Читать книгу Корги-детектив: коварные игрушки - Милдред Эбботт - Страница 4

Мы опоздали на ужин на пятнадцать минут, еда уже была на столе. Когда мы с Ватсоном зашли в дом, все десять лиц одновременно уставились на нас.

Мой отчим засиял:

– Ватсон! Мой лучший друг!

Ватсон громко гавкнул. Лай был больше похож на голос добермана, а не корги, и прозвучал он как выстрел. Будучи маленьким парнем, он был довольно сильным благодаря своей богатой родословной. Ватсон чуть не вырвал мой большой палец, рванув поводок из рук, когда побежал навстречу Барри. Он упал на колени со стула прямо на пол, словно встретил свою давнюю любовь.

Мои племянники и племянницы засмеялись.

Удостоверившись, что мой большой палец все еще на месте, я помахала всем, одновременно вешая пальто.

– Я, конечно, понимаю, что, по сравнению с его высочеством, я вторая скрипка, но я как бы тоже здесь. Простите, что мы припозднились.

Моя крохотная мама подскочила со стула и подошла обнять меня.

– Милая, что ты, мы всегда тебя ждем и любим. Скорее садись за стол. Соевая индейка стынет. Ты же знаешь, что остывшее вегетарианское мясо – всего лишь жалкая пародия на настоящее.

Барри отвлекся от праздника любви с Ватсоном.

– Неправда! – Затем он пожал плечами. – Ну ладно, наверно, правда. Я не ел настоящего мяса уже добрых тридцать лет. Откуда мне знать? – Он подмигнул мне. – Рад тебя видеть, солнышко.

Я быстро обошла всех сидящих за столом, обнялась с Барри, сводными сестрами, их мужьями и четырьмя детьми и села рядом с мамой. Барри был единственным вегетарианцем в семье, и, к счастью, на наши новые семейные ужины мама готовила мясное блюдо для всех остальных. Сегодня это была лазанья.

Мама взяла противень с лопаткой, затем замялась и посмотрела на Барри.

– Почти забыла. Не хочешь прочитать молитву?

Он улыбнулся и немного приподнял руки над столом. Как единое целое мы взялись за руки, завершив круг.

– Мать Природа, спасибо за пищу на этом столе и за все твои дары. Спасибо за любовь к нашей семье и заботу о нас. – Его водянистые голубые глаза задорно блеснули. – И, за исключением Ватсона, который был создан таким, пожалуйста, прости мою семью за пожирание… – Он посмотрел на маму. – Скажи еще раз, что там сегодня в ла занье?

Она вздохнула:

– Говядина, свинина и телятина.

Поморщившись и кивнув, он снова продолжил обращение к небесам:

– За пожирание матери коровы, свиньи и малыша теленка.

Старшая дочь Зельды хихикнула.

– Да будет так и ныне, и присно, и во веки веков, мира во всем мире и намасте. – Барри отпустил мамину руку, говоря тем самым, что благословение свершилось, а затем поднял вверх вилку. – Вгрызайтесь, убийцы!

За все шесть лет, что Барри был женат на моей матери, я до сих пор не могла до конца понять его жизненную позицию. Он был непреклонным вегетарианцем, употреблял увеселительные наркотики – марихуану, и носил только яркие хипповские футболки и свободные брюки для йоги. Я знала, что он был очень искренен в своих верованиях. Но когда он читал свои странные молитвы за столом, мне казалось, что он делает это лишь для показухи и чтобы развеселить мою маму или немного подействовать ей на нервы.

Как и следовало ожидать, раскладывая по тарелкам порции лазаньи, мама закатила глаза и сказала:

– Вот ваши свинья и малыш теленок. Ешьте скорее, а то он так никогда не остановится. – Однако она не смогла сказать это на полном серьезе.

Вся семья принялась за ужин, застучав вилками и ножами по глиняной посуде.

Я до сих пор не могла понять, что чувствую на наших еженедельных семейных ужинах. С момента моего переезда в Эстес-Парк это был лишь третий такой ужин. Когда я переехала, мои сводные сестры и их семьи были в круизе. С одной стороны, такие ужины были какими-то по-домашнему уютными: смех и суета любящих друг друга людей, семья. Но, с другой стороны, это было мне непривычно, а иногда даже немного не к месту и тесно.

