Читать книгу Видения двадцатилетней девы - Михай Лина - Страница 2

     На полотне бессонной ночи,

     До дыр протёртом, виден проблеск,

     Как плод фантазии непрочный,

     В миры иные тайный пропуск.

     Пытаюсь удержать видение,

     Так сладко познавать его.

     Побеждено рассудка бдение,

     И волю чует естество,

     Что в подсознании скрывалось,

     Как в тайной комнате, когда

     Опасность в дом его прокралась

     И после властвовала там.

     Но свет спасительный явился

     Порядок дел восстановить —

     И морок спал, и ворог скрылся.

     Пора теперь себя раскрыть.

     Тот проблеск, названный видением

     За то, что маловероятен,

     Мой ключ, опора вдохновению.

     Он рая миг. Он мне приятен.

А в нашем веке их не ставят.

Нет в акротериях нужды.

И с высоты они взирают,

Печальны и горды.

Трудом навЕденной остуды

На видном месте (не сокрыты)

Анахронизма атрибуты

Необратимо позабыты.

Об Адаране память в них

ВидЕньем всполыхнёт незримо.

Но на вопрос о днях былых

Они молчат невозмутимо.

      Душа-

      Фантазия зашла за рамки

      Дозволенности,

      Забраковав привычный маркер

      Условленности;

      Из головы хлам непотребный

      Повынесла,

      На полках «Чувства» и «Секреты»

      Пыль вытерла.

      Мечта, распутывая сети

      Застенчивости,

      Предстать посмела в новом свете-

      Доверчивости,

      Усталую надежду сделав

      Бесстрашной, внятною,

      В дали Грядущего узрела

      Теперь приятное.

Мысль как Душа,

       что нЕхотя влачится,

Таится, если нЕчего «надеть»,

Но стОит лишь

       ей в Слово облачиться,

Она смелей становится

                                  и впредь

Походкой новою выходит в люди

И, вглядываясь, ищет душ родство:

Сквозь оболочку тел

– будто бальзам в сосуде —

Узреть пытается

                          их естество.

Ты не знаешь, чего я боюсь,

Размышляя, не врёт ли мне зрение.

Я присутствую внешне. И даже смеюсь.

Но живу я в другом измерении.

Свет и звук, что усилен стократ

Для меня – для тебя приглушён.

Ощущение, будто кто-то украл

Вместе с кожей защитный мой фон.

Ты не ведаешь, с чем я борюсь:

Я щажу твоё мировоззрение.

Но однажды я всё же

                               с тобой поделюсь

В подходящем к тому настроении.

Бессонница. Томительны минуты.

И мозг, дремавший днём,

                                 теперь взбесился,

Бунт против «жаворонков» затевая будто,

С цепи сорвался, сбрендил, распустился

И бьётся там, внутри коробки черепной,

Взбивая сам себя, как будто в чашке:

Задумывает он побег очередной.

Но некуда ему бежать, бедняжке.

Мои нервные окончания

Слишком близко, и потому

Я чувствительна до отчаяния,

До безумия ко всему.

Ты не знаешь, как звуки громкие

Меня ранят, когда для всех

Они тИхи. Попытки робкие

Их уменьшить не ждёт успех.

Больно-ярким и свет мне кажется.

Ты заметил, что солнце лишь

Соберётся сесть, и я сразу же

Выхожу? Когда разошлись

По домам уже люди разные,

И их ауры не страшны.

Ты не ведаешь, как я праздную

Наступление тишины.

   Оставлю я, как будто бы случайно,

   Открытой книгу. Ну а ты её найдёшь

   И прочитаешь  строки о печальном…

   И вот тогда

                   ты, наконец, меня поймёшь.

   И всё то, что считал капризами моими,

   В твоих глазах весомей станет, возрастёт

   И бросит тень на обвинения пустые,

   Которым ранее не вёл ты счёт.

   Сумеешь ли и дальше быть со мною,

   Не нарушая личностных границ,

   Не упрекать,

                   когда мне будет больно

   В свет выходить

                                твой

                                      из моих темниц?

Неисправимая сова,

В постели я лежу без снов.

Ищу весомые слова

(Я собирательница слов)

И поднимаю их со дна:

Хочу их к свету вознести,

В углы сознания загнать,

Чтобы из них составить стих.

Усталость накопилась без причин…

От веры тех, кто быть хотел со мной:

Никто мне не был нужен из мужчин,

а только он, тот призрак за спиной.

Усталость накопилась оттого,

что людям доброта не дорогА.

Вот бы мне тоже сделать

                      что-нибудь не то,

но я смиреньем радую врага.

   Усталость накопилась от «вины»:

   оправдываться впредь я зареклась.

