

В январе месяце 1921 года Вакулинцы появились в окрестностях Березовской и Малодельской станиц, и принадлежавших им хуторах. В записях моего деда упоминается о расстреле Вакулинцами в станице Березовской Сергея Сватикова – учителя и коммуниста.

Андрей Андреевич Носаев вспоминает:

«Найти сочувствие, поддержку и пополнить свои ряды за счет хуторских и станичных казаков не оправдались. С бандой ушли только братья Кудряшовы, Смолин Яков и ещё трое с хутора Кувшинов».

И. Храмов, бывший секретарь Атамановского сельсовета в статье «Тревожные годы», изданной в районной газете «Путь Ильича» в 1970 году, и переизданной в «Даниловских вестях» в 2015 году, пишет:

«Среди вакулинцев выделялись жестокостью и разбоем казаки-бандиты Тимофей Киреев из хутора Атамановского, Алексей Соколов из Дундуковского, Разнополов из Заполянки, Буянов из Островской, Иван Орлов из Плотникова. Впоследствии к ним примкнул Михаил Попов из хутора Муравлевского. Вакулин пожаловал Тимофею Кирееву должность командира первого взвода. Тимофей отобрал в свой взвод однополчан.

Январским зимним днем взвод Киреева с гиком ворвался в хутор Атамановский. Под звон колокола собрали у церкви жителей и объявили, что советской власти пришел конец, под угрозой расправы произвели мобилизацию казаков. На глаза Киреева попался его двоюродный брат Фирс Петрович Ситкин с сыновьями Павлом и Михаилом.

– Ты что же, двоюродный чертяка, нашел теплое место под крылышком Советской власти?! – крикнул Тимофей на Фирса, доставая из кобуры наган.

– Седлай коня или застрелю, как изменника Донского казачества!

Фирс испугался угроз братца и вместе с сынами вступил в банду вакулинцев. За ними потянулся Иван Никифорович Киселев, Андрей Иванович Мордвинцев и другие.

– На коней! – скомандовал Киреев.

Взвод, пополненный новобранцами, выскочил на конях из хутора и галопом помчался в Ивановку (Восточный край Атамановки). Ночь была тихая, звездная. За околицей бандиты пересекли речку Берёзовку, доехали до Рогачева и, сдерживая разгоряченных коней, миновали хутор. А к утру сделали привал в хуторе Кувшинове. Подкормив лошадей, отряд выехал на хутор Дорожкин, в степи свернул налево и шляхом поскакал вдогон основной банде, движущейся об реку Медведицу в сторону Саратовской губернии. К вечеру в Островской они соединились с главными силами Вакулина. На второй день банда, преследуемая небольшими отрядами ЧОНовцев, ушла на Красный Яр и затерялась в селах Саратовской губернии».

Далее, уходя вверх по Медведице, в конце января 1921 года повстанцы Вакулина захватывают станицу Островскую, 2-го февраля – Котово, а 6-го февраля – Камышин. Затем восставшие уходят в заволжские степи, где в очередном столкновении с карательными войсками Красной армии и погибает атаман Вакулин. Во главе «банды» становится соратник Вакулина по Гражданской войне Попов Михаил Григорьевич, казак хутора Муравлевского, Малодельской станицы.

К смерти Вакулина причастен тот самый Соколов-Соколенок, который еще комсомольцем был прислан в станицу Малодельскую во время Гражданской войны, а затем был командиром одного из соединений, которые в заволжских степях уничтожали «банду» Вакулина.

Вот что писал в своих мемуарах Соколов-Соколенок:

(Действие происходит в Генеральном штабе, куда вызвали Соколова-Соколенка для назначения командиром отряда по ликвидации отряда Вакулина – Попова)

«У меня в руках оказалась одна из двух моих групповых фотографий гражданской войны, где я был снят вместе с другими командирами и комиссарами частей нашей 1-й бригады. Снимок относился к осени 1919 года. Мы тогда стояли на Дону в одной из станиц, где размещался штаб бригады.

– Это командиры и комиссары частей нашей бригады двадцать третьей дивизии, – доложил я Главкому.

– Вы помните их фамилии? Можете назвать?

Я начал перечислять стоявших фронтом своих боевых товарищей:

– Это командир артиллерийского дивизиона бригады Фомин, рядом с ним комиссар Артамонов. Вот это командиры полков Жильцов, Попов, Вакулин, это…

Главком, не дослушав, прервал меня и повторил Шапошникову:

– Так вот, Борис Михайлович, ознакомьте товарища Соколенка с обстановкой – и ко мне.

