Читать книгу 200 снов по Вашему заказу - Михаил Юрьевич Краснощеков - Страница 15

Интересно ли вам, дорогие друзья, то, чем мы занимаемся с помощью «сонника наоборот»?

Довольны ли вы качеством исполнения ваших заказов на сны?

Понравилось ли вам практически «работать» с собственным будущим посредством программирования снов?

С помощью заказных снов из категории детских мы хотим ввести вас в то искомое состояние, когда вы сможете наиболее эффективно влиять на будущее.

Не бойтесь: никакого зомбирования! Мы лишь хотим разбудить ребенка, который спит в каждом из нас, и этого будет достаточно, чтобы вы смогли творить чудеса, даже волшебной палочки не потребуется!

Днем, в реальной жизни, мы словно все распяты между прошлым и будущим, в плену у железного времени, пожирающего секунды.

Вырвавшись из тисков времени во время заказанного «детского» сна, уничтожив время, хотя бы ненадолго, мы раскрепостим и освободим себя, получим дар формировать будущее.

Попадем в будущее, углубляясь в прошлое.

Средства современной науки и теории относительности говорят о том, что если мы на время сна восстановим детское, «игровое» ощущение мира, «отмотав» назад киноленту жизни, то в этом детском пограничном богоподобном состоянии, на грани между властью времени ограниченной жизни и безвременьем вечности, время будет побеждено и потеряет свою власть, будущее станет таким же доступным для нас, и мы легко разместим во сне в нем желаемые события и достижения.

Читайте внимательно очередной кодировочный текст на ночь, лежа в постели, «вживайтесь» в него, засыпая, и в результате во сне вы обретете искомое состояние волшебного транса, сможете пророчествовать и лепить свое будущее, словно фигурку из пластилина.

Рекомендуем читать на ночь в постели.

Описание сна можно распечатать на принтере

и на ночь положить под подушку.

…Не помню, куда и зачем я ехал…

Бегущая строка леса по обочинам дороги… Сумерки, караван встречных огней…

Помню лишь гаишника, жезлом приказавшего мне остановиться.

«Слишком маленький, карлик какой-то», – мелькнуло у меня в голове.

Еще помню детское лицо в фуражке, склонившееся к стеклу машины…

…Не волнуйтесь, – откуда-то из темноты прозвучал строгий голос. – Вас похитили! Это были первые слова, пробудившие меня от глубокого забытья.

Постепенно реальность вокруг просветлела и приобрела очертания.

Размытые контуры лица стали четче. Добрые строгие глаза. Белый платок. Очки.

«Вы попали в Детский Сад для взрослых».

…Признаться, я не мог вспомнить о себе ничего определенного.

Кто я, откуда, чем занимался?…

Сад вокруг цвел, зеленел, благоухал. По посыпанным ракушечником дорожкам двигалась странная процессия. Вожатая с алым галстуком и свистком на шее впереди, а за ней группа дяденек и тетенек по парам, одна за одной, взявшись за руки, весело и беспечно болтая и задорно смеясь, бодро шли на прогулку.

Взрослые на верандах, детских площадках и на качелях явно впали в детство: возились в песочнице, ползая на коленках, громко жужжали, изображая автогонки, прыгали на прыгалках, скакали на одной ножке, играя в классики.

Воздух был наполнен неповторимым детсадовским коктейлем: смех, крики, шум, гвалт, восклицания, топот ног.

Немного отдавало психбольницей.

Воспитатели (или надзиратели) громко вмешивались в толкотню и суету, окриками наводя порядок.

Пожилая няня, домомучительница, уперев руки в бока, набросилась на двух старичков с бородками и в очках, уединившихся на лавочке и ожесточенно споривших.

«Костромин, Савельев, опять о политике! Сейчас же прекратите ерундой заниматься! Играйте, как положено! Марш в группу!»

Спорщики, обескураженные, поплелись на веранду.

Лишь только кто-то из взрослых отрывался от группы и пытался погрустить, или просто поскучать, его тут же возвращали к игре.

