Читать книгу Черный монастырь. Книга вторая: Беатрис - Микаэл Ханьян - Страница 7

Обитатели крепости и остальные островитяне уже успели привыкнуть к новой жизни, когда, несмотря на смуту и неустойчивость трона, Людовик решил дать отпор бесцеремонным викингам. Поначалу он хотел поручить это преемнику Вимарка, но сеньоры Пуату посчитали делом чести самим разобраться с норманнами. Как нельзя более кстати, весной состоялся турнир, на котором проучить непрошенных гостей вызвался граф Рено.

Молодому графу везло во всем: этот баловень судьбы был хорош собой и отличался той хладнокровной смелостью, которая покоряет женщин и обескураживает врагов. Унаследовав от отца огромное состояние, он преумножил его, набирая вассалов из людей с настоящей хозяйственной жилкой, какого бы сословия они ни были.

Его любовным похождениям завидовал весь двор. И действительно: неугомонный и охочий до приключений, граф щедро разбрасывал свое благородное семя. Однако он не забывал ни одного из своих многочисленных бастардов, обеспечивая как их, так и своих несостоявшихся избранниц всем необходимым для безбедного существования.

Для полноты счастья графу не хватало только успехов на поле брани, и потому он быстро ухватился за предложение, поступившее с острова Нуармутье. К началу лета его личная дружина превратилась в небольшое, но хорошо обученное войско, готовое по первому зову отправиться на защиту островитян.

***

Взяв с собой около сотни воинов, Рено встал лагерем к западу от Голого Мыса, в полулье от крепости. Отряд насчитывал около 20 лучников; остальные были вооружены копьями и метательными секирами. Кроме того, по его приказу, на берег доставили легкую баллисту, которую, благодаря съемным колесам, можно было быстро перевозить с места на место.

Первые дни обитатели крепости обходили лагерь стороной, но вскоре между двумя поселениями установились тесные отношения. Крепость не только кормила отряд Рено, но и обслуживала воинов: кузница точила оружие и ремонтировала доспехи, у кожевников можно было починить одежду или заказать новую. Сам граф посетил монастырь и, в сопровождении Хильбода, осмотрел каструм.

Аббат представил ему хозяйку крепости, но Рено лишь слегка кивнул Беатрис, скользнув взглядом по ее грубым, тяжелым рукам. Его больше интересовала кузница, где он задержался, чтобы побеседовать с Сидмоном; к удовольствию окружающих, кузнец отвечал сеньору степенно и с достоинством.

Даны появились на первой неделе июля. Две большие ладьи и две поменьше уже собирались причалить в обычном месте, когда Рено ударил по ближнему судну из замаскированной баллисты. И первый, и второй залп застали викингов врасплох, чему немало способствовал тот факт, что вместо одного крупного булыжника в баллисту зарядили дюжину более мелких, но достаточно увесистых камней, что позволило поразить сразу нескольких гребцов.

Пока даны первой ладьи пытались справиться со своим смятением, остальные повернули назад. Рено подумал, что викинги пытаются зайти с фланга, но в действительности они просто уносили ноги. Атакованная и поврежденная ладья оставалась на месте, и вскоре стало понятно, что она быстро наполняется водой. Еще несколько залпов из баллисты – и данам пришлось прыгать в воду. Финал был коротким: половина викингов утонули, а те, кто пытался добраться до берега вплавь, были перебиты лучниками.

***

Как только слухи о первой победе над данами достигли крепости, там начался праздник: местный трактирщик объявил, что угощает всех за полцены, а крестьяне на радостях и вовсе начали бесплатно раздавать свежесобранные овощи и фрукты. На берег отправили повозку и торжественно забрали из укрытия мешки с данью. До позднего вечера никто не хотел расходиться по домам; всем казалось, что былые страхи безвозвратно ушли в прошлое.

Монастырь отметил победу куда сдержанней. Монахи вознесли благодарственную молитву, но Хильбода одолевали противоречивые чувства. Битвы не получилось – вышло какое-то избиение, и ему было искренне жаль тех, кто лежал теперь на дне моря рядом со стенами монастыря.

Беатрис тоже не разделяла всеобщего ликования, но по другим причинам. Она прекрасно понимала, что если в следующий раз силы окажутся неравными, крепости и ее обитателям несдобровать. Не желая портить настроение остальным, она удалилась к себе, мрачно прислушиваясь к шуму и пьяным крикам.

