Читать книгу Что скрывает недотрога? - Мира Гром - Страница 2

Ночь выдалась беспокойной. Море штормило, яркие вспышки освещали небо, а сопровождавшие их раскаты грома заставляли вздрагивать.

Инта встала, едва взошло солнце. Заниматься фехтованием не было ни настроения, ни желания. А вот подышать свежим воздухом, во время прогулки по побережью, чтобы нагулять аппетит, было в самый раз.

Стараясь не попадаться на глаза слугам, она проскользнула на конюшню.

Выращенный девушкой с жеребенка, черный как смоль конь застоялся и, завидев хозяйку, радостно зафыркал, перебирая ногами.

– Здравствуй, Август, – поздоровалась Инта со своим любимцем, погладив по шелковистой морде.

– Доброе утро, госпожа, – сказал подошедший конюх. – Оседлать его для вас?

– Не надо, я сама.

Слуга кивнул и молча ушел. Девушка ловко управилась с упряжью и закрепила седло.

Выведя жеребца под уздцы за ворота, она вскочила на коня и придержала поводья, чтобы не разогретый, он не сорвался сразу в галоп.

Выехав за пределы города, она ослабила натяжение, давая Августу самому выбирать темп и дорогу.

Конь спокойно пошел по давно проложенному маршруту мимо старой мельницы, вдоль пролеска, к песчаным пляжам, где так любила купаться его хозяйка.

Через четверть часа они ехали по берегу. Когда каменный склон остался позади, Август ускорил шаг, заметно занервничав.

– Ну, что такое? – спросила девушка, похлопав его по мощной шее.

Жеребец недовольно фыркнул и припустил галопом, чтобы уже через несколько минут остановиться у лежащего на песке тела.

Инта спрыгнула с коня и склонилась над погибшим. Достаточно молодой мужчина с прилипшими к лицу волосами неподвижно лежал на песке.

Уверенная, что он мертв, девушка вздохнула и собралась вернуться в город, чтобы сообщить страже, как вдруг услышала тихий стон.

Она тут же присела, с трудом перевернула его на спину и похлопала по щекам, чтобы привести в чувства. Мужчина застонал и открыл глаза.

***

Зеленые, словно весенняя листва, еще не познавшая палящих лучей летнего солнца, глаза смотрели на Килана. Мужчина невольно улыбнулся и тихо спросил:

– Я уже в раю? – и ответил себе же,– конечно, в раю! Откуда на земле взяться ангелу?!

– Что совсем плохо? – спросила девушка и вполне по земному коснулась рукой его лба, – вы горите, вам нужно в город, горячего чаю и постельный режим.

Инта встала, подвела Августа как можно ближе и сказала:

– Попробуйте встать, я помогу вам залезть в седло.

Килан собрав всю свою волю в кулак, сначала приподнялся на локтях, потом подтянул ноги и, опираясь на колени, с трудом сумел встать. Мышцы слушались плохо.

Девушка подошла ближе и подставила плечо, чтобы он не упал.

 Килану оставалось сделать самое сложное: взобраться в седло. Видя его замешательство, Инта сказала:

– Я помогу, не переживайте.

– У тебя не хватит сил удержать меня.

– Достаточно сохранить баланс, чтобы удержать равновесие, а для этого много сил не потребуется, главное сделайте рывок.

Вставив ногу в стремя, Вир Дивес шумно втянул воздух и оттолкнулся от земли.

Определив момент, девушка подхватила под стопу и толкнула ногу, помогая перекинуть ее через седло. Килан распластался по лошадиной шее и подняться уже не смог.

Инта подвела коня к небольшому камню, взобралась на него и перепрыгнула на круп, подхватила поводья и направила жеребца в город…

***

– Доминик! – позвала девушка своего верного слугу, едва въехала в ворота усадьбы.

Жилистый старик как всегда дежурил на скамье за большим тисовым кустом и тут же вышел к ней навстречу.

– О, Боги! – воскликнул он, увидев сидящего перед хозяйкой мужчину.

– Рано ему к ним, – сказала Инта, – пошли к дому, поможешь снять его с коня и перенести в гостевую комнату. И еще кого-нибудь позови, пусть помогут.

– Да, госпожа, – слуга поклонился и помчался вперед, а девушка спрыгнула с коня и повела его через широкий двор. Август еле плелся, он никогда не любил возвращаться: жеребцу нужен был простор, а не тесная конюшня.

Когда они подошли к дверям, четверо слуг уже ждали, осторожно сняли мужчину с жеребца и понесли в дом.

Инта передала поводья мальчишке, сыну одной из поварих и тихо сказала, дав ему монетку:

– Займись им, чтобы Август был сыт и блестел. Он сегодня хорошо поработал и сильно устал.

Мальчишка кивнул и увел коня, а девушка побежала за слугами.

 ***

Доминик раздел незнакомца и как раз осматривал его, когда вошла хозяйка.

– Госпожа… – он запнулся, – вы бы постыдились. Негоже девице смотреть на голого мужчину.

Инта скользнула взглядом по мускулистому телу и заметила многочисленные ссадины.

– Я сейчас здесь не как девица, а как человек знающий основы оказания первой помощи. А если надо будет и зашить смогу, так что неси теплой воды, мазь и чистую ткань для повязок.

Слуга вздохнул, поклонился и ушел, а девушка так и осталась стоять в дверях, рассматривая незнакомца. Он показался ей идеалом: мускулистый торс, сильные руки, явно не гнушающиеся работы, правильные черты лица, тонкая, волевая линия губ и суровая морщинка между бровей…

Килан застонал. Все тело безумно болело. Ныли все до единой мышцы. Он точно не мог сказать, сколько пришлось плыть до берега, но каждый миг казалось, что силы вот-вот покинут его и обессилевшее тело пойдет ко дну, став кормом для рыб. Потом он вспомнил прекрасную девушку, склонившуюся над ним. Может, это последствия стресса или просто усталость, но ему показалось, что никого прекраснее он в жизни не встречал.

