Читать книгу Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть - Мика Ртуть - Страница 2

1-й день каштанового цвета, Риль Суардис

Шуалейда шера Суардис

Просыпаться рядом с любимым – что может быть прекраснее! Когда тебя обнимают сильные руки, когда ты чувствуешь тепло мужского тела, ощущаешь дыхание на своих волосах, прижимаешься к любимому так тесно, что и лезвия не просунуть между вами. Когда, уловив твое первое сонное шевеление, он улыбается и шепчет:

– Светлого утра, моя Гроза.

А ты лениво, не открывая глаз, потягиваешься, ощущая бедром всю крепость его любви, так же тихо отвечаешь:

– Утра, мой светлый шер, – и оборачиваешься, на ощупь тянешься за первым, самым сладким поцелуем…

Едва коснувшись горячих и нежных губ, открываешь глаза и понимаешь, что обнимаешь не любовника, а спящую рысь.

– Мр-ряф? – недоуменно спросила Морковка, мол, с чего такие нежности, хозяйка? И лизнула Шу мокрым и шершавым языком в нос.

– Брысь!

Спихнув рысь с кровати, Шу прикрыла глаза, пытаясь удержать остатки сладкого сна.

Постель все еще пахла морем, соснами и самую капельку оружейным маслом. Даймом. Даже хранила его призрачное тепло. Правда, блаженное спокойствие сна уже рассеялось, и ему на смену явилась сотня вопросов. Первым из которых был: чем же закончился вчерашний бал? Все ли хорошо с отцом? Когда она засыпала, ему было лучше, но с тех пор прошло… сколько? Почему Дайм ничего не рассказал?

Припомнив подробности сна, Шу залилась жаром. Вообще-то им обоим было не до разговоров. Совсем-совсем. И сейчас Шу с удовольствием бы повторила все то, что ей приснилось, только наяву…

– Ментальное воздействие пятого уровня, – мечтательно глядя на цветущий за окном каштан, сказала Шу. Вслух. Сама себе. Или тому полковнику Магбезопасности, который вполне мог ее сейчас слышать. – Ты должен сам себя арестовать, Дайм шер Дюбрайн.

Полковник МБ не ответил. Наверное, ему вовсе не было стыдно за нарушение закона. Вместо него ответила Морковка.

– Мрр-ау! – зевнула она во всю пасть и потянулась, выпустив когти и прогнув спину.

А Шу вскочила с постели, призвала какую-то одежду (кажется, свою, а может быть, и Каетано) и как была босиком, помчалась искать Дайма… то есть, конечно же, узнавать самые последние новости!

Добежала она ровно до столовой, откуда доносились тихие голоса, звон столовых приборов и вкуснейшие запахи.

– Кай, так что вчера… О, герцог…

– Светлого утра, ваше высочество. – Альгредо встал и поклонился Шу.

Все мужчины, присутствующие за завтраком – Зако, Мануэль, Энрике и Кай – последовали его примеру. А сидевшая между Альгредо и Каем девушка, судя по фамильному сходству – дочь Альгредо, уставилась на Шу во все глаза. Красивые, черные и полные шаловливых искр глаза. Вообще Таис Альгредо Шу понравилась. Никакого жеманства, никаких лицемерных ахов по поводу мужских штанов, надетых на Шу, зато море любопытства. Ну и воздушный дар, да. Небольшой, едва-едва на третью категорию, но он был. Что, без сомнения, существенно облегчало понимание между Шу и ее будущей фрейлиной.

– Я уж думал, ты будешь спать до ужина, – подмигнул Шуалейде Кай и указал на место рядом с собой.

– И не надейся, – хмыкнула Шу и уселась за стол. – Я голодна, как стая упырей.

Морковка, которую к столу не звали, устроилась рядом. В засаде. Хотя Шу была твердо уверена, что в отличие от нее рысь уже позавтракала, и, возможно, не раз.

– Упырям несвойственно собираться в стаи, – неописуемо занудным тоном сообщил Энрике.

Шу, а следом за ней Кай с приятелями рассмеялись. Таис покосилась на них с еще большим любопытством. Чего такого смешного сказал капитан Магбезопасности?

Шу и сама бы не ответила на этот вопрос. Просто… ну… это была такая обыденная, такая привычная шутка! Энрике, любимый учитель «стратегических маневров», читай шалостей и отмазок, изображает зануду, это же… да, это смешно! И прекрасно! Как будто вчера на балу никого не убили, никого не обвинили в измене… Как будто жизнь по-прежнему легка и спокойна.

– Энрике как-то водил нас на охоту за упырями, – пояснил для Таис Кай. – Это было очень весело.