В детстве во время семейных ужинов царила атмосфера любви и заботы, но, когда ты ребенок, все кажется намного спокойнее и проще. Не считая тех случаев, когда в гости приезжали мои дядюшки. В такие большие семейные ужины, как сегодня, меня всегда накрывали воспоминания о папе. Не то чтобы мне было очень трудно. Даже несмотря на то что он умер семь лет назад, иногда было ощущение, что прошло совсем немного времени. Я надеялась, что он смотрел на нас сверху и радовался, что мама снова нашла любовь. И может быть, он посмеивался и качал головой, видя, какой бардак иногда творится в жизни его единственной дочери.

Отвлекшись от еды, я бродила взглядом по дому мамы и Барри. Мне было уютно, но в то же самое время немного неловко от того, что наряду с рождественскими украшениями из моего детства теперь здесь были украшения Барри. Рождественская игрушечная деревня, которая когда-то принадлежала моим бабушке и дедушке, теперь раскинулась у основания наряженной елки, прямо рядом с пластиковым эльфом в ярком костюме в стиле хиппи и с меховой отделкой. Барри нажал на его ухо и с ликованием продемонстрировал, как он танцует под песню «Grandma Got Ran Over by a Reindeer». Это был единственный раз, когда Барри раздражал Ватсона.

От столкновения двух миров у меня появилось странное ощущение удовольствия, смешанное с болью. Мое прошлое переплелось с настоящим. Мои детские воспоминания об отце теперь шли бок о бок с этой новой жизнью. Даже елку в моем новом жилище украшали не только сделанные мной с папой и мамой поделки, но и фигурки корги и фарфоровый фламинго в шляпе Санты от Барри.

Но в целом в этом не было ничего неприятного. За время этих каникул в моей жизни так много всего поменялось. Все в жизни идет своим чередом.

Вернувшись из своих мыслей в реальную жизнь, я остановила внимание на елке. Что-то показалось мне странно знакомым. И вдруг меня осенило.

Я указала вилкой на елку и спросила у мамы:

– Откуда у вас эта гирлянда? Я уже видела такую сегодня. Удивительно, как часто она меняет цвета.

Муж Вероны Джон нагнулся и посмотрел на меня с другого конца стола.

– Должно быть, ты была в магазине игрушек.

Я кивнула.

Не успела я ничего сказать в ответ, как муж Зельды Ноа подал голос:

– К следующему году эта гирлянда будет продаваться во всех магазинчиках этого города.

По правде говоря, я не была до конца уверена, кто из них Джон, а кто Ноа. Я знала, как зовут мужа каждой сестры, но, когда они сидели по отдельности, я не могла их различить. Зная их столько лет, я могла бы уже давно запомнить, кто есть кто, но когда одна пара идентичных близнецов выходит замуж за другую пару идентичных близнецов, путаницы просто не избежать. Поэтому я не чувствовала угрызений совести на этот счет. Дочери Барри были похожи друг на друга как две капли воды. Но, по крайней мере, у них хотя бы был разный цвет волос: Верона была блондинкой, а Зельда брюнеткой. Я была уверена, что одна из них покрасила волосы, но никогда не спрашивала у них об этом. Я бы поставила деньги на Зельду, но это все равно было бы неразумно, потому что покраситься могла любая из них.

Я тут же прочитала по гордым лицам братьев:

– Еще одно ваше изобретение?

Они оба кивнули, и один из них – одному только Богу известно, кто именно, – объяснил:

– Сначала мы взяли обычные светодиодные полосы, сделали рукава из оптических волоконных нитей, как те, которые мы использовали для ярмарок, цирков и прочего. Первый рукав мы делали очень долго, но потом придумали, как механизировать процесс. Да мы же уже рассказывали тебе об этом пару недель назад.

– Извините. Да, теперь припоминаю. Я была так занята обустройством своего дома и ремонтом магазина, что, наверное, совсем забыла.

Несмотря на то что я говорила правду, это было всего лишь оправданием. Странные изобретения близнецов приносили им довольно много денег. И для каждого своего изобретения они снимали рекламные ролики. Они были милыми ребятами, но постоянно говорили только о своих разработках. Все множество их неудачных и успешных изобретений слились воедино. Я не была уверена, что даже их жены успевали за этим следить.