В комнате, в которую мы вошли, на двух стенах были развешаны большие полотнища десятиверстных карт. В разных местах их торчали булавки с разноцветными бумажными флажками, от которых отходили большие и малые стрелы. Шапошников подвел меня к одной из карт, взглянув на которую я сразу понял, по какому поводу меня вызвали к Главкому. Большая синяя стрела своими широкими лопастями у основания упиралась где-то в районе Арчеда и Березовского хутора (имеется ввиду станица Берёзовская) станиц Донской области. Захватив своими «лапами» и дорогую для меня Малодельскую, она проходила через Камышин и, развернувшись по кривой на север, своим острием вонзалась в саратовское Заволжье в районе Красного Кута, с общим направлением движения на Ершов и Николаевск (ныне Пугачев).

Изредка разбросанные параллельно большой синей стреле маленькие красные эллипсоиды с крохотными стрелочками обозначали выдвинутые против противника наши части, пытавшиеся приостановить его движение. Красные кружки, которыми были обведены попутные и дальние от стрелы населенные пункты, указывали на наличие там не очень сильных гарнизонов. Как потом выяснилось, это были части особого назначения (ЧОН), состоящие в основном из местных коммунистов. Вдоль большой синей стрелы по обеим ее сторонам стояли знакомые мне фамилии – Вакулин, Попов, а в скобках за фамилиями значился состав их «вооруженных сил» – 500 (1000) сабель. Борис Михайлович (Шапошников) в общих чертах рассказал о начале мятежа, поднятого этими двумя казаками, бывшими командирами Красной Армии, о расправах над коммунистами и советскими работниками, которые те учиняют на пути своего продвижения, о тактике, применяемой при встрече с регулярными частями Красной Армии. По мнению Бориса Михайловича, Вакулин и Попов, не найдя поддержки среди красного донского казачества, после отхода из Камышина и вступления на просторы заволжских степей (в это время в ряде районов здесь активизировались кулацкие элементы, орудовало значительное количество мелких разрозненных банд) могут пробиться кружным путем на со-единение с антоновцами (банда Антонова в Тамбовской губернии).

Для борьбы с бандами Вакулина и Попова я считал нужным сформировать аналогичный «летучий отряд», усиленный двумя пулеметами на тачанках на каждый эскадрон и роту с одной трехорудийной батареей. Последняя, как я выразился, «для представительности», чтобы иногда можно было «попугать вакулинцев».

Главком внимательно, не прерывая, выслушал мои соображения и, подтвердив в основном их правильность и даже некоторое совпадение с его собственными, обратился к Шапошникову:

– Я думаю, товарищ Соколенок справится с задачей, и мы не сделаем ошибки, если назначим его командующим войсками заволжских степей по ликвидации банд Вакулина и Попова».

После гибели Вакулина, Попов привел оставшихся повстанцев в 300 сабель обратно в наши края и начал орудовать в районе Арчада-Даниловка-Ольховка. Для их ликвидации был направлен усиленный полк 2-й кавдивизии Блинова под командованием Медведева. 1 мая под хутором Терновским остатки отряда Попова были окончательно разгромлены.

И. Храмов в статье «Тревожные годы», изданной в районной газете «Путь Ильича» в 1970 году продолжает:

«Но недолго гуляла банда Вакулина. Вакулин был убит, а остальные разбежались по лесам и степным оврагам. Бандиты из станиц Островской, Березовской, Малодельской и Сергиевской прятались в лесу в землянках, а по ночам производили вооруженные набеги на селения, нагоняя страх на жителей».

Наверняка наши березовские повстанцы прятались в «Жуликовой землянке» на Старой станице.

Далее Храмов пишет:

«Отряд тронулся на хутор (Атамановский). По дороге бандиты разбились на две группы. Первую возглавил Алексей Соколов и повел на восточную окраину, в Ивановку. Вторая группа, под командованием Тимофея Киреева, ворвалась в центр хутора и окружила квартиру председателя сельсовета Кузьмы Бирюкова. Его не оказалось дома.

– Сбежал, мать его в сердце! – выругался Тимофей и пригрозил дрожащей от испуга хозяйке.

– При первой встрече с Кузьмой зарублю его.

