Читать книгу Страна цветущего шиповника - Мила Бачурова - Страница 5

Сегодня время тянулось еще медленнее, чем вчера. На пляже Тина поймала себя на мысли, что начинает ждать завтрашнего дня и визита «жениха» с родителями, хоть какое-то развлечение.

Она бродила по берегу, выискивая среди мелкой гальки ракушки, в детстве могла заниматься этим часами. Найденные ракушки обычно тащила матери, та лежала в шезлонге вот под этим самым зонтиком… Но мама никогда не бывала на пляже одна. Ее всегда окружала толпа народа – подруги, кавалеры, кавалеры подруг и подруги кавалеров.

В детстве Тине ужасно хотелось, чтобы все эти люди куда-нибудь исчезли, и мама стала ее. Только ее, и больше ничья! Но такое счастье выпадало редко, Маргарита не терпела пустоты вокруг себя. В обществе одной только Тины быстро начинала скучать.

А вот Эндрю – нет. Ему Тинино общество никогда не надоедало. Отчим с исключительно серьезным видом слушал Тинину болтовню, соглашался играть в пляжный теннис и петанк и терпеливо сносил рисование у себя на спине цветочков карандашами для грима. Это было в последнее лето перед поступлением в интернат, больше Тина в «Шиповнике» не появлялась.

Повзрослев, поняла, что Эндрю всеми силами старался оградить ее от матери, с каждым годом все больше терявшей человеческий облик. Эндрю тратил бешеные деньги на лечение, и иногда Маргариту удавалось привести в чувство. Каждый раз – месяца на три-четыре, потом все начиналось заново.

– Ты была дурой, Маргарита, – сказала Тина и села на песок. Маргарита никогда не разрешала называть ее мамой. Только по имени. – Ты была ужасной дурой. – Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Тина со злостью швырнула в море только что найденную ракушку. – Я никогда не буду такой! Клянусь.

– Чудесная погода, не правда ли? – вежливо окликнули откуда-то справа.

Тина резко обернулась.

Парень стоял неподалеку, шагах в пяти. За условным ограждением, выложенном на песке из крупных камней-голышей, рядом с табличкой «PRIVATE» – покуситься на святое не решился. Оставалось надеяться, что слова Тины заглушил прибой, и незнакомец ничего не слышал.

– Да, хороший денек. – Тина поспешно нацепила на лицо светскую улыбку. Вопросительно подняла брови.

– Меня зовут Брайан, – правильно понял невысказанный вопрос парень, – я сын Альфреда Боровски, мы с вами, можно сказать, косвенно знакомы.

Ах, вот оно что, – насмешливо подумала Тина. Не дотерпел до завтра, явился взглянуть на «невесту»… Ну что ж, она не против. Она в принципе не против знакомств с сыновьями миллионеров.

Тина почувствовала, что настроение у нее улучшается.

– Очень приятно. – Встала и постаралась поизящнее отряхнуть с ягодиц налипший песок. – Проходите, пожалуйста. Ограды, как видите, нет. – Любезно улыбнулась и протянула парню руку: – Тина.

– Брайан… Впрочем, я это уже говорил. – Парень осторожно коснулся Тининых пальцев.

– Хотите колы, Брайан? Правда, боюсь, она нагрелась… Может, попросить, чтобы принесли холодной? Минералки, может быть? – Тина мстительно подумала, как будет здорово, если на ее звонок явится не Роберта, а Ник, он иногда подменял горничную.

– Нет-нет, что вы! – Брайан всплеснул руками. – Не стоит беспокоиться, я ненадолго. Вы, наверное, знаете, что соседний пляж принадлежит моему отцу. Вот, заходил к управляющему, узнать, как дела – и увидел вас. – Он смущенно улыбнулся.

Тина, разглядывая парня, подумала, что на фотографиях он выглядел лучше – нормальное дело для фоток, выкладываемых в сеть. Ну, хоть не совсем крокодил.

