Читать книгу Мир проклятий и демонов - mikki host - Страница 11

Киллиан со сдержанным интересом рассматривал девушку перед собой. Она выглядела так, словно хотела провалиться сквозь землю. Наспех приглаженные черные волосы, запах соли на побледневшей бронзовой коже, озадаченность вперемешку с нездоровым любопытством в золотых глазах. И довольно простой камзол из синего бархата, который, вообще-то, принадлежал Третьему.

– Ты не мог найти что-нибудь получше? – пробормотал Киллиан, устало потерев переносицу.

Третий озадаченно склонил голову набок. Сидящая за общим столом Клаудия растянула черные губы в хищной улыбке.

– Ты сказал, что приведешь ее, – напомнил Киллиан, складывая руки за спиной.

Он старался держаться величественно, чтобы никто даже на мгновение не усомнился в том, достоин ли он короны великанов, но, наверное, в очередной раз потерпел неудачу. Несмотря на почти две сотни лет, в течение которых Киллиан изображал короля, в руках которого находилась власть и ответственность за жизни всех подданных, он все еще чувствовал себя слишком слабым и неподготовленным. Управлять родом Дасмальто – довольно малочисленным в сравнении с Лайне – у него получалось лучше, чем управлять целой Омагой. Великан просто не представлял, как Жозефина с этим справлялась. Он знал, что ей всегда помогал Роланд, но все равно не понимал, откуда в сестре было так много силы.

– Я и привел, – наконец ответил Третий.

– Два с половиной часа спустя.

Сальватор пожал плечами.

– Мы немного… разговорились.

Тут девушка, неожиданно осмелев и будто услышав предложение присоединиться к беседе, натянула улыбку и выпалила:

– Кстати, приятно познакомиться. Меня зовут Пайпер.

– Киллиан из рода Дасмальто, принявший корону великанов, – отчеканил король, посмотрев на нее сверху вниз.

– Мне говорили о вас. Вы стали королем после того, как… – Пайпер замялась, очевидно подбирая нужные слова, и осторожно закончила: – Лайне погибли, верно?

Взгляд Третьего изменился – потемнел почти до сапфирового, выдавая раздражение, боль и ненависть. Он отошел к длинному столу, накрытому на шестерых, и занял пустое седьмое место, предназначенное для него.

«Будь проклята человеческая девушка», – подумал Киллиан. Его крайне раздражало, что ее неосторожные слова задели внутри Третьего то, что тот с особым старанием хоронил долгие годы.

Третий никогда не любил разговоров о причинах, вынудивших Киллиана принять корону великанов, – правильнее было бы сказать о полном истреблении Лайне, но, к счастью, они всегда умело избегали этой формулировки, – однако сам Киллиан относился к ним куда спокойнее, чем многие ожидали. Великан принял правду и смирился с ней, и потому не видел смысла винить Третьего в случившемся, даже если тот сам продолжал ненавидеть себя. Он поступил так, как должен был.

– Это так, – кивнул король, и Первая тут же, словно едва сдерживая любопытство, спросила:

– Если я правильно помню, вы были братом Жозефины? Ой, то есть королевы Жозефины, разумеется. Извините.

– Именно, – еще раз кивнул Киллиан.

И, не желая больше подвергаться расспросам, протянул руку, приглашая Пайпер к столу. Эта была необходимая мера, которую обозначил Третий, но которая так сильно не нравилась самому Киллиану. Неужели девчонка настолько слабая, что загнется от одного обеда в одиночестве? Если Третьему так хотелось показать ей, какие они все гостеприимные, мог бы сам составить ей компанию. Он ведь так рвался защитить Пайпер.

Снова вспомнив об этом, Киллиан подавил желание врезать Третьему по затылку еще раз. Почему когда сальватор был намного младше, это срабатывало?..

Пайпер посмотрела на протянутую руку Киллиана с таким ужасом, словно великан намеревался свернуть ей шею. Если бы она не была сальватором и если бы Третий не защищал бы ее так рьяно, Киллиан определенно задумался бы над тем, чтобы просто избавиться от девчонки.

– Если бы мы хотели тебя отравить, – как бы вскользь упомянула Клаудия, подперев подбородок кулаком, – ты бы давно была мертва.

Поколебавшись несколько секунд, Пайпер заняла свободное место по правую руку от Третьего, оставив на противоположном конце стола еще два пустующих стула. Киллиан, ничуть не удивленный подобным выбором, занял место во главе и, послав Клаудии предупреждающий взгляд, учтиво продолжил:

– Ешь, пока не остыло. Уверен, ты голодна.

– Вы даже не представляете насколько, – ответила Пайпер.

