Читать книгу Прощальный поцелуй Чукотки. Записки северянина - Михаил Сверлов - Страница 9

И вновь наступила зима. Минька ещё несколько раз отбивал набеги чукчей-оленеводов на Мишку. Теперь, как только чья-то упряжка появлялась в посёлке, он сразу узнавал об этом или от ребят, или от взрослых, с уважением относящихся к их трогательной дружбе. Правда, Мишка ходил в нарте, но исключительно у Пананто. В этом случае Минька был спокоен и знал, что здесь собаку не обидят.

Однажды после первого урока в класс вошёл директор школы Пагава и объявил, что занятия прекращаются, так как надвигается сильная пурга. Он предложил ребятам разойтись по домам и не задерживаться на улице.

Нечего и говорить, что ребятня с восторгом приняла это известие и гурьбой высыпала на улицу. Стояла тихая, солнечная, но с морозцем погода. И было грех в такой день сидеть дома. Поэтому Минька принял предложение своего одноклассника Тольки Колбасникова сходить с ним на метеостанцию, где он жил. Тем более, что там работниками этой станции для своей детворы была построена ледяная горка.

Метеостанция находилась на сопке в пяти километрах от посёлка. Но что это за расстояние для двух друзей, предвкушающих радость лихого катания с горки?!

Когда они подошли к метеостанции, заметно потеплело и стал поддувать лёгкий ветерок. Однако это не насторожило ребят и они, сидя на портфелях, с удовольствием осваивали чудо-горку. Минут через сорок, когда Минька засобирался домой, дуло уже прилично. Но позёмка не закрывала, как показалось Миньке, посёлок, и он направился в обратный путь.

Спустившись с горы, он понял, что внизу пурга дула уже не на шутку и нужно было как можно быстрее оказаться в посёлке, где есть хоть какие-то ориентиры. Он побежал, но не заметил на дороге приличного бугра, споткнулся и упал. Из расстегнувшегося портфеля вывалились книжки, тетради. Минька прыгнул на них грудью, чтобы те не разлетелись, но задержать удалось не всё.

Собрав портфель, Минька в растерянности огляделся. Пока ему пришлось ползать по снегу, Минька потерял направление движения. Уже выла настоящая пурга и дорогу, по которой он шёл, замёл снег.

Минька стал вспоминать, с какой стороны начинал дуть ветер. Но это занятие оказалось бесполезным, так как ветер, ударяясь в сопку, менял направление, закручивал снег и определить его направление было совершенно невозможно.

И тут Минька совершил первую и главную ошибку. Вместо того чтобы остаться на месте и ждать, двигаясь по небольшому кругу, когда его найдут, он пошёл наугад. Через некоторое время, потеряв дорогу, он побрёл вперёд, ничего не видя да и уже ничего не соображая.

Неожиданно из пурги на него выплыл телеграфный столб. Минька попытался запрятаться за него от усиливающего ветра и даже сел на портфель, чтобы немножко отдохнуть. Это была вторая ошибка. Ему сразу же захотелось спать, он почувствовал идущую откуда-то теплоту и закрыл глаза.

Пананто успел вернуться домой в самом начале пурги. По всем признакам надвигалась очень сильная пурга, и ему совсем не хотелось пережидать её в тундре в снегу.

Собаки, освобождённые от упряжки, начинали крутиться на месте, выбирая себе место для лёжки. Только Мишка остался стоять, прислушиваясь к усиливающемуся вою ветра.

Прибежавший с работы отец спросил у Вальки:

– А где Минька? – Тот в ответ недоумённо пожал плечами:

– Может, в школе, а может, с ребятами где-то шляется.

Шляться долго с портфелем Минька не мог. «Значит, в школе» – подумал отец.

Через полчаса пришла мать и задала тот же вопрос. Не получив ответ, она засобиралась в школу, тем более что та находилась недалеко от дома. Вместе с ней пошёл и отец.

