Читать книгу Пять вариаций с мужьями - Михаил Юрьевич Коломенский - Страница 2
Ряд потрясений в гостинице / 1980-е
ОглавлениеКогда человеку хочется есть,
он способен к банальной краже.
Когда хочется есть народу,
возможен переворот. Что, в общем-то, тоже обычно.
Но если голодны двое – никто не предскажет намерений и результатов.
В.Гейзенберг
1.
Таня казалась сонной. Во всяком случае, была она на вид равнодушной, склонной к полноте и неспортивной. Да ещё одета в свитер с длинной юбкой – и, несмотря на её молодость, можно было б пройти мимо, не заметив. Но… что-то как-то цепляло.
Может быть, то, что была она всё же скорее невозмутимой, чем равнодушной, а невозмутимость в женщине – это момент редкого шарма.
А может быть, то, что пила она пустой чай. Ничего на столе перед нею не было, ни крошки. И от такого питья она почему-то испытывала несомненное – и немалое – удовольствие. Даже глаза прикрывала.
И Саша пил чай тоже безо всего. Он был худ, простодушно губаст и, может, даже лопоух. И озабочен какой-то проблемой. Уставившись в точку, он делал напряжённо-регулярные глотки. Поношенный великоватый пиджак и некоторое общее несовпадение со средой выдавали в нём, пожалуй, студента – или просто молодого бюджетника.
Они сидели в гостиничном буфете – в разных его углах – и отличались от всех остальных сидящих и жующих тем, что не жевали.
На неё поглядывали мужчины. На то, как прикрываются её глаза. Как пошевеливаются ноздри.
Вот она допила, промокнула салфеткой губы – и вышла.
Сразу несколько человек посмотрели ей вслед – из-за столиков и из очереди.
(Пользуясь этим, буфетчица мгновенно подменила брошенную ей полусотню десяткой – и с приветливой улыбкой стала ждать, когда покупатель повернётся.)
И только Саша не смотрел ни на кого. Он уставился в стену. Было ясно, что он глубоко задумался и что он вообще такой – склонный задумываться.
Потом он достал потрёпанный блокнот и, запустив пальцы в волосы, начал что-то записывать, то резко ускоряясь, то останавливаясь.
2.
От окошка «до востребования» тянулся хвост.
Продвигались, впрочем, быстро. И никто ничего не получал.
Подошла очередь Тани. Она раскрыла, выставила паспорт.
Женщина за стеклом пробежала пальцами по ящичку – и отрицательно качнула головой.
Таня сжала губы.
Саша опять пил чай в буфете.
Через столик от него пила чай Таня.
Они видели друг друга – но не проявляли интереса. Мерно поднимая стаканы – то поочередно, то синхронно, – они предавались питью.
Они сидели параллельно (если бы их столики были ближе, они оказались бы словно за одной партой), и когда их движения совпадали, это выглядело то ли комично, то ли ужасно загадочно. А может, и подозрительно.
И все в буфете бросали взгляды – уже на них обоих.
Но они никого не замечали.
Саша сидел в своём номере перед телевизором.
Номер был двухместным. Телевизор негромко работал, а сосед громко храпел.
В телевизоре происходила любовная сцена. Очень откровенная.
Взгляд Саши был очень напряжён.
Но смотрел он не на экран, а на тумбочку соседа – где под светом настольной лампы лежала раскрытая пачка печенья.
Саша смотрел на неё долго. Потом осторожно выбрался из кресла, прокрался к тумбочке – и вытащил одно печенье.
И, постояв, – ещё одно.
В этот момент сосед перестал храпеть и заворочался, и Саша замер в невозможной позе.
Но храп возобновился – с такой неожиданной мощью, что Саша даже пригнулся. И не разгибаясь, на цыпочках стал красться в ванную. По пути взял с кровати газету.
В ванной закрылся и начал есть – изо всех сил стараясь не торопиться.
Газету при этом держал перед грудью: в неё падали крошки.
Их он потом с газеты слизал.
3.
За крайним столиком в буфете обжирался толстяк.
Вошёл Саша – слегка ударившись о стену.
– Э-э… Здравствуйте! – сказал он буфетчице.
Буфетчица не ответила.
– Чай есть?
Буфетчица не ответила.
– Пожалуйста… чай, – сказал Саша.
Буфетчица дала ему стакан чая.
Саша взял и стал смотреть, куда бы сесть.
Стакан был горячим. Саша не выдержал и сел за столик, соседний с толстяком.
Начал медленно пить.
Толстяк ел с большим чувством. Чавкал, сопел, агрессивно кусал. Иногда у него изо рта вываливалось, и тогда он ладонью подхватывал и заталкивал обратно. В центре столика стоял стакан со сметаной, а перед ним расположились салаты-винегреты, бутерброды, пирожки, сосиски, булочки, пирожные… всё, что может быть в гостиничном буфете.
Время от времени толстяк переставал есть и, сидя в неподвижности, – икал.
Саша встал и пересел на столик дальше.
Вошла Таня.
– Добрый вечер, – сказала она буфетчице.
Буфетчица молчала.
– Пожалуйста, вон ту булочку. И чай. – Порылась в кошельке. – Нет, булочки не надо.
– Чая тоже не надо? – спросила буфетчица.
– Нет-нет, чай – давайте. – Протянула ей деньги.
– У меня нет мелочи, – сказала буфетчица. – Три чая возьмёте?
– Да. Только завтра. И послезавтра.
Буфетчица равнодушно протянула ей стакан.
Саша пересел ещё на столик дальше от толстяка.
Таня села по соседству с толстяком. Начала пить, но тут же встала и пересела туда, где только что был Саша.
Очень скоро опять встала и – дальше столиков не было – подошла к Саше:
– К вам можно?
Саша с трудом отвлёкся от мыслей:
– Да, да… Да…
Таня села напротив. Теперь они пили чай вдвоём – как обычно, неторопливо-мерно поднимая свои стаканы.
– Закончили! – вдруг крикнула буфетчица. – Буфет закрывается!
– Да ты что, мамаша… – с набитым ртом испугался толстяк.
Изо рта вывалилось; подхватил.
– Я тоже хочу поесть, – сказала буфетчица злобно.
Таня и Саша глянули на неё. Потом друг на друга.
– Э-э… Здравствуйте, – сказал Саша.
– Здравствуйте, – несколько удивилась Таня.
Саша объяснил:
– Вы уже пили здесь чай. Вчера.
– Да, – сказала Таня. – И вы.
– Конечно, – теперь удивился Саша. – Иначе откуда б я знал, что вы… пили.
Таня внимательно посмотрела на Сашу… и что-то в ней изменилось.
– В картишки продулись? Или в напёрсток? – спросила она весело.
– Нет! Нет! Что вы! Нет! – Саша почему-то заволновался. – Просто… меня обокрали. А вы?
– А меня просто ограбили.
– О! А кто?
– Грабители, – ответила Таня очень серьёзно.
Толстяк, сопя, укладывал несъеденное в кульки.
– С работы мужу позвонила, вроде всё понял, уже должны деньги прийти…
Сейчас они были похожи на попутчиков в купе.
– Да… – Саша вздохнул. – Хорошо, когда есть супруг…
– Да, бывает неплохо… И негде занять?
– Уже занимал… на работе у них. Но дали немножко. Ни у кого денег нет, зарплату задерживают. Третий месяц. Да я ещё как-то и не могу… просить. Ну… не умею.
– А ты всё равно проси. Проси и требуй! – рядом с ними возникла старушка – в чёрном, щербатая, со шваброй. – Преломи гордыню! – она елозила тряпкой по полу и быстро маневрировала, чуть ли не перебежками. – Просящему дают. А кто не просит – тому не дают. Вот у девки попросишь – даст. А не попросишь – она не даст. Вот так-то. Вот. Так. Вот так. Встать можешь? Расселся!.. – заорала вдруг на толстяка, шваброй зацепила его стул.
Толстяк с трудом поднялся и направился к двери со своими кульками.
Таня проводила его взглядом.
– Закончили! – снова крикнула буфетчица и похлопала в ладоши.
– Идём? – Таня встала. – Собрат по несчастью.
– Меня зовут Саша, – он тоже встал.
– А я – Таня.
Они стояли. Столик их разделял.
И – глянули друга на друга с каким-то радостным доверием. Молоды были оба.
Но Саша тут же нахмурился.
– Что-то вы, Таня… похудели в последнее время.
– А у вас пиджачок что-то… великоват стал, – ответила Таня сочувственно.
– М-да…
– М-да…
И вышли.
У лифта она сказала:
– Мне вверх.
– А-а… А мне вниз.
Стояли теперь в ожидании. В неожиданной грустновато-задумчивой паузе.
– Вы в командировке? – спросила Таня.
– Да. Послали тут… найти ошибку в программе. А потом наладить. Не могут запуститься. У них есть свои, но уровень не тот. А считается, что тот… Но ничего! Скоро домой.
– Как же вы доберётесь?
– Да билет-то есть, он сразу был… Проблема не в том, чтоб доехать, а в том, чтоб дожить.
– Нет, всё-таки доехать, – сказала Таня.
Саша не понял.
Она объяснила:
– Лифт – опять отключили.
– Вот весь город у них такой!
– Нет-нет, обобщение некорректно. При чём тут город? Лифт – это частный случай. Всего лишь один из лифтов в одной из гостиниц.
– Этот частный случай – проявление закономерности! Этот лифт, этот буфет, эта гостиница, этот город…
– Стоп. Не продолжайте.
– Почему?
– Эскалация негативных эмоций при отсутствии возможности их рационализации приводит к автодеструкции организма.
Саша так растерялся, что замолчал. Потом спросил:
– А… а вы кто?
– Я прекрасная незнакомка, – ответила она с полусонным выражением лица. – До свиданья. До встречи в буфете.
Сбегая по лестнице, он чуть замедлился и глянул вверх.
И она – поднимаясь – скосила взгляд вниз.
4.
А потом она опять стояла у окошка «до востребования».
Почтовая работница протянула ей листок извещения.
Она не успела взять. Работница отдёрнула руку. Всмотрелась в листок, сверилась с паспортом… и сунула обратно в ящик.
В этот вечер народу в буфете было немного. Саша сидел за столиком и поглядывал на дверь. Чай давно остыл, но он к нему не прикасался.
Вошла Таня. Саша обрадовался, привстал, замахал ей – хотя его столик был возле двери.
– Сейчас, – кивнула ему Таня.
Взяла чай, села:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте!.. Вот…
Из глубин пиджака он достал маленькую шоколадку и положил перед Таней.
– У них там… в отделе… был день рождения…
– Поздравляю их, спасибо, – сказала Таня.
Неожиданно ловкими текучими движениями она мгновенно развернула и разломила шоколадку и одну половину отправила в рот, а другую подвинула к Саше.
– Нет-нет! Нет! Нет! – запротестовал Саша. – Я там… три штуки съел! Я там вообще поел!
Таня молча придвинула к нему шоколадку ещё ближе.
Потом они ждали лифта.
