Читать книгу Мимоходом на курьих ножках - Милена Завойчинская, Милена Валерьевна Завойчинская - Страница 3

Утро своего дня рождения я встречала в родительской квартире, как и в детстве. Как-то внезапно все так поменялось…

Проснулась, потянулась, открыла глаза. А там уже букет стоит на письменном столе. И коробка с подарком, потому что мама с папой уехали на работу, но успели оставить мне поздравления.

А на кухне нашелся завтрак – маленький блинный тортик со свечкой в виде цифры и рядом зажигалка, которой я немедленно воспользовалась. Две симпатичные двойки горели двумя веселыми огоньками. Открытка рядом с тарелкой музыкально пропиликала мне хэппибездей.

Я приготовилась провести день в одиночестве, но внезапно оказалось, что у меня множество друзей и знакомых, желающих разделить со мной мою праздничную дату. Я уж было думала, что всех растеряла за последние месяцы. Как-то так вышло, что я, когда переехала к Димке, по неведомой причине почти ни с кем не виделась. Нас не звали, к нам тоже никто не приезжал. Последнее вполне понятно.

И сегодня, сидя на фудкорте с кучей бывших однокурсников и хохоча, я принимала поздравления с днем рождения, болтала, радовалась и совсем не думала о своих ветвистых рогах. Но все же спросила ребят, а почему так? Почему мы почти не виделись в последнее время?

– Янка, ты не обижайся… Просто мы видели, что он что-то крутит за твоей спиной. И потом, он так неприятно вел себя по отношению к тебе. А ты словно и не замечала. Да ну его. В общем, мы рады, что вы расстались.

Ну… Я, кажется, тоже рада.

В общем день прошел отлично и шумно. И домой я вечером ехала нагруженная подарочками, цветами, объевшаяся, веселая, уставшая и немножечко хмельная. Причем даже не от алкоголя, а от общения, куража, смеха и впечатлений.

А когда я уже почти дошла до подъезда, прозвучал чей-то недовольный голос:

– Ну наконец-то!

– Что? – Я непонимающе оглянулась.

За моей спиной никого не было. Я покрутила головой, так никого и не нашла и пошла дальше.

– Эй! Ты куда намылилась?! Может, все же уже проявишь сознательность и поможешь? – все так же ворчливо и крайне брюзгливо спросил кто-то.

Причем я даже не могла понять, это мужчина или женщина обращается ко мне.

Я снова оглянулась, ища взглядом. Но нет, никого не увидела. Совершенно пустая дорожка. Кусты по обеим сторонам. Вороны вон прыгают. Но это же не скворцы, вороны не разговаривают.

– Кто здесь? – спросила я.

– Я!

– А кто… «я»?

– Вот же убогая! Ниже смотри! – скомандовал голос, и, судя по звуку, собеседник явно стал ближе.

Да кто ж там за кустами прячется? Я шагнула в сторону и заглянула. Пусто. Обычный газон, клумбочки, никого живого.

– Да не с той стороны!

Мне уже стало интересно. И я как дура, вернее, как героиня фильма ужасов, пошла в другую сторону и заглянула за другие кусты, пытаясь найти дедулю или бабулю, которым чем-то не угодила.

– И? – спросила я, так и не увидев никого.

– Да ты глаза-то опусти!

Я опустила. Трава. Кусты. Под кустом… хлеб? Круглая буханка?

И в этот момент эта «буханка» открыла глаза и уставилась на меня.

– Твою ж бабулю! – Я шарахнулась в сторону, запуталась в ногах и чуть не упала.

– Так, ты мне вот это брось! Никаких бабуль! – строго ответил мне… колобок.

– Глюки? Опять? – грустно пробормотала я и выпрямилась так, что мне перестал быть виден собеседник.

– Эй! Дамочка! – позвал он. – Ты давай свои душевные терзания отложи на потом. Некогда мне. И так искал тебя несколько дней.

– Зачем? – Я снова перегнулась через кусты. – И почему «несколько дней», если я тебя впервые увидела в витрине позавчера?

– Потому! Это у вас, безмагичных жителей этого мира, прошло всего ничего, а в нормальных мирах… Между прочим, все по твоей вине!