Выйдя на улицу, они попали в такую карусель ветра и снега, что с трудом смогли устоять на ногах. Но даже в этой круговерти отец обратил внимание на ненормальное поведение собаки. Мишка, как и тогда в тундре, при встрече с волками, внимательно смотрел ему в глаза, как будто пытался что-то сказать.

«Успокойся, успокойся» – сказал отец и хотел погладить пса. Но тот, прихватив зубами его рукав, стал тянуть по направлению к сопке.

– Да погоди ты! – сказал отец и почувствовал, как у него тревожно забилось сердце.

– Где Минька?

Они смотрели друг на друга – человек и собака, и отец начинал понимать, что случилась беда.

Ворвавшись в школу, родители нос к носу столкнулись с её директором, и тот сообщил им, что три часа назад распустил всех школьников по домам.

Разделившись, родители бросились к Минькиным друзьям. Те находились дома, но сына у них не было. Валерка Ощепков вспомнил, что Толька Колбасников звал их на метеостанцию покататься на горке, и сделал предположение, что Минька мог отправиться туда.

Отец ринулся в поселковый совет, откуда можно связаться с метеостанцией. Родители Тольки, расспросив сына, сообщили, что точно, Минька был, но перед началом пурги он ушёл в посёлок.

Заместитель председателя поссовета немедленно по принудительной радиотрансляции объявил по посёлку тревогу, и через полчаса человек сорок мужчин, обвязавшись верёвками, направились в сторону метеостанции.

Мишка, внимательно наблюдавший за этими сборами, неожиданно подскочил к отцу, ткнул его носом в бок и, когда тот обернулся к нему, как-то коротко, не по-собачьи гавкнул, чего никогда раньше не делал, а потом сначала медленно, а затем всё быстрее побежал… в сторону подсобного хозяйства и скрылся в пурге. Это хозяйство находилось в трёх километрах от посёлка на берегу бухты, примерно в том же направлении, что и метеостанция. А вернее, под горой, где та располагалась.

Отец, махнув рукой, мол, не до тебя, бросился догонять ушедших вперёд людей. Те, растянувшись поперёк дороги, или, вернее сказать, всего того, что от неё осталось, прочёсывали снег, расковыривая каждый, даже самый маленький бугорок. Под ним мог оказаться ребёнок. Они прошли до метеостанции, изредка стреляя из охотничьих ружей вверх, но ничего не нашли. Там к ним присоединилась ещё группа людей, и они пошли в обратную сторону, сместившись в сторону тундры. И опять ничего.

Тогда они сместились в сторону бухты и прочесали тундру ещё раз. Миньки нигде не было. Ребёнок бесследно пропал в этом снежном водовороте, а пурга всё усиливала свою ярость, видимо, не желая отдавать людям свой трофей.

Было принято решение прекратить поиски до того времени, пока сила ветра хоть немножко не спадёт.

К отцу подошёл Пананто и спросил: «Где Мишка?»

Отец махнул в неопределённом направлении рукой и пошёл домой. Надо было что-то говорить жене. А что он мог сказать?

Увидев вошедшего на кухню мужа, мать всё поняла, и из её глаз потекли слёзы. Валька бросился к ней и стал успокаивать: «Мамочка, не надо плакать. Он найдётся! Ты же знаешь, что он не может пропасть!»

Тут в дом вошёл Пананто. Увидев его, Валька добавил: «Вот и дяденька Пананто с Мишкой приехал, а Мишка его найдёт!»

Эти слова словно током прошибли отца.

«Стойте! – сказал он. – Мишка побежал в сторону подсобного хозяйства и звал меня. Только я тогда не понял».

Сдёрнув с вешалки шапку, он бросился на улицу, забежал в поссовет, где ещё находились люди.

«Я знаю, где надо искать сына! Нужно идти в сторону подхоза!»

Все старались успокоить его, объясняя, что в такую пургу нельзя идти. Можно потерять других людей. Но отец рвался на улицу, и только силой его смогли удержать на месте.