– Эта гирлянда удивительно красивая. Гипнотическая, – произнесла я вслух, вспомнив, что сказал мне Деклан. – Мне кажется, ее довольно трудно повесить. Если волокна порвутся, можно легко пораниться.

Они оба кивнули с энтузиазмом, ничуть не испугавшись.

– Это проблема, которую мы продолжаем решать. Надеемся, что усовершенствуем это к следующим рождественским каникулам. Ну а пока мы наклеили на коробки предупреждающий значок и написали в инструкции, что установку гирлянды лучше производить в рабочих перчатках.

Зельда, которая сидела рядом с Барри, заговорила с поднесенной ко рту вилкой с лазаньей.

– Как только они все исправят, мальчики сделают для нас с Вероной платья с такой же подсветкой на новогоднюю вечеринку в следующем году. – Она виновато улыбнулась. – Честно говоря, мне не нравится их влияние на окружающую среду, но ради платья с подсветкой время от времени и для особых случаев я могу сделать исключение.

– Я уже сказала тебе, что не буду это надевать. Это безответственно с общественной и моральной точки зрения. – Верона пристально посмотрела на свою сестру-близняшку.

Хотя до двадцатилетия своих дочерей Барри не осознавал, что он отец, близняшки были свидетельством превосходства генов над воспитанием. Они обе были женскими версиями их отца, унаследовав его хипповский натуралистический взгляд на мир.

Верона улыбнулась мне:

– А знаешь, Фред, тебе такое платье пойдет. Твои длинные каштановые волосы сразу засияют.

Я невольно содрогнулась:

– О боже, нет. Я буду выглядеть как ходячая и говорящая рождественская елка.

Кто-то из моих племянников или племянниц засмеялся. Это меня не обидело.

– И все же последствия для природы от использования таких вещей минимальны. Для очень особых случаев можно. Я уверена, мальчики обязательно придумают, как его потом переработать. Или использовать по-другому.

– Фред, как у тебя дела с домом? – Барри добродушно прервал Зельду.

Хотя Зельда и Верона были одинаковые почти во всех отношениях, в тех немногих областях, в которых их взгляды различались, дело могло дойти до тотальной войны.

Хотя я была со своей семьей, мне было немного неловко от того, что я нахожусь в центре внимания стольких людей. Но я понимала, что это было меньшим из зол.

– Мама была права. Везти все вещи сюда из Канзаса было глупой затеей. Я отдала на благотворительность больше половины вещей, за перевозку которых заплатила. – Я посмотрела на маму и пожала плечами. – И ты была права насчет того, что в новой жизни мне будут мешать все вещи, связанные с Гарретом. Я бы хотела у тебя попросить, чтобы ты походила со мной по магазинам, когда я открою свой книжный. Мне нужно заменить все старые вещи из жизни с бывшим мужем на новые.

Мама легонько повела плечами:

– Конечно, милая. Я куплю пачку шалфея, чтобы хорошенько почистить ауру.

– Это было бы здорово, мам.

Чем дольше она была замужем за Барри, тем большей хиппи она становилась. Это было довольно мило.

Я оглянулась на своих племянников и племянниц.

– И кстати, о покупках. Мне еще надо купить вам всем подарки. Вы бы очень облегчили мне работу, если бы составили список своих желаний. В «Мастерской Буши Вечно-зеленого» есть отличный ассортимент резных деревянных игрушек, но даже владелец магазина сказал, что мне придется поискать подарки где-нибудь еще.

Зельда ахнула и посмотрела на сестру, а потом повернулась ко мне:

– Владелец? Так значит, ты познакомилась с Декланом. Правда, этот мужчина – предел всяческих мечтаний?

– Эй! Твой муж здесь!

Я обернулась посмотреть, кто из близнецов говорит. Если это муж Зельды, то его зовут Ноа. Я мысленно запомнила, что Ноа сидит справа, а Джон слева. Это поможет мне запомнить их до того, как мама подаст десерт.