– Это-то с какой стати?! – возмутилась я. – А что именно якобы по моей вине?

– А кто забрал ключ, сбежал и не пришел принимать имущество?!

– Чего? – опешила я. – Какой ключ? Куда сбежал? Какое имущество? Так! Стоп! Ты вообще говорящее тесто и моя галлюцинация. С какой стати вдруг ты мне претензии предъявляешь?!

– М-да… – Колобок поскучнел. Прикрыл на время глаза, а потом пробормотал: – Значит, коротким путем не выходит. Ладно, начнем иначе. Итак. Я Колобок, Колобок, я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… Так нормально?

– Нет. Там еще было про сусеки и амбар.

– Ты совсем дура?! – возмутился он. – Какие сусеки? Какой амбар? Это была упаковка муки высшего сорта!

– А заяц был?

– Какой заяц? А-а-а… заяц. Нет. Откровенно говоря, бабушки и дедушки тоже не было.

Я помолчала, а потом решила, что наш диалог хоть и глупый, но все же затягивается, ведется вполне разумно и на сумасшествие не тянет. Значит, по неведомой причине я столкнулась с чудом. Все как в фэнтези-романе, которые я люблю, уважаю и регулярно почитываю для настроения и повышения уровня волшебства в крови.

– Давай-ка выкатывайся сюда, на дорожку, – велела я ему. – Поговорим нормально. Расскажешь, что там у тебя за проблема и про какой ключ ты говорил.

– Ну наконец-то! Что ж все такие тугие и трудные-то стали?..

Хлебобулочное изделие подпрыгнуло, покатилось, нырнуло в переплетение кустов и выкатилось ко мне под ноги на асфальт.

– А ты печеный, а не жареный, – сообщила я ему.

– Спасибо, боярыня Очевидша, я в курсе.

– А почему?

– Жареное вредно, от него растет…

– Холестерин? – перебила я.

– Задница! – отрезал он. – Бери меня на руки, неси домой уже. Устал. Сутки тебя по мирам разыскивал, еле взял след. Все расскажу, но сначала давай уберемся с улицы. Видишь вон тех черных? Чуть не сожрали, твари пернатые!

Вороны, оказывается следившие за нами, каркнули, поддакивая.

На ощупь он оказался… ну как хлеб. Обычная такая большая круглая буханка хлеба с хрустящей даже на вид корочкой. Я поднесла его к лицу и понюхала.

– Эй-эй! – всполошился он. – Ты мне эти свои обнюхивания не устраивай! Я тебе не какая-то там еда, а твой путеводитель.

– Путеводитель у меня в телефоне, – сообщила я. – А ты фольклорный персонаж.

А дальше я непочтительным образом сунула его под мышку, прижала локтем к боку, подняла с асфальта свои сумки и пакеты, временно туда поставленные, и пошла домой.

Колобок притих, всю дорогу до дома молчал. А я наконец открыла своим ключом дверь, вошла и увидела множество воздушных шариков, висящих под потолком в коридоре.

На лицо невольно наползла улыбка. Мама с папой…

– Ма! Па! Я дома.

И так приятно было это крикнуть, черт побери. Ни разу за все месяцы, что я жила у Димки и Аделаиды Львовны, такого я себе не позволяла. У них было так не принято. Они просто сидели по своим норкам. Ну пришла и пришла, молодец, разувайся, иди в комнату. И не любили, если я выходила их встречать. Димка аж беситься начинал, мол, что ты меня контролируешь? Я что, не могу спокойно прийти домой без того, чтобы ты с порога со своими вопросами накидывалась?

Моими вопросами было: Как прошел день? Устал? Как погода? Не замерз? Есть хочешь?

В общем, совсем другой семейный уклад. И только сейчас я поняла, как же мне не хватало вот этого приветствия с порога. Обозначить, что я дома. Чтобы меня вышли встретить, если могут. Или чтобы выглянули на секунду из кухни и улыбнулись. Или оторвались от своего дела, как папа, когда я заглянула в гостиную, и спросили:

– Устала? Как день прошел?

А мама, заметив Колобка, сказала:

– Давай сюда хлеб, на стол порежу. Но, вообще-то, Янка, могла бы и в пакет положить. Ну что за манера таскать еду вот так, в руках?