– Ну, как он сегодня? Придёт или нет? – после чая и шоколада Саша чувствовал себя бодро.
– Загадайте желание, – предложила Таня. – Если придёт – значит, всё будет хорошо.
– Нет, не так. Если опять не придёт – тогда это случай уже не частный.
– Частный. Потому что тогда частным случаем становится эта гостиница.
– Но тогда…
Саша не окончил фразы. Мимо них, совсем близко, едва даже не зацепив, провихляла девица – в очень короткой чёрной юбке, с сочным макияжем, в высоких сапогах, розовом шарфе, куцей меховой курточке и с подбитым глазом. Совершенно было ясно, зачем она в гостинице.
Саша вздохнул:
– А вот она – не голодает…
Таня посмотрела ей вслед. Затем на Сашу – пристально.
Он встревожился:
– Что?..
– Саша…
– Что?..
– Хотите – мы поужинаем вместе? Вкусно и сытно?
Её голос был странно ровным.
– Да! Очень!.. Но…
– У вас есть авантюрная жилка?
Он подумал.
– Когда был студентом – была.
– Может, сохранилась?
– Сейчас проверим. – Саша подтянул рукав и, нахмурясь, стал вглядываться в тыльную сторону ладони. – Да! Вот она. Вот!
Таня тоже вгляделась.
– Вижу. Отлично!
С внезапным шумом раздвинулись двери лифта.
– Поехали, – скомандовала Таня.
– Куда?..
– Ко мне.
– У вас есть ужин?
– У меня есть идея!
Саша стоял.
– Эй! Смелей! – позвала из лифта.
В городском вечернем небе зажигались фонари.
Гудел гостиничный ресторан. Играла плохая музыка. Неровно колыхалась в чаду пляшущая толпа. Официантки с неприязненными лицами возникали то тут, то там.
Саша сидел у себя и смотрел телевизор. На экране тоже были пляски – вприсядку, с показным задором. Сосед храпел в постели.
А Таня шла по гостиничному коридору – в блузке с глубоким вырезом и очень ярко накрашенная. Рядом с ней шёл мужчина – в костюме с галстуком, полноватый, средних лет, весь какой-то средний. В обеих руках нёс кульки.
Прошли мимо столика дежурной, свернули за угол.
Мужчина на ходу взял кульки в одну руку – и, воровато оглянувшись, прижал ладонь Тане к ягодице.
Таня резко прибавила шаг – он потерял равновесие, сбился с ноги, назад стал кулёк перекладывать.
Для этого ему пришлось остановиться. Таня тоже остановилась, ожидая.
Саша, видимо, собрался уезжать: на нём была куртка, в руке чемодан.
Выключил телевизор. (Сосед перестал храпеть.)
И снова сел в кресло. Конечно: присесть на дорожку.
Мужчина и Таня вошли в её номер.
– Сюда, пожалуйста, – Таня указала на стол.
Мужчина принялся выкладывать содержимое кульков. Это была еда.
– Сейчас я подруге позвоню, – сказала Таня. – Чтобы она нам не помешала… – Набрала номер. – Саша?.. – Мужчине, быстро: – Её Саша зовут. – Снова в трубку: – Сашенька, я не приду сегодня. Ты – поняла? Я – не приду… Ну всё, пока.
– Позвонила? – спросил мужчина.
– Да.
Он подошёл к зеркалу и причесался. Продул расчёску, спрятал обратно в нагрудный карман. Снял пиджак, по-хозяйски повесил на плечики.
Таня занималась столом.
Он начал развязывать галстук.
– Ну-ну-ну, – укорила Таня. – Ужинать с дамой – без галстука?..
Он опустил руки и улыбнулся. Все зубы были золотыми.
Сели к столу: Таня в кресло, он на стул. Усаживался долго, обстоятельно.
Усевшись – захихикал.
– Да? – Таня приподняла брови.
– А тебя как зовут? – продолжая хихикать, положил ладонь на её колено.
Таня убрала её. И – игриво:
– А вы попробуйте угадать.
– М-нэ… Э-э… М-м… – Он напрягся, подумал. – Ира!
– Нет.
– М-м… Сейчас… Нина!
– Ну, что вы.
– М-м… М-м… А! Как же я сразу… Наташа!
– И не Наташа.
Мужчина задумался глубоко. И всё равно не придумал.
– Ну ладно, скажи сама.
– Обязательно скажу, но чуть попозже. Если успею.
Мужчина вдруг развеселился:
– Да можешь не говорить! Какая разница!..
С резким стуком распахнулась дверь, и на пороге вырос Саша – в куртке и с чемоданом, брови нахмурены, челюсть вперёд!..
– Ой! – воскликнула Таня в ужасе. – Муж приехал! Это мой муж!.. Это муж приехал!.. Боже мой! Что же делать? Муж! Боже мой! Муж!.. – Перевела дыхание. – Боже мой!..
– Так вот как ты ездишь в командировки!.. – поразился Саша.
Таня заломила руки:
– Прости! Я тебе сейчас всё объясню!..
– Не надо объяснений!.. – взвизгнул Саша. – Я сам всё вижу!.. – Он бросил чемодан и подпрыгнул. – А это кто? – ткнул пальцем в онемевшего мужчину. – Кто это, я спрашиваю?..
Мужчина не шевелился.
– Это… Это…
– Кто-о?.. – ревел Саша. – Я спрашиваю: кто-о?..
Грудь его вздымалась и опускалась.
– Это… Это…
– Кто-о?..
– Это…
– Кто-о?..
– Это…
– Кто-а-а?.. эта-а-а?.. – Саша ревел уже утробно.
Рот его страшно оскалился, глаза выпучились, пальцы скрючились, тело начало дёргаться.
– Иссс… вините… те… – подал голос, наконец, и гость. Вскочил и в странном полупоклоне пересёк комнату, рванул из шкафа пиджак, выпала расчёска, но поднимать не стал; обернулся – тоже с выпученными глазами.
– Иссс…вините… – и бросился вон.
Саша схватил расчёску, швырнул ему вслед. Захлопнул дверь. И запер.
И вскинул руки:
– А-а-а!..
Они ели.
Нет, – пировали!.. Стол превратился в поле битвы. Нетронутой осталась лишь бутылка водки.
– Так много сразу не ешьте, – спохватилась Таня. – А то плохо будет.
Саша отмахнулся:
– Плохо уже было… А теперь хорошо.
– А водку вы не пьёте?
– Водку – пью. Но сейчас не хочу.
Через несколько минут Таня откинулась на спинку стула:
– О-ох…
Ещё через минуту Саша откинулся на спинку стула:
– О-о-о-ох…
– Какие мы молодцы, – сказала Таня с удовольствием.
– Это вы молодец, – расслабленно возразил он. – Ваша была идея…
– В вашем исполнении. Вы, оказывается… артистичны.
– Да какая там артистичность… Я вообще всё забыл. Где я и что я… Я вдруг такую злость почувствовал… не знаю, почему.
– Да… Я даже испугалась. Вы так кричали…
– Это я от страха.
– От страха?..
– Я боялся, что он не уйдёт.
Таня засмеялась:
– А я боялась, что он не придёт…
– Да! Кстати! Как вам удалось? заманить?.. Хоть мы всё рассчитали…
– Вот кáк мы рассчитали, так и заманили. Оделась. Накрасилась. Вышла. Знаете, немного странное ощущение… Как будто смотришь на себя со стороны. Глазами внешнего наблюдателя.
– Любопытно… И что увидел внешний наблюдатель?
– Юбка не такая. Длинновата. Вот на этом был акцент. Но ничего. Чуть постояла –«Девушка…» – «Да. Да, да, да». – «А вы…» – «Я же сказала: да!»
– Но мужик какой-то чудной… Как из прошлых времён.
– И из прошлых, и из сегодняшних. Это реликтовое излучение. Нашей российской глубинки. Там большой ещё запас… многого…
– Откуда вы знаете? Вы кто?
– Вы уже спрашивали. И я уже ответила.
Саша подумал.
– Ага. Вы предлагаете такую систему. Хорошо. А я тогда в этой системе – кто?
– Это ваш вопрос. Но не мой. Я не спрашиваю, кто вы.
– Что-то я запутался… – признался Саша.
– Это я вас запутала. Вернёмся к теме.
– А о чём мы говорили?
– О том, какие мы молодцы.
– Да!
– Мне начало ваше понравилось. Такое… настоящее. Классическое. «Так вот как ты ездишь в командировки!..»
– «Я тебе сейчас всё объясню!..»
Они стали смеяться. От обильной еды оба слегка захмелели.
– У вас сразу всё так… энергично было. И мне передалось.
Саша покивал – и замолчал. Потом поднял голову:
– Хотя всё-таки, наверное, как-то… немножко чуть-чуть слишком.
– Да. Я как раз хотела сказать… Возможно, надо было… помягче.
– Естественней. Проще.
– Да. Естественней. Нам повезло. Чуткий клиент – мог бы почувствовать… перебор.
– Но с другой стороны – он ведь не знает… степень моей ревнивости… агрессивности… крутизну кривой выброса адреналина…
Таня подумала.
– Возможно, вы правы. Да. Вот мой муж, например, в таких ситуациях – он сразу…
И запнулась.
Но Саша запинки не заметил:
– Так вот он я и есть!
– А знаете, что… – сказала Таня, помедлив. – Во мне просыпается совесть.
– Зачем?.. – искренне спросил Саша.
– Человек накупил, принёс… И должен всё бросить и уйти.
– Ну… что ж тут поделаешь. Обстоятельства.
– Но эти обстоятельства – создали мы. По существу, мы его ограбили. Мы его обманули.
– За этот обман, – сказал Саша убеждённо, – он нам всю жизнь благодарен будет!
– Правда? Вы действительно так считаете?
– Простой математический анализ. Клиент собирался истратить много денег. – Саша сделал жест в сторону Тани. – Мы его остановили. Он их – не истратил. То есть мы с вами сделали вклад в его бюджет. По-хорошему, он бы нам должен ещё проценты… Это во-первых. И при этом он – во-вторых – не изменил жене. Ему не придётся лгать близким. Это вообще неоценимо! А если к тому же он верующий? Грех прелюбодейства! которого мы не допустили!.. Мы спасли его душу! Вот что мы с вами!.. сделали!.. с ним!.. Это было в-третьих или в-четвёртых?
– В-третьих, – сказала Таня. – Или в-четвёртых.
Он замолк. И она больше ничего не говорила.
Дело было сделано. План удался. Они получили ужин. И съели.
Непонятная пауза затягивалась.
От неловкого движения Тани со стола упала ложка.
Ещё секунду неподвижно посидев, Таня спохватилась, наклонилась за ней; и Саша поспешно наклонился; Таня наклонилась ещё, но Саша уже вынырнул.
Положил ложку перед Таней.
Таня выпрямилась. Поправила волосы.
И опять потянулась пауза.
Таня переложила ложку. И опять поправила волосы.
Саша посмотрел на часы:
– Ого.
