Читать книгу Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы - Михаил Зыгарь, Михаил Викторович Зыгарь - Страница 6

В июне 1989 года министр газовой промышленности СССР пришел на заседание Совета министров Советского Союза с революционной идеей. Он предложил ликвидировать его министерство. Участники заседания не верили своим ушам: им казалось, что министр сошел с ума. Министра звали Виктор Черномырдин.

Наина Ельцина, Виктор Черномырдин и Борис Ельцин

Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина»

Черномырдин получил должность министра в 47 лет, когда в 1985 году страну возглавил Михаил Горбачев, которому было всего 54 года, и начал двигать во власть новое поколение

На заседании правительства в 1989 году Черномырдин рассказал, что за последние годы изучил мировой опыт, съездил на Запад, посмотрел, как устроена энергетическая система в Европе. Он уверен, что его министерство надо ликвидировать, а вместо него создать государственный концерн, который будет более эффективно вести хозяйство. «Виктор Степанович! Ты больше не хочешь быть министром? Ты понимаешь, что ты всего лишишься? Дачи, привилегий?» – пытался отговорить его глава правительства СССР Николай Рыжков. Но Черномырдин настаивал на своем.

«Я выслушала все, что сейчас докладывал министр, – взяла слово Александра Бирюкова, зампред правительства СССР, – и ничего не поняла из того, что он сказал. Но хочу сказать: а почему бы нам не попробовать? Чего мы боимся? Мы его хорошо знаем. Если у него не получится, то мы ему голову оторвем и все вернем на свои места». И советское правительство поддержало реформу Министерства газовой промышленности.

Иначе сложиться и не могло – Черномырдин был в тренде, тогдашний глава Советского Союза Михаил Горбачев требовал «нового мышления» и даже провел в том же 1989 году первые в стране альтернативные выборы – народных депутатов СССР.

Советскому Союзу оставалось просуществовать всего два года – в 1991-м он распался, а те министры, которые планировали оторвать Черномырдину голову, потеряли работу. Одновременно рухнула и прежняя советская экономика – предприятия остановились, страна оказалась в шаге от голода. Но бывший министр газовой промышленности успел к этому моменту не только расформировать собственное министерство, но и создать концерн «Газпром», который стал едва ли не единственным источником валюты для государственного бюджета.

В 1992 году руководитель самой богатой теперь уже российской госкомпании «Газпром» Виктор Черномырдин вновь был призван в правительство, которое возглавлял Егор Гайдар. На этот раз – вице-премьером по топливно-энергетическому комплексу. Но вскоре начал нарастать конфликт между парламентом и президентом, депутаты были недовольны реформами, которые проводило правительство, и не утвердили Гайдара премьером. И Гайдар предложил Ельцину компромисс: сделать главой правительства Черномырдина – он, с одной стороны, искренний сторонник реформ, а с другой – вызывает доверие у депутатов. Они считают его опытным советским руководителем, он умеет говорить и на их языке тоже.

Так Виктор Черномырдин стал премьер-министром. Удивительным образом, он сработался с гайдаровскими министрами: ведь он понял, что советская плановая экономика нежизнеспособна, а рыночная – наоборот. Но Черномырдин пришел к пониманию того, что предлагают более молодые министры, не за партой университета, а самостоятельно – прямо на производстве, а потом и в правительстве. Недоброжелатели повторяют шутку, якобы придуманную Гайдаром: «Черномырдин получил самое дорогое экономическое образование в мировой истории».

К 1995 году Черномырдин становится вторым по значению человеком в стране. В марте Ельцин поручает Черномырдину создать и возглавить правящую партию.

Черномырдин далеко не любимец прессы, каким некогда был Ельцин. Журналисты постоянно смеются над его своеобразными афоризмами вроде «Хотели как лучше, а получилось как всегда» или «Отродясь такого не бывало – и вот опять». Думская кампания НДР довольно старомодна и неизобретательна. Рекламные плакаты НДР – на них изображен Черномырдин, сложивший руки домиком, – высмеивают: говорят, что он кого-то крышует. Наконец, сам блок, помня о прежнем месте работы Черномырдина, называют «Наш дом – "Газпром»".

Но в разгар кампании случается самый страшный на тот момент в России теракт. В июне 1995 года группа террористов во главе с Шамилем Басаевым захватывает город Буденновск в Ставропольском крае. В заложниках оказывается около полутора тысяч человек – всех их сгоняют в центральную районную больницу. Ельцин собирается на саммит «Большой семерки» в Канаду и поездку решает не отменять. Переговоры с Басаевым по телефону ведет премьер-министр Черномырдин – причем их транслирует телевидение на всю страну. Легендарной становится фраза премьера «Шамиль Басаев, говори громче, вас не слышно».

Черномырдина потом будут упрекать в том, что он пошел на поводу у бандита и создал ненужный прецедент: если бы не эти переговоры, то не было бы и последующих терактов. Но в результате переговоров все заложники были освобождены. СМИ обращают внимание на то, что Черномырдин – единственный представитель власти, который не побоялся взять на себя ответственность. «Горцы прикрылись беременными женщинами, а вся российская власть – Черномырдиным» – с таким заголовком выходит газета «Московский комсомолец» после событий в Буденновске.

«Я думал не о нем и не о себе, а о тех людях, которые были в больнице. Конечно, нужно было разговаривать. Если страна не защищает своих граждан, то что же это за страна? Даже если бы было 10 человек, я бы все равно стал разговаривать», – так потом будет вспоминать эти события Черномырдин.

Успешное завершение переговоров в Буденновске меняет расклад в российской политике. Спасший заложников премьер показывает, что он самостоятельная политическая фигура, способная заменить главу государства и сделать это качественно и эффективно. Между президентом и премьером все чаще ощущается конкуренция.

Когда в июле 1995-го у Ельцина случается первый инфаркт, западная пресса начинает писать, что Черномырдин – очевидный преемник Ельцина и для России было бы лучше, если бы он стал президентом: он выглядит куда более надежно и предсказуемо.

Эти публикации вызывают мощную ревность у окружения Ельцина.

Черномырдин публично демонстрирует лояльность: он заявляет, что не собирался и не собирается баллотироваться в президенты. Но Ельцин, оправившись от инфаркта, выступает с прогнозом, что «Наш дом – Россия» получит на парламентских выборах всего 10 %. Все понимают, что окружение президента совсем не хочет для НДР хорошего результата, который бы превратил Черномырдина в слишком сильного конкурента Ельцину.

В октябре 1995-го, после второго инфаркта Ельцина, западная пресса вновь обращает все свое внимание на Черномырдина как на человека, который по Конституции станет и. о. президента в случае, если глава государства умрет. Журнал Time задается вопросом, передаст ли президент ядерную кнопку Черномырдину на время болезни. И отвечает: конечно, нет. И сам Ельцин, пока может, не расстанется с властью. Но в первую очередь этого не допустит тот, кого в реальности стоит называть вторым человеком в стране. Это глава Службы безопасности президента Александр Коржаков.