Весело? После вчерашнего Кай считает, что упыри – это весело?!

– Я бы не отказалась от такого развлечения, – кокетливо похлопав ресницами, сказала Таис и покосилась на отца. – Конечно, в хорошей компании. А того упыря, что вчера выл, уже поймали?

Вот тут Шу поняла, что она ровным счетом ничего не понимает. И брат, и Таис так легко говорят об упырях, словно вчера ничего не произошло. Она же сама видела, как Дайм вошел в зал с телом Саламандры на руках и привел еще живого упыря. Они все видели!

«Энрике, что происходит?!» – мысленно позвала она.

«Шера Альгредо не помнит», – кратко, по существу, но совершенно непонятно ответил капитан МБ.

«А Кай? Зако и Мануэль? Сам герцог Альгредо?»

«Герцог помнит, остальные – нет. И предупреждая твой вопрос, его величество Тодор тоже не помнит. Поверь, так для него намного лучше».

«Для него – да, а вот для Кая – нет».

«Ну извини, накрыло всех, кто присутствовал в зале».

«Чем накрыло? И тебя тоже?»

«А я как раз относил тебя спать, так что ничего не видел и ничего не знаю».

«Энрике, что за чушь!»

«Это не чушь, а приказ начальства. С него и спрашивай».

«В смысле… это Дайм почистил память сотне гостей и слуг?!»

«Не знаю и знать не хочу, кто и как это сделал. И тебе не советую допытываться. Пусть тайны Магбезопасности останутся тайнами».

«Ширхаб их нюхай, все эти ваши тайны! Где полковник Дюбрайн?»

«А ширхаб его знает», – усмехнулся Энрике и включился в общий разговор о веселой жизни в Сойке.

Шу постаралась последовать его примеру, так и не решив, хочет немедленно рассказать брату о вчерашнем или не хочет портить ему настроение. В конце концов, все уже закончилось, Саламандра мертва, Люкрес вот-вот уедет из Суарда…

Наверное.

Надо срочно, немедленно найти Дайма и все у него узнать!

– Так что ты думаешь? – вырвал ее из размышлений Кай.

– А… ничего я не думаю, – пожала плечами Шу. – Паштет очень вкусный.

Кай нахмурился.

– Только не говори, что ты сейчас грезишь о его высочестве Люкресе.

Над столом мгновенно повисла тишина. Очень нехорошая, недоверчивая тишина. И все взгляды обратились к Шу.

О боги! Неужели Кай поверил вчерашнему представлению?

Шу перевела взгляд на герцога Альгредо – но встретила все ту же настороженность. И в глазах Зако, Мануэля, Бален… Энрике… Энрике?!

– Вы что, серьезно? – Шу от возмущения даже вилку отложила, чтобы ненароком в кого-нибудь ей не кинуть. – Кто-то верит, что я влюбилась в самовлюбленного, истеричного мошенника?!

От всеобщего облегченного выдоха, кажется, даже люстра покачнулась. Одна лишь Бален по-прежнему смотрела настороженно. И явно не по поводу Люкреса.

– Ваше высочество были вчера очень убедительны, – дипломатично увильнул от ответа Альгредо.

– Еще бы мое высочество не было убедительно, – Шу прямо глянула ему в глаза, – когда речь идет о безопасности моей семьи.

Шу сама не понимала, обидно ей, что даже Кай поверил спектаклю, или она гордится своими способностями к притворству. Наверное, и то, и другое.

– Если ты хотела, чтобы о твоей будущей свадьбе с кронпринцем судачила вся Валанта, ты этого добилась, – все еще с нотками недоверия сказал Кай.

– Нет, я хотела, чтобы об этом судачила вся империя, – огрызнулась Шу. – И будь добр продолжать верить в мое любовное помешательство до тех пор, пока его высочество не отбудет восвояси. Без меня.

– Вот уж точно помешательство, – буркнул Кай. – Редкий индюк.

– Лучше скажите мне, Альгредо, как себя чувствует отец?

– На удивление хорошо. Вы вчера очень ему помогли, ваше высочество. Но если ваша сестра продолжит давить на него, то все может измениться.

– Ты бы слышала, как наша сестра сегодня утром орала на Бастерхази! – злорадно усмехнулся Кай. – Нашего придворного мага грозились отлучить от постели и выслать обратно в Метрополию, прямо в лапы Темнейшему Пауку.

– А почему темный шер должен этого бояться? – наплевав на этикет, спросила Таис.