Здесь было царство игры и толкотни, а «взрослые» грусть, печаль были под запретом.

Я обошел здание вокруг. Детские сад состоял из главного типового одноэтажного корпуса и площадок для игр, крытых веранд, песочниц и качелей вокрyг него. Со всех сторон детский сад глухой высоченной стеной обступал еловый лес.

«Васютин, ты когда научишься шнурки завязывать?! – услышал я из-за спины зычный командирский окрик домомучительницы.

Мне даже показалось, что она легко подтолкнула старичка профессорского вида под зад коленкой.

Полупьян, полусонен, я еще не до конца отдавал себе отчет в том, что происходит.

Прогулка подошла к концу. Нас снова построили, и друг за другом, пары взрослых детсадовцев, держась за руки, двинулись в здание детского сада на тихий час.

«Тихий час», – объявила нашей группе домомучительница, и мы разбрелись по койкам.

…На следующий день после полдника (манная каша с повидлом) нас согнали в актовый зал. В президиуме и на трибуне расположились мальчики и девочки лет 5—6 со строгими лицами, в нарядных галстуках и бантах.

«Уважаемые судьи! – обратился к восседающим председатель собрания в комбинезоне и кепке, чуть сдвинутой на затылок. – Начнем наше заседание!»

Детский суд

Так мы оказались на заседании детского суда.

«Слушается жизнь Малашникова Василия Леонидовича», – произнес четко и сурово юный председатель.-

Состав преступления: изобрел пулемет, который был продан в 100 стран мира, из него убито более 100 тысяч человек. Получил от взрослых 5 орденов, 3 почетных степени международных университетов.

«Негодяй! Подлец! Преступник!» – закипели, забулькали, забурлили от возмущения детские голоса.

– «Я длля обороны страны старался! Меня заставили! На благо человечества!» – испуганно выкрикивал Малашников в свое оправдание.

Однако приговор детского суда был суров:

«10000 принудительных прыжков через прыгалку, 3 дня без полдника, уборка туалета – 3 дня, – гласил строгий вердикт, оглашенный председателем.

Перед заседателями и собравшимися предстал очередной взрослый преступник перед детством.

Это был румяный, суетливый в движениях и непомерно любезный и улыбчивый толстяк с водянисто-голубыми глазами.

«Кем вы мечтали стать в детстве?» – начал допрос судья.

«Ллетчиком», – заикаясь, выдавил толстяк.

«А кем стали?»

– Депутатом, – растерянно и жалко.

Дети презрительно загудели.

– Рестораны, кутежи, вранье, демагогия!? – требовательно допытывался председатель.

– Да, да. Да! – У толстяка, словно у клоуна на манеже, брызнули слезы. Одна капнула на руку девчонки с косичками, и та брезгливо отдернула руку, словно это был кипяток.

…Строгим был детский суд. Каждого из нас, великовзрастных детсадовцев поневоле, приглашали на «ковер», подвергали жесткому перекрестному детскому допросу.

Детские вопросы были хлестки, требовательны и отрывисты, как пощечины.

Дети потребовали полного отчета о всей после-детсадовской жизни каждого из нас: кем кто хотел стать в детстве и кем стал, что успел в своей жизни, не предал ли, не поругал ли детскую мечту.

И вот вся наша жизнь в лучах детских вопросов и упреков предстала как в кривом зеркале: друзей предавали, мечту затаптывали в грязь будней, в погоне за золотым тельцом забыли себя, потеряли голову.

Настала пора ответить перед детством.

…Витя Абрамов стоя перед детским судом, весь красный от стыда, бледнея, краснея и потея, и напряженно вспоминал, где, когда, в какой момент своей жизни допустил промашку.

В детстве он мечтал стать космонавтом, ну хотя бы летчиком, на крайний случай, или ученым и исследовать подводный мир океана, а всю жизнь проработал кладовщиком на ликеро-водочном заводе.

Работа непыльная и прибыльная.