   Вампиры2, проникая даже в сны,

   Чтоб мною поживиться, открывали пасть3.

   Усталость накопилась от побед:

   от проигравших жду я только зла…

   В чём можно упрекнуть- такого нет

   во мне,

              и эта ноша тяжела.

   Моя душа подобна книге,

   И если кто её прочтёт,

   Картины яркие увидит,

   Бальзам для сердца в них найдёт.

   И расшифровывая знаки,

   Он с ними ощутит родство.

   Одни и те же мысли, страхи

   И у меня, и у него.

Моя душа подобна книге,

Одетой в толстый переплёт,

На полке странностей безликих,

Что пыли ведает налёт.

Её найдёшь зимою тихой.

В твоей окажется руке

Сложнее чтив прошедших книга,

Что на китайском языке.

Когда наступает темнота,

А рядом ни церкви, ни огня,

К душе подступает пустота,

Ей нужна тёмная часть меня.

Всё тотчас не так, и сильней меня страх,

Как будто к пропасти подхожу,

Но воля моя не в моих руках,

И мыслям вниз броситься разрешу…

    Чужую мудрость трудно применить:

    Сугубо личен синтез знаний.

    И не отштамповать и не отлить

    Для общих нужд

                    «Формулу процветанья».

    Поэтому мне нравится

                           логичность речи

    Из адекватных уст,

    Которые тебя не «лечат»,

    Выдав за «Истину» тот «груз»,

    Что опытом у них зовётся,

    Людей, которые осознаЮт:

    Неоспоримость «мудрости» сотрётся

    С Тропы, коль табуном по ней пройдут.

Граница миров

Следы

Стирает и вечностью всё заменяет,

Прозрачной стеной

Воды

Прошедшее с будущим соединяет.

Коснуться хочу

Рукой

Я жидких зеркал, за которыми Время.

Минуты бегут

Рекой,

Их капли скрывают волшебные двери.

Ну останови

На миг

Ты бурный поток, беспощадное Время,

Чтоб в прошлый вернуться мир

Смогла я сквозь эти прозрачные двери.

Шагнула бы я

Туда,

Где в нужное русло всё можно направить.

Но вечности знак —

Вода —

Границу миров нарушать запрещает.

     Реальность треснула, а я-то верила,

     Что она безгранична, объёмна.

     И тут на тебе! Она стекло.

                                     или зеркало,

     Что имеет слой напылённый.

     Реальность треснула. Её осколки

     Летят замедленно, и скоро звук

     От их падения раздастся звонкий.

     И крах их мой возвысит дух.

     И вдруг…

         обратно всё вернулось.

     Куски реальности прозрачной,

     Как было, слились и сомкнулись,

     Меня не в шутку озадачив.

     И, окружив, встали преградой,

     Как куполом меня накрыв,

     Украв мелькнувшую отраду —

     Взглянуть на НАСТОЯЩИЙ мир.

Я испытываю ощущение,

Для которого не создано слов.

Будто Нечто в моём окружении

Задевает незримым крылом;

Будто некое оснащение,

Зло которого не доказать,

Применяет своё излучение,

Чтобы в завтра мне путь заказать.

– Опиши его.

     Я бы с радостью.

Это чувство сродни отчаянью,

Но пред силой людской предвзятости

Меркнет всякое описание.

…А в ночь опять оно пришло,

То чувство, что не описать…

И чёрным бархатным крылом

Меня пытается обнять;

     Меня пытается душить,

     Мне мысли тёмные внушить.

     Ночей уже боюсь.

     И без свечи не засыпаю.

     Какие силы ночью правят,

     Догадываясь, злюсь.

     То, что находит, настигает,

     Паникой мозга называю.

     Энергетическое поле,

     Наверно, лярвы пожирают…

     Чего они боятся – знаю

     И против них сооружаю

     Защиты всех мастей.

     Спать вредно, говорят, со светом,

     Но коль не сделаю я это,

     Не миновать из тьмы гостей.

     Стекают с жал их небылицы;

     Шипеньем змей звучат в ушах.

     Клеветники и клеветницы

     Всегда мерзкИ в моих глазах.

В посёлках маленьких другая жизнь течёт:

Вместе с доброжелательностью внешней здесь

Надменно о твоих деяньях ждут отчёт,

И ох как трудно не позволить сплетням лезть

В твоё пространство от остервенелых «дам»:

На сладкое садятся осы.

Чернее зависть здесь, страшнее клевета

И интенсивнее сердец жестокость.

Была у нас учительница в школе,

Как человек хорошая,

             но как учитель – нет.

И часто возникало с ней поспорить

Желание, не свойственное мне.