– Что? – спросила Таня.
– Да вот… – и смолк.
– Да собственно… – начала она и тоже смолкла.
Посидели ещё.
– Ну, я пошёл, – Саша встал. – Спасибо…
– Вам спасибо, – откликнулась Таня.
Саша взял плащ. Остановился.
– Ну… Что теперь дальше?
Таня не отвечала. Потом сказала:
– Саша…
– Что?
Таня молчала. Саша прокашлялся.
– Я думаю – может, имеет смысл… ещё раз?
– Что? – спросила Таня.
– Ну, вот так… – Саша показал на стол. – В смысле – ещё раз.
– А, ну да. Конечно! Вы так здорово всё объяснили, так облегчили мою совесть… Теперь я спокойно могу принимать по пять клиентов за вечер… Я вам позвоню.
– Ну… да. Если денег – не получите…
Таня, кажется, обиделась.
– Ну, зачем же вы так… Если я получу, я позвоню ещё громче!
– Да. Извините, – сообразил Саша. – Это я… ляпнул.
– Да. Ляпнули. Но ничего.
Он потоптался.
– Ну… спокойной ночи.
– И вам спокойной, – ответила Таня. – Спокойной-преспокойной.
С чемоданом в руке и курткой под мышкой он спускался по лестнице. Не спеша.
Вошёл в свой номер.
Телевизор работал, сосед храпел.
Привалившись спиной к стене, он начал стаскивать туфли – ногой об ногу. Он не мог наклоняться. Он был сыт.
5.
Почтовая работница за окошком возвратила Тане паспорт.
– Ещё раз – проверьте, – попросила Таня.
– Я не слепая! – отрезала.
Таня продолжала стоять.
– Девушка, не задерживайте… Девушка!.. – начали её подталкивать.
Стоявший за ней сухонький старичок в очках оскалил вставные зубы и локтем ударил её в поясницу.
Таня отошла. Остановилась. И пошла к выходу.
Под храп соседа и колыбельную в телевизоре Саша собирался на дело.
Куртка была с поясом – он завязал его, затянул потуже (восточными единоборствами повеяло), оставив куртку расстёгнутой: так он выглядел шире, внушительней.
Взял чемодан, примерил в руке поудобней.
И сел в кресло и стал ждать.
Затарахтел телефон.
Он схватил трубку.
– Алло… Саша?
– Да! Да! – закричал он. – Да!
– Сашенька, я не приду. Ты… поняла?
– Поняла! – обрадовался Саша.
– Целую тебя.
Саша немного растерялся.
– И я… тебя… целую…
Расправив грудь, отставив локоть, бескомпромиссной походкой самурая он шагал к номеру Тани.
Пересёк холл, прошёл мимо дежурной, свернул в другой коридор.
Дежурная – немолодая женщина с характерным лицом – проводила его взглядом.
Ворвался!..
Таня подняла голову. И сказала в пространство:
– Муж приехал. Это мой муж.
Саша посмотрел на клиента №2. Потом на стол.
Клиент №2 был тощ, измождён и старше Тани на тридцать пять лет. Он смотрел на Сашу и растерянно моргал.
На столе были кефир и две булочки.
– Так вот как ты ездишь в командировки, – сказал Саша Тане с недоумением.
– У него диета, – безрадостно объяснила Таня.
Саша расстроился. Кинул чемодан в сторону.
Клиент вскочил – готовый к худшему.
– Жлоб, – сказал ему Саша в сердцах. – Эгоист.
Клиент молчал, пытаясь сориентироваться.
Таня устало отвернулась.
Саша развязал пояс и сел. И тут же встал.
– Вы поняли? – спросила Таня. – Это мой муж.
– Я, знаете, тут это… совершенно случайно! – заговорил клиент сиплым голосом. – Да. Абсолютно!.. Мы в школе вместе учились. Да. В параллельных классах. Вот так вот её вот класс… а вот так вот мой.
Саша смотрел в пол и не перебивал. Клиент осмелел.
– Вообще-то мы – да; когда-то, конечно, да, но – нет! Ничего. Никогда. На переменках, бывало, виделись… так… и всё. – Повернулся к Тане. – А вот я помню, один раз, ты помнишь?.. – Прыснул. – Ну, помнишь, ну?.. Помнишь?.. – Повернулся к Саше. – Забыла. – Снова к Тане: – Я у тебя арифметику списал. И этот… закон Архимеда. – Саше: – А чистописание – это она у меня всегда списывала. Ну, там ещё синус… ке… кесинус… Да. И вот я иду… Ля-а!.. – Изобразил крайнее удивление. – «Ты?» Какая встреча!.. «Ты?» – «Я. А это ты?» – «Я!» Ну, дела!.. Ну, и вот; ну, зашли, так сказать, взяли по такому случаю… – широко махнул рукой в сторону кефира.
– Хорошо, хорошо, – с раздражением сказал Саша. – Достаточно. Идите.
Клиент смотрел на него с сомнением.
– Всего доброго, – вежливо сказала Таня. – Поправляйтесь.
Клиент не уходил.
– Ну? В чём дело? – спросил Саша грубым голосом.
– Кефирчик… можно, возьму?
– Нет!.. – в один голос крикнули Саша и Таня.
Клиент заковылял к двери. С порога обернулся, прохрипел:
– Ну, вы даёте… Чао.
Саша сидел, по-прежнему глядя в пол.
Таня виновато молчала.
– Ч-чёрт!.. – Саша встрепенулся. – Что ж я его отпустил?..
Таня не понимала.
– Надо было – взаймы… хоть немножко… Он бы не отказал.
– Нет, – Таня покачала головой. – Отказал бы.
– Почему?
– Он – безработный. Пенсионер.
Саша не понял.
– Пенсионер – или безработный?
– И то и это. Пенсионер, который не может устроиться на работу. Тут и за кефир спасибо скажешь.
Но Саша был голоден и раздосадован.
– А вы не видели, кого к себе ведёте?.. Зачем нам безработные пенсионеры?..
– Ну, я – попросила… чего-нибудь взять… Он сразу согласился… всё пообещал… А потом уже поздно было.
– Подлец, – сказал Саша после небольшой паузы.
– Ну почему, – возразила Таня. – Нормально. Мужчина обманул женщину… Есть что-то в этом что-то вечное… Фундаментальное…
– Вы что, его оправдываете? – возмутился Саша.
Таня помедлила.
– Вы знаете, я, в общем, догадывалась… Но мне его жалко стало. Он ведь тоже… хочет любви. А для него это проблема. Пенсионеры – они ведь… никому не нужны.
Саша задумался. Ему тоже стало жаль этого худого, хрипящего, ковыляющего.
– Но мы так не прокормимся… – И спохватился: – Постойте… Какая любовь?.. Вы что?.. намеревались… действительно… собирались…
Он был потрясён.
– Я забыла… в какой-то момент. – Таня искренне оправдывалась. – В роль вошла… – Поспешно добавила: – Но потом я вышла.
– Надо быть… академичнее, – с неудовольствием заметил Саша.
– Вы правы. Да. Конечно. Больше не повторится, я обещаю.
– Наш девиз – беспощадность!
– Конечно.
– Ничего личного!
– Разумеется.
– Каким должен быть наш клиент? Здоровым. Богатым. А главное – с хорошим аппетитом. Ни диетчик, ни диабетчик!.. Не пенсионер. Не инвалид. Чтоб… без жалости!
Таня теребила кончики волос – как школьница.
– Я постараюсь…
– Да. Пожалуйста. Это жизненно необходимо.
Вдруг Таня оживилась:
– Ой, а давайте, я ещё раз схожу!
Саша помедлил.
– Вы полагаете – целесообразно?
– Да. Я полагаю – да.
– Нет. Поздно. Тут, кроме вас… есть нормальные девушки. И они уже всех разобрали.
– Ну, может, кто-то ещё остался…
– Вряд ли. Вероятность близка к нулю.
– А должна быть вторая волна. После ресторана – возвращаются в номера…
– Вторая волна… это произвольное допущение. Но дело даже не в этом. Тот, кто возвращается в номер – он не пойдёт никуда за продуктами. Он уже сыт, он пьян, он только что поужинал… это надо учитывать.
– Саша… У вас прекрасное аналитическое мышление. Вы случайно не следователь?
– Я?.. Как вам такое могло в голову прийти? Какое может быть мышление – у следователя?
Таня с трудом сдержала улыбку.
– Извините.
– Ничего, пожалуйста. Да. Так вот…
– А кто вы? – перебила Таня.
Саша секунду подумал.
– Прекрасный незнакомец!
– Вы перепутали, – весело возразила Таня. – Это незнакомка прекрасная. А незнакомец – таинственный.
– Хорошо. Таинственный. Не перебивайте меня. Выходить вам опять – сейчас – неоптимально. Сейчас надо продумать завтрашнего клиента.
– Ну собственно, мы уже продумали…
Саша вскрыл упаковку кефира.
– Здоровый, понимаете? Здоровый! Его функция – быть здоровым. Хотя это не функция, это аргумент. Функция – у нас.
– А какая у нас функция?
– Наша функция – быть безжалостными. И чем он будет здоровее – тем больше у нас будет морального права… на безжалостность!
6.
Бесспорно, клиент №3 был здоров. Очень здоров. Под два метра.
И шампанское он открыл – просто вытащил пробку. Не раскручивал.
Разлил в стаканы. Чокнулся с Таней.
Распахнулась дверь, ворвался Саша – в плаще, с чемоданом.
– Ой! – вскрикнула Таня. – Муж приехал! Это мой муж! Как неожиданно!..
Клиент №3 невозмутимо опорожнял стакан.
– Так вот как ты ездишь в командировки… Та-ак… – зловеще сказал Саша.
Он поставил чемодан, распрямился, начал развязывать куртку. Таня заломила руки:
– Я тебе сейчас все объясню!..
– Не надо ничего объяснять!.. – с театральным пафосом воскликнул Саша.
– Ты прав, – пророкотал клиент.
Он стоял во весь рост. Саша рядом – казался подростком.
Клиент склонился над ним, похлопал по плечу:
– Бывает.
Саша растерянно молчал.
Клиент повернулся, взял бутылку за горлышко и стал пить. Выпил. Бросил бутылку на кровать. Потом взял свою огромную сумку и сгрёб в неё всё, что было на столе.
Застегнул.
– Всех благ. – И вперевалку вышел.
Саша опустился в кресло.
Глянул на Таню – постучал пальцем по лбу.
– Я сейчас тебе всё объясню… – заторопилась она.
– Не надо.
Она отвернулась.
– Ладно, – сказал Саша. – Что будем делать?
Она не отвечала.
– Таня…
Она не отвечала.
– Ну… Извините, – сказал Саша искренне.
Таня повернулась к нему. Смахнула что-то со щеки. Да, – слезу.
– Ничего. Мэа кульпа.
– Что?
– «Моя вина». По-латыни.
Помолчали.
– А юбку вы… я вижу – не укоротили?
– Нет. Вы знаете, не требуется. И так идут.