Однако она с сомнением покосилась на пустую тарелку перед собой, будто не понимая, что делать. Киллиан сильно сомневался, что еда ее мира разительно отличалась от здешней.

– Слуг не будет, – напомнила Клаудия.

– Я и не рассчитывала на слуг. Едва Луку стерпела.

– Кого?

– Неважно. Итак, – Пайпер посмотрела на Киллиана, – это что-то типа приветственного ужина?

Великан сдвинул брови. Это никогда не было приветственным ужином. В свои покои он пускал только Третьего, его кертцзериз и Джинна. И в этой столовой никто, кроме них семерых, не собирался. Здесь не было ни слуг, ни светских разговоров, ни интриг, которые любили плести некоторые советники и доверенные лица из других городов. Это был небольшой, но тихий мир, их собственный, который они тщательно выстраивали многие годы. Единственное место, где Киллиан мог поговорить с Пайпер без лишних ушей, но ему все равно не нравилось, что сальватор появилась здесь так скоро. В этом чувствовалось нечто противоестественное.

– Я бы хотел поговорить с тобой, – так и не ответив на вопрос, произнес король.

– А я с вами. У меня много вопросов.

– Вот как? И с чего бы ты хотела начать?

– У меня есть шанс вернуться домой?

Киллиан опешил. Третий, со скучающим видом смотревший в окно, даже не шелохнулся.

– Не думаю, что я знаю ответ, – прочистив горло, произнес король великанов. – Ни в магии, ни в проклятиях я не сведущ настолько, чтобы давать обещания, которых ты, возможно, ожидаешь.

– Здесь еще и проклятия замешаны?

– В Диких Землях не осталось мест, где не были бы замешаны проклятия.

– Вот ч…

– Только не ругайся, – резко обернувшись, оборвал ее Третий. Его глаза до сих пор были темны, а черты лица будто заострились, но стоило ему взглянуть на Пайпер, как на лице даже появилось какое-то подобие улыбки. – Не призывай младших тварей.

– Во-первых, черти – это не младшие демоны, я читала об этом в магическом трактате. Во-вторых, как мне тогда ругаться? – возмущенно прошептала Пайпер достаточно громко, будто хотела, чтобы ее услышали все.

– С чего бы тебе ругаться? – наигранно веселым тоном спросила Клаудия. – Ты во дворце, под защитой самого Третьего, и даже уже отобрала у него камзол. Что еще тебе нужно?

– Ответов. Лерайе. Возвращение в свой мир. Такой же крутой камзол. Пока что это все. Если придумаю что-нибудь еще, я обязательно скажу.

– Жду с нетерпением.

Киллиан нервно потер переносицу. Клаудия не слышала за спиной Пайпер голосов мертвых и оттого была агрессивнее обычного. Эта особенность, отличавшая ее от всех остальных, беспокоила и великана. Но не больше, чем то, что Пайпер – сальватор.

Это до сих пор не укладывалось в голове. Третий бы не стал лгать. К тому же, Киллиан своими глазами видел, как во дворе открылся портал, и даже с высоты четвертого этажа точно определил, что сделал это не Третий. От нападения тварей Пайпер оправилась быстро – недели, которую она провела без сознания, не хватило бы для восстановления никому. Никогда прежде человек, получивший столь серьезные увечья, не вставал на ноги так быстро. Если бы Первая была магом или потомком фей или эльфов, Переход в Дикие Земли ограничил бы ее магию моментально и лечение растянулось бы на многие недели. Третий так и сказал королю: Сила, имеющаяся у Пайпер, помогла ей.

И все равно Киллиан не мог поверить, что смотрит на сальватора. Что перед ним был не только Третий, но и Первая, попавшая к ним из другого мира. Она выглядела как самая обычная девушка, возможно, немного ярче и живее, чем жители Диких Земель, – а еще наглее, – но все равно не выделялась чем-то особенным. За исключением золотых глаз, конечно же. Смотря в них, Киллиан лишь убеждался, что это не сон. Третий нашел сальватора и даже привел ее в Омагу. Все это реально.

Но что им вообще делать с ней? Легенды гласили, что сальваторы должны направлять сигридцев, свернувших с пути, вершить историю и защищать миры. Третий еще как-то справлялся с этим, восстанавливая свое имя после Вторжения и поддерживая порядок в городах и крепостях. А Пайпер же была совершенно не в курсе, как обстоят дела в Диких Землях. Она не знала языка, говорила с акцентом и не владела магией сакри на том же уровне, что и Третий. Совсем ничего не умела и единственное, чего желала, – вернуться домой.

Сальваторы защищали все миры, до которых могла дотянуться их магия, и это означало, что Пайпер была сальватором своего мира, Земли. Третий был сальватором Диких Земель. Но сейчас все изменилось. На них обоих легла ответственность за миры, которых они не знали, но должны были уберечь от нашествия тварей.

