Читать книгу Алхимистика Кости Жихарева - Михаил Успенский - Страница 14

– Без махаловки не получится, видать, – сокрушённо сказал Костя. – Как всегда, сперва самого мелкого подсылают, а потом всей кодлой наедут.

– Только не надо в гостинице разгром устраивать, – сказал ботан, и голос его предательски задрожал. – Выгонят нас отсюда и заставят платить за поломанную мебель…

– На улице и убежать куда будет, – подковырнул его Колобок. – Хотя Нил прав. Соберите-ка всю поклажу с собой – вдруг и вправду придётся отступать. Против всего Господина Великого Новгорода нам не выстоять! А на чужаков могут все ополчиться, забудут и обиды Васькины…

Они спустились по лестнице и вышли на улицу.

Былинный Новгород был весь пригожий и чистенький, как на рисунке в летописи. А белоснежный собор Святой Софии по здешним масштабам не уступал московской высотке.

По каменному мосту через Волхов неустанно бегали туда-сюда шустрые мальчишки с деловым видом.

Костя поймал одного шустряка на бегу, ухватил за плечо и спросил:

– Куда несёшься, отроче?

Малец поглядел на богатыря с почтением и бойко отрапортовал:

– Грамотку волоку с Детинца во кузнечную слободу!

– Отпусти его, – сказал Филимонов. – Тут все поголовно грамотные и царапают на берёсте послания друг дружке. Вроде наших эсэмэсок. Их на раскопках находят видимо-невидимо…

А маленький вестник помчался дальше, показав язык.

– Эх, надо было расспросить его, где Садко живёт, – сказал ботан. – Кто лучше почтальона город знает?

– Думаешь, Садко нас отмазывать станет? – сказал Костя. – Мы ему не братья родные…

– Поздно, – голос у ботана стал сиплый. – Никто нас уже не отмажет…

На противоположном конце моста возвышался огромный, как памятник Ленину, матёрый человечище в красном кафтане нараспашку. Под кафтаном алела косоворотка. Красными были и атласные шаровары, и мягкие сапожки с загнутыми вверх носами. А венчала всю эту красноту уже знакомая нам шапка.

И бритая рожа у него была красная-красная, как из бани!

В правой руке человечище держал дубину и похлопывал этой дубиной по ладони левой руки.

Миновать его не было никакой возможности. Новгородцы, спешившие на другой берег Волхова, охали и поворачивали назад – от греха подальше.

Друзья остановились и застыли – словно ждали, когда красный человек сперва пожелтеет, а потом станет зелёным – и можно будет пройти…

Бежать было стыдно, драться – страшно, чего уж там. При всём своём богатырстве Костя Жихарев был всё-таки мальчишка, а поджидал его опытный и безжалостный боец.

– Джульверн, ты бы побазарил с ним, – сказал Костя. – Может, разойдёмся по-хорошему?

– Я… я не знаю, – пробормотал Нил Филимонов. Ему страшно хотелось убежать, и, чтобы такого позора не случилось, ботан вцепился в лямку богатырского рюкзака. – О чём? Зачем мы ему понадобились?

Тут за спиной Кости что-то заёрзало – то Виссарион Глобальный выпростался из горловины своего убежища.

– Не паниковать! – приказал Колобок. – Во-первых, Васька бывает во все дни пьян, а во-вторых, он от безделья стал рыхлым и расслабился. А ты в отличной форме… Вперёд!

И Костя шагнул на мост, увлекая за собой Джульверна.

Василий Буслаев тоже двинулся навстречу.

На этом мосту по традиции вершилась политика Великого Новгорода. Сторонники разных партий сходились на середине моста и начинали яростное побоище. Побеждённые плюхались в реку – и не обязательно живьём. А победители проводили в жизнь своё решение.

Костя оглянулся, словно хотел найти поддержку. Но за его спиной столпились в большом количестве обычные городские зеваки, так что и отступать было некуда, и ждать помощи не от кого.

А за спиной Васьки собрались, видимо, его сторонники, готовые по первому зову пособить своему главарю.

Что-то в этой толпе, в самом составе её, было неправильное, но Жихарев пока не мог сообразить, что именно.