Всю ночь пировали бандиты: пили самогон, горланили песни, пускались в пляс. К утру Тимофей Киреев через хуторских доносчиков знал обо всех своих бывших однополчанах и, порыскав с бандитами по дворам, насильственно забрал в свой отряд Забазнова Акима Никифоровича, Дорожкина Леона Киреевича, Филиппова Григория, Тушканова Ивана – всего девять человек.

Перед налетом бандитов на хутор председатель Совета Кузьма Бирюков шел домой. На улице его остановил Агап Дементьевич Чекунков.

– Сейчас прибежала с поля Аксютка Токарева и сообщила по секрету, что у Шаронова пруда находится крупный отряд бандитов с пулеметами на тачанке. Поберегитесь.

Бирюков свернул в Калиновку, зашел к Панферовым, взял у них коня, оседлал.

Ночью Бирюков прискакал в Берёзовскую. Вызвал в милицию с квартиры начальника Калябина и доложил о банде. Потом по телефону они связались с начальником малодельской милиции Салмовым и договорились о совместном выступлении работников милиции с чоновцами и комсомольцами на ликвидацию остатков банды вакулинцев».

В станице Берёзовской для ликвидации отряда Киреева было создано два отряда, один из милиционеров, другой – из комсомольцев. Комсомольский отряд возглавил демобилизованный из Красной Армии Даниил Александрович Барковский, отец той самой Барковской, которая вспоминала про нашу станицу во Второй части «Истории».

Далее Храмов продолжает:

«На рассвете березовская группа красных бойцов заняла хутор Петрушин и, перейдя речку, вышла на окраину хутора Атамановского. Бандиты, заметив приближение красных, без боя покинули Атамановский и стали отходить к Высотам.

Малодельская милиция выехала к хутору Муравлевскому, на подступах к Высотам заметила скопление конницы вакулинцев и открыла по ним огонь.

Бой принимал ожесточенный характер. С обеих сторон появились убитые и раненые.

Малодельская милиция поскакала в обход. Бандиты, боясь окружения, отошли к поливным прудам.

В это время отряд Берёзовской милиции под Ключами настиг атамановскую группу бандитов… Бандиты, рассеявшись по степи, галопом понеслись к Высотовским прудам. Вскоре они соединились. Бандиты отстреливаясь, стали отходить в сторону Прудков. После этого боя ряды бандитов поредели.

Однажды под вечер небольшой отряд малодельской милиции выехал из хутора Дундукова и направился в степь. Невдалеке от Антонова кургана отряд заметил четырех человек. Заметив погоню они побежали в разные стороны. Один из них добежал до оврага, обернулся и выстрелил в приближающего всадника. Убитый милиционер выпал из седла. К нему подскочил Лука Махонин, а остальные милиционеры окружили овраг. В перестрелке они убили бандита. Им оказался казак из хутора Попковского Быкадоров.

Остальных трех беглецов задержали. Это были насильственно завербованные в банду Илья Анисимович Дронов, Леон Киреевич Дронов и Еремей Иольевич Киреев. По их словам они отбились от банды и шли домой в Атамановский. По дороге к ним пристал вооруженный бандит Быкадоров, который и убил милиционера Аханова.

Несмотря на безвыходное положение, Тимофей Киреев продолжал руководить остатками банды из 18 человек. Среди них были братья Ситкины с отцом.

В донесении Атамановского сельсовета сообщалось, что банда Киреева намеревается совершить налет на хутор. В назначенное время, средь бела дня, бандиты ворвались в хутор и, уверенные в безнаказанности, разошлись по дворам родных и знакомых.

Вдруг из-за речки появилась красная пехота и открыла стрельбу. В этом бою бандиты потеряли семь человек. Кроме того в бурьяне под Красеньким подобрали ещё раненого казака с хутора Гурова – Василия Картушина.

Тимофей Киреев, обозленный неудачей последнего набега на свой хутор, решил выследить председателя Совета Бирюкова и убить его. В один из дней Тимофей узнал, что председатель пошел на кладбище, где рыли могилу для убитых бойцов. Киреев оседлал коня и, вооружившись шашкой и винтовкой, прискакал на кладбище. Подскочив к председателю сельсовета, он выхватил шашку и зарубил его.

Многие бандиты, скрывавшиеся в лесах по реке Медведице, прекратили вооруженное сопротивление. Бандит Рыжкин вышел из леса и явился домой в станицу Малодельскую. И только явные враги Советской власти продолжали сидеть в звериных логовах.