Раздался лёгкий, но отчётливый стук в дверь.
– Кто это? – вскинул голову Саша.
– Да-да! – громко сказала Таня.
Но никто не входил.
Таня быстро пошла к двери. Открыла, выглянула. Закрыла.
– Никого…
Она откровенно встревожилась – и Саша стал её успокаивать:
– Предлагаю версию. Он перепутал номер. Постучал – и увидел, что перепутал. Если его нет в коридоре – значит, он и этаж перепутал. И побежал к лифту.
– Да… по-видимому, так… Только это была она, а не он.
– Откуда вы знаете?
– Стук был не мужской.
– Вы можете определить пол по стуку? – удивился Саша.
– Вы женский почерк отличаете от мужского?
– Но стук – это не почерк.
– Стук, почерк, походка… дыхание… Саша! Женщины мир ощущают активнее, чем мужчины. Острее, полнее…
– Ну, не знаю. Была у меня одна подруга… В смысле, девушка…
– Да.
– Она не ощущала мир активно.
– А как вы это поняли?
– Случайно. Я ей – цветы, а она – совершенно не видит! что три листика – по стеблю – по спирали – друг от друга – один, запятая, шестьсот восемнадцать тысячных! В соотношении!.. Это ряд Фибоначчи!.. Причём абсолютно точно!..
И Саша почему-то замолчал.
– Ну, и?.. – подстегнула Таня.
– Что?
– С девушкой этой… у вас как?
– Давно уже никак, – Саша махнул рукой. – А вы говорите: острее… полнее…
– А другие девушки – тоже не ощущали? вашего Фибоначчи?
– Ну… по-разному, – неохотно ответил Саша. – Вы понимаете, девушки – это время. Они все хотят времени.
– Хорошо, что вы это понимаете.
– Да что ж тут непонятного… А у меня его нет! И когда они об этом узнают…
– А чем же вы так заняты?
– Не знаю, как вам объяснить… В общем, есть одна задача.
– Всего одна?
Но Сашу уже утомили её расспросы.
– Давайте в другой раз, ладно?
– Конечно, конечно, – сразу же согласилась Таня.
Помолчали.
– Есть хочу, как собака, – признался Саша.
– Я тоже.
– День такой трудный был…
– И у меня. – Таня пошла в ванную.
– Я им тут объясняю, что нужно делать, а они не только не делают, но даже не понимают! что нужно сделать. Но не уточняют. И вот этого – я не могу понять!
– А у меня Красноикрянский, – ответила Таня из ванной, – это тут первый зам… должен заключение подписать, а он не подписывает.
Начала перед зеркалом снимать с себя раскраску.
Саша сел поудобней и вытянул ноги.
Переспросил:
– Как его фамилия?
– Красноикрянский, – ответила Таня из ванной.
Она была без блузки, тёрла ваткой лицо, смотрела на себя в зеркало и при этом разговаривала с Сашей… и разговор их звучал как-то привычно-семейно.
– А что же ваш муж? денег не шлёт?
– Возможно, он выслал. Но я не могу получить.
Саша удивился.
– Почему?..
– Не знаю. Хожу на почтамт каждый день…
– А я ходил – ну, поначалу… что-нибудь разгрузить. И не разгрузил.
– Почему?
– Конкуренция. Берут только знакомых.
Таня вышла из ванной – естественная и похорошевшая:
– А не сходить ли теперь нам вместе – и выпить чаю?
– Чаю!.. Да!.. Хорошо бы… – Саша даже привстал.
Таня открыла холодильник и достала пачку печенья:
– Ловите!
Саша поймал и зажал в руках, не веря:
– О!.. Это откуда?..
– Из холодильника. Память о первом клиенте.
– Как вы сохранили?..
– Женская сентиментальность.
– Сен-ти-мен-тальность!.. – голодный Саша наслаждался этим словом. – Какое прекрасное свойство…
– Да, – подтвердила Таня. – Раздевайтесь.
Саша замер.
– Куртку – снимите. Мы ведь вернёмся.
– А… ну, да…
Саша снял куртку и пошёл к двери.
– Стойте!
Он остановился.
– Отвернитесь.
– Зачем? – спросил Саша глуповато.
– Я переоденусь.
– А… ну, да…
– И не поворачивайтесь.
Саша отвернулся и стал напряжённо смотреть перед собой. Казалось, что он вслушивался в шорохи одежды.
– Всё. Можем идти, – сказала Таня.
Саша не реагировал.
– Саша!
Он вздрогнул:
– А?..
Таня стояла перед ним – в пуловере, с сумочкой, – готовая выходить.
– Подождите… Я тут сейчас подумал… Нам надо разработать выигрышную стратегию.
– Вот и давайте – за чаем…
– Нельзя! Нет! Это – нельзя, чтобы слышали!
– А мы будем шёпотом, – Таня смотрела на Сашу своим невозмутимым взглядом.
– Я должен вам сказать… я не умею шёпотом. Почему-то. Вот знаете, как бывает, вот, шепчутся…
– Да уж конечно, знаю.
– Ну, вот. А я не могу. Сколько раз пробовал – не выходит. И свистеть не могу.
– А вы случайно не левша?
– Левша. А как вы догадались?
– Не знаю. Просто подумала.
– А что, есть связь? Неумение шептаться – и левша?
– Нет, связи нету. Во всяком случае, она мне не известна.
– Но тогда – как же вы догадались?
– Но я же только что объяснила. Понимаете – вы какой-то особенный… Я и подумала: может, вы ещё и левша?
Они шли в буфет и громко разговаривали на ходу.
– …В чем наш принцип? – горячо толковал Саша. – В адекватной интерпретации!..
– Верно. Верно, – соглашалась Таня.
– Отсюда – какой вывод?
– Какой?
– Не падать на первого! Ясно?
Таня чуть помедлила.
– Всё-таки поясните.
– С их стороны – предложение, с нашей – спрос. То есть мы – выбираем…
– Разве? – не поверила Таня. – Ведь это я себя предлагаю. А они – смотрят, подходят… Формально говоря, совершают покупку. Выбирают – они.
– Нет! Это заблуждение!.. как Солнце вокруг Земли! Они вас выбирать не могут, вы одна! Это мы их выбираем! И мы не просто выбираем, мы обязаны делать выбор! Это я вам говорю как математик.
– Вы математик?..
– Да. А вы думали – кто?
– Я думала, вы философ, – сказала Таня очень серьёзно.
Саша даже остановился.
– Я?..
На них пристально смотрела дежурная по этажу – они оказались рядом с её столом, – пожилая и очень на вид неприятная. И смотрела – как-то нехорошо.
За столиком Саша вернулся к теме:
– Вы меня… поразили. Неужели я похож на философа?
– Если честно – я пошутила, – созналась Таня.
– Надеюсь. Философы – они же… как дети!
– Да?.. Почему? – Таня опустила стакан.
– Они живут в плену собственных выдумок. Придумают что-то – и верят. Но поскольку физически они взрослые, то они и других заставляют верить! Чем наносят громадный урон мировой цивилизации.
– А мне казалось… – начала Таня.
Но Саша продолжал:
– Они убеждены – и всех нас убеждают, – что они объясняют мир. Ха-ха-ха. Сколько школ этих… философских… течений всяких… Столько и объяснений. Взаимоисключающих! Несовместимых! И самое главное что? – принципиально недоказуемых! На протяжении тысяч лет! И это называется наукой?..
– Видите ли…
– Нет! Математика!.. только она! отражает реальность!.. Без субъективности! без конъюнктурности! Она… её не купишь! И не заставишь! Она правдива, как сама жизнь! Она и есть жизнь!.. И только на неё и можно положиться. Больше просто не на что. Только она и есть наука. А всё остальное – так, политика…
Таня свой чай уже выпила; он про свой позабыл. Он был во власти движения своей мысли.
– Вчера правда одна, а сегодня уже другая. А тогда – она – где? А? Где правда? Тут или там? Сегодня или вчера? Или, может, она появится только завтра? А может, послезавтра?.. – Сашин голос набирал силу. – И мы всю жизнь проживём в неправде?.. Где же выход? Возможен ли он? Ответьте!
Таня не отвечала.
– Отвечу вам я: да! Существует истина!.. Её нельзя изменить! У правды есть срок жизни, а истина – вечна! Но что есть истина?..
Таня смотрела на него не отрываясь.
И не только Таня.
Буфетчица, считающая выручку, застыла – с пачками денег в обеих руках, – смотрела на Сашу.
Уборщица в чёрном – перестала тереть пол – смотрела на Сашу.
Полукольцом стояли, оставив свою еду – все, кто сейчас был в буфете, – смотрели на Сашу.
А Саша смотрел на Таню. И отвечал на самый главный вопрос:
– А истина – это математика!
Взмахнул рукой, опрокинул стакан. Успел его подхватить. Но чай – вылился.
Оба стакана были пусты.
Потом они снова сидели в её номере, и теперь пил только Саша – но не чай, а просто тёплую воду. И продолжался разговор.
– …Вот сейчас я давно уже занят одной проблемой, – Саша отставил стакан и потёр у себя за ухом.– Математическое описание поведения одиннадцатимерного объекта в двадцатидевятимерном пространстве.
– А есть такие?
– Что?
– Объекты.
– Конечно! Сколько угодно. Только м их не видим. И если я это сделаю… это фурор. Мировой!.. В общем… это моя главная задача.
– А неглавные задачи у вас какие?
– Неглавные задачи – это не математика.
– Ах, вот как.
– Да. Но…
– Что?
– Не хватает озарения. Знаете, ну… Вспышка!.. Которая всё освещает.
– Знаю, – сказала Таня.
– Как правило, она вызывается каким-то потрясением.
– То есть надо, чтобы вас – что-то потрясло? – уточнила Таня.
Саша был серьёзен.
– Совершенно верно. И тогда я смогу потрясти остальных. Но надо, чтобы сильно потрясло. Потому что… ну, сами представьте: увидеть одиннадцатимерный объект… в полном его объёме… но не из нашего пространства, это невозможно, – а из двадцатидевятимерного…
Таня слушала его, подперев щеку ладонью. Настольная лампа освещала комнату мягко и не полностью…
Но Саша вдруг встал и начал надевать куртку.
– Значит, завтра: во-первых, объект… э-э… клиент… должен быть впечатлительный. Нервный.
– Да, я это уже поняла.
– Размеры клиента должны быть сравнимы с моими. Причём сравнение должно быть в мою пользу.
– Я постараюсь, – искренне пообещала Таня.
– Далее. В-третьих. Или во-вторых?..
Таня помедлила.
– Во-вторых.
– Или в-третьих?.. – Саша силился вспомнить. – Ну, неважно.
– Да, – согласилась Таня.
7.
Стол в номере Тани был завален множеством разных кулёчков – и в каждом из них была пища. Таня сосредоточенно ела, а сбоку сидел клиент №4 – плюгавенький мужчинка, морщинистый, принаряженный, с платочком в нагрудном кармане. Он неподвижно глядел в пространство. В нём уже чувствовалась жертва, обречённость на заклание.