Если Лерайе сумела спастись и нашла сальватора на Земле, могли ли сделать так же Рейна и Ренольд? Что, если у Второго мира больше сальваторов, чем все думают?

Из размышлений Киллиана выдернул громкий хлопок в глубине покоев. Тяжелые шаги, лязг металла и скрип кожи могли говорить только о приближении Магнуса. Лишь он позволял себе не таиться, когда оказывался в этих комнатах. Стелла всегда бежала, радостно подвывая, а Эйкен с ходу сыпал вопросами.

Эти дети сводили Киллиана с ума.

– Ох, какая встреча, – театрально выдохнул Магнус, проходя вглубь столовой. Он поставил найденную где-то бутылку вина на стол и грозно посмотрел на Третьего. – А я-то думал, где ты пропадаешь.

Пока Стелла и Эйкен рассаживались, почему-то пытаясь соблюдать в этой дружеской копании все приличия, расположившийся напротив Клаудии Магнус откупорил бутылку и приложился к ней, будто не заметив расставленных чаш.

– Я устал, – заявил рыцарь, сделав несколько больших глотков, хотя никто не требовал объяснений. – Я мечтал об этом с той самой минуты, как мы закрыли брешь.

– Пей больше, – посоветовал Третий.

Магнус сразу же насторожился:

– А есть особая причина? Помимо Золотца, разумеется.

– Меня зовут Пайпер.

– Пей, чтобы никто не поверил тому, что ты увидишь после.

Киллиан задумчиво сложил пальцы шпилем. Стелла, уже вцепившаяся в баранью ногу, переглянулась с Эйкеном.

– Вы знаете, – невозмутимо продолжил Третий, ненавязчивым движением теребя сережку-кристалл в левом ухе, – почему о сальваторе Лерайе пока никто не должен знать?

Ответ лежал на поверхности, но никто так и не озвучил его. Даже Киллиан, потому что знал – Третьему нужен не очевидный ответ, а чтобы все поняли, для чего он вообще завел этот разговор. Если речь заходила о сальваторах, они могли полагаться лишь на свои ограниченные знания и веру в богов, в то время как Третий говорил, полагаясь на опыт.

Однако он молчал, кончиком пальца очерчивая грань сережки-кристалла, и медленно переводил взгляд от одного присутствовавшего к другому.

– Сила раздроблена, – наконец произнес Третий.

Магнус подавился вином. Клаудия удивленно округлила глаза и открыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Стелла тут же принюхалась, будто могла почувствовать запах магии, а Эйкен вжал голову в плечи и пробормотал молитву.

Киллиан на секунду прикрыл глаза. Он знал многое, даже то, что выставляло Третьего в плохом свете и могло уничтожить все его многолетние труды, распространившись за пределы этих комнат. Третий доверял Киллиану, потому что был принят им в род Дасмальто и потому что Киллиан стал королем великанов, а сальватор всегда был верен короне и никогда от этой веры не отступался. Но он даже не намекнул, что все может быть настолько плохо. Именно это, а не заявление Пайпер об отношении людей ее мира к Третьему, звучало как настоящее предательство.

– Ты им не сказал? – растерянно спросила девушка.

– Как я мог, если это касается только сальваторов?

– Я не понимаю. – Клаудия расставила локти на столе и положила подбородок на переплетенные пальцы. – Как Сила может быть раздроблена?

Третий не отвечал, медленно проводя кончиком пальца по грани прозрачного кристалла в серьге. Клаудия втянула воздух сквозь зубы и выжидающе уставилась на него.

– Третий, – король великанов говорил строго и холодно, желая подчеркнуть, что уйти от ответа на этот раз не выйдет. Он может пытаться сколько угодно, но Киллиан – его король, глава рода Дасмальто, и Третий по праву крови обязан был подчиниться. – Когда была разделена Сила?

Сальватор посмотрел на него молча, с вызовом в голубых глазах, сиявших магией. Такое случалось редко. У Третьего просто не находилось причин, чтобы доказывать свое превосходство Киллиану, потому что они всегда были на одной стороне. Они были семьей, которую никто больше не сможет разрушить. Однако, если Киллиан начинал сомневаться в чем-то, что касалось сакрификиумов и сальваторов, Третий менялся за считаные секунды.

– Третий, – тверже повторил великан.

– Йоннет сражалась до последнего, и ты знаешь это, – с рычащими нотками ответил Третий.

– Я не ставлю под сомнение героизм Йоннет…

– Там не было героизма. Там были только смерть, кровь и боль.