Она нередко говорила: «Вот когда,

Как мне, вам будет пятьдесят,

Тогда и будете вы кем-то, а пока

Вы все никто! И не вертИтесь, если говорят

Вам СТАРШИЕ, кто в жизни повидал

Те тяготы, что и не снились вам!»

Её как будто злило то, что мир уж лучше стал,

Что мы не голодны и выбирать не по указке

Способны меж добра и зла.

А от количества товаров жизнь не стала                                                                            сказкой.

И что пред Богом  мы никто, с чего она взяла?

Одни МУДРЕЙ становятся с годами,

Другие же – всего лишь СТАРШЕ.

Вот ко вторым относятся

                     те «господа» и «дамы»,

Что, обобщая, ненавидят поколение наше.

Не привлекательна мне ласка

Ежовой рукавицы

И кнут, и пряник, и указка.

Спешу «от рук отбиться».

В невежестве не от того я

Спасти пыталась Душу.

Себе пожалую я волю

И ею же разрушу

Манипуляторские схемы

Враждебных тварей за спиной.

Я не вкуснА и не смиренна —

Уже не поживиться мной.

Друг любезный, позволь изложить

Мысль о том, что такое «Судьба».

Предначертано ли, как нам жить?

Или жизнь будто карта всех стран?

Я считаю, что верно второе.

Справедливостью выбор нам дан.

Этот мир очень мудро устроен.

В нём события как городА.

Коль во Франции ты, «впереди ждёт» Париж.

«Не дано» там увидеть Пекин, Астану.

Впрочем, сесть в самолёт, если только решишь,

Волен ты, посетить чтоб любую* страну.

   Страны на жизненной карте – варианты.

   Судьба это выбор, маршрут.

   Что есть ограниченность – это понятно.

   Что ВСЁ предначертано – врут.

   Мы жалкие песчинки во Вселенной?

   Или Вселенная – у нас внутри?

   Постыдны или всё же драгоценны

   Те тайны, что желаешь скрыть?

   В чём значимость твоя, предназначение

   На этом свете? Или же он сам

   Затем и создан, быть чтоб посвящением

   И вдохновлять ТЕБЯ на чудеса?

   Тебя, потомок и любимец Бога.

   Не верь, что во грехе ты был рождён,

   И отличать умей заветы от подлогов,

   И не забудь, что Выбор разрешён.

Охвачен жаждою к познанию,

Он и из «луж» готов напиться,

Неисправимый страж «чулана»,

Где бедная Душа томится.

И умножаются архивы

Ему подвластной базы данных.

Изобретает «нормативы»,

Как дОлжно быть, и строит планы.

Берётся опыт за основу

Его деяний. Ну а в том,

Что неизведанно и ново,

Он будет логикой ведом.

Но Нечто есть ума главнее,

В чьих руках он инструмент.

Об этом вспомнить он не смеет.

Весомый нужен аргумент,

Чтоб дверь «чулана» отворилась

И к свету мудрая Душа

Оттуда вышла; чтоб открылось,

Кому они принадлежат.

Ты много сделал, чтобы этого достичь.

«Прозрения» желал ты страстно,

Чтоб распознать «под соусами» «дичь»,

Обман и маски видеть ясно.

И ночью вместо сна ответы

Искал ты, мыслями блуждая

Вокруг дерЕв с плодом запретным,

О бОльших знаниях мечтая.

И вот, обрезаны «привязки», нет оков

И силы, вызывающей эмоции.

Душе, что «вырвалась», так чересчур легко,

Что даже пусто без привычной порции

Тех «вкусовых приправ» и «шелухи»,

Которая узреть мешала суть…

Теперь ты чувствуешь…

                                             …шаги

Невидимых. И снова не уснуть.

Усталый и ужасно злой,

ОбъЕденный «вампирами»4 изрядно,

Мужчина возвращался молодой

С работы. Мысленно бранил нещадно

Коллег, «людишек» и свою жену

(за то, что те его не понимают);

Дороги, осень, цены и страну,

Пренебрежение под «маской» не скрывая.

«Людишки», – обобщая, думал он

И о прохожих, и о миллиардах.

Так по шкале5 на следующий «тон»

Поднялся, ведь не зря был психиатром.

       Мои мысли застыли,

       Я не пойму, о чём они,

       И не могу их сдвинуть:

       Как железобетонные.

       А ночью вдруг они рой пчёл

       И больно в мозг впиваются

       Или на сотни голосов

       Нещадно рассыпаются.

       Я просто тишины хочу.

       Не выхожу на улицу.

       И втайне я не выношу,

       Когда кричат, как курицы.

       Разве так ужасно

       Личное пространство?

       Да, слегка мистично

       У меня мышление.

       Зачем же так категорично