Но теперь вдруг Виктору Алексеевичу стало нестерпимо стыдно за несбывшуюся детскую мечту. Чего достиг? Что полезного сделал? – Вспомнить нечего…

С одной полной дамой случилась истерика. Она узнала в рыжеволосой сухой строгой даме в зале свою детсадовскую подружку, с которой вместе когда-то они твердо решили стать детскими врачами и даже торжественно поклялись осуществить мечту. И вот теперь, после 20 лет напряженной работы в публичном доме, о чем она расскажет подружке?!

Когда-то она готовила лучшие в детсадовской группе поздравления для мамы на праздники, любила ее безумно, осыпала поцелуями и нежными словами. А теперь, как выяснили дети-судьи, мать Раисы Ивановны доживала свои дни в кручине и печали в доме для престарелых.

«Можно ли вернуть им человеческий облик? – спросил разгневанный услышанным малыш с пухлыми красными щеками, в комбинезоне и с очками-пенсне на курносом носу. – Или они взрослые навсегда?!»

«Принудительный курс детсадотерапии. Возвращение в детство, – таков был единый вердикт детского суда для всех нас, взрослых, оказавшихся в зале.

«Взрослый детский сад, – вздохнула одна из тетушек и, наверное, ущипнула себя, чтобы проверить, спит или нет. – Или я сошла с ума?»

«Разве не понятно – они больны!» – строго отчеканила девчонка в белом халатике, белом колпаке и с тонометром на груди. – Маниакально-депрессивное состояние взрослости с потерей ориентации и отсутствием мечты.

Мечта не прослушивается и не проглядывается!!!

«Ложные цели, озверение, лунатизм, умственное ожирение, – добавил малыш с большими грустными глазами и взъерошенными волосами, похожий на воробышка.

…Добрый и заботливый персонал детского сада для взрослых сделал свое дело: дни проходили за днями в играх на свежем воздухе. Регулярное питание, полдник и тихий час, А, самое главное, отсутствие телевизоров в детском саду сделали свое дело: у взрослых наметились первые признаки выздоровления.

Мы осознали свою болезнь и захотели снова стать детьми.

Урок №1 «Учимся забывать».

Строгая юная воспитательница вошла к нам в класс и после приветствия и переклички по классному журналу объявила тему занятия.

«Дорогие бабушки и дедушки, мамы и папы, тети и дяди! На сегодняшнем занятии ничего учить мы не будем. Новых знаний вы не получите.

Мы будем учиться забывать.

Попрошу забыть, что такое война.

Ася прошлась вдоль парт, прикасаясь большим пальцем правой руки ко лбу каждого взрослого, словно стараясь оставить на нем его отпечаток.

– Кто забыл?

Лес рук.

«Сейчас вы забудете, что такое атомная бомба». Снова подходит к каждому, касается лба.

Голод

Изнасилование

Предательство

Ложь

Коварство

Измена

Обида.

После каждого нового слова и сеанса «забывания», сенсорного касания пальца ведущей глаза взрослых учеников меняли выражение, светлели, приобретали большую глубину и насыщенность, в них все ярче разгорался свет счастья.

Так с каждым новым прикосновением руки к сенсорной лампе ее свет становится все ярче и ярче.

А теперь закройте глаза ладонями, – приказала юная наставница.

Все беззвучно повиновались. А Ася продолжила:

«Все забыл. Ничего не знаю, ничего не помню…

……Наверное, читая эти строки, дорогие друзья, вы уже наполовину спите. Представьте, что вы снова вернулись в детский сад, в тот младенческий возраст, когда только начали познавать мир, и нет всех этих прожитых «взрослых» лет с их тревогами, проблемами и разочарованиями.

Несколько раз повторите фразу замечательного психолога В. Леви:

«Все забыл. Ничего не знаю. Ничего не помню» – и засыпайте. Во сне постарайтесь увидеть окружающее заново, как в первый раз, вообразите, что все окружающие предметы вам незнакомы, и от этого они удивительны, интересны, загадочны.

Постарайтесь усилиями памяти и фантазии восстановить ваши детские ощущения и впечатления, состояние радостного удивления познающего мир маленького человечка.