Мишка, попытавшись показать отцу, что знает, где надо искать Миньку и, увидев, что тот его не понял, рванул в пургу. Нет, он не знал, где находился друг, он просто чувствовал, что бежит правильно. В такую пургу ни учуять, ни видеть на расстоянии не мог никто.

Прибежав к подхозу и обежав его несколько раз, он понял, что Миньки здесь нет. Волкодав поднял голову и страшно завыл. Прислушался. Снова завыл и вдруг замер, уткнувшись взглядом в телеграфный столб. Немного постояв, он подбежал к нему, обнюхал со всех сторон и стал искать другой, затем третий. Наконец, под одним из очередных столбов, он заметил маленький бугорок. Чутьё подсказало ему, что это Минька. Он, со всех лап бросившись к нему, стал разгребать снег. Вот показалось Минькино лицо. Глаза были закрыты. Но он дышал. Мишка стал облизывать его, потом сильными лапами разбросал снег вокруг всего Миньки, залез между ним и несущим тучи снега ветром, подсунул под его голову одну лапу, прикрыл другой и прижался к его тельцу. Ему было не очень удобно и холодновато лежать. Собаки всегда спят в снегу, свернувшись в клубок, что позволяет сохранять тепло. Но тут тепло нужно было человеку, и Мишка понимал это.

Прошёл час. Вверху гудела пурга, а снег, засыпав друзей, сохранял тепло, идущее от собаки.

Вдруг, Мишка почувствовал, что Минька зашевелился и зевнул. Затем он повернулся к собаке лицом и, не открывая глаза, сказал:

«Я тебе завтра покажу хорошую горку. Она такая быстрая. Вот увидишь! Схожу в школу, и побежим кататься». И он обнял пса, теснее прижимаясь к нему.

Мишка готов был выть от радости, но продолжал смирно лежать.

Ближе к обеду следующего дня, когда посветлело и ветер вроде бы немного стих, собравшиеся в поссовете люди вышли в сторону подсобного хозяйства. Некоторые из них выражали сомнения в правильности действий, говоря, что ребёнка надо искать между метеостанцией и посёлком, а не где-то там в стороне. Но отец, шедший впереди всех, никого не хотел слушать. Он надеялся, что Мишка, спасший его в тундре, обязательно нашёл Миньку и не даст тому замёрзнуть.

Придя на подхоз, они расспросили сторожей, но те никого: ни ребёнка, ни собаки не видели. Правда, ближе к вечеру появились волки. Сторожа их не видели, но звери страшно выли.

«Это Мишка, – сказал отец. – Это Мишка!»

Выскочив из сторожки на улицу, отец лихорадочно думал: куда идти? Где может быть собака с сыном? У него не было сомнений, что они где-то рядом. Но где? Он сорвал с плеча ружьё и дуплетом10 выстрелил вверх. Выскочивших на выстрел людей он остановил резким жестом, скинул с головы ушанку и стал прислушиваться. Затем, зарядив ружьё, он выстрелил во второй, а затем и в третий раз.

Мишка дремал. Что-то неожиданно заставило его открыть глаза. Что-то произошло. И вдруг он услышал два выстрела. Тогда, бросив Миньку, пёс выскочил из сугроба, который за ночь намела на них пурга, и завыл. Но это был не пугающий не тревожный вой. Это был вой радости. Бросив выть, Мишка побежал по кругу вокруг столба, чтобы согреться и размять затёкшие лапы. Потом он начал носом толкать Миньку, заставляя его проснуться.

Тот сел, но долго ничего не мог понять. Почему он сидит в снегу, почему рядом беснуется Мишка, и что это за люди, орущие и бегущие к нему? Только на руках у отца он вспомнил, что ходил на метеостанцию.

В больнице, куда сразу же принесли ребёнка, врач осмотрел его и обнаружил только немного обмороженное ухо и щёки. Это было не так страшно.

В посёлке все опять говорили про Мишку. А Минькина мама отрезала целую ногу от стоявшей в тамбуре туши оленя и положила перед собакой, чмокнув при этом её в лоб.