Притворяющийся обычной едой фольклорный персонаж вздрогнул. Пришлось мне его сильнее прижать к боку.

– Не, мам, это не еда. В смысле, не хлеб. Это волшебная штука. Я завтра перееду же в новое жилье, вот для специального обряда и купила. Есть его не планируется. Это типа через порог вперед себя закатить, чтобы дом – полная чаша.

– В наши годы в новое жилище запускали первыми кошек, – закатил глаза папа. – А сейчас хлеб закатывают… Странные обряды.

– И не говори, Мишань. Это небось из этих… Помнишь, я читала тебе, где еще нужно красные трусы на люстру вешать? Причем кружевные.

– Ну, мам! – вмешалась я. – Это другое. Не Симорон.

– Во! Точно! Я еще пыталась вспомнить, что за Семен Семеныч и как он связан с трусами на люстре.

Папа покачал головой и улыбнулся. Я прыснула от смеха и понесла хлебного сталкера в свою комнату. Пусть я уже не жила с родителями, но мою комнату они все еще сохраняли для меня почти в первозданном виде.

– Ты нормальная?! – прошипел Колобок, как только мы с ним остались наедине. – Закатить меня через порог, чтобы дом – полная чаша?! Что за извращенцы живут в твоем мире?!

– Ой, кто бы говорил? – буркнула я, опуская его на письменный стол. – Сам-то? Кто мне рожи корчил с витрины? А кто меня преследовал и разыскивал?

– Ага! Я так и знал, что ты меня видела! – жутко обрадовался он вдруг.

– В смысле? Я же тебе отвечала.

– Ты глупая? Я за стеклом стоял. Стекло толстое, противоударное и зачарованное. Стояла у витрины, глаза пучила, ртом шевелила… Но это хорошо, что ты еще тогда все видела. Значит, я не ошибся.

– В чем? – устало спросила я, присев на стул. – Чего тебе вообще от меня надо и зачем ты меня нашел? И почему я тебя вообще вижу, слышу и разговариваю, блин, с хлебушком?!

– В голове у тебя хлебушек! – скорчил он рожу и пошлепал толстыми губами из румяного теста. – А я потомственный Колобок.

– Ну да, потомственный… Не бывает вас потомственных. Хлеб размножаться не умеет, потомства вы не даете. О! – Дошло до меня. – То есть твое имя действительно Колобок? Как в сказке?

– Да. Искал я тебя, потому что по твоей вине булочная провалилась куда-то в безвременье.

– Здрасьте, приехали? А я-то тут каким боком? Я вас вообще всего раз видела, даже внутрь не заходила.

– А кто утащил ключ?!

– Так, давай уже нормально. Я не знаю, про какой ключ речь. И не понимаю ничего про некое непринятое мной имущество.

– Ты утащила фартук и колпак?

– Ну-у… Да. Случайно! Просто машинально с ними ушла. Но я потом возвращалась, чтобы вернуть. Искала вашу булочную-кондитерскую, но не обнаружила на том месте.

– Естественно! Марьян от нее, считай, отрекся, вышвырнул ключ и ушел. А ты унесла его в другой мир. Вот Мимоходом и провалилась в безвременье.

Я глубоко вдохнула. Затаила дыхание. С шумом выдохнула.

– Ты отвратительный рассказчик. Нормально выдай информацию, пожалуйста. И быстро. Меня родители ждут. У меня вообще-то сегодня день рождения, по плану праздничный ужин, а ты мне голову морочишь. Как можно мимоходом куда-то провалиться? И кто такой Марьян?

– Марьян – это тот парень, который швырнул на мостовую форменный фартук и колпак. Марьян Брикс. Боевой маг, лучший в своем взводе.

– Э-э?! – Я аж глаза выпучила. – Боевой маг?! Взвод?! Как он угодил в пекари и кондитеры?

– Война ведь закончилась. Короне нужно было как-то наградить своих верных соратников. Ну и вообще, вписать в мирную жизнь, чтобы не пошли бродяжничать и грабить. Это тебе не шутка – множество боевых магов, сильнейших причем, раз выжили. Вот им и выдали пенсии и в собственность различные заведения тем, кто особенно отличился. Чтобы на жизнь могли как-то зарабатывать.