Это длилось довольно долго.
Дверь будто взорвалась! и появился Саша.
– Муж, – указала ложечкой на него Таня, не прерывая трапезы. – Это мой муж. Неожиданно приехал.
Клиент смотрел на Сашу круглыми глазами. Начала трястись нижняя челюсть.
Увидев хороший стол, Саша сразу воспрянул.
– Так вот как ты ездишь в командиррровки!.. – зарычал и трахнул чемодан об пол. Чемодан раскрылся. Он был пуст. Саша поспешно заслонил его собой. – Так вот как ты-и!.. – сжал кулаки, перекосил лицо. – Как ты ездишь в командиррровки-и!..
Таня жестами показывала Саше, что вот сейчас дожуёт – и ответит.
Клиент вдруг бросился к окну. С безумными глазами рвал неподдающуюся раму.
Саша – за ним, обхватил сзади:
– Вы с ума сошли!.. Восьмой этаж!..
Клиент молча вырывался.
Вдруг обмяк. Саша едва удержал его на ногах.
Таня бросилась Саше на помощь. Вдвоём уложили клиента на кровать.
Глаза его были закрыты.
– Ну, и клиентура у вас… – Саша не знал, что теперь делать.
– То, что заказывали, – хладнокровно парировала Таня.
Плюгавенький мужчинка лежал без движенья и без сознания.
Саша пощупал ему пульс – и развёл руками.
Потом рывком раздвинул на нём пиджак , приложил ухо к груди.
Медленно распрямился…
Таня лила в стакан минералку. Вода в тишине булькала драматично. И проливалась.
Из стакана Таня вылила на клиента.
Клиент посмотрел на Сашу ясным, осмысленным взглядом.
– Не бейте её, – сказал фальцетом.
Саша молчал, приходя в себя. Затем насупил брови.
– Я её задушу. И вас тоже.
– Нет! Нет! Ни в коем случае!..
– Ладно. Вам я оставлю жизнь.
– И ей! И ей!
– Хорошо, я обдумаю. А вы… Встаньте и идите!
– Ей тоже оставьте! Она ни при чём!.. – Клиент приподнялся на локте. – Это я… я её понудил! Я прельстил её… Я давно следил за ней… Она не знала… Она ничего не знала!.. И вот сегодня… Я решил, что это будет сегодня…
Клиент достал платочек и смахнул с себя воду.
– Молодой человек! Вы обладаете сокровищем, которого не цените!.. Эта линия запястья… Эта мочка уха!.. И вот здесь, вот здесь…
Он задрал ногу к Сашиному лицу и костяшками пальцев принялся стучать по лодыжке.
Саша отодвинулся.
– Вам пора уходить.
Но Клиент поудобней уселся в кровати и подложил под спину подушку.
– О-о… Я как бы невзначай пересёк ей дорогу у входа в гостиницу… Она не подозревала… Я опытен… Я очень опытен… Она была обречена… – Клиент всё более воодушевлялся. – Нет женщины, которая смогла бы устоять передо мной! Мой опыт побеждает любую молодость!.. Я её спросил: «Который час?»…
Саша, наконец, разозлился.
– Вы не возражаете, если я вас вынесу отсюда?
– Если позволите, я сам. – Клиент проворно соскочил с кровати. Одёрнул пиджак. Приложил руки к груди:
– Умоляю: не бейте её!
Дверь за собой тщательно прикрыл.
Таня опять налила в стакан минералки – и выпила. Опустилась в кресло. Потёрла виски.
Саша стащил с себя куртку и тоже сел:
– Можно, я теперь поем?
– Приятного аппетита, – кивнула Таня.
Некоторое время она наблюдала, как Саша ест. Потом подвинула ему одну из тарелок:
– Вот это попробуйте.
– А что это?
– Мидии.
– О-о… Когда бы ещё пришлось… Кстати – как там ваш Красноикрянский?
– Не подписывает.
– Почему?..
Таня разрезала апельсин.
– Говорят, он чего-то хочет.
Саша подумал.
– Видимо, да.
– Я сегодня заходила на почту…
Саша перестал есть.
– Санитарный день.
– Значит, завтра будет работать, – убеждённо сказал Саша. – Двух санитарных дней подряд не бывает. Теория вероятностей такие случаи старается даже не рассматривать.
Раздался замысловатый стук в дверь.
Таня и Саша переглянулись.
Стук повторился.
– Это стук мужской или женский? – спросил Саша.
– Мужской. На этот раз мужской… Но какой-то патологичный.
– Да, верно… – согласился Саша не без тревоги.
В третий раз стук был замысловат чрезвычайно.
– Ну, давайте узнаем, – решился Саша.
– Придётся. – И Таня крикнула: – Да-да, пожалуйста!
Вошёл клиент №4.
– Прошу прощения, – сказал он, умильно улыбаясь. – Приятного аппетита.
– Спасибо, – сказала Таня.
Саша кивнул.
– Вы меня простите… Так приятно видеть, что вы – как цивилизованные люди…
Таня хотела ему что-то ответить, и он предупредительно замолк, – но она не ответила.
Саша, напряжённо-исподлобья глядя на клиента, молча жевал. Ему попался ужасный кусок, никак не прожёвываемый, и в конце концов Саша переместил его за щеку и смог спросить:
– Что вам угодно?
– Ради бога, простите… Я бы хотел… в последний раз!.. на вас посмотреть!.. Можно? – он адресовал Тане жалобную гримаску. – Можно?.. – адресовал гримаску Саше.
– Как долго вы намерены смотреть? – недружелюбно спросил Саша.
– Вечность! Вечность!..
Таня и Саша переглянулись. Таня пожала плечами.
– Ну… смотрите, – разрешил Саша.
Клиент уставился на Таню.
Текли секунды. Тане сделалось неловко.
– Может быть, поужинаете с нами?
Клиент замахал руками:
– М!.. М!..
И опять застыл, глядя на Таню.
– Послушайте… – не выдержал Саша.
– Ангел… – прошептал клиент в тихом восторге, не отрывая от Тани глаз. – А сделайте вот так… – Он растопырил пальцы и причудливо изогнул кисть.
– А вот так сделать не надо? – грозно спросил Саша и показал клиенту кулак.
Клиент расстроился.
– Как вы жестоки… Вы! – в голосе зазвучал истерический подъём. – Оценить не способны! То! чем владеете!.. Грубый спортсмен!..
Саша встал.
Клиент с уже знакомой проворностью выскочил из комнаты.
Саша запер за ним дверь.
– А мне его жалко… – сказала Таня. И поспешно уточнила: – Академически жалко.
– Но почему «спортсмен»?.. – Саша снова сел за стол.
Таня оценивающе на него посмотрела.
– Не знаю.
Саша сидел, запустив пальцы в волосы.
– Весь аппетит пропал… Э! Э!.. – встревожился, увидев, что Таня пытается повторить движение кисти клиента.
Таня опустила руку.
– Вы ешьте, ешьте.
– Я ем, ем… – ответил Саша рассеянно.
Но он не ел. Вдруг торопливо полез во внутренний карман пиджака.
– Чёрт!..
– Что такое?
– Блокнот… не взял… Тут… надо записать… Кое-что пришло… Где мой чемодан?
– Вот он, а что?
– И куртка!
– И куртка.
Саша встал, надел куртку.
– А где чемодан?
– Да вот же!
– Спасибо.
– А ужин?
– Ужин?.. Да… Нет… Записать. А то уйдёт…
Он шагнул к двери.
– Саша!
– Что?
– Подождите, я вам с собой дам.
Таня быстро набрала со стола кулёк – и вложила его Саше в руку. Показалось: жена провожает мужа в дорогу… Теперь они должны поцеловаться…
Но – приняв кулёк, Саша повернулся и дёрнул дверь.
Она не поддалась.
– Вы её заперли, – напомнила Таня.
– Я?.. Извините…
Она отперла ему дверь – и он ушёл.
Она медленно вернулась к столу. Села. И долго сидела – ложечкой только поигрывая.
И, может быть, хорошо – или всё-таки жаль, – что они не могли увидеть и потому не узнали, как спустя пять минут их клиент остановился у стеклянной ресторанной двери и принялся неотрывно смотреть в зал. По бокам у глаз щитками держал ладони. И, высмотрев кого-то, одёрнул пиджак и потянул дверь.
Она не поддалась.
По ту сторону двери возник швейцар. Остановился и начал смотреть на клиента.
Клиент достал маленький кошелёк. Слюнявя пальцы, долго в нём копался. Вытащил рубль, показал.
Швейцар открыл.
Приосанясь, клиент вошёл в ресторанный зал. Не глядя отдал рубль швейцару. Повёл плечами – и зашагал вперёд.
8.
Лил дождь, и многие люди шли под зонтами.
Шла под зонтом и Таня.
Обойдя лужу у входа, она сложила зонт и вошла в почтамт.
Окошко «до востребования» было перекрыто картонкой с кривой короткой надписью: ПЕРЕУЧОТ.
Туда-сюда ходили дворники на лобовых стеклах.
Троллейбусы, мокрые, проплывали в уличном каньоне.
Торопливо-неровно стремились по тротуарам и переходам маленькие толпы.
А Таня – стояла. Её огибали прохожие и доставали брызгами проезжающие машины.
Дождило уже несильно, но всё равно было как-то беспросветно. И Таня, стоящая, была одинока.
Клиент №5 был с брюшком и плешью, но подвижен и энергичен. Поставил на стол бутылку вина:
– Ну, давай. Штопор есть?
– А поесть?
Клиент даже как бы не понял:
– Ты голодная?
– Ну, закусить-то. Ты ж покупал.
– Закусим, закусим, – весело успокоил клиент и вынул из кулька батон и ломтик сыра.
– Это всё?
– Штопор, штопор!.. – веселился клиент.
Распахнулась дверь, ввалился незнакомый парень.
– Это мой муж… – привычно начала Таня. – Ой! это не муж!..
– Штопор!.. – по инерции крикнул клиент.
– Тебе нужен штопор? – спросил его парень. – В какое место?
Упала пауза.
– Молодой человек, вы не ошиблись номером? – в голосе Тани не было агрессивности. Напротив: некоторое сочувствие.
– Молчи, я не к тебе. То есть я к тебе – но сначала он.
– Вы что-то перепутали, – сказала Таня по-прежнему мягко. – Пожалуйста, выйдите.
Но парень её уже не слушал.
– Ты, лысый! Вот это вот всё собрал – и давай.
– Вам же уже сказали: вы ошиблись номером! – Клиент был испуган, но старался это скрыть.
– Что: применить силу?
– У вас какие-то претензии к моему гостю? – Таня почему-то не волновалась.
– Претензия одна: чтоб он отсюда свалил.
– Может быть, вы присядете? И объясните, в чём дело.
– Я не сяду, пока он не выйдет. Я два раза хотел к тебе подойти. И всё время перебивают. И сейчас – вот он. И тогда я решил: ага! И за вами. Зайти, не зайти? Кайф перебить – последнее дело, да. Но он же мне – перебил?