Магнус с круглыми от шока глазами взял бутылку и сделал еще несколько больших глотков. Эйкен вжался в стул и наверняка пожалел, что выбрал место между Пайпер и Магнусом. Только Стелла, немного оправившись от зашедшего не туда разговора, продолжила грызть баранью ногу, с интересом поглядывая на Третьего, сидевшего справа от нее.

– Третий, – Киллиан примирительно поднял руки. – Я лишь хочу, чтобы ты понял…

– А я хочу, чтобы поняли вы все: Пайпер оказалась в этом мире не по своей воле. Это значит, что какая-то тварь создала новую брешь, до того совершенную, что я до самого последнего момента не смог определить ее. Даже не я, а Арне. Что из этого следует?

– Герцог стал сильнее? – несмело предположил Эйкен.

Третий свел брови к переносице и поджал губы. Вопрос был риторическим, и ответ мальчика оказался неприятным вмешательством в изложение мысли, которая сформировалась в голове Третьего. Поняв это, Эйкен ойкнул и едва не съехал со стула, пытаясь спрятаться от обращенных к нему взглядов.

– Верно, – согласился сальватор, сдержанно кивнув. – Герцог стал сильнее. Или кто-то из других высших тварей. А это в свою очередь означает, что твари станут активнее. Возможно, даже попытаются охотиться на нас.

– Они не смогли забрать Время, когда ты был у них, – быстро проговорил Магнус, наклонившись к столу, чтобы одарить взглядом обоих сальваторов. – Думаешь, смогут сейчас?

Третий словно превратился в статую. На его лице не проявлялось ни единой эмоции, но сердце стучало так громко, что, будь у всех присутствующих острый слух, они бы уже оглохли.

– Оу, – выдавил рыцарь, наконец поняв, в чем дело. – Ты не сказал… Что ж, я облажался. Очень и очень сильно облажался.

– Кто такой Герцог? – спросила Пайпер с таким невинным выражением лица, будто вообще ничего не услышала и не поняла.

Киллиан видел, что это не так. Он чувствовал ее сомнение и страх, слышал, как часто дышала девушка, и точно знал, что ее сложенные на коленях руки, скрытые под поверхностью стола, дрожат. И в то же время он ни на секунду не сомневался, что Первая ловит каждое слово, запоминает все, что слышит, чтобы потом задать свои вопросы.

– Высшая тварь, – рассеянно отозвался Третий, взмахнув ладонью. Его пальцы дрожали, и он безуспешно пытался это скрыть. Кольцо на среднем пальце левой руки тускло блеснуло. – Из демонов, запертых в этом мире вместе с нами после Вторжения.

– Демонов? – кое-как повторил Киллиан – чужеродное слово сильно жгло язык.

– Так люди Второго мира называют темных созданий, – пояснила Пайпер.

Стелла оторвала взгляд от своей тарелки и с полным ртом заявила:

– Кстати, о людях Второго мира. Ты обещала рассказать о них, я помню!

– Если ты не возражаешь, – поспешно вмешался Киллиан, желая увести разговор как можно дальше от неудобной темы, – я бы тоже хотел узнать о них.

– Интересно в них лишь то, – вставил Магнус, – что они каким-то образом сумели адаптироваться к миру, которого не знали, и даже не были истреблены.

– Я уверен, что среди спасшихся было много талантливых магов, ученых и воинов, которые смогли дать тварям достойный отпор, – возразил Третий, сверкнув глазами. – Они объединились с магами Круга? – переменившись в лице, спросил он у Пайпер.

– Не понимаю, о чем ты.

– Тогда как вы боролись с темными созданиями?

– Лично я – под контролем Лерайе. А что до остальных – не знаю. Я узнала, что являюсь сальватором лишь за неделю до того, как попала сюда.

Магнус опять подавился вином.

– Всего неделю? – недоверчиво переспросил Третий. – Но как… как это проявилось? Кто помог пробудить Силу?

– Не знаю точно. В доме дяди Джона просто открылась брешь, а дальше… Я же говорила: демоны напали, а я пыталась отвлечь их от своего брата. Я не помню, как пробудилась Сила. Просто знаю, что я закрыла брешь и уничтожила демонов своей магией.

– Неужели тебе совсем никто не помогал и ты сама всему обучалась? – Клаудия пододвинула пустую чашу к Магнусу, и тот молча налил ей вина.

– Помогали, но… кто может помочь лучше сакри или другого сальватора, верно?

– Но Сила была разделена, а Третий – здесь, – задумчиво рассуждал Киллиан, стуча пальцами по столу. – Как ты тогда смогла открыть портал?

– Это единственное, чему я успела научиться у магов. Ну, и еще немного читать по-сигридски. Не без чар, конечно, но все-таки.