Не праздновал и ее сосед – обитатель потайного коридора, старик Крюшон. Весь вечер он что-то мастерил из колышков, шевеля губами и прерываясь только на то, чтобы подкрепиться едой, оставленной для него хозяйкой.

***

Граф и его небольшое войско оставались на острове до конца августа, когда стало понятно, что до следующего лета новых визитов не будет. Островитяне, привыкшие к своим защитникам, прощались долго и сердечно. Пересекая Гуа, отряд вез за собой несколько телег, доверху груженных провиантом, пожертвованным благодарными монахами и мирянами.

Слишком легкая победа над викингами не удовлетворила Рено, которому хотелось настоящих сражений в открытом бою, а поскольку недостатка в предложениях не было, то вскоре граф, с разросшимся и умелым войском, уже дрался за Луарой с вассалами Бретани, пересекал Гаронну в погоне за мятежными аквитанцами, воевал с Людовиком Баварским на Рейне. Везде ему сопутствовала удача, отовсюду он возвращался с новой славой и богатыми трофеями.

Постепенно страсть к приключениям и военным подвигам уносила графа всё дальше от океана, и весной следующего года он уже не вспоминал о далеком острове Нуармутье.

Между тем приближалось очередное лето, и островитяне с нетерпеньем ожидали вестей от графа, надеясь, что он вновь поставит свой лагерь у Голого Мыса. Впрочем, они были бы согласны и на любое другое место – хоть в самой крепости. Лишь бы граф защитил их.

Но Рено не появлялся, а в конце весны Хильбод узнал, что доблестный граф скончался от ран, полученных во время боя в Арденском лесу.

Радостное ожидание в одночасье сменилось унынием. Монахи извлекли из крипты останки Св. Филиберта и перенесли их в Деас. К разочарованию аббата, четверо из пяти братьев, отправившихся на материк, там и остались.

В крепости укрепили ворота, а на заостренные бревна частокола насадили металлические зубцы. Кроме того, по всему периметру внешняя стена ощетинилась острыми пиками, вбитыми на уровне человеческого роста и не дающими вплотную подойти к ней. Сидмон трудился не покладая рук, но всё равно не успевал выполнять все заказы Беатрис. Пришлось набрать новых помощников, в том числе Алана – одного из бастардов графа Рено.

Островитяне готовились к мести норманнов, и никто не обманывал себя ложными надеждами.

Но и на этот раз всё прошло не так, как ожидали. Даны явились на двух небольших ладьях и остановились неподалеку от Белых Скал, где около часа простояли без движения. Затем одно судно медленно подошло к берегу, а второе осталось на якоре. К слову говоря, с тех пор они всегда бросали якорь напротив Белых Скал – и обзор тут хороший, и простор открытый, так что, в случае чего, можно легко унести ноги.

Хильбод уже смиренно ждал гостей у подножья холма. Даны шли, озираясь по сторонам, и на их лицах не было привычной уверенности.

Подойдя поближе, они вытолкнули вперед переводчика, который скороговоркой сообщил, что конунг не желает крови, а желает, как прежде, получать скромную дань.

Хильбод, едва сдерживая нервную дрожь, ответил, что мир всегда лучше войны и что дань, конечно, будут оставлять в обычном гроте.

Даны вернулись на берег; по всему было видно, что им по-прежнему неуютно. Только на следующий день, когда они убедились, что на острове не осталось ни баллисты, ни метких лучников, вторая ладья снялась с якоря и подошла к берегу. Поведение викингов сразу же изменилось. Вечером, после темноты, они явились в монастырь и потребовали к себе аббата. Братья, сильно напуганные, не хотели отпускать настоятеля, тем более в темное время и одного. Хильбоду тоже было не по себе, но он взял себя в руки.

Его привели к большому костру, разведенному у самой воды, где конунг, через переводчика, перечислил всё, что отныне следовало оставлять в гроте. Общий объем дани увеличился в несколько раз; помимо соли, даны потребовали муки, сухофруктов и пива. После этого конунг поинтересовался, куда девался камнемет и появится ли вновь. Хильбод честно ответил, что не знает.

На том и разошлись.

На следующий день в спешном порядке собрали дань, погрузили на телегу, и к вечеру монахи (остальным Хильбод велел не покидать крепость) отвезли к гроту мешки с солью и мукой, корзины с сушеными яблоками и, за неимением пива, три бочонка с вином. Даны тут же, не отходя от грота, выпили всё вино, погорланили что-то на своем языке и заснули, а на следующий день, слегка помятые и немногословные, отчалили в южном направлении.