Так, главарь кучки бандитов Чумаков на глазах своих хуторян зарубил председателя земотдела Иллариона Ивановича Орлова в хуторе Попове. Бандит Буянов из засады в лесу пострелял более десятка милициолнеров.

Братья Ситкины вместе с отцом и двумя кувшиновскими бандитами тайно от Киреева явились в Берёзовскую милицию с повинной».

Далее Храмов пишет, что начальник Берёзовской милиции поручил Фирсу Ситкину, чтобы искупить свою вину и потом забрать домой своих сыновей, выследить Тимофея Киреева и убить его. Фирс Ситкин согласился. В глубокой лесной балке под Новеньким в землянке Фирс Ситкин нашел Киреева. Через несколько дней где-то в балке между хуторами Муравлевским и Атамановским, ночью, когда Тимофей Киреев заснул, Ситкин убил его из винтовки. Вот так брат убил брата.

Носаев А. А. в своих воспоминаниях пишет:

«К весне 1921 года Коммунистический отряд (Берёзовской станицы) вырос в грозную силу для бандитов. Он был полностью обмундирован и вооружен. По приказу Михайловского Окружкома отряд направляется на ликвидацию банды Фомина. Боевые действия отряда перешли на Дон в район станицы Вешенской. После ликвидации остатков банд Вакулина и Фомина отряд был реорганизован в ЧОН (часть особого назначения). Командиром был назначен Махонин Григорий Паликарпович. А в начале 1922 года были ликвидированы окончательно остатки бандитских гнезд в районе Островской и Даниловки».

В «Даниловских вестях» от 6 августа 2015 года в статье «Непростое время», в ответ на статью Храмова, казак станицы Островской В. Пиунов пишет:

«Причем казачье партизанское движение на Дону существовало все 20-е годы прошлого столетия, последние казаки-партизаны вышли из лесов только в 1930-м (!) году после объявления властями очередной амнистии. Выйдя из леса, они становились скотниками, трактористами в колхозах и никто не придавал их абструкции народными судами Линча. И бандитами их называли только партийные и советские работники, да сотрудники правоохранительных органов. А вот в народе о них были иного мнения, иначе не продержались бы казаки-партизаны до 1930 года. И кормило, и одевало их местное население, видать, были на то причины…

Казаки в тот трагический год защищали свою землю, свою народную культуру, свою православную веру, свое народное право жить и воспитывать своих детей по дедовским заветам, а не по апрельским тезисам известного автора или катехизису коммуниста. И кто они были: Тимофей Киреев из х. Атаманский, Константин Разнополов из х. Заполянский, Ефрем Буянов из ст. Островской, Михаил Попов из ст. Малодельской – бандиты или народные защитники, судить, наверное, кому-то другому, пусть той же истории…».

Да, смутное, не понятное и жестокое было тогда время. Гражданская война продолжала свой кровавый поход по нищей, разграбленной и голодной России.

Многие партийные и советские руководители разных мастей безнаказанно творили все что хотели. Опьяненные властью и вседозволенностью они назначали себе «врагов народа» или «бандитов», убивали их без суда и следствия, издевались над семьями, отбирали имущество и, при этом ещё утверждали, что делали они это во имя Революции.

Ведь кто были эти советские руководители? В основном случайные люди, лодыри и бездельники, у которых из имущества была только «одна вошь в кармане» и которым терять-то было нечего.

Как говорила Воробьева (Токарева) Степанида Васильевна: «А революцию у нас в станице делали Кудины…», то есть ещё «те» руководители. В станице это было нарицательное, пренебрежительное прозвище всех тех, кто был лодырем и бездельником, не очень умным, но о себе очень высокого мнения.

Теперь всем известно, что большинство коммунистов, прикрываясь громкими лозунгами, вело совершенно аморальную жизнь. Поэтому-то народ и высмеивал их.

Вот один из примеров веселых народных частушек:

Коммунистическая пропаганда в течении 70-ти лет постоянно и целенаправленно вытравливала из наших умов все о казаках и о казачестве вообще, из нормальных людей коммунисты делали «бандитов» и «врагов народа», а из негодяев делали героев. Самое страшное в этом то, что многие в это верили.

Вот поэтому все и везде писали, что это были не восставшие казаки, а «бандиты» – жестокие и кровожадные, которые убивали всех подряд и грабили, грабили и грабили. А сами советские руководители были добрыми и «пушистыми».

А что они, эти добрые «товарищи», творили?