– Я был первый! – клиент перешёл в атаку. –Не надо было опаздывать!
– А я ещё раньше тебя занимал!
– А кто подтвердит?.. А? – наседал клиент. – Кто это подтвердит?..
– Я тебе подтвержу… – Парню мешал стул, он отбросил его в сторону.
Таня, кажется, рассердилась.
– Ребята, ребята… Вы что? Вы мне тут драку устроите?
– Не бойся, драки не будет. Он просто улетит.
– Не приближайся ко мне!.. – завизжал клиент.
– Ну-ка, давайте, уходите оба! – приказала Таня.
Парень мотнул головой:
– Уйдёт только он!
– Оба! Сейчас же!
Клиент был несогласен:
– Я вложился!
– Делай ноги!
– Убери руки!..
– Забирайте всё и оба вон!
– Убери руки!..
Парень обхватил клиента и потащил его к двери. Клиент упирался. Парень пыхтел.
– Счас я его… Ты, красивая… счас вернусь. Ты меня подожди…
Клиент цеплялся за всё, что придётся. Сумел вырваться, отскочил.
– Ах ты, гад… – парень с ненавистью смотрел на клиента. – Ну, сейчас я тебя…
От удара с грохотом распахнулась дверь – это был Саша.
– Ой! Муж! Это мой муж приехал! Боже мой! Муж! Это муж!..
– Так вот ты как… – и Саша оторопел. – А почему два?..
– Так вышло, сейчас я тебе всё объясню…
Вместо ответной реплики Саша молчал, глядя на двух мужчин.
А они глядели на него.
– Сейчас я тебе всё объясню!.. – повторила Таня с силой.
Саша медленно поставил чемодан на пол. Медленно распрямился…
– Не понял… – парень рефлекторно сделал шаг назад.
– Это мой муж!..
Таня села на кровать и закрыла лицо руками. Плечи её тряслись. Парень и клиент стояли в полном замешательстве.
– Так, – сказал Саша. – Быстренько все отсюда! Быстро, быстро!.. А с тобой я сейчас разбираться буду. – И с придыханием добавил: – Сучка!
– Не надо! – вскрикнула Таня.
Саша выпятил грудь и начал развязывать куртку. При этом он шумно дышал и прищуривался – то одним, то другим глазом. И челюсть ходила влево-вправо.
– Ты это… что? бить её будешь? – заволновался парень.
Клиент поспешно прятал в кулёк сыр и вино.
– Ничего не трогать! – приказал ему Саша.
– Это я принёс!
Саша выкатил глаза:
– Контрибуция!
– Ты что, её будешь бить? – не отставал парень.
– Это наше с ней дело! что я с ней делать буду.
– Ты всё неправильно понял!.. – голос Тани был жалобным. Или плаксивым.
– Сейчас ты всё правильно поймёшь!
И Саша начал снимать куртку – демонстративно неторопливо.
Клиент сунул в кулёк батон.
– Я сказал: ат-ставить! – рявкнул Саша.
Клиент вздрогнул и принялся выкладывать всё обратно.
– Ты на неё… поднимешь руку?.. – не унимался парень.
– Не в первый раз, – процедил Саша.
И тут вдруг напористо заговорил клиент:
– А собственно, за что? Мы в гости пришли, за что её бить? Вы же видите – мы вдвоём; если б один, можно было б что-то подумать; а мы вдвоём, по-соседски, мы соседи, мы вашу жену развлекаем; если б не мы, вместо нас бы, может, как раз бы один! Один! И вот тогда – вот тогда бы – вы что сказали? А?
– Послушай мужика, он правду говорит, – поддержал парень.
– Правду, правду, не сомневайтесь. И знаете, что? Давайте, как говорится, за знакомство. Мы соседи, меня зовут Виктор. А он… А вот он…
– Сергей, – сказал парень.
Саша быстро глянул на Таню. Она отняла руки от лица и чуть заметно кивнула.
– Ладно, садитесь, – буркнул Саша.
– Да! Все к столу, к столу! – клиент гостеприимно замахал руками.
Неожиданно дружно все сели за стол. Таня порезала сыр и батон. Парень завладел бутылкой и старался прочитать нерусскую этикетку. Не прочитал, махнул рукой:
– Штопор есть?
– А чё ж ты не взял? Сходи, – ехидно сказал клиент. Он совершенно уже успокоился. – Давай, Серёжа, давай. Сходи.
– Это была шутка! – объявил парень и достал складной нож со штопором.
Поднялся с открытой бутылкой:
– А почему только два стакана?
– Ты наливаешь – к тебе и вопрос, – снова с ехидством сказал клиент.
– А вот ещё чашка есть, – Таня для наглядности её подняла.
– Это три. А нужно четыре.
– Я не буду, – сказала Таня.
– Ну, как это? – энергично возразил клиент. – За знакомство!
– Пожалуйста, без меня.
– Ну, как это? Мы тут все…
– Ну, не хочет она! – перебил парень.
– Хорошо, хорошо, – клиент взял стакан. – Дорогие друзья! Как хорошо…
– Короче, – перебил парень.
– Почему ты меня всё время перебиваешь?
Вместо ответа парень выпил.
Клиент тоже выпил.
И все принялись закусывать.
Тане закуски досталось совсем чуть-чуть. Саше тоже совсем чуть-чуть.
Клиент номер пять и парень – быстро жевали.
– Между первой и второй… – начал клиент.
– Давай! давай! – перебил парень.
Саша отодвинулся:
– Мне больше не надо.
Клиент оказался покладист:
– Как скажешь.
Чокнулись вдвоём, выпили, быстро пожевали.
– Ну, давай, – сказал парень.
– Давай.
Чокнулись, выпили, быстро пожевали.
– А ещё?
– И ещё! – клиент стал наливать.
– А что так мало?
– Всё, больше нету.
– Как?
– Вот так. Кончилось, – клиент показал пустую бутылку.
– Что – всё?
– Да.
– Как это?
– Очень просто. Была бутылка – нету бутылки.
Парень задумался.
– Надо сходить.
Клиент выразил горячее одобрение:
– Да! Давай!
– Что – я?..
– Ну, а кто?
– Ты!
– Да ты что? И эту я, и опять я? Твоя очередь, давай!
– Мужики, вы это… Хватит, – вмешался Саша. Ему это всё не нравилось.
Таня его удержала:
– Саша, они сами разберутся.
– Точно! Да! Ты прально сказала! – парень качнулся. – Счас разберёмся… чья очередь… И у кого…
– Знаешь, что? – сказал ему клиент. – Я бы хотел…
– А кому интересно, что ты хотел?..
– Почему ты меня всё время перебиваешь?.. – клиент тоже уже был нетрезв.
– Потому, что ты мне всё перебил! Гад!
– Это ты гад! Это ты мне перебил!..
– Что ты сказал?..
Парень стал выбираться из-за стола. Выбирался и бормотал:
– И ещё не доливает… Ну, счас ты ответишь… за всё…
Саша забеспокоился:
– Мужики…
– Саша… не мешайте, – Таня провела ладонью по его руке.
– Вставай! – потребовал парень.
Клиент вскочил и отступил на шаг.
– Это ты гад!.. Ты пил моё вино! А теперь…
– Ты!.. – перебил парень. – Ты – это… жлобяра! Ты из какого города? Ты вообще – откуда?..
Он бросился на клиента. Клиент бросился в дверь.
– Стой!..
И – с топотом и грохотом – оба пропали.
Саша тут же за ними запер.
Посидели чуть-чуть в тишине.
– Вы хоть успели поесть? – спросила Таня негромко.
– Ну… так. Номинально. А вы?
– И я номинально.
– Зачем вы двоих привели? Да ещё с таким аппетитом.
– Я привела одного. Второй сам привёлся.
– Как это «сам»?
– Выследил и ворвался. Он тоже меня хотел. Я становлюсь популярной, Саша.
– М-да… С одной стороны – хорошо, конечно… А я думал – приду, поужинаю…
– Ну, что я могла сделать?
– В следующий раз проследите, чтоб за вами не было хвоста.
– Здесь есть некоторая трудность. Как определить: он идёт за мной или просто по коридору?
– Ну-у… Если он идёт за вами долго – значит, он идёт за вами.
– Долго – сколько? Как долго?
– Достаточно долго.
– А достаточно – это сколько? А если он тот, кто идёт за тем, кто идёт за мной, а тот, кто идёт за мной – просто так идёт?
– Да, тут проблема… – согласился Саша. – Однако – как быстро они напились… Я бы сказал – неестественно быстро.
– Нет. Естественно. Именно потому, что быстро.
– Парадокс, – отметил Саша.
– Ничуть. Вы видели, что они – жадные и трусливые?
– Ну, один – да…
– Второй тоже. Они оба были очень напряжены. Они не знали, как повернётся – и боялись. И в этом состоянии торопились всё выпить и съесть. А алкоголь на фоне страха либо подавляет страх, либо усиливает своё действие.
– Да. Наверное, так. Здорово вы разложили… Но вот вы зато – я даже удивился… Вы были такой спокойной… Нечеловечески спокойной.
– Это так казалось. На самом деле я очень нервничала. Я тоже боялась.
Саша не поверил:
– Вы – нервничали?..
– Да. Я ведь тоже не знала, как повернётся. А когда нервничаешь, надо быть спокойным.
Саша обдумал эти слова.
– Вы опять говорите парадоксами.
– Ну, какой же это парадокс! Не поддаваться панике – что тут парадоксального? Хотя в жизни вообще парадоксов много. Она вся из них состоит.
– Да что вы!
– Да. Вы разве этого не замечали?
Постороннему наблюдателю было бы непонятно – они это действительно всерьёз или играют в игру, которую оба и совместно сочиняют по ходу разговора. Возможно даже, что им нравилось, когда игра переливается в не-игру и обратно, им не хотелось разделять игру и не-игру, и это неразделение было смыслом другой игры – более высокого уровня, в которой играют играми, а удовольствие получают как раз оттого, что делают это с абсолютной серьёзностью. Но как бы то ни было, вряд ли бы они стали тратить время на обмен трюизмами.
– Не знаю… – сказал Саша. – Я как-то не задумывался.
– Эх, вы. А ещё математик.
– А вы кто?
– Об этом попозже. Ладно?
– Ну, ладно… Подождите! Значит, когда вы спокойны – это значит, что вы нервничаете?
– Не обязательно. Я могу быть спокойной и тогда, когда я не нервничаю.
– Логично. Но тогда вопрос уже тактический. Или стратегический.
– Отвечу на оба.
– Может быть, их надо было сразу выгнать? И вы бы тогда были спокойной без того, чтобы нервничать.
– Заманчиво, но нет. Было бы много шуму. И непредсказуемость. Они были слишком возбуждены, и при этом у них было физическое превосходство. Надо было просто подождать – и они сами себя выгнали.
– Вы это всё просчитали?.. – поразился Саша.