– Невероятно, – пресно отозвалась Клаудия. – Единственное, что ты можешь, – это создавать порталы, которые сразу же выдадут тебя всем остальным и сильно истощат. Прекрасно.

– Клаудия, – предостерегающе произнес Третий.

– Это факты, и ты это знаешь. Если не хочешь лишиться доверия людей, не показывай им сальватора, которая ничего не умеет.

– А кто сказал, что я позволю себя кому-то показывать? – ощетинилась Пайпер.

Киллиан, не выдержав, придвинул свою чашу к Магнусу, и рыцарь мигом наполнил и ее. В вопросах безопасности, доверия и верности Клаудия могла быть до того дотошной, что уже никто, даже король с его прямыми приказами, не мог ее остановить.

– У Диких Земель уже есть сальватор, причем достаточно сильный, судя по тому, что я слышала. А у Земли – только я.

– Это не означает, что люди со смирением примут твою неподготовленность.

– Клаудия, – повторил Третий с металлическими нотками в голосе. – Я крайне ценю твою готовность защищать этот мир и его людей, однако прошу не говорить о том, чего ты, вероятнее всего, не понимаешь в полной мере.

Киллиан залпом выпил вино и опять придвинул пустую чашу к Магнусу. Рыцарь вновь наполнил ее, во все глаза смотря на Третьего.

– Даже если бы Пайпер была сильнее меня, – невозмутимо продолжил Третий, – даже если бы она искусно владела магией и поставила бы под сомнение совершенство моей магии, я бы не позволил кому-либо раскрыть, кем она является на самом деле, без ее согласия. Хотя, – неожиданно переменившись в лице, добавил он, – если учесть, что магия Лерайе в состоянии уравнять человека с чистокровным великаном…

– Она сильнее тебя? – с горящими от любопытства глазами спросила Стелла.

Пайпер, очевидно, потерявшая нить разговора, только озадаченно открывала и закрывала рот.

– При должном обучении и старании она будет в состоянии победить меня в честном бою, без использования оружия или магии. Пока это все, что я могу сказать.

Стелла восхищенно присвистнула.

– Я ничего не поняла, – наконец призналась Пайпер, вцепившись в край стола.

Третий принялся старательно объяснять все, что произнес только что, но по взгляду девушки Киллиан понял: на самом деле она все услышала и осознала с первого раза, просто хотела уточнить или прояснить какие-то детали. Третий же, неправильно интерпретировав ее слова, решил, что нужно все тщательно повторить.

Киллиан на несколько мгновений прикрыл глаза, желая ощутить спокойствие и расслабленность. Он потер переносицу и снова перевел взгляд на Пайпер и Третьего. Они уже обсуждали магию, полностью игнорируя остальных, и даже не думали понижать голоса. Третий говорил о возможностях, которыми обладают сальваторы, а девушка задавала уточняющие вопросы и порой выдавала такие шутки и слова ее мира, из-за которых Третий на несколько секунд впадал в ступор.

Король великанов следил за разговором, почти не вслушиваясь, так долго, что потерял счет времени. Он все ждал какого-то намека от Третьего, специально брошенного слова, которое позволило бы присоединиться к обсуждению, но ничего подобного не было. Третий полностью отбросил предыдущую тему, посчитав ее недостойной внимания, и сосредоточился на новой. Казалось, что он никого, кроме Пайпер, не замечал.

– Есть новости от леди Эйлау? – проведя пальцем по краю чаши с вином, спросила Клаудия у короля.

– В последнем письме она все еще выражает желание принять Третьего как своего гостя, – быстро ответил Киллиан. – И конечно, верит, что он почтит присутствием ее двор во время традиционных празднеств фей.

– Великолепно, – живо отозвался Магнус, довольно сощурившись. – Я соскучился по теплу юга.

– Однако теперь неизвестно, сможем ли мы вообще навестить Тоноак. – Клаудия кивнула в сторону Первой.

– Есть еще два месяца, – напомнил Магнус.

– Два месяца, в течение которых все будут готовиться к неделям гуляний, – жестко парировала Клаудия.

– Моя дорогая, людям свойственно тщательно готовиться к празднествам.

Киллиан отодвинул чашу, забрал у рыцаря бутылку вина и приложился к горлышку.

– Не вижу причин для беспокойства, Клаудия, – неожиданно вмешался Третий. Киллиан заинтересованно выгнул бровь, следя за тем, как лицо сальватора вновь превращается в ледяную маску.

– А я вижу.

– Хочу, чтобы ты поняла кое-что: я в состоянии управиться со всем, чего требуют мои обязанности.

– Это не отвечает на вопрос, как ты поступишь с визитом в Тоноак.