Зельда отмахнулась от него:

– О, не кричи, ты же знаешь, что я обожаю тебя. И ты очень красивый. Но вас двое, а это означает, что вы заменимы. А Деклан Диамант такой лишь один.

Я чуть не поперхнулась:

– Диамант? Ты это серьезно?

Зельда посмотрела на меня так, словно я сошла с ума:

– Да. А что в этом странного? Мне кажется, эта фамилия ему очень даже подходит. Он и сам сияет как алмаз.

– Деклан Диамант? – Почему она не понимает? – Я познакомилась со всей семьей. Все их имена начинаются с буквы «Д». – Я перечислила их по пальцам: – Дункан Диамант, Деклан Диамант, Долан Диамант, Дафна Диамант. С ума можно сойти!

– Ха! – Верона хлопнула сестру по руке. – Я никогда не замечала. А ты?

Зельда покачала головой. Оба их мужа были в замешательстве.

Тут вмешался Барри, и его голос звучал мрачно:

– Лицо, может, у него и миленькое, но вот сердце совсем наоборот.

– Барри! – проворчала мама с упреком. – Ты говоришь ужасные вещи. Я, конечно, знаю, что он не самый приятный человек, но…

Барри покачал головой и опустил ее. Это был один из тех редких случаев, когда он не согласился с мамой.

– Нет, я знаю, что говорю. Он ужасный человек.

Я не могла удержаться. Единственное, что я унаследовала от мамы, – ее волосы; все остальное, в том числе мою любознательность, я получила от отца. И к тому же Барри очень нечасто высказывался так категорично против кого-то.

– Почему? Что он такого сделал?

Барри не дал маме запротестовать и сразу начал:

– Давным-давно мы с Дунканом ходили вместе в школу. Я застал еще то время, когда он со своей женой, упокой Господь ее душу, вместе построили магазин игрушек буквально из ничего и достигли невероятного успеха. Дункан стирал свои пальцы до мозолей, вырезая самые красивые музыкальные игрушки и фигурки, которые продаются теперь где угодно. Они ничего не жалели для своих мальчиков. Конечно, Долан немного не в себе, но у него сердце ангела. А вот Деклан скорее перерезал бы тебе горло, чем отдал пятидолларовую купюру.

– Барри. Не при детях. – Мама снова попыталась остановить Барри, но он был непреклонен.

Его практически трясло. Я никогда не видела, чтобы Барри был настолько зол на кого-то, даже когда ему предъявляли ложные обвинения в убийстве.

– Три года назад этот неблагодарный юноша заявил, что Дункан недееспособен, и взял все управление на себя. Магазин, дома, финансы, все. Теперь Дункан практически ничего не зарабатывает. Он просто наемный рабочий в той жизни, которую сам же и создал.

– Конечно, я даже не слышала, чтобы Дункан говорил, но он не показался мне недееспособным за те несколько минут, что я его видела.

Несмотря на протесты мамы, я всегда безоговорочно верила словам Барри. Особенно если принять во внимание то странное происшествие, что я увидела через окно их магазина.

– Разве это законно? Дункан пробовал бороться?

Барри пожал плечами, его гнев сменился выражением растерянности:

– Честно, даже не знаю. Это все равно уже не важно. Джеральд очень старался помочь, но что он мог сделать против дорогого адвоката Деклана из Денвера.

Я едва не закричала:

– Джеральд Джексон был адвокатом Дункана?

Он кивнул:

– Да, и он сделал все что мог. Просто ничего не получилось. Дункан все потерял. Теперь Деклан держит всю семью под контролем.

Я с пониманием посмотрела на маму, но она только покачала головой. Она знала, что говорить что-либо против Джеральда Джексона было бесполезно. Он был еще одним другом детства Барри. Не сомневаюсь, что как человек он просто замечательный, но вот как адвокат – он ужасен. Мама почти ни про кого не говорила ничего плохого, но, будучи столько лет замужем за детективом, она научилась замечать непрофессионализм.

Бедный Дункан Диамант, эти его грустные воспаленные глаза. Окруженный своими красивыми созданиями и такой беззащитный.

Одно можно было сказать наверняка. «Мастерская Буши Вечнозеленого» совсем не похожа на мастерскую Санта-Клауса, как мне показалось с первого взгляда.