– Немножко да. Они друг друга видели впервые, и оба дураки. Сначала они сориентировались, но работать в паре дураки не могут. Но вообще-то я скорее почувствовала, чем рассчитала.
– Я понял! Вы психолог!
Таня засмеялась.
– Саша, прекратите. Как вы говорите – это во-первых. А во-вторых – я не психолог.
– Но если я догадаюсь – вы скажете?
– Конечно. И я очень этого жду.
– Чтоб я догадался?
– Да.
– Зачем?
– Интересно. Сумеете или нет. И если да – то в какой момент.
– А если не догадаюсь?
– Я останусь неудовлетворённой.
– Хмм… – сказал Саша в раздумьях.
– Давайте, лучше я вас похвалю.
– За что?..
– За ваш талант.
– Какой талант?..
– Вы обладает даром перевоплощения.
– Я?..
– Вы, вы! кто же ещё?
Саша откровенно не понимал.
– Да ну… ну, что вы… какой там дар…
– А кто назвал меня сукой? И ещё даже хуже – сучкой?
Саша вспомнил и очень смутился.
– Ой, господи… Откуда это вылезло… Ради бога, простите… Пожалуйста…
– Прощаю. Я с удовольствием вас наблюдала… в состоянии изменённого сознания.
– Моего или вашего?
Таня засмеялась.
– Вашего.
– Да… Сознание изменилось… Причём радикально. Я даже хотел вас ударить.
– Что же вас удержало?
– Не помню, – ответил Саша после паузы.
– Постарайтесь вспомнить.
– Не хочу! Нет! – замотал головой Саша. – Трудно. Очень. Почему-то.
– А как вы крикнули «отставить!» – помните?
– Да. Это – да.
– У вас так это вышло… по-командирски. Вы в армии служили?
– Нет, меня не взяли.
– Откосили?
– К сожалению, нет.
– Почему «к сожалению», если не взяли?
– Лучше бы взяли… В том смысле, что это значит… что это значило бы… что я здоровый.
– А вы больной?
– Да. Язва желудка, – сказал Саша легко.
– О!..– сказала Таня.
– Ничего страшного, это лечится.
– Так вам голодать совсем нельзя! Вы питаться должны… правильно и ежедневно! И, главное, регулярно!
– Да вот, стараюсь. С вашей помощью, между прочим.
– И нервничать вам нельзя…
– И здесь тоже вы помогаете. Глядя на вас… беру с вас пример.
– А она у вас болит?
– Нет, так… бывает… напоминает. Да ну её к чёрту! Давайте о том, как я крикнул «отставить!».
– Да. Как вы крикнули «отставить»?
– Я очень здорово крикнул «отставить!».
– И вот это удивительно. Вы в армии не служили, а крикнули совершенно как в армии.
– А откуда вы знаете, как кричат в армии? Вы же тоже не служили.
– Я слышала. В кино, по телевизору… Да и вообще – почувствовалась правда. В вашем крике.
– Я тоже слышал. Много раз. В детстве. Сосед вернулся из армии… и он нас муштровал. Строил нас… заставлял честь отдавать…
– И вы ему подчинялись?
– Да. Нам весело было. Это для нас игра была. Я мечтал тогда стать командиром взвода. Не космонавтом, не артистом… Не великим учёным… Командиром взвода! И вот вы сказали: «перевоплощение». Тут другое было… Но не имитация. Воспоминание.
Таня внимательно его слушала.
– Саша, а вы знаете, что вы – очень интересный собеседник?
– Ну… может быть. Не знаю.
– Но поговорить нам всё время не хватает времени, – продолжила Таня. – Извините за каламбур.
– Не хватает, да, – подтвердил Саша.
– Так вот: может, мы себе организуем – такое время? Что называется, выкроим? Хотя бы просто прогуляемся… По воздуху пройдёмся…
– Нет! – неожиданно резко сказал Саша. – Я когда иду – пирожки везде продают… Ну, вы понимаете.
– Понимаю. Ну, что ж…
– Ой, а у меня тут вино в чашке, – обнаружил Саша. – Будете?
– А вы?
– Нет. Я вообще… практически не пью.
– Почему?
– Я когда выпью – сразу нарушается способность… логически мыслить.
– А она… эта способность… вам постоянно нужна? Каждую минуту?
Саша удивился:
– Конечно! – Помолчал. – Да при язве ещё и нельзя вино. – Помолчал. – Но вы извините. Я должен идти.
– Вам опять пришло?
– Да оно давно уже бьётся… как только они убежали… Да даже уже при них… Я бы вам объяснил, но словами трудно…
– А вы нарисуйте.
– Нарисую, да… Но сначала надо себе нарисовать. – Встал. – Извините.
– Ничего, я понимаю, – сказала Таня.
9.
На следующий вечер голодный Саша в куртке и с чемоданом вновь шагал по изгибам гостиничных коридоров. Перед номером Тани прокашлялся. Насупился. Челюсть вперёд – и ворвался!
И обомлел.
За столом сидела женщина мощного телосложения.
Она не отводила от Тани удавьего взгляда и на появление Саши среагировала как бы через силу.
– О! – сказала Таня. – Мой муж! Это мой муж приехал!
Саша парализованно молчал.
– Пусть он уедет, – басом сказала клиентка.
На столе были торт, халва, конфеты, сгущёнка, зефир, мармелад, пастила, шоколад, вафли и банка варенья.
Саша потоптался. Потом всё-таки отставил чемодан и принялся выкрикивать:
– Так вот! Как ты ездишь! В командировки!..
– Я тебе сейчас всё объясню, – неожиданно кокетливо отозвалась Таня.
– Не надо! – одновременно крикнули Саша с клиенткой.
Клиентка посмотрела на Сашу с отвращением.
Он потоптался ещё – и сел.
Стал барабанить пальцами по столу.
– Мужчины грубы и ленивы, – злобно сказала клиентка.
– Это некорректное обобщение, – сказал Саша.
– Что!.. – сказала клиентка с чувством. – Что может женщине дать мужчина?..
– Пойдём от противного, – возразил Саша. – Что ей может дать женщина?
– У-у!.. – клиентка закатила глаза.
– Допустим. – Саша старался удерживать диспут в академическом русле. – Но всё равно ведь всё-таки нужен мужчина.
– Это фольклор, – отрезала клиентка. – Народный обычай.
– Ну, почему? Это – природа, – рассуждал Саша. – Природа так распорядилась…
– И это, по-твоему, хорошо? Удачное распоряжение?
Вопрос был задан с такой силой, что Саша оробел. Посмотрел на Таню.
Она – за спиной клиентки – утвердительно прикрыла глаза.
– Удачное, – ответил Саша клиентке и машинально тоже прикрыл глаза.
– Я полюблю её так… – заговорила клиентка протяжно, – как ты никогда не сумеешь… Что б ты вообще понимал в женщинах?..
– Я её муж, – сказал Саша с достоинством.
– Разведись, – сказала клиентка Тане.
У Саши задвигались ноздри.
– Что значит «разведись»?.. – он вскочил. – Что все это значит?.. Что происходит? тут?.. Это что такое?.. Я сейчас милицию позову!.. В администрацию позвоню!..
– И в конституцию напиши, – прогудела клиентка.
– Я приехал… к жене! навестить!.. А тут… трансцендентная регрессия!.. Хватит! Всё!.. – ударил кулаком по столу. Подумал, ударил ещё раз. – Всё, я сказал!.. Я – вас – выгоняю.
Клиентка молчала. Потом повела головой:
– Упёртый он у тебя… Эх…
Встала. На спинке её стула оказался френч. Подала его Тане.
Таня помогла ей его надеть. Клиентка громко вздыхала.
Пошла к двери.
Обернувшись, сказала внятно:
– Чтоб ты сдох.
И вышла.
– У вас сегодня женский день? – спросил Саша.
– У нас сегодня сладкий стол, – ответила Таня.
Саша снял куртку.
– Как вам это удалось?
– Ну… захотелось сладкого. – Взгляд Тани был невозмутим.
Саша посмотрел на стол.
– Так… Вафли будем макать в варенье и заедать халвой.
– Вприкуску с мёдом и мармеладом.
– Это ужин для Гиннесса.
– Нет. Это ужин для нас. Только я сначала переоденусь.
Саша рывком отвернулся.
Таня, помедлив, начала снимать блузку.
Саша напряжённо смотрел перед собой.
– Вы успели вчера? – спросила Таня.
– Куда? – Саша повернулся. – Ой!.. – отвернулся. – Куда?..
– К вам там что-то пришло… и вы боялись – оно уйдёт.
Саша вздохнул.
– Успел… Но – бесполезно.
Таня аккуратно складывала блузку.
– Почему?
– Понимаете… – опять повернулся к Тане. – Ой! – отвернулся. – В целом всё было правильно, но… недостаточно смело. И потому неправильно. Знаете, в науке нужна смелость.
– И не только в науке…
– Да. Но я верю…
– И я. Я верю, что вы, наконец, осмелеете…
– Да… – он покивал. – Хорошо бы…
– Саша… – сказала Таня.
– Что?
– Там мой пуловер…
– Где? А, вижу.
– Дайте мне его.
Саша взял пуловер и, стараясь не оборачиваться, протянул его за спину.
– Берите…
– Большое спасибо, – поблагодарила Таня.
Взяла пуловер. Надела.
– А как… Красноикрянский?
– Можете повернуться.
Саша повернулся.
– Я на него написала анонимку. – Прошла мимо Саши.
– Вы?.. – поразился Саша.
– Мне так посоветовали, – объяснила Таня в ванной. – И даже продиктовали. И прежде чем отправлять, покажут ему.
– А ему – зачем?.. Смысл?
– Чтоб быстрее подействовало. А то пока дойдёт… Пока там будут изучать…
Ваткой очищала лицо.
Послышался звук: что-то упало. И Сашин голос:
– Ч-чёрт!..
– Что такое? – Таня выглянула из ванной.
Саша ползал у стола среди стеклянных осколков, собирая с пола варенье – носовым платком.
Таня ахнула:
– Что вы делаете?..
– Простите меня…
Он стоял перед ней на коленях, с приподнятыми руками.
Формально, в линиях, картина была классической.
– Оставьте! Что вы! Я сама!..
– Нет… Это я сам… – он вновь принялся вытирать.
– Нет, я сама… Ну, что вы…
Саша отталкивал её:
– Нет… Нет…
Она попыталась поднять Сашу с колен:
– Ну что вы… Ну… ну…
Он сопротивлялся – одной рукой; а другой, сжимая платок, торопливо тёр пол.
– Давайте… – тянула Таня.
– Пустите… – упирался он.
Они убеждённо боролись. Некоторое время слышалось лишь прерывистое дыханье.
– Ой! – вдруг отпрянула Таня.
– Что?.. – испугался Саша.
Она смотрела на его руку. Это было уже не варенье: по пальцам струилась кровь!
Саша стал её стряхивать. Брызги полетели во все стороны.
– Прекратите жестикулировать, – попросила Таня.
Саша принялся вытирать пальцы. Но кровь продолжала течь.