Он попытался перевернуться на бок, но ребра кольнуло острой болью. Мужчина не сдержал стона и все же нашел в себе силы открыть глаза.

Все тот же «ангел» был перед ним. На прекрасном лице не было ни капли смущения, хотя ни одежды, ни одеяла на себе Килан не чувствовал, а значит все самые примечательные части тела были на виду. Мужчина невольно смутился от столь пристального, изучающего взгляда.

– Килан, – представился он и не узнал свой голос, до невозможного сиплый и хрипящий, – а вы?

– Инта, – ответила девушка и подошла к нему.

Вир Дивес с трудом сумел подавить естественную реакцию мужского организма на вид красивого женского тела, но когда прохладные пальцы коснулись плеча, член все-таки отказался слушать голос разума и слегка привстал.

– Если вы не уберете руку, я не смогу держать все части тела под контролем, – честно предупредил он, стараясь взглядом найти хоть что-то, чем можно было бы прикрыться.

– Сейчас я займусь вашими ссадинами и вам будет не до того,– с легкой ехидцей ответила она, бесцеремонно посмотрев на его «достоинство».

Он протянул руку и коснулся ее запястья. Мурашки невольно проступили по всему телу и Инта вздрогнула, почувствовав, как начинает вставать ее собственный член. Впервые на ее памяти девушка хотела мужчину.

Обычно все происходило только со шлюхами, без особого желания и было скорее потребностью организма, чем осознанным и добровольным решением. Это пугало.

Вошел слуга и внес таз с теплой водой, мазь и лоскуты ткани. Инта предпочла отбросить мысли и заняться обработкой ран.

Девушка смазала ссадины на спине и плечах, обработала локти и колени. От прикосновений к ягодицам мужчина едва не застонал, а вот когда она дотронулась до ушиба на левом боку, он поморщился и звучно вздохнул.

– Больно? – спросила девушка.

– Да. Скорее всего, ребро треснуло, – честно ответил Килан.

– Сейчас обработаю оставшиеся ссадины и наложу тугую повязку, – предупредила Инта, – вам нужно будет, как минимум пару дней отлежаться без резких движений. Как вы оказались на берегу в таком состоянии? На вас напали? – спросила она, пытаясь отвлечь его разговором и надеясь, что это все же была буря, а не повадившиеся к их берегам пираты.

– Мы попали в шторм, корабль напоролся на риф и меня смыло волной.

– Куда вы плыли? Мог еще кто-то выжить? Мы отправим поисковый отряд.

– Я буду признателен, но поиски могут оказаться безрезультатными, – ответил он, проигнорировав первый вопрос.

– Все же стоит попробовать, – со вздохом сказала девушка и все-таки зарделась, заметив легкое возбуждение его члена.

– В данном случае остается только искать и надеяться, что еще хоть кто-то сумел выплыть, – ответил он, смирившись с тем, что не в силах бороться с нахлынувшим желанием.

– Вот и все, – тихо сказала девушка и взяла ткань, – сейчас закончу, вам принесут поесть и сможете нормально поспать.

– Спасибо, – тихо ответил он, нежно коснувшись ее руки.

– Не стоит этого делать, – еще сильнее смутилась Инта, понимая, что живот сводит от возбуждения.

«Нельзя, мне нельзя! – мысленно пыталась девушка осечь себя, – я навсегда останусь одна. Никто никогда не примет моей ущербности. Я не такая, как все. Мне нельзя!».

Слезы невольно навернулись на глаза. Она, как можно быстрее расправилась с тугой перевязкой и сказала:

– Желаю хорошо отдохнуть, если проснетесь и сможете идти – встретимся за ужином, если нет – вам его принесут. До встречи.

– Спасибо вам, если бы не вы – мне пришлось бы гораздо хуже.

– Не за что, набирайтесь сил…

Она выскочила из комнаты и бегом побежала к себе, борясь с желанием немедленно оторвать свой привставший член, так усердно мешавший ей жить полноценной жизнью…

Килан устало откинулся на подушки. Стоило лишь на миг представить, как он целует эти манящие губы, как кровь тут же прилила к члену, заставив его  стать твердым от неудержимого желания…

***

Инта ворвалась в собственную комнату, словно за ней гналась стая бешеных псов. Она вбежала в банную комнату и, скинув платье и нижнюю рубаху, залезла в холодную воду. Зубы тут же застучали и возбуждение спало. Девушка облегченно вздохнула и мокрая пошла в комнату, оставляя следы на полу. Она завернулась в теплое одеяло и уселась у камина.

Яркий танец пламени завораживал и им дочь градоправителя могла любоваться вечно, только вот мысли постоянно возвращались к гостевой комнате, туда, где сейчас, скорее всего, спал измотанный борьбой с непогодой Килан.

Он манил её, словно пламя свечи наивного мотылька. Ей хотелось прикоснуться, почувствовать его тепло, услышать дыхание… Только вот Инта понимала, что для нее это несбыточная мечта. Постылый член снова стоял, но она не обращала на него внимания. Он пульсировал, зазывал войти в горячее влажное лоно или маленький тугой зад, просил ласки и разрядки, но сейчас девушке больше всего на свете хотелось, чтобы его не было, чтобы он исчез из её жизни, забыть о нем и больше никогда не вспоминать.