– А этот Марьян, значит, не захотел? Или не смог? – уточнила я.

– Ну… Второе. Не дается ему сдоба и сладкая выпечка ни в каком виде. Но в оправдание могу сказать, что он прекрасно готовит мясо.

– Так и готовил бы мясные пироги или шаурму… – пробормотала я и потерла лоб.

– Умная какая… Ну психанул парень, с кем не бывает? Может, и дошел бы до мясных пирогов. Не успел. Выскочил немного охладиться, сбросить излишки магии, а тут ты, ушлая какая… Взяла и украла ключ.

– Ничего я не крала! Я уже сказала, что пришла почти сразу и все принесла, чтобы вернуть. А вас там уже не было. Кстати! Если булочная там, то почему ты тут? Ты же в витрине был.

– Потому что я живой. Ну… почти. Нечисть я как бы.

– Нечисть… – повторила я.

– Марьян остался в своем мире. Поди тоже теперь ищет способ вернуть «Мимоходом!». А все. Владелец больше не он.

– А кто?

– А ты! Дурища необразованная! Сказал ведь уже несколько раз! Он отрекся! Ты ключ поймала, забрала, унесла. Где ключ?

– Понятия не имею.

Я напрягла память, пытаясь вспомнить, что сделала с теми фартуком и колпаком. Я приехала домой. Вывалила все из сумки, убрала ее в шкаф. На другой день с рюкзачком, в который переложила кошелек и документы, поехала забирать свои вещи из квартиры Димки и Аделаиды Львовны. А куда делось все остальное из сумки? Вообще не помню.

Встав, я заглянула в шкаф, под кровать, на стул, куда часто скидываю вещи. Пожала плечами. Потом сказала Колобку:

– Сиди тут. Я пошла ужинать, а то меня там ждут мама с папой. И поищу в стирке, может, туда отнесла. Ключ как выглядит?

– Боги, послали же убогую! – Были бы у Колобка руки, он бы шлепнул себя по лбу. – Ключ выглядит как ключ.

– Еще раз меня оскорбишь, покатишься по лестнице на свободу. Еще и ускорения придам. Не смей меня обзывать. Никогда!

Я встала и пошла к выходу из комнаты.

– Прости, – донеслось мне вслед, хоть и не сразу.

Я обернулась уже на пороге, открыв дверь. Колобок со стола смотрел на меня насупившись, добавлять ничего не стал, но я решила, что извинения достаточно.

– Принято, – сообщила ему и вышла.

Родители и правда меня уже ждали. Удивились, что я так долго пробыла в комнате, а сама даже не переоделась. Но потом мама предположила, что я просто залипла в телефоне. Я не стала ее разуверять.

Мы поужинали. Выпили по бокалу шампанского. Съели по куску именинного торта, теперь уже настоящего, с кремом, шоколадом и взбитыми сливками. Было хорошо. Я не торопилась уходить из-за стола в комнату, где меня ждала чокнутая ожившая сказка. Тем более что я планировала снова жить отдельно от родителей, и видеться мы опять будем нечасто. Мама даже заикнулась, мол, не хочу ли я снова жить здесь, дома? Но я улыбнулась и развела руками.

– Ну, мам…

– Да все я понимаю, – вздохнула она. – Просто мы скучаем.

Фартук и колпак нашлись лишь после того, как я спросила маму, не видела ли она их. Оказалось, и видела, и даже постирала с отбеливателем, чтобы удалить пятна от варенья и шоколада. А потом еще и погладить успела и положила в стопку с прочими свежепостиранными и отглаженными вещами.

– А там в кармане?.. – начала я, не зная, как сформулировать вопрос про неведомый ключ.

– Да, я вынула. В коридоре повесила на ключницу. Там, кстати, есть свободные брелоки. Если хочешь, прицепи какой-нибудь. Это от чего?

Угукнув и не ответив, я поспешила в коридор. На крючочке, среди наших связок, обнаружился подвешенный за колечко черный длинный ключ под старину. Такой, словно он от винтажного замка.

Я с опаской смотрела на него. Снимать его с крючка было страшно. Да ну в пень все эти чудеса…

Хотя… Мама же его брала, ничего страшного не случилось.