Таня молча и неожиданно стремительно потащила его в ванную.
Белизна раковины покрылась алыми струйками крови и бурыми комками варенья.
– Сейчас, сейчас… – приговаривала успокаивающе.
Нашёлся бинт; забинтовала.
– Вы как медсестра, – удивился Саша. – Как-то у вас это всё… умело.
– С вами можно многому научиться, – ответила она очень серьёзно. Настолько серьёзно, что он засомневался в её серьёзности. Но уточнять не решился.
Сели за стол. Забинтованная рука Саши висела на перевязи.
Привычно приступили к делу.
– Пастила, – через какое-то время подсказала Таня.
Однорукий Саша попробовал пастилу.
– Классно.
И посоветовал сам:
– Со сгущенкой её.
– Да, неплохо… А это, кстати, настоящий шоколад. Я уверена, что вы его не ели. Или ели так давно, что уже не помните.
– Это когда же?
– В детстве.
– Не помню… Ну-ка… О-о… Действительно… Здорово! Но почему.. весь шоколад не такой?
– Потому, что его уже не найти.
Саша перестал жевать.
– Если его не найти – то как же он на нашем столе?
– Любовь способна творить чудеса. Вы этого не знали?
– Ну… теоретически. Но тогда получается, что если бы эта женщина вас не полюбила, то есть если бы не чудо любви… как вы говорите… то я – никогда? не узнал бы настоящего шоколада?
– Сегодня точно нет. Но давайте о ваших делах. Мне очень любопытно: как там поживает ваше двадцатидевятимерное в одиннадцатимерном?
Саша поморщился.
– Наоборот: одиннадцати- в двадцатидевяти-.
– Простите. Никак не запомню.
– Вам нужно больше есть сладкого, – наставительно сказал Саша. – Халву закусывать тортом. Очень рекомендую.
– А вы, я вижу… сладкоежка.
– Никому об этом не говорите.
– Хорошо, хорошо. Конечно. Но почему? Это такая страшная тайна?
– Ну, я же не девушка. И не ребёнок.
– Ну, да. Ну, и что?
– Ну, как… Неловко.
– А передо мной – не неловко?
Саша на секунду замер – и отрицательно мотнул головой.
– Почему?
Саша надолго задумался. И ответил:
– Не знаю.
Они смотрели друг на друга: Таня – внимательно-пристально, а Саша – обеспокоенно-растерянно.
Вошёл в свой полутёмный номер.
Негромко бубнил телевизор, громко храпел сосед.
И чемодан, и наброшенная на плечи длинная куртка, и белеющая перевязь делали Сашу очень похожим на вернувшегося с фронта.
10.
Был конец дня.
Город жил обычной своей жизнью. По улицам шли прохожие. И по переулкам. Двигался транспорт. Дождя не было, даже напротив: жизнь украшалась мягким предвечерним солнышком.
С разных сторон к гостинице приближались Таня и Саша.
На их лицах лежала та же печать застывшей заботы, что и на всех других лицах. Они были частью всех.
Они сближались.
Они увидели друг друга.
И лица их вмиг изменились, озарились, заиграли; и они перестали быть частью всех, они стали противоположны всем.
– Привет!.. – Саша взмахнул перебинтованной ладонью.
– Привет!..
Остановились в шаге друг от друга. Показалось: обнимутся… Нет.
– Как-то непривычно… – сказал Саша.
– Что?
– Видеть вас при дневном свете.
– И вас…
– Вы не торопитесь?
Таня отрицательно качнула головой.
Они медленно шли по улице. Они – гуляли. У них был свободный час.
Навстречу им вдруг потекла толпа – из кинотеатра, – и было логично, что Таня взяла Сашу под руку.
Они шли – а на пути попадались хот-доги… мороженое… и прямо на глазах жарились и убийственно вкусно пахли пирожки с картошкой…
– Что-то вы сегодня молчаливый, – сказала Таня.
– Да…
– Это неправильно. Вы обязаны занимать даму беседой.
– Честно сказать… ничего не приходит в голову.
– И даже двадцатимерное?
– Да… даже оно.
– Сильные внешние раздражители, – вопросительно-утвердительно сказала Таня.
– Да, это точная формулировка… – Спохватился: – А вы? На вас как? пирожки не действуют?
– Ещё как действуют! Захотелось поскорее на работу.
– Но вы же… только что оттуда!
– «Работать» – так называется то, чем я теперь занимаюсь… по вечерам.
– Понимаю вас, – Саша важно кивнул.
– Наверно, это нетрудно.
И оба не сдержали улыбок. Да собственно, зачем было сдерживать?
На город опускалась ночь.
Опустилась. Зажглись фонари и фары. В небе одиноко и тревожно висел молодой месяц.
Остановились невдалеке от гостиницы.
– Сначала вы, – сказал Саша.
– Да. Ну… до встречи.
– Ага.
Чуть задержались… и Таня направилась к ярко освещённому входу.
Громко храпел сосед, негромко работал телевизор.
Показывали женский кик-боксинг. Но Саша не смотрел. Он собирался.
Надел куртку. Завязал пояс. Поиграл плечами.
И сел ждать. Взял со стола блокнот.
Сразу углубился. Писал. Зачёркивал. Думал. Снова писал.
Затарахтел телефон. Саша схватил трубку.
– Да! Да! Почему?.. Понял! Иду!..
Бумажки на столе дежурной приподнялись и опустились: это Саша пронёсся мимо. Без чемодана.
Дежурная, прищурившись, смотрела ему вслед.
Не сбавляя скорости, Саша обрушился на дверь.
В номере было пусто.
И стол был пуст.
Закрутился; крикнул сдавленным голосом:
– Таня!
Тишина.
– Таня!.. – заорал.
Скрипнула дверь за его спиной. Он обернулся…
Таня выглядывала из ванной.
– Сейчас, подожди, – сказала спокойно.
Скрылась и появилась вновь – в халатике. В руках несла свою боевую блузку.
Саша сел. Он враз обессилел.
– Что случилось?..
Таня тоже села. В пальцах возникла иголка с ниткой.
Блузка была разорвана пополам.
– Что случилось?..
– Предупреждение случилось.
Он моргал, не понимая.
– От девушек, – пояснила Таня.
– Каких девушек?..
– Проституток.
– Та-ак… – не сразу отозвался Саша. – Пожалуйста, подробней.
– Сказали, что если ещё с мужиком увидят – я стану калекой.
– Вот так и сформулировали?
– Да. Я цитирую.
Продолжала зашивать.
– Может, они – просто пугают?..
– Да, – подтвердила Таня. – Пока только блузку порвали.
Саша помолчал. Потом спросил:
– Страшно было?
– Нет, не очень. Это всё быстро было.
– Та-ак… – повторил Саша.
– Что будем делать?
– Не знаю, – признался Саша. – У вас есть предложения?
– Как математик – вы должны рассчитать… выигрышную тактику.
– Стратегию, – поправил Саша. – В математике это – стратегия.
– Хорошо. Рассчитайте стратегию. При условии, что пространство у нас трёхмерное. А объекты довольно злобные.
– Сейчас. Сейчас…
Сбросил куртку, выхватил ручку и свой блокнот, быстро принялся в нём чёркать.
– Рисуем дерево графов… Два варианта. Первый: прекращаем наше дело. Риск перейти в калеку равен нулю, но вероятность голодной смерти… Ого… Второй вариант: продолжаем. Здесь два варианта. Проигрыш – нападение проституток. Выигрыш – отсутствие нападения. Второй не рассматриваем за очевидностью; первый имеет два варианта… Из них первый… Так…
Замолк, погрузившись.
Таня шила. Было спокойно, тихо. Могло показаться: семейная пара, вечером, дома…
– Есть! – объявил Саша.
– Ну? – Таня отложила блузку.
– Оптимальная стратегия такова. Связи с клиентами – не терять. Проституткам нанести контрудар в виде ответной угрозы, превосходящей по модулю их угрозу, а в случае их не-испуга – вывести их за скобки.
– Каким образом?
Саша потёр лоб.
– Я получил только схему.
Таня перекусила нитку.
– Вам нужно что-нибудь постирать?
Саша растерялся.
– А…
– У меня сегодня стирка. Давайте ваше заодно. Вам сейчас трудно, одной рукой…
– Да в общем… ну… э-э… Спасибо. Нет. – И головой замотал.
– Вам рубашку пора поменять, – мягко сказала Таня.
– Зачем?.. Я к ней привык.
Теперь растерялась Таня:
– Ну…
– Да… – рассеянно сказал Саша. Он уже думал о чём-то.
Начал ходить по номеру. Вдруг взорвался:
– Какое свинство!.. Два бедных человека… не могут себя прокормить… а они на них одежду рвут!..
Ещё походил и сел.
– Что же нам делать? – Таня была серьёзна.
– Да что тут делать… Ясно, что делать…
– Что?
– Всё. Ничего. Это конец.
– Вы так… действительно думаете?
– Возник аргумент с отрицательным знаком, имеющий тенденцию к росту по экспоненте… Допустим, я им – угрожу. Не представляю, чем. А они не испугаются… и действительно вас покалечат. И как я тогда… посмотрю вам в глаза?
Таня молчала.
– А почему они, собственно… – он опять завёлся. – Как вы – одна! – могли им всем помешать?..
Таня пожала плечами.
– Совсем проститутки ни к чёрту!.. – сказал он в сердцах.
– Ну может, не так плохи они…
– А… да, – сообразил Саша. – Конечно. Извините.
Невольно посмотрел на Таню.
– Не хочется сдаваться, – сказала Таня.
– Да.
– Может – не обратим внимания?
– Значит, вы не допускаете, что станете калекой?
– Нет, почему же. Допускаю.
Помолчали.
– Мы – это двое простых незащищённых граждан, – думал Саша вслух. – Всего лишь двое. А их много. Большинство. И они не простые. Они нас – могут. А мы их – нет.
Опять наступила тишина. Отчётливо было слышно, как Саша скребёт ногтем пепельницу.
– Нас не двое, – меланхолично сказала Таня.
– А сколько? – глуповато спросил Саша.
– Они не знают, сколько, – отвечала Таня словно бы в трансе.
– Ну, не знают. Ну, и что?
– Саша! – теперь она смотрела на него ясно и твёрдо. – Нас – много. Нас больше, чем проституток. Примерно в два раза.
Саша не находил слов.
– Да?..
– Да. Это во-первых. А во-вторых – мы их тоже можем.
Саша так силился понять, что даже задвигал бровями.
– Саша! – её голос возвысился. – Объективную силу имеет не то, что объективно, а то, что субъективно. В восприятии этих девушек я – такая же, как они. Это значит, что для них я – тоже не одна. Что я тоже защищена. Значит, мы можем с ними говорить на равных. То есть – с позиции силы!
Она сидела прямо, серьёзна и горда.
Саша встал:
– Гениально!..
– Поруганная вами философия… – сказала Таня с удовольствием, – затмила в данном случае вашу хвалёную математику.