Тонкогубый, у висков – россыпь мелких прыщиков, покатые плечи и слишком длинный нос. Зато красивые узкие кисти, аристократические пальцы, смущенный взгляд из-под густых ресниц – вот, для чего парню такие ресницы?! – и аромат «Кензо» последней коллекции.

– Очень рада, что зашли, – ободрила Тина. – Честно говоря, тут ужасно скучно.

– Догадываюсь. – Брайан сочувственно кивнул. – Такая красавица наверняка привыкла к более интересному обществу, чем мистер Кларк и прислуга… Вы ведь учитесь?

– Ага, учусь. Ох, да присядьте же! А то я как-то странно себя чувствую.

Брайан неловко присел на краешек шезлонга.

Тина умела «включать обаяние», освоила это искусство еще в детстве. Если возникала необходимость расположить человека к себе, проделывала это легко и непринужденно, удивляясь, что другие не пользуются таким простым приемом. Ведь, казалось бы, чего проще – перевести разговор на рассказ человека о том, что для него важно. Восхищенно ахнуть, многозначительно покивать, сочувственно улыбнуться… И все, рассказчик твой навеки, со всеми потрохами.

Людям мешает то, что они не умеют слушать друг друга. Рассказывать любят все, а желающие слушать находятся крайне редко – возможно, потому и ценятся так высоко. А уж если ахи, улыбки и кивки производятся красивой девушкой, шансов устоять у собеседника-мужчины немного.

Брайан в очередной раз подтвердил теорию Тины, через десять минут разболтался так, что не заткнешь. Дальше – в этом Тина убеждалась неоднократно – достаточно было всего лишь время от времени «угукать». Брайан, к счастью, оказался неплохим собеседником, слушая его, Тина не скучала.

Вызванная звонком Роберта – до чего ж досадно, что не Ник! – принесла колы со льдом. Брайан рассказывал забавные истории из студенческой жизни, а когда затихал, Тина делилась своими. Через полчаса они хохотали как давние знакомые.

– Я очень рад, что все-таки набрался смелости и зашел. – Брайан улыбнулся. – Знала бы ты, сколько терзался!

– Я такая страшная? – кокетливо расстроилась Тина.

– Ах, ну при чем здесь это?.. Нет, конечно. Просто, знаешь, незнакомой девушке как-то неловко навязываться. Я бы тебя с удовольствием куда-нибудь пригласил вечером, – Брайан посмотрел на часы, – сейчас-то мне идти надо, но тут так не принято. Пока нас официально не представили друг другу – сама понимаешь. Тебя не отпустит мистер Кларк, а мне матушка закатит лекцию о том, как положено себя вести с дочерями старых знакомых.

– Эндрю – не мой отец, – почему-то вырвалось у Тины.

Брайан погрустнел:

– Да, я знаю. Прости.

– Ничего. – Тина улыбнулась. – Тем более, что мою репутацию он охраняет не хуже родного папаши.

– Да уж, верю… Ну, что поделать – традиции. Городок старомодный, представления о хороших манерах тысячу лет не менялись… Ладно, пойду. – Брайан поднялся. – Рад был знакомству. С удовольствием продолжу его завтра.

– Я тоже. Ты молодец, что зашел.

С пляжа Тина уходила, напевая. Как же все-таки поднимает настроение мужское внимание! Пусть даже проявленное парнем, которому в любом случае пришлось бы его проявить.

***

Вечер Тина провела в салоне красоты. Ей обновили маникюр, сделали массаж лица, маску для волос. Выйдя из машины, вернувшаяся Тина увидела Ника: тот стрекотал у бассейна починенной газонокосилкой.

Благоухающая маслами и лосьонами, сверкающая модным педикюром, проходя по дорожке, ведущей к дому, возле Ника Тина специально замедлила шаг. Хотелось, чтобы он упал в обморок от восхищения. Ну, или хотя бы косилку уронил.

Обморока с Ником не случилось. То есть, разглядывал-то он Тину с явным интересом, больше всего внимания уделив ее голым до середины бедра ногам, но восхищенным при этом не выглядел. Прокричал что-то, стараясь переорать работающую косилку.