Василий Буслаев продолжал играть своей страшной дубиной. И не простая ведь была орясина, а позолоченная и украшенная самоцветами! Всё равно что бейсбольная бита со стразами!

Наконец Костя остановился и снял рюкзак. Филимонов продолжал судорожно держаться за лямку, но не убегал. А Колобок скрылся в недрах вещевого мешка, затаился среди неразумных и немых продуктов…

Вблизи оказалось, что Васька не такой уж великан – всего-то на полголовы выше Кости. И винищем от него действительно разило. Это вселяло кое-какую надежду.

Но прежде побоища следовало поговорить, таков порядок. Мы же не звери дикие! Жихарев стал припоминать все ссоры и стычки на богатырской заставе…

– Ну-ка, дай пути, Василий, не доводи до гнева! – воскликнул он – и в конце фразы голос его предательски взлетел вверх.

На стороне противника гнусно захохотали.

– Пути тебе дать? – взревел Васька. – Сперва должок верни! Не любит Господин Великий Новгород тех, кто долги не платит!

– Какие такие долги? – возмутился Костя. – Да мы тут ещё и дня не прожили!

– И не проживёте! – посулил Буслаев. – Жалуются на тебя, Костян, добрые люди, честные молодцы, что не отдаёшь ты кредит ихнему Кислому Банку!

Костя онемел. Всего он мог ожидать, но чтобы долг семьи Жихаревых потащился за ним через реку Смородину – такого и представить было нельзя!

Неужели банкиры всех реальных и воображаемых миров связаны между собой?

Должно быть, от этой мысли вид у юного богатыря стал такой жалостный и несчастный, что какой-то сердобольный зритель выкрикнул:

– Бога побойся, Васька! Это же недоросли ещё!

Буслаев осклабился, подбоченился и опёрся на дубину, словно мраморный Геракл в львиной шкуре.

– Бога? – захохотал он. – А не верую я, Васька, ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, а я верую в свой червлёный вяз!

И помахал тюнингованной дубиной. Потом перекинул её в правую руку, замахнулся…

Вот тут и случился самый что ни на есть вороний грай.

Хрипло каркая, огромная носатая птица пала с неба, закогтила Васькину шапку и тяжело пошла вверх. Новгородский плейбой задрал голову…

С неожиданной для самого себя быстротой Костя подскочил к ограбленному ворогу и вырвал из руки его «червлёный вяз». Потом, не медля, пнул тяжёлым башмаком по-футбольному – в надкостницу…

Это, конечно, не по правилам, но надо же как-то компенсировать разницу в годах и опыте! Тут даже Добрыня, блюститель чести богатырской, не осудил бы!

Боль причинилась такая, что Буслаев забыл про шапку, ухватился обеими руками за поражённую ногу, тоскливо завыл и, к ужасу своей свиты, рухнул на доски настила.

– Бежим, пока они не опомнились! – закричал Филимонов. – Бежим на причал, там всегда есть где спрятаться!

Жихарев подхватил рюкзак, сунул под мышку гламурную дубину – и друзья рванули прямо на толпу зевак. Толпа сочувственно и охотно расступилась: не каждый день Ваську Буслаева прилюдно бьют и позорят!

А потом позади беглецов грянул такой смех, что чуть не рассыпался каменный волховский мост. Потому что с неба слетела нарядная красная шапка и наделась аккурат на башку Васьки Буслаева. Вся в щедрых мазках птичьей живописи.

Но Костя с Нилом этого уже не видели. Они бежали что есть сил по узеньким улочкам, забегали в переулки, попадали в тупики, перескакивали через заборы, но не останавливались, потому что смех за спиной сменился грозным и страшным рёвом: Васькина дружина устремилась вслед, чтобы отомстить за боль и унижение своего предводителя.

– Нам, главное, до складов добраться, – пыхтел на ходу ботан. – А склады я подожгу, у меня этих зажигалок штук десять. Им сразу станет не до нас! Весь Новгород прибежит – кто спасать свой товар, а кто грабить! Так в книжечке «Партизанская война в городе» написано…