Во время борьбы с бандитизмом в 1921 году в балке «Сухой» были расстреляны без суда 27 казаков станицы Берёзовской. Среди них были: КЛОЧКОВ Антон, ФЕДОСОВ Василий Иванович, ФЕДОСОВ Василий Васильевич.

Кроме того, без суда и следствия были убиты наши земляки (которые были отмечены в «Казачьем словаре» Скрылова-Губарева):

ГОРШЕНИН Леонтий – ст. Березовской; расстрелян коммунистами без суда и без вины в 1921 г. на берегу реки Медведицы около своей станицы.

ЗАЖИГАЕВ – ст. Березовской; в 1921 г. расстрелян большевиками без суда и без вины на берегу реки Медведицы.

КУДРЯШЕВ Евгений Акимович – ст. Березовской; агроном, сын станичного атамана. В 1921 г. старался скрыться от преследования чекистами, и обнаружен ими на хут. Poгачеве внутри молотилки; избит я тут же расстрелян без суда.

КУШНАРЕВА Антонина – ст. Березовской; расстреляна коммунистами в 1921 г. без суда по дороге между хуторами Плотников и Горин, одновременно с пятнадцатилетним сыном местного священника о. Афанасия.

МОРДВИНЦЕВ – ст. Березовской Василий Тихонович, рожд. ок. 1890 г. кавалер полного банта Георгиевских крестов, произведен в офицеры во время Первой Мировой войны, сотник. В 1920 г. попал в плен к большевикам и содержался в лагере. Освобожден партизанами Антонова, но по дороге домой в станицу снова задержан коммунистами на ст. Себряково. Тут во время бунта караульного батальона успел уйти из местной тюрьмы и прибыл домой к семье. Отец хотел, чтобы он скрывался и не ночевал дома, но Мордвинцев ответил: «я смерти буду рад» и остался под родным кровом. Ночью пришли коммунисты и застрелили его при жене и родителях.

ОЗЕРИН Борис Николаевич, в марте 1922 г. взят чекистами по пути в хут. Лавягин у «Кургана с яблонькой» и расстрелян около берега р. Медведицы. Его палачи: Алексей Мартынов, Александр Куликов (сын Маши-чесалки) и Егор Дроник.

ТУСОВ Козьма Федорович – ст. Березовской; зимою 1921 г. арестован и расстрелян коммунистами без суда у обрывистого берега реки Медведицы. Весною тело его выплыло у берега против станицы.

ТУШКАНОВ Евдоким Тихонович – ст. Березовской; сын атамана хутора Лавягина; подхорунжий. В 1921 году арестован и содержался в тюрьме г. Царицына. В декабре того же года жена получила из тюрьмы уведомление о его смерти.

ФЕДОСОВЫ Василий Никитич и Павел Георгиевич станицы Березовской – расстреляны без вины и без суда ленинцами в 1922 г. около своей станицы на берегу р. Медведицы;

Как мы видим «атаманами» так называемых «банд» были не простые уголовники, а известные личности, бывшие командиры полков и дивизий Красной армии. Атаманы этих самых «банд» из бывших красных командиров не попали ни в учебники истории, ни в научные исторические книги. Они оказались ненужными ни красной, ни белой, ни демократической пропаганде. Трагедия этих атаманов заключалась в том, что они сами создавали тот режим, против которого выступили и от которого погибли. Но именно они были не равнодушны к чаяниям простых казаков и восстали против жестокой политики проводимой Советской властью на Дону, и против коммунистов, ошалевших от полновластия. Если на фронтах Гражданской войны эти атаманы четко видели впереди себя врага – «золотопогонника», то в мирной жизни враг оказался куда страшнее: он наносил удар сзади, он выглядел революционным комиссаром – «новым, красным помещиком» и использовал те же лозунги, что и «честные» революционеры. Эти «атаманы» не вписались в реальность диктаторского Советского режима после Гражданской войны, и они должны были естественно погибнуть и исчезнуть, и уступить место приспособленцам и бюрократам от революции.

Но гибель этих «атаманов» и их восстания не прошли даром. Советской власти все-таки пришлось отказаться, в конце концов, от губительной экономической политики «Военного коммунизма» и начать Новую Экономическую Политику, больше известную под названием НЭП. Именно НЭП стал той самой спасительной соломинкой, которая наконец-то облегчила жизнь стране и народу и дала передышку большевикам, которые теряли власть.