– Если к тому времени Пайпер по каким-либо причинам не сумеет овладеть Силой в нужной мере, я придумаю, как отказать леди Эйлау, не обидев.

– Ты с ума сошел, – нервно усмехнулся Киллиан, покачав головой. – Уж лучше вы вдвоем отправитесь в Тоноак, чем ты откажешь леди Эйлау.

– Уж лучше бы ты не перебивал меня, когда я говорю.

Третий нахмурился, а Киллиан разочарованно покачал головой.

– Итак, – выдержав небольшую паузу, сказал Третий. – Использовать магию сакри можно даже в том случае, если сальватор имеет лишь крупицы. Смотрите внимательно.

Он повернулся к Пайпер и кивнул, слегка улыбнувшись.

– Я же говорила, что все еще плохо управляюсь.

– Тебе не нужно созидать что-то новое. Просто попытайся придать магии любую форму и покажи нам.

Пайпер нахмурилась, но все-таки кивнула. Какое-то время она только пялилась на свои руки и сжимала губы. Киллиан заметил, что Клаудия, вопреки своей язвительности, смотрит очень внимательно. Магнус лениво качался на стуле, наблюдая за каким-то невидимым процессом краем глаза, а Стелла во все глаза следила за подрагивающимися пальцами Первой. Один только Эйкен, казалось, был уверен, что все получится и даже тихо подбадривал ее.

Киллиан не понимал, что должно произойти, вплоть до самого последнего момента. Вдруг над дрожащими и бледными ладонями Пайпер очень слабо заискрилась золотая четырехконечная звезда. Она рассеялась даже быстрее, чем Киллиан успел рассмотреть. Девушка закрыла лицо руками.

– Это трудно… Я никогда не творила магию вот так.

– Полагаю, ты лишь направляла ее во что-то другое, верно? – поспешил уточнить Киллиан. – Портал, чары, сигилы.

– Именно. Так магию использовала только Лерайе.

– Это мельчайшее проявление магии, – ровным голосом сообщил Третий. – Пожалуй, первое, что осваивают маги.

– Ты не утешил.

Третий недоуменно заморгал, словно не понял, где в его словах должно было крыться утешение. Однако он быстро справился со своей озадаченностью и продолжил, сверкнув глазами:

– А теперь смотрите, что возможно, если я добавлю лишь каплю своей магии.

– Понятия не имею, чего ты от меня ожидаешь, – пробормотала Пайпер, протягивая руку.

Когда их пальцы соприкоснулись, лицо Третьего прояснилось. Вспыхнул ослепительный золотой свет, заполнивший все пространство.

Киллиан видел перед собой миллионы крохотных четырехконечных звезд, испускавших тепло, и образы, сменявшиеся с невероятной скоростью. Люди, места, животные. Одно вытесняло другое так быстро, что великан ничего не успевал рассмотреть – ни лиц, ни пейзажей. Казалось, будто перед ним проносятся десятки лет множества жизней. Он чувствовал тепло золотого света, раздробившегося на тысячи маленьких театров, каждый из которых показывал что-то свое.

Пайпер отдернула руку, ошарашенно посмотрев на Третьего, но на ее лице появилась безумная улыбка.

– И как ты это сделал?

– Всего лишь дал твоей магии свою. Сила сама решила, в какой форме проявиться, но, полагаю, перед этим изучила твое сознание. Я видел людей, но не смог разглядеть их лиц.

– Наверное… наверное, это люди Второго мира, – сбивчиво пробормотала девушка, пряча руки на груди.

Киллиан понял – Первая если не лжет, то точно утаивает часть правды.

Когда обед наконец закончился, а Магнус и Стелла увели Пайпер, чтобы подыскать ей новую комнату, Киллиан с облегчением выдохнул. Он дождался, пока все выйдут, оставив его наедине с Третьим, и сказал, буравя сальватора суровым взглядом:

– Ты ни кусочка не попробовал.

– Меня тошнит от одной мысли об этом, – сдавленно ответил тот, подпирая подбородок кулаком.

– До сих пор?

Третий промолчал. Они сидели в абсолютной тишине еще несколько минут, одинаково рассеянными взглядами изучая убранство столовой, рассматривая оставшиеся после обеда приборы и тарелки и улавливая сразу несколько человеческих запахов, смешавшихся между собой.

– Ты же знаешь, что я просто не могу, – тихо ответил Третий.

Киллиан шумно выдохнул. Раньше с ним было намного проще.

Впрочем, раньше Третий не проводил в плену у темных созданий долгие месяцы, после которых сама его сущность беспощадно исказилась.