Кай что-то ответил, явно красуясь перед Таис, но Шуалейда не очень-то расслышала, что именно. Ее затошнило. При упоминании Бастерхази и его Темнейшего учителя все то, что ей вчера рассказала и показала Саламандра, поднялось в памяти мутной волной. На несколько мгновений Шу показалось, что это ее страх, боль и беспомощность. Что насиловали и унижали не Бастерхази, а ее саму, и пряталась по темным углам, мечтая о мести и тщетно ища безопасности, она сама… Ох, злые боги, да что с ней такое?.. Ее не касается, что там происходило с Бастерхази, когда ее самой на свете не было, она вообще не желает о нем помнить!

Все. Хватит. Она менталистка или где? Она может просто забыть обо всем этом. Не думать и не вспоминать. Надо только чуть-чуть постараться.

– Не портите мне аппетит разговорами о… – Шу запнулась, не в силах даже произнести этого имени.

– О темном ублюдке, – продолжила за нее Бален.

Вот теперь настороженность из ее тона пропала. И хорошо. И отлично! Еще не хватало рассориться с единственной подругой из-за какого-то… ширхаб его нюхай… Все. Забыли о прошлом, живем настоящим, здесь и сейчас.

– Думаю, вашему аппетиту поспособствует известие о том, что их высочество Люкрес отказались от участия в сегодняшней прогулке по окрестностям Суарда, – с едва заметной усмешкой сообщил Альгредо. – Их высочество дурно спали и желают тишины и покоя.

– То есть сегодня никаких торжественных мероприятий? – обрадовалась Шу.

Можно будет провести вечер с Даймом! Прогуляться в Лес Фей, поговорить о том и о сем… не только поговорить… И не вспоминать ни о кронпринце, ни о Саламандре, ни о всяких прочих гадостях. У нее обязательно получится.

– Увы, гости уже приглашены, включая послов Сашмира и баронств. Но прелесть прогулки в том, что вашим высочествам не обязательно общаться с гостями постоянно.

– И когда мы должны исполнить долг перед подданными? – с напускной печалью спросил Кай.

– Все соберутся к двум пополудни. Обед планируется на берегу, гильдия речников устраивает парад и представление на воде. Уверен, вам понравится.

Под обсуждение водного представления Шу наконец-то позавтракала. Тошнить перестало, жизнь снова показалась прекрасной, а еще было ужасно забавно наблюдать за Каем и Таис. Эти двое определенно нашли друг друга! Наверное, потому что Таис не висла на наследнике престола, не льстила и не изображала из себя томную лань, а искренне интересовалась их детскими проделками и готова была хоть сейчас сменить парадное платье на удобные штаны и полезть вместе с мальчишками куда-нибудь в болото за особо голосистыми жабами.

Пожалуй, с такой фрейлиной Шу и в самом деле будет чувствовать себя в родном дворце гораздо лучше! Ну и Таис явно не будет претендовать на внимание Дайма. Для нее полковник МБ слишком взрослый. А вот мальчишки – в самый раз.

Цветы принесли, когда герцог Альгредо с дочерью откланивались. Расставались они ненадолго – Шу официально пригласила Таис на придворную службу, причем прямо сегодня. Раз уж Каю так нравится ее общество, пусть наслаждается им на прогулке.

– Цветы для вашего высочества, – объявил ужасно важный лакей, не умеющий скрыть отчаянного любопытства. Как же, он впервые так близко видел настоящую сумрачную колдунью! Ту самую, что победила зургов и приворожила самого кронпринца! Сегодня ему точно будет о чем рассказать на кухне.

– Отнесите в кабинет, – велела Шу.

Опасливая восторженность лакея сегодня вызвала лишь снисходительную улыбку. Кажется, она начала привыкать к жизни в родном доме и даже находить в ней некую прелесть.

Вот, к примеру, цветы. Две корзины роз, алых и белых. Безо всякой магии, просто свежие розы, и в каждой корзинке – записка. Очень мило. Правда, не очень понятно от кого. Вчера на балу она не успела даже толком ни с кем познакомиться, слишком занятая своим августейшим женихом. Вряд ли эти розы от него, слишком скромны. От Люкреса ей приносили корзину раз в пять больше и с бантами гербовых цветов императорской семьи, бирюзово-золотыми. А тут – обычные плетеные корзинки и свежие цветы, даже с каплями росы.

Очень мило.

И Кай сегодня же пошлет цветы Таис, он тоже перехватил ее задумчивый взгляд. Словно она размышляла: каково это, когда тебе дарят цветы? Хотя наверняка ей-то цветов дарили много и часто, она – завидная невеста. Одна из самых завидных невест королевства.