– Что? – не расслышала Тина.

Попробовала подойти ближе и наступила в лужу. Ногой в изящной открытой туфельке – в ледяную воду. Взвизгнула.

– Говорю же, под ноги смотри. – Ник заглушил косилку. Кивнул на тонкую струйку воды, бьющую из садового шланга: – Не видишь, шланг прохудился.

Раздосадованная Тина, ругаясь про себя последними словами, перешагнула лужу.

Сдался ты мне со своими советами! Больше я к тебе на пушечный выстрел не подойду.

***

На следующий день Тина прямо с утра начала готовиться к предстоящему вечеру.

Перемерила кучу платьев, туфель и украшений. Несколько раз собирала и распускала волосы. Поколебавшись, все же собрала их в сложный узел из нескольких косичек и прядей – с распущенными волосами Брайан ее уже видел, а такая прическа выгодно подчеркивала шею.

В выборе платьев остановилась на новом, купленном только этой весной – его светло-сиреневый шифоновый верх оттеняла тончайшая шелковая подкладка. Платье легким корсетом облегало торс, оставляя открытыми руки. Скромный вырез спереди выгодно подчеркивал линию ключиц и плеч. Зато разрез на спине, начинаясь у горловины, спускался до самой талии, открывая ложбинку позвоночника в обрамлении кружевной вставки в тон шифону. Дальше платье струилось многослойной юбкой – спереди чуть ниже колена, сзади оно удлинялось, ниспадая наподобие шлейфа.

– Вы такая красавица, барышня. – Роберта стояла в дверях, любуясь «молодой хозяйкой». – Только вот на спине сильно вырезано, ажно лифчик видать.

– Лифчик шел в комплекте, – не моргнув глазом соврала Тина. – Видишь, он того же тона, и кружева такие же? Это так надо, чтобы было видно.

Роберта неодобрительно покачала головой, но, судя по всему, пришла к выводу, что барышне лучше знать.

– Мария утром на рынке Микаэля видала, – таинственным шепотом сообщила она. – Он у Боровски шофером служит, за продуктами приехал. Молодой хозяин, говорит, от вас без ума.

– Глупости какие, – фыркнула Тина. – Подумаешь, поболтали пять минут. – Ей было очень приятно.

– Мужчине иной раз и одного взгляда хватит, чтобы голову потерять, – наставительно заметила Роберта, – на то они и мужчины. А вот женщины – другое дело. Женщинам думать надо.

– Не волнуйся, Роберта. – Тина подошла к служанке, погладила по смуглой руке – полной, толщиной в ее, Тинину, лодыжку. – Я не Маргарита. Я умею думать.

Роберту нанимали еще родители Маргариты. В «Шиповнике» прошла вся жизнь горничной: неудачное замужество – супруг оказался пьяницей, «старый хозяин» его выгнал; нянчание первой «маленькой мисс» – Маргариты; похороны, одного за другим, ее родителей – сэр Джозеф скончался от инсульта, леди Барбара пережила его всего на полгода; а потом рождение Тины и порхания вокруг нее – в те редкие дни, когда Маргарита вспоминала о «Шиповнике» и удосуживалась там показаться. Тина знала, что Маргариту Роберта обожала, а «чужака» Эндрю недолюбливала. «Это потому, что я запретил ей сушить абрикосы на парадном крыльце», – шутил Эндрю.

– Не беспокойся за меня, Роберта.

– Ох, барышня, ваши бы слова да богу в уши. – Горничная покачала головой. – Леди Маргарита, тоже – всегда лучше всех всё знала. – Она вздохнула. – Спускайтесь потихоньку, скоро уж гости появятся.

– Да-да, иду.

К платью Тина надела изящный золотой кулон с александритом и серьги из того же гарнитура, подаренного Эндрю на шестнадцатилетие. Сиреневые туфли и клатч бледного золота завершили ансамбль.

Тина еще раз крутанулась перед зеркалом, побрызгалась духами, и, сложив губы в самую любезную из своих улыбок, порепетировала:

– Добрый вечер! Рада вас видеть.