Вся еда, которую он когда-либо пробовал, напоминала ему пепел и сырое, гниющее мясо – он сам так сказал Киллиану. Сальватор не спал, потому что каждый раз, стоило уснуть по-настоящему, видел кошмары, которых и врагу не пожелаешь. Он больше не напоминал того Третьего, который был любим ребнезарским двором и мог очаровать своими знаниями и манерами каждого.

– Как ты себя чувствуешь?

Третий настороженно покосился на короля и, немного подумав, ответил:

– Лучше, чем мог бы.

– Это из-за Силы?

– Скорее всего.

– Тебе следует отдохнуть.

Третий криво усмехнулся, демонстрируя скол на левом клыке.

– Я достаточно отдохнул за неделю, которую провел в Икасовой крепости.

– Но она использовала Время, чтобы открыть портал. Разве это никак не сказалось на тебе?

Они оба знали, что сказалось, но Третий, как и всегда, предпочел об этом умолчать. Сальватор был готов говорить о чем угодно, кроме своего паршивого состояния, владевшего им уже не один месяц.

Третий смертельно устал, но об этом знали только его кертцзериз, Джинн и сам Киллиан, разумеется. Он не хотел заниматься ничем, кроме бессмысленного шатания по дворцу и улицам Омаги. Прежде сальватор редко пил, но Киллиан все чаще стал видеть его с бутылкой вина – Третий топил свою ненависть к себе и всем мирам, за которые он был ответственен, в алкоголе. Выполнял свои обязанности так, будто его дергали за ниточки, и не выказывал никакого интереса к предложениям по улучшению его планов, которые поступали от советников, послов, лордов и леди. Он был настолько раздавлен, что Киллиан сильно удивился, когда Третий без предупреждения сорвался с места и покинул Омагу, забрав только своих кертцзериз и трех лошадей. Ни записки, ни предостережения. Третий не оставил ничего, кроме Нотунга, пострадавшего во время стычки с сильной тварью, и стойкого запаха самоненависти, который Киллиан уловил в покоях сальватора.

– Я чувствую себя гораздо лучше, чем мог бы, – терпеливо повторил Третий, однако Киллиан отчетливо расслышал в его словах предостережение. – Магия восстанавливается в привычном темпе, и это главное. Не вижу смысла в дальнейших расспросах.

– Ты стал живее.

Третий уставился на короля.

– В смысле?

– Ты стараешься больше, чем в последние месяцы. Делаешь то, чего от тебя никто не просит, пытаешься казаться куда лучше. Раньше тебя совсем не заботило, если о тебе скверно думали.

– Меня и сейчас не заботит.

– Разве? Отчего ты так стараешься показать, будто обладаешь всеми дарами мира?

– Арне сказал… – сальватор замялся, будто вдруг почувствовав неуверенность в себе, и Киллиан с удивлением заметил, как на его щеках проступил легкий румянец, как будто Третий стыдится того, что собирался сказать. – Арне сказал, что во Втором мире жизнь Пайпер была… более привлекательной, чем та, что хотя бы временно будет здесь. Ей могли предоставить роскошь, знания, помощь.

– А ты не можешь?

– Я хуже, чем люди Второго мира, – едва слышно напомнил сальватор. – Ты же знаешь, что я делал.

– В таком случае найди способ как можно скорее вернуть ее домой. Если ты действительно считаешь себя чудовищем и думаешь, что Первая заслужила лучшего общества, найди способ создать Переход.

Для Третьего слова Киллиана были сродни удару, ломающему кости. Сам король знал это, но извиняться не собирался.

– Ты эгоистичен, – добавил он, когда Третий, не найдя ответа, беспомощно уставился на великана. – Это хорошо. Будь эгоистом…

Киллиан запнулся. Он так хотел обратиться к Третьему по имени, чтобы подчеркнуть, что быть эгоистом – не так уж плохо, но сердце болезненно сжалось, когда король понял, что просто не может сделать этого.

– Я не могу, – замотал головой Третий. – Слишком много дел, за которыми нужно уследить и…

– Как Стефан называл чувство, которое связывает сальваторов?

– Филия[1], – тут же ответил Третий, даже не подумав.

– Откуда оно пришло и что означает?

Сальватор, казалось, на секунду заподозрил подвох, но тут же расслабился и произнес со слабым намеком на улыбку, поддавшись воспоминаниям:

– Стефан говорил, что во Втором мире когда-то давно существовала страна, где люди делили любовь на несколько видов. Филия – это любовь-дружба, которой он и характеризовал нас четверых. Он говорил, что мы – семья иного рода и что…

– Ах да, вспомнил, – король великанов качнулся на стуле, постучал по краю стола кончиками пальцев и продолжил: – Выходит, между тобой и твоими кертцзериз – филия?

– Если верить знаниям Стефана.

– Тогда получается, что между Алебастром и Марией было что-то иное… Как же это называлось? Этос?