Распрощавшись с Альгредо и пообещав не влипнуть ни в какие приключения, Шу понеслась в кабинет. Надо же было выяснить наконец, от кого розы! Может быть, от Дайма? Наверное, вот эти, белые…

Сунув нос в полураспустившиеся бутоны и вдохнув сладкий запах варенья, Шу от удовольствия прикрыла глаза. Интересно, откуда Дайм знает, что она любит варенье из розовых лепестков? Неужели Энрике ему даже такие подробности докладывал?

Надо будет спросить. Потом. А сейчас – достать записку, квадратик плотной белой бумаги с ровными строчками… стихов? Ох… Дайм написал ей стихи!

Прежде чем их прочитать, Шу на миг прижала записку к сердцу. Просто… ну… ей никто раньше не дарил стихов. А потом медленно, наслаждаясь каждым словом, прочитала:

– Бастерхази! – закончила она, отшвыривая прочь записку вместе с розами, и утерла злые, невесть откуда взявшиеся слезы.

– Что опять натворил этот мерзавец? – спросила влетевшая в кабинет Бален и обняла Шу.

– Он… он… – Шу не могла говорить, ее душили слезы.

– Он обидел тебя? Угрожал?..

– Он… стихи…

– Стихи? Шу, с тобой все хорошо? – Бален заглянула ей в глаза. – Какие еще стихи?

– Написал мне стихи… и розы… – Сказать что-то еще Шу не смогла, горло перехватило.

– Да пошел он, – зло прошипела Баль и, отпихнув ногой опрокинутую корзину роз, отвела Шу к дивану, усадила. – Этот негодяй не стоит твоих слез. Поверь мне, мы справимся…

«С чем справимся?» – хотела спросить Шу, но голос по-прежнему не слушался.

Она сама не понимала, почему рыдает. Ведь ее больше не тошнит, и она больше не вспоминает отвратительные рассказы Саламандры. Ей почти все равно. Почти совсем все равно! Просто…

Просто все это так несправедливо! Почему ее первый поцелуй – с Бастерхази? Ее первые стихи – от Бастерхази? Даже ее первый любовник – Бастерхази… Ширхабом нюханный обманщик! Притворяется милым и заботливым, очаровывает и соблазняет, лжет в глаза, а потом… Что он приготовил для Шу? Клетку? Рабский ошейник? Или ей предназначено стать еще одним Эйты, безвольной куклой в руках черного колдуна? О да, ее сердце будет биться, ее губы – улыбаться и нежно шептать его имя. Но будет это она или еще одно мастерски сделанное умертвие? Или еще хуже, ей придется каждый день жалеть, что она жива, и продолжать улыбаться, не в силах даже умереть по своей воле?

Как же мама была права, когда предупреждала не верить темному шеру! А она, глупая девчонка, соблазнилась на красоту и силу…

И никогда, никогда больше эта до сумасшествия прекрасная тьма не коснется ее, не поглотит, не разольется по венам бурлящим потоком радости. Потому что стоит вспомнить его прикосновения – и она ощущает себя изнасилованной. Как говорила Саламандра? Темные могут сделать так, что жертве это понравится. Что жертва сама будет желать еще страха, боли и унижения, ненавидеть себя – но приходить снова и снова, пока не сойдет с ума.

Как сходит с ума она. Ведь она же понимает, что темный шер – лжец, манипулятор, насильник и убийца. Но не хочет в это верить. Ее затопляет жалость к несчастному юноше, которого в пятнадцать лет отдали в рабство и которого некому было защитить. Ведь он же не виноват, что стал таким… чудовищем…

Проклятье.

– Убери это, – хрипло попросила Шу, едва поток слез утих. – И скажи мне, от кого те, красные. Если от него же – выброси.

Белые розы вместе с корзинкой и запиской отправились в камин.

А Бален осторожно, словно в листьях могла прятаться ядовитая змея, заглянула в корзину алых роз и вынула вторую записку.

– От Дюбрайна, – сказала она, взглянув на две короткие строчки, и протянула записку Шу.

Алую розу Шу вынула из корзинки сама, задумчиво провела пальцем по краю плотного, покрытого каплями росы лепестка. Она пахла иначе – свежестью и нежностью с легкой ноткой горечи. Наверное, потому что Шу внезапно задалась вопросом: а где провел эту ночь Дайм? Что помешало ему прийти не только в ее сон, но и в ее постель? Явно не уважение к этикету и протоколу.

В записке ответа на вопрос она не нашла, зато нашла кое-что другое. Наверное, даже лучшее.

«Увидимся на прогулке. Люблю тебя. Дайм».

Что ж, прогулка так прогулка. А пока неплохо было бы навестить отца и узнать, что там поделывает августейший жених. Главное, не попасться ему на глаза.