– Эрос[2], – поправил Третий.

– А между королем Роландом и моей сестрой?

– Вероятнее всего, сторге[3].

– Как интересно. Ты помнишь слова из культуры древней страны иного мира, о которых тебе рассказывал Стефан, но не помнишь, что когда-то не считал себя чудовищем.

До Третьего наконец дошло, ради чего Киллиан завел этот разговор. Сальватор поднял голову, вперившись в него посветлевшими из-за магии глазами, и стал беспокойно крутить кольцо на пальце.

– Моя память совершенна.

– Это не так, – возразил Киллиан. – Ты забываешь, что достаточно умен, чтобы справиться со всем, с чем сталкивают тебя жестокие и беспощадные боги. И забываешь, что ты – не просто сальватор. Ты…

– Я прекрасно знаю, кто я.

– Глупец, лжец, предатель, клятвопреступник, – начал перечислять Киллиан, загибая пальцы. На каждое из слов Третий хмурился все сильнее, пока тот не закончил: – Эгоист. С каких это пор я говорю тебе, что следует стать более открытым? Почему я пытаюсь подтолкнуть тебя к тому, чтобы ты делал то, что когда-то делала Йоннет? Я был бы совсем не против, если бы Пайпер исчезла из этого мира.

Третий расправил плечи и сжал губы. Провоцировать его было плохой идеей, потому что когда речь заходила о сальваторах, он менялся и не брезговал использовать любые хитрости и методы, чтобы объяснить кому бы то ни было, когда пора заткнуться.

– Что мы знаем о ней? – невозмутимо продолжил Киллиан. – Человек. Из Второго мира. Умеет только открывать порталы. И не говорит, кто помогал ей все это время. У нее слишком много тайн.

– Она имеет право хранить тайны.

– Я король, которого вы выбрали, – жестко напомнил Киллиан, складывая руки перед собой. – И я несу ответственность за Омагу и всех ее жителей. Если есть хотя бы шанс, что молчание Пайпер навредит всем нам, я должен действовать.

– И что ты хочешь от меня? – Третий убрал упавшие на лоб волосы и, лишь на секунду задержав взгляд на сосредоточенном лице Киллиана, отвел глаза в сторону. – Я делаю все, что в моих силах.

– Ты делаешь недостаточно. Слишком много поблажек. Ты знаешь ее всего три дня, а уже готов бросить к ногам Первой практически все знания Омаги! Это не тот эгоизм, которого я пытался добиться от тебя. Это не та слабость, о которой говорил Лайне.

Третий возвел глаза к потолку и раздраженно махнул рукой, будто пытался отогнать слова Киллиана и закончить разговор, который ему не нравился. Сальватор не любил говорить о собственных слабостях, эгоистичных наклонностях, порой проявлявшихся, и связи, которая могла сделать его слабее. Однако Киллиан был верен первому королю, и его долгом сейчас было напомнить Третьему, кто такие великаны на самом деле.

– Чему учил Лайне?

Третий промолчал.

– Лайне учил, – продолжил король, вздохнув, – что великаны не умрут, если поступятся своей гордостью и покажут слабость перед союзниками. Если они знают о своих уязвимых местах и готовы рассказать о них другим, значит, готовы работать над собой и своим несовершенством.

– Истинные дети севера, – все-таки пробормотал Третий, – взращенные холодными ветрами, белыми снегами, ледяными истоками с гор и болью, что сжимает сердца от мысли, что когда-то мы были другими.

– Когда-то Лайне не побоялся явить слабость, крывшуюся в теле. Легенды говорят, что он был самым сильным, первым, кто подчинил наш дар в теле, напоминающем человеческое, и что он никогда не показывал слабости. Это не так. Когда было нужно, Лайне открывался другим. Только благодаря своей честности он и стал первым королем Ребнезара.

– Истинное дитя севера, – отрешенно повторил Третий.

– Как и ты. Как и я. Как и все великаны, что живут сейчас. Тебе необязательно тащить все бремя на себе. Истинные дети севера делят тревоги с ветрами и льдами.

– Чего ты хочешь от меня? – наконец пробормотал сальватор, устало потирая переносицу.

– Не раскрывай Первой слишком много, но и не позволяй часто думать над тем, сколько тайн ты хранишь на самом деле. Расскажи то, что нужно, но не раскрывай всей правды. Сделай то, что должен, чтобы узнать ее и прочитать.

Третий резко поднялся, опрокинув стул, и посмотрел на Киллиана.

– Я не собираюсь читать ее. Я не читал ни тебя, ни Клаудию, ни кого-либо другого без согласия на это. Я вполне могу найти ответы и убедить Пайпер, что мы